Дикое Поле – Великая Степь 3 страница

Образ дракона скорее всего возник не на Алтае, он пришел на Алтай, видимо, из Индокитая, где духовные традиции более «отточены» временем. Образ змея по‑прежнему жив в сознании тюркского народа, он сохранился в поговорках и пословицах, старинных преданиях как образ духа – чистого, домашнего, родного и очень близкого.

Появление культа змея, несомненно, духовно обогатило алтайцев, однако в экономике мало что изменило. Археологи среди находок того периода, правда, выделяют медные вещицы, которые все чаще появлялись на Алтае. Но откуда они? Видимо, тоже из Индокитая или с Урала. Явно привезенные. Местное производство наладить не могли долго, сказывалось отсутствие медной руды. И тем не менее… Месторождения олова были, а медь нашли за Байкалом. Чтобы создать металлургию бронзы, на Алтай стали возить медь, а с Алтая – олово. Это установили археологи.

Вот чем объясняется появление «филиалов» Алтая за Байкалом и расширение географии тюрков. Руда тому причина! В Восточной Сибири – на Лене, Ангаре – появились «алтайские» наскальные картины, поселки «алтайской» архитектуры. Сходство полное: художественные образы, стиль – все одинаковое.

Впрочем, нет, не все. В Восточной Сибири воздух оказался лучше, а вода чище. Иначе чем объяснить, что там художники были явно талантливее своих алтайских учителей? Именно там в картинах наметились два противоположных качества, которые позже стали эталоном тюркского искусства: реалистически точная передача объекта и необычайная его стилизация.

Образ змея традиционен в культуре Востока и особо почитался тюрками. Бронзовая ажурная пластина с изображением змей, видимо, принадлежала роду Имак

Налицо смешение реального и фантастического, обыденного и возвышенного, материального и духовного Может быть, в этом и состоит идеал любого искусства? Динамизм, борьба, страсть и каменное спокойствие. Собственно, именно этим стилем и пропитаны летописные миниатюры из города Киева.

Взрыв, отделивший век камня и бронзы от века железа, все‑таки назревал. Он пришелся на V–III века до новой эры. Это событие отмечено приходом к тюркам нового бога – Тенгри‑хана. Он научил людей плавить железную руду. Началась новая эпоха в жизни не только алтайских, но и других народов.

Эту эпоху лучше других знал выдающийся археолог, ученый самого высокого уровня профессор Сергей Иванович Руденко (1885–1969). Читать его монографии – одно наслаждение: он не просто искал и находил следы древностей, он давал объяснение находкам[31]. Не фантазировал и не «реконструировал», как самовлюбленный историк, а именно объяснял, потому что был еще инженером и доктором технических наук. Круг его интересов отличался необычайной широтой. Начиная от антропологического типа обитателей Алтая, кончая орнаментами на коврах и одежде – как они сделаны, чем? Людей с таким широчайшим кругозором в науке единицы.

Не беда, что Руденко не называл своих «алтайцев» тюрками – это тогда не дозволялось (страна боролась с пантюркизмом). Он нашел нейтральный термин – «скифы», хотя прекрасно понимал, что речь идет именно о тюркской культуре. И ненавязчиво дал это понять в своих работах о гуннах…

Профессор собрал такие доказательства, свидетельства и факты, что дух захватывает. И этого достаточно… Находки Руденко позволили ему говорить не только о бревенчатых жилищах тюрков, но и о загонах для скота. Даже найденная глиняная посуда убеждала в оседлости жизни ее хозяев. А о «металлургических» находках надо писать отдельную книгу.

Конечно, железо – металл древний, знакомый египетским фараонам. На Кавказе и в Малой Азии железо добывали из железной руды, но его не выплавляли, а выжигали, получая так называемое «кричное железо», пригодное для ковки.

Тюрки на Алтае придумали свою технологию, которая используется во всем мире поныне. Сибиряки додумались железную руду не выжигать, а плавить в горнах, последовательно получая чугун и сталь. Это давало колоссальную выгоду и увеличивало выход металла.

Между прочим, «чугун» – тюркское слово, «булат» – тоже. Они памятники той далекой поры, когда началась новая эра в истории человечества. Железо в руках тюрков уже не было драгоценностью, как у египетских фараонов, оно превратилось в рабочий металл.

Так профессор С. И. Руденко и его коллеги раскапывали древние курганы. Очень опасный труд, благодаря которому открывались ранние страницы истории Великой Степи

Свои кузнечные горны алтайцы, естественно, хоронили от глаз чужестранцев, но именно кузнечные горны и изделия из железа стали их спутниками при продвижении в Европу.

