Партия в Ущерб 7 страница

Вабслин громко выдохнул и тряхнул головой. Йелсон повернулась и посмотрела на Хорзу. Авигер не мог оторваться от экрана.

– Удивительно, чего можно добиться, если приложить мозги, правда… Хорза?

Сначала он сдуру подумал, что это сказала Йелсон. Но это, конечно же, была Бальведа.

Она медленно подняла голову. Ее глубоко посаженные черные глаза были открыты, но взгляд оставался мутноватым, а тело все еще было привязано ремнями безопасности. Однако голос прозвучал чисто и ровно.

Хорза увидел, что Йелсон потянулась к парализатору на столе. Она дотянулась до пистолета и пододвинула его к себе, но так и не взяла, подозрительно поглядывая на агента Культуры. Авигер, Доролоу и Вабслин тоже смотрели на Бальведу.

– А что, у этого пистолета сели аккумуляторы? – сказал Вабслин.

Йелсон, прищурившись, смотрела на Бальведу.

– У тебя в голове все немного перепуталось, Гравант, или как уж тебя там, – сказала Йелсон. – Это Крейклин.

Бальведа улыбнулась Хорзе. Он сделал непроницаемое лицо. Он не знал, что ему делать. Он чувствовал невыносимую усталость. Любое усилие сейчас было ему не по плечу. Что будет, то будет. Хватит – на сегодня он напринимал достаточно решений.

– Ну как, ты сам им скажешь или это сделаю я? – поинтересовалась Бальведа.

Хорза ничего не ответил – он смотрел Бальведе в лицо. Женщина набрала в грудь воздуха и сказала:

– Ну хорошо, я сама скажу. – Она повернулась к Йелсон. – Его зовут Бора Хорза Гобучул, и он выдает себя за Крейклина. Хорза – мутатор с Хейбора, он работает на идиран вот уже шесть лет. Он мутировал, чтобы стать Крейклином. Полагаю, что ваш настоящий вожак мертв. Хорза, видимо, убил его или просто оставил где‑то в Эваноте. Мне очень жаль, – она обвела взглядом остальных, включая маленького автономника, – но если я не ошибаюсь, нам предстоит маленькое путешествие в одно местечко, называемое Мир Шкара. По крайней мере – вам. У меня такое чувство, что мое путешествие может оказаться гораздо короче… и бесконечно дольше. – Бальведа иронически улыбнулась Хорзе.

– Их уже двое? – сказал автономник на столе, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я оказался в каком‑то древнем музейном экспонате с двумя психами?

– Вранье, – сказала Йелсон, не обращая внимания на машину и впившись взглядом в Хорзу. – Никакой ты не Хорза, да? Она врет?

Вабслин повернул голову и посмотрел на него. Авигер и Доролоу обменялись взглядами. Хорза вздохнул, скинул ноги со стола и сел чуть прямее, потом наклонился вперед и, положив локти на стол, упер подбородок в ладони. Он наблюдал за людьми, прощупывал их, пытался понять их настроение. Он чувствовал их отчужденность, замечал напряженность их поз, прикидывал, сколько времени потребуется, чтобы вытащить плазменный пистолет, закрепленный на его правом бедре. Потом он поднял голову и, обведя всех взглядом, остановился наконец на Йелсон.

– Нет, – сказал он. – Она не врет. Я – Хорза.

В столовой воцарилось молчание. Хорза ждал какой‑нибудь реакции, но услышал только звук открывающейся двери в коридоре жилого отсека. Все посмотрели в ту сторону.

В дверях появился Нейсин в одних грязных, заляпанных шортах. Он смотрел на них глазами‑щелочками, волосы у него торчали во все стороны, кожа местами была сухой, местами мокрой, а лицо – бледным. По столовой медленно распространился запах алкоголя. Нейсин оглядел помещение, кивнул всем, зевнул, указал нетвердой рукой на вещи, все еще разбросанные по полу, и сказал:

– Тут почти такой же кавардак, как в моей каюте. Похоже, мы резко маневрировали или что‑нибудь такое. Прошу прощения. Я думал, уже время поесть. Если нет, пойду еще посплю.

Он снова зевнул и вышел. Дверь закрылась.

Бальведа беззвучно смеялась. Хорза видел слезы у нее в глазах. У остальных был смущенный вид. Автономник сказал:

– Ну вот, похоже, господин Наблюдательный – единственный человек с неповрежденными мозгами в этом передвижном сумасшедшем доме. – Машина повернулась лицевой стороной к Хорзе, оставив на столе царапину. – Хотите сказать, что вы и в самом деле один из этих легендарных людей‑превращенцев? – спросил он с издевкой в голосе.

Хорза посмотрел сначала на стол, потом во внимательные, настороженные глаза Йелсон.

– Именно так.

– Они вымерли, – сказал Авигер, тряхнув головой.

– Совсем не вымерли, – сказала им Бальведа, и ее тонкая, точеная голова на мгновение повернулась к старику. – А сейчас они попали в сферу влияния идиран, оказались поглощены ими. Некоторые из них всегда поддерживали идиран, остальные либо ушли в тень, либо согласились связать свою судьбу с Идиром. Хорза принадлежит к первым. Он на дух не переносит Культуру. Он ведет вас на Мир Шкара, чтобы похитить для своих хозяев‑идиран потерпевший крушение Разум. Разум Культуры. Чтобы галактика освободилась от человеческого влияния и идиране могли безраздельно…

– Хватит, Бальведа, – сказал Хорза. Она пожала плечами.

– Так ты – Хорза, – сказала Йелсон, указывая на него пальцем. Он кивнул. Она покачала головой. – Я не верю. Я думаю, этот автономник прав: вы оба – психи. Ты, Крейклин, получил сильный удар по голове, а у вас, дама, – она посмотрела на Бальведу, – мозги повредились от этой штуки. – Йелсон подняла пистолет‑парализатор и тут же положила его обратно.

– Не знаю, – сказал Вабслин, поскребывая голову и глядя на Хорзу, словно на выставочный экспонат. – Мне показалось, что капитан ведет себя странновато. Я и представить не мог, что он сделает то, что сделал во всесистемнике.

– И что же ты сделал, Хорза? – спросила Бальведа. – Похоже, я что‑то пропустила. Как тебе удалось выбраться?

– Прорвался, Бальведа. С помощью ядерных двигателей и лазера.

– Неужели? – Бальведа снова засмеялась, закинув назад голову. Смех ее не прекращался, но был преувеличенно громким, а в глазах слишком быстро появлялись слезы. – Ха‑ха. Ты меня просто поразил. Я уж думала, ты у нас в руках.

– Когда ты узнала? – тихо спросил он у нее. Бальведа шмыгнула носом и попыталась вытереть его о плечо.

– О чем? О том, что ты – не Крейклин? – Она облизнула верхнюю губу. – Перед тем, как ты поднялся на борт. У нас был микроавтономник, замаскированный под муху. Он был запрограммирован так, чтобы садиться на любого, кто приближался к стоящему на этой парковке кораблю, и брать пробы кожи или волос. Мы идентифицировали тебя по твоим собственным хромосомам. Снаружи работал еще один агент. Он, видимо, воспользовался своим эффектором и запер «ТЧВ» на стоянке, когда понял, что ты готовишься к старту. Я должна была… сделать, что получится, в случае твоего появления. Убить тебя, взять в плен, вывести из строя корабль – что угодно. Но меня ввели в курс дела, когда было уже слишком поздно. Они знали, что, предупреждая меня, могут быть подслