Часов, 40 минут до воздушной бомбардировки

Часов, 45 минут до воздушной бомбардировки

Пока красные собирались для обсуждения способа казни, меня закрыли в кладовке. Мне было все равно. Все пошло не так, настолько не так, что даже Оуэн до конца не понимал. Иначе он бы понял, что он собирается прикончить меня значительно проще, чем захочет это сделать большинство населения планеты с течением недель, месяцев и лет. Включая его самого.

Я сожалел только об Эми. Я просто хотел знать, что она в безопасности, и, если так, сказать ей, чтобы она не приезжала за мной. Даже если ей удалось убраться из города, она не оставит все как есть. У нас с ней это было общим. Мы не можем сидеть по другую сторону забора о того места, где хотим находиться. По крайней мере, забора, поставленного кем-то другим.

Хотел бы я сказать ей это лично. Обнять, почувствовать её тепло и запах фруктового шампуня на её волосах. Если у меня была возможность ощутить это и в последний раз услышать её смех, то я бы унес это с собою в вечность, и это было бы отлично.

Я попытался вспомнить все, что произошло с того момента, как я проснулся от укуса паука в своей кровати, попытался понять, что же я должен был сделать иначе. Глупо, понимаю. Задаваться вопросом о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не ошибался с выбором было все равно что рыба спросила бы, как могло бы все сложиться, если бы она следовала своей мечте играть в NBA. Я не казнил себя за свой выбор. Все цепи стыда в моем мозгу сгорели от перенапряжения много лет назад.

Стоп. Это началось до того, как в твоей спальне появился паук.

Вот оно, понимаете, прямо здесь. Я был так занят с той самой ночи, бегая туда-сюда, что у меня не было возможности остановиться и сопоставить все факты. Общая нить всех этих событий начиналась до той ночи.

Теннет.

Чертов доктор Боб Теннет. Он появился в моей жизни под видом врача, назначенного судом для проведения психотерапии против паранойи. Он спрашивал меня о монстрах и пытался разубедить меня. А потом появились пауки и начали разносить заразу. И кто же изо всех возможных людей появился в карантине? Доктор Теннет. Наблюдал за ситуацией, наблюдал, как она разворачивается. Нажимал кнопки в своем ноутбуке и записывал свои наблюдения.

В любом случае, было всего две вещи, о которых я хотел бы позаботиться перед казнью. Многие умирали с более длинным списком дел.

Я прислонился головой к стене и попытался представить запах шампуня на рыжих волосах вместо печальных больничных химикатов. Я задремал.

Джон уже обдумывал выбор между зубом и языком, когда Фальконер сказал ковбою:

- Позвольте-ка сказать как американцу до мозга костей, с красной кровью и не зараженному никакими нечеловеческими организмами. Если вы приблизитесь к моему рту и любым из этих инструментов, я вобью вашу башку в землю так сильно, что китайцы увидят, как она вылетает из вулкана.

Прежде чем ковбой успел среагировать, Джон произнес:

- Погодите. Вы знаете, кто сидит рядом со мной? Это детектив Лэнс Фальконер.

На лице ковбоя отразилось узнавание имени, но он не мог вспомнить, где именно его слышал.

- Не говорите, что не видели его в новостях, - продолжал Джон, - Он поймал портлендского душителя.

- Боже, это он! - произнесла женщина за спиной ковбоя.

- Покажите им свое удостоверение, детектив.

Фальконер показал. На даму это произвело должное впечатление.

- Мы как раз докапывались до самой сути всего этого, когда вы появились, - сказал Джон.

- Это правда? – спросил ковбой в тесных штанах.

- Конечно правда. Судя по всему, за этим всем стоит правительство.

Ковбой в тесных штанах выругался:

- Черт подери, - Я говорил об этом с первого дня. С первого. Разве нет? – спросил он парня рядом с ним.

- Я встаю, - заявил Фальконер.

И встал. Никто не возражал. Мальчишка в толпе спросил:

- Как это – драться с кем-нибудь на крыше поезда?