Кузнечные горны строили около месторождений железной руды. На территории нынешней Белгородской области, например, усилиями местного краеведа‑энтузиаста Анатолия Григорьевича Николаенко найден целый металлургический «завод», построенный тюрками примерно в V–VI веках. Здесь дымили сотни горнов. И подобные находки в Великой Степи не единичны.

Предметы, указывающие на оседлость древних алтайцев. Находкам более 2500 лет

Видимо, нет нужды рассказывать об истории железа, которое ценилось не ниже золота, все это известно. Менее известно другое – высказывания современников о тюрках той поры, кануна Великого переселения народов. Красноречивые попадаются высказывания.

Соседей интересовало, как и почему неведомые силы собрались у кипчаков? Что позволило им побеждать?.. Благополучно жить? Иметь сильное войско? Многочисленные семьи?.. Случайно, «просто так» благополучие народа возникнуть не могло.

Китайцы, например, отмечали поразительно высокое развитие хозяйства тюрков. Китай первым почувствовал на себе силу «обновленных» кипчаков, которые, разбив его армию, заставили платить себе дань. Многомиллионный Китай с его вековыми династическими традициями оказался бессильным: он выкладывал то, что ему приказывали тюрки.

Почувствовали удары тюркских шашек и туранские народы Средней Азии. И они начали платить дань. По свидетельствам китайцев, в 165 году до новой эры сильные туранцы (видимо, аланы?) ушли с родины на новые земли. Позже они объявились в предгорьях Кавказа.

Есть подобные свидетельства о восхождении тюрков к вершинам власти и могущества в иранской литературе, о них тоже можно рассказывать и рассказывать…

Европейские литературные источники захватывают намного более поздний период, и они в меру красноречивы. В «Истории» Менандра Протектора, например, рассказывается о путешествии византийского сановника Зимарха в страну тюрков. Византиец был поражен – драгоценное (так и записано у него – «драгоценное») в Европе железо здесь предлагали обычные уличные торговцы!

Один только этот факт, взятый из целого ряда, показывает, что налицо научно‑техническая революция, настоящий переворот[32], который совершили тюрки на Алтае, а потом распространили его до уровня Китая и всей Европы.

Хорошо ли, плохо ли, но завоеванные кипчаками народы и страны приобщались к достижениям высокой технологии: образно говоря, они выходили из века бронзового и входили в век железа. Отрицать этот факт не надо. Им надо гордиться – достижения науки и техники одного народа, одной страны стали достоянием человечества. Подобное в истории народов случалось. И не раз.

Естественно, литературные источники, свидетельствующие о великой «железной» поре тюрков, появились позже, чем сами горны. А археологи нашли то, что не попало на глаза чужакам. Например, находка чугунного плуга на Алтае говорит сама за себя, а плугу тому более двух тысяч лет. Нигде в мире подобного не было. И этот плуг, вернее, новая технология обработки земли пришли вместе с кипчаками в Европу… Ее принесли варвары‑разрушители… Но что они разрушили? Мотыжное земледелие в Европе!

Вряд ли кто совершил больше открытий, чем академик А. П. Окладников – Колумб сибирской археологии. Беда в том, что этот выдающийся археолог‑организатор работал в годы «борьбы с пантюркизмом», тогда был свой мир понятий и образов, абсолютно недоступный для нормального человека. Ученые и власть обманывали друг друга.

Почти никогда не расшифровывал Окладников, что за народ жил на Алтае и что с ним стало. Это запрещалось принятыми правилами игры. «Исчезнувший народ» – таково было избранное им условное наименование. А несколько раз он нарочито подчеркнул, что не тюрки жили на Алтае. Тюрки, мол, вели кочевой образ жизни и были монголоидами, а его мифические «алтайцы» и «сибиряки» жили оседло в рубленых избах и были европеоидами, что прозрачно намекало на поселения славян. И этот «намек» очень хорошо поняли славянофилы в Кремле.

Чугунные сошники древних тюрков, прообраз первых плугов(начало новой эры). Выходит, и земледелие было визитной карточкой алтайцев! Именно оно позволило кипчакам освоить благодатную степь

Надо полагать, эти путаные фразы предназначались не для науки, а для тех, кто «руководил наукой» и «заказывал музыку». Политикам важно видеть только то, что они желают видеть. Нет нужды спорить с ними. Главное – археологи признали за «исчезнувшим народом» качественно новое земледелие и подтвердили это конкретными находками. Все! Остальное – мелочи и ерунда.

А если на Алтае было «не примитивное, мотыжное, а высокоразвитое, плужное земледелие», то, продолжает рассуждения академик Окладников, было и «применение тягловой силы рабочего скота». Конечно, было… На что хотелось бы обратить особое внимание. Мысль эта возникла у Окладникова после раскопок поселка Улан‑Бор на берегу реки Унги, оставленного людьми более полутора тысяч лет назад. Удивительнейшее место!

Во‑первых, городище Улан‑Бор заселяли европеоиды, оно существовало десятки веков. Во‑вторых, там жили и ремесленники, которые среди прочего инвентаря изготовляли жернова для ручных мельниц. Выходит, людям в поселке Улан‑Бор было что молоть.

Около одной такой мельницы нашли кувшин с зернами проса. Значит, просо было знакомо «исчезнувшему народу» как сельскохозяйственная культура. Просо и рожь отмечал у кипчаков и византийский посланник Приск.

В поселке жили скотоводы и земледельцы, жили богато… Один только этот факт многое говорит об образе жизни алтайцев. Хотя, несомненно, и кочевки у них были – на отгонные пастбища. А как же без летних кочевок? Или без сенокосов? Значит, и кибитки были, в них летом, в сезон выпаса, жили чабаны. Рисунки на скалах подтверждают и это.

Из всех животных предпочтение у кипчаков отдавалось коню. Его обожествляли, что видно и по захоронениям. Конскую упряжь обязательно украшали крестами – знаками Бога Небесного, Тенгри. Для настоящего тюрка не было на Земле творения чище, чем конь, не было существа величественнее. Один только запах его лучше любого нектара. В тюркском языке, между прочим, насчитывают сорок эпитетов, обозначающих масть коня… Задумаемся, сорок эпитетов…

Вот они – первые кресты на конской упряжи (Древний Алтай). По преданию, конь перевозил душу умершего в мир иной. Видимо, отсюда – кресты, знаки Бога Небесного, на конской упряжи

Профессор Руденко писал: «Необходимо признать, что горноалтайцы того времени обладали верховыми конями, которые по своим качествам если не оставляли далеко позади всех лошадей Древнего мира, известных нам по раскопкам, то не уступали лучшим из них». Что добавить к словам специалиста, если летописи Персии и Индии говорят то же самое?

Конь стал плотью и кровью кипчака и ответил народу верностью – вывел тюрка в степь, открыл ее чарующие просторы. Собственно, вся жизнь степняка, с «гуннских» времен, проходила на коне или рядом с ним. Таков был образ жизни! Ни один народ мира не имел ничего подобного.

Для своего «конного» образа жизни – с конем и на коне – алтайцы придумали одежду. Седло со стременами, каблук к сапогу и многое другое появилось на свет потому, что какой‑то непоседливый тюрк понял, что, оседлав коня, он лучше увидит мир. Поэтому «оседлать коня» было первым священным желанием кипчака.

…Кладбище городка Улан‑Бор удивило археологов и обрядом захоронения. Такой обряд прежде не встречался.

Издревле покойников в Сибири хоронили вместе с различными предметами. Даже самого бедного человека полагалось отпускать в мир иной, положив в его могилу хотя бы две стрелы. На кладбище Улан‑Бора не встретилось ничего. Ни в одной могиле. Ни бусинки, ни дешевых украшений. Только кости.

Предметы, из гардероба древнего тюрка (шерсть и шелк). Штаны и шаровары, равно как и сапоги, – незаменимая одежда всадников

Совершенно очевидно, у людей, заселявших Улан‑Бор, было ранее неизвестное науке религиозное воззрение, лишенное культа предмета. Значит, там жили не язычники! Ученые пытались связать его и с зороастризмом, и с буддизмом, с христианством, с манихейством. Тщетно. Связи не наблюдалось. Хотя и было что‑то общее. Погребенные лежали в выделанных из цельных стволов лиственницы гробах‑колодах, лежали на спине, головою на восток. Налицо была какая‑то религия, в чем убеждали и другие находки.

Священная рыба на конской упряжи (листовое золото). Изображения священных рыб часто встречаются среди курганных находок. Они передают богатство духовного мира тюрков

Так, например, ученые не раз встречали каменные плиты с изображениями священнослужителей (клириков) в длинных одеждах, с пышной шевелюрой, жезлами или кадуцеями[33]в руках, иногда с рипидами[34]. Там же на древних наскальных картинах вместе с фигурами клириков в ритуальных одеждах (мантиях) есть изображение алтаря со стоящим на нем потиром[35].