- Ветрено, - ответил Фальконер и обратился к ковбою в узких штанах, - Что значит федералы покинули город? Когда?

- Брешь в их штаб-квартире. Что-то взорвалось. Слышали?

- А, - ответил Джон, - Мы, эм, все гадали, что же это было.

Конвой сейчас направляется за пределы города. Так что мы остались с тем, что у нас есть. Так всегда все и кончается. Что я и говорил с самого первого дня. Мы с братом ходили по городу, и за два часа, пока федералы огораживали город, собрали всех, у кого есть оружие и пара яиц. Это мы взяли все под контроль, а не солдаты, шастающие тут в своих скафандрах. Мы прекратили грабежи, мы патрулируем улицы каждую минуту каждого дня, посменно, за пределами так называемой Зеленой Зоны, установленной федералами. Нас почти две сотни, мы работаем сменами все время, набиваем зомби дробью и скармливаем дереводробилке. Мы заботимся о том, чтобы все за пределами госпиталя были чистыми, а все остальные – мертвы, а также чтобы госпиталь оставался опечатанным до тех пор, пока президент не отрастит достаточно большие яйца, чтобы запустить туда пару дюжин крылатых ракет.

Это привлекло внимание Джона:

- Что-что? Они запускают крылатые ракеты? Когда?

- Когда яйца отрастят, как я и сказал.

- А более конкретное время отращивания яиц неизвестно?

- Ты спрашиваешь, потому что хочешь, чтобы это случилось или нет?

- А что насчет незараженных людей внутри? Их же надо вытащить, так?

- Дружок, любой, кто пробыл там хоть день, к этому моменту уже успел заразиться раз эдак пять. Если там и есть кто живой, они уже не люди. Это единственное, что мы знаем об инфекции – стоит её подхватить, и лекарства уже нет. Ты – ходячий мертвец. Если у тебя там остались близкие, то к ним надо относиться так, как будто ты их уже видел в могиле своими глазами. Представь, как земля падает на крышку гроба. Скорби, сколько нужно, сделай все, что должен. Но ты должен двигаться дальше. Горевать о них все равно что горевать о пожаре, который спалил твой дом. Зараженные могут сказать что угодно, вообще что угодно, лишь бы ты расслабился. Они могут выглядеть как мы с тобой, говорить как мы с тобой. Или твой сосед, твой лучший друг, твоя мама. Но сомневаться нельзя. Считай их попугаями, подражающими человеческой речи: слова те же самые, но внутри нет души. Встретился с ними лицом к лицу? Не. Сомневайся.

- Пять баллов, блин – сказал кто-то неподалеку.

- Понимаете, это и раздражает больше всего, - сказал Фальконер, – Ублюдки выйдут из этого сухими. Они испепелят всех жертв и заметут пепел под ковер. Кто-то должен ответить за это говно.

Десяток человек пробормотал: «Чертовски верно», или что-то в этом роде.

- Скажите, что вам нужно, детектив, - произнес ковбой в тесных штанах.

- Как видите, мне нужна машина. Если только вы не знаете все еще работающего шиномонтажа.

- Так чего мы ждем? Запрыгивайте в пикап, - сказал ковбой и обратился к другому парню: - Скажи Бобби, чтобы ехал за мной. Все остальные – заканчивайте зачистку. Мы и так уже отстаем. Не забудьте проверить Эву Бартлетт, убедитесь, что у ней все нормально с инсулином.

Толпа начала рассасываться. Джон не сдвинулся с того самого места, где сидел.

- Ты идешь? – спросил Фальконер.

- Дэйв жив. Я видел его, когда был под соусом. Думаю найти свою машину и посмотреть, что я могу сделать

Выражение лица Фальконера подсказало Джону, что тот считает, что смотрит на мертвеца, но также он понимал, что не было смысла отговаривать Джона. Вместо этого Фальконер пожал ему руку и сказал:

- Не запори все, ладно?

Дата добавления: 2014-11-25