Обрядовые картины обнаружили не только на Енисее: неведомая религия, как выяснилось позже, распространялась едва ли не во всей Южной Сибири, где жили тюрки. Неправдоподобно выглядели они. Самой древней находкой оказалась каменная рыба, имевшая ритуальное назначение. На ее брюхе были три равносторонних креста.

Это – солнечные небесные кресты! Они изображены на рыбе, которая, по древнейшей традиции Востока, имела знак небесного божества… Чрезвычайно важная находка! Но она, отвечая на одни вопросы, ставила десятки других… Например, почему у папы римского, у этого якобы наместника Бога на земле, на пальце древний перстень с изображением такой рыбы? Тот перстень передается в Ватикане из поколения в поколение. Он символ первоначалия в христианстве. Тогда как этот символ появился у дикого алтайского народа? Причем появился намного раньше, чем у римлян и греков? И почему на Алтае?

В поздних ритуальных находках «небесную» рыбу дополнил елень – солнечный олень. Окладников предположил, что у тюрков три тысячи лет назад сложился свой образ мира, в котором рыба считалась жителем вод, змей – преисподней, они олицетворяли «нижний и средний мир», елень представлял «верхний» мир – небесную стихию.

Потом символом духовной культуры Алтая стал крест. Равносторонний. Вернее, не крест, крестом его называть нельзя. В священном центре сходились под прямыми углами четыре линии. Верхний перпендикуляр – линия еленя, две боковые линии – рыбы и самого человека, а нижняя – линия змеи. Получался знак, олицетворяющий гармонию мира: он назывался аджи.

Равносторонние «кресты» из золота или железа в захоронениях кипчаков археологи находили не раз, размером они были с известный орден Святого Георгия или немецкий Железный крест. Задолго до Аттилы родилась эта традиция… Но как и когда появились в Южной Сибири все эти обрядовые религиозные картины? С клириками в длинных одеждах? С потиром? С «крестом»?

Прообраз немецкого Железного креста, найденный на Алтае (V–IV века до н. э.). А не отсюда ли германское предание об ариях и их железном кресте?

Этот период Окладников датировал странно. В интервале: конец прошлой – начало новой эры, самое позднее – IX век. Действительно, очень странная оценка! Но такая приблизительность не случайна: в стране, где атеизм стал официальной идеологией, рассуждения на религиозную тему не поощрялись…

Фигуры тюркских священнослужителей. Они не раз ставили в тупик исследователей: от них отворачивались, но они по‑прежнему смотрят со скал Древнего Алтая

Предметы религиозного культа – те же потиры, рипиды или кадуцеи – ясно свидетельствовали о христианских обрядах в их православной разновидности. Наличие «креста» на изображениях развеивало последние сомнения. Вроде бы всё ясно… Но о каком «христианстве» до новой эры (!) могла идти речь? Раскапывали «дикую» азиатскую культуру… Вот археологи и «выкручивались». Правила игры, принятые в советской науке, были соблюдены, финансирование работ продолжалось, а публикации гарантировались.

Окладников применял еще один ходовой прием советской науки: если открытие не вписывалось в идеологическую схему о диких тюрках‑кочевниках, то придумывали другой народ. В Улан‑Боре таким народом оказались согдийцы, якобы пришедшие из Таджикистана.

Почему именно из Таджикистана? Там были найдены светильники, похожие на обнаруженные в Улан‑Боре. Этого оказалось достаточно, чтобы заявить о «согдийцах».

Академик А. П. Окладников был не только хорошим археологом, но и «политически грамотным» ученым, особенно когда написал: «Глубинная Азия была родиной тюркоязычных кочевых племен, которые издавна стремились и на запад, вплоть до Днепра и Дуная». Вот так – чудовищным для нормальной науки, но изворотливым советским языком – обрисовал он границы Дешт‑и‑Кипчака, которые полностью согласуются с описаниями Иордана и других историков, с данными археологии.

В «глубинной Азии» начинались истоки тюркского мира, их открыли и изучили советские археологи, возможно, сами того не желая. Их находки подтверждали становление уникальной культуры, хозяина которой никто не называл. В Советском Союзе открытую культуру именовали «сибирской» и приписывали «исчезнувшему» народу. Пусть. Главное – факты.

Например, в одной из пещер археологам открылось изваяние, увидев которое ученые заподозрили подделку – уж очень современно правильным выглядело оно. Лицо казалось женским, при свечах это впечатление усиливалось, но стоило отойти к краю пещеры, как овал лица преображался. Из камня проступал образ воина. Мужественное лицо сильного мужчины. Работа очень тонкая. Художник вырезал ее из природного сталагмита, навечно оставив свое произведение в этой священной пещере.

Что больше всего удивляло? Локон, прядь волос, свисающая с бритой головы, – «оселедец». Очерченный овал лица, подрубленный подбородок с ямочкой и локон на левой стороне головы. Вот он, оказывается, какой, хохол. Самый древний ему скульптурный памятник: «небесный человек», которому поклонялись воины. Здесь звучали слова присяги на верность службы тюркскому народу.

Обычай оставлять локон на бритой голове тюрки, видимо, заимствовали у кришнаитов, которые олицетворяли святость на Востоке. Среди кумыков, как рассказывали старики, еще в начале XX века встречались люди с оселедцем на бритой голове. Его оставляли мальчику, который едва не ушел в мир иной. Считалось, что Бог увидит сверху локон и не даст человеку потеряться второй раз.

…Древнее искусство Южной Сибири убедительнее слов. Возможно, не все рисунки и скульптуры высечены рукой тюрка. Возможно, в «сибирской культуре» присутствует интернациональное начало. Больше того, что‑то тюрки заимствовали у китайцев, персов, тибетцев, с которыми поддерживали контакты. Но…

Во II веке, когда началось Великое переселение народов, когда опустели города и станицы в «глубинной Азии», около которых найдены характерные предметы быта, наскальные картины, статуи, больше уже никто не вдохнул жизнь в эти края – кипчаки ушли в Европу, а вместе с ними ушла их культура. Впрочем, нет – она, конечно, не ушла. Осталась. Но масштабы ее стали иными.

Каменные картины – грандиозное зрелище. В них все чинно и торжественно. Рисунки на ленских скалах сохранились особенно хорошо, время пощадило их. Вот что пишет о них Окладников: «Главным сюжетом здесь являются изображения лошадей и всадников. Лошади часто украшены султанами и подшейными кистями. На шеях видны острые зубцы подстриженной гривы. Лошади иногда одеты в специальную броню, которая, как и броня на фигурках всадников, передается поперечными линиями. У всадников видны в руках копья с флажками».

Казалось бы, одного этого достаточно, чтобы, доверившись воображению, услышать конский топот, увидеть самих всадников. Все‑таки картины Великого переселения народов! Однако ж – тишина. Даже поэты промолчали. А эти наскальные картины совпадают с письменными свидетельствами европейских историков, впервые увидевших кипчакское воинство в IV веке. Разве это не интересно? Разве это ничего не объясняет и не доказывает?

В ленском селе Шишкине на скале запечатлена батальная картина: конные воины со знаменами в руках, их кони в богатых сбруях. Прорисованы даже мелкие детали одежды всадников. Это ли безвестные воины? Кто, какой народ мира, кроме кипчаков, имел подобное войско? Сколько же им молчать в таежной тишине?

Взглянем на знамена всадников. Все они прикреплены к древку, почти квадратные, сбоку от них отходят три поперечных «хвоста» – шлыка, которые развевались на ходу, при скачке. Встречались знамена с двумя косицами.

Оказывается, культ знамени у тюрков был и три тысячи лет назад, ибо знамя считалось талисманом улуса, в нем обитал дух – покровитель рода, который давал победы. Поэтому знамя стало святыней: ему приносили жертвы, оно было центром рода, его духом… И упаси бог, если с ним что‑то случится. После этого род духовно умирал, его не узнавали даже при живых людях. Уронить знамя, а тем более сломать древко было очень плохим предзнаменованием. Видимо, отсюда выражения «сломанный дух», «упавший духом»…[36]Знамя (по‑тюркски «тух») было отражением философии тюрка.

Надо ли удивляться, что в Европе знамена тюркского типа получили распространение после IV века и сохранились до сих пор. Равно как сохранилось и отношение к знамени как к святыне, хотя истоки этой традиции забыты.

Наскальные произведения «глубинной Азии» дают ответы на многие «европейские» вопросы… Кроме изобразительного ряда на них иногда встречается и письменный ряд – рунические надписи‑заклинания. Они выполнены авторами картин или скульптур. Вот автограф «исчезнувшего народа». Его не надо придумывать…

Всё разом (включая письмена с Алтая) в IV веке появилось в Европе! Даже знамена с крестом[37].

Археологические памятники, открытые, например, венгерскими учеными, удивительно точно повторяют «исчезнувшие» сибирские, будто копируют их, с той лишь разницей, что по времени моложе… Великое переселение народов и не могло пройти бесследно, иначе оно не было бы Великим!

В Венгрии в погребениях воинов археологи нашли пластины с «сибирским» орнаментом. Те пластины двойные: верхняя (серебряная или золотая) прикреплялась к нижней (медной или бронзовой). Таких в Сибири не было. Но шашки, украшения сбруи, наконечники стрел, поясные бляшки ничем не отличались от сибирских. Выходило, в Европе «исчезнувший народ» сохранил свои обычаи. И вместе с тем здесь кипчаки нашли новое. Их культура не умерла, не растворилась, а продолжала развиваться!

Позже обнаружился и район, где изготовляли эти необычные пластины, между Днепром и Доном – Лебедия (по‑тюркски Кумания). Люди здесь почитали лебедей. А придумали эту «двойную» технологию золочения, разумеется, намного раньше.

Она зафиксирована в находках из Пазырыкских курганов. Уже две с половиной тысячи лет назад алтайцы свободно обращались с золотом и ртутью: покрывали золотой фольгой (с помощью ртутных растворов) изделия. К слову, точно таким же способом в средневековье европейцы золотили купола церквей.

А разве не ставит в тупик находка, обнаруженная у подножия скалы в окрестностях Красноярска? Там изображена карта звездного неба. Отчетливо видны Большая Медведица, Полярная звезда… Пять тысяч лет назад кому‑то понадобилось «нарисовать» эту карту. Люди тогда только‑только начинали осваивать бронзу, выходя из дремучего каменного века. И – карта звездного неба. Фантастика.

Ставит в тупик и другая находка, ее сделали около святилища Ажирая‑Аджирая. Там на скале изображен крокодил, пожирающий солнце. Откуда на Древнем Алтае знали о тропическом чудовище?.. Выходит, карта звездного неба имела конкретное практическое назначение – она помогала странствовать.

Серьезную информацию несут археологам даже обыкновенные кирпичи. Здания в «глубинной Азии» выложены из точно таких же кирпичей, что и городища на Нижнем Дону. В Аксае, например, целый подземный город V–VI веков! Теперь там музей, а в нем стенд с выставленными кирпичами мыслимых и немыслимых форм, размеров, возрастов.

И на Дону, и на Алтае делали одинаковые кирпичи – с изображением (чеканом) совершенно одинаковых животных и всадников. Из кирпичей с теми же «фирменными» знаками сложена древнеболгарская столица Преслава; возможно, она и была городом, куда приезжал Приск. В Болгарии есть наскальные рисунки, будто скопированные с известных алтайских… Всё это далеко не случайные совпадения.

Хорунжие периода Великого переселения народов (наскальная живопись Сибири). Вот откуда вышли первые знаменосцы Европы

Между прочим, «кирпич» – слово тюркское. Правильнее «кирпеч» – «глина из печи». Археологи предлагают назвать кирпич еще одной «визитной карточкой» тюрков. Почему бы и нет? Тем более тюрки разбирались и в дворцовой архитектуре. Около сибирского города Абакан откопали «здание дворцового типа», как его скромно назвали археологи. Почти две тысячи лет ему… А сколько таких дворцов покоятся под слоем земли и общего безразличия к ним?

Культуру кипчаков отличала единая художественная традиция. Это подметил и академик А. П. Окладников: 1–рисунки из Шишкино; 2, 3 – г. Орсо на Байкале; 4, 5, 9, 10 – из Болгарии; 6–8 – с Нижнего Дона

Голова идет кругом после чтения книг профессора С. И. Руденко и академика А. П. Окладникова. Последний в годы цензурного террора нашел мужество и незадолго до смерти вошел в бессмертие как ученый, написав правду: «Древняя тюркская Сибирь оказывается… теснее связанной с Западом, чем с Востоком. Ее культуры оказались много богаче и ярче, чем можно было полагать ранее. У берегов Байкала, на Ангаре и Лене сходились и расходились пути древних культур Востока и Запада, существовали мощные по тем временам самобытные культурные очаги, без учета которых история Евразии не может быть полностью понятой. Как мы видим по находкам… Прибайкалья… эти связи ведут на Дон и на Дунай».

Впервые правду о кипчаках заявили открыто, без оговорок. Воистину Европа начиналась в Сибири!

Дата добавления: 2014-11-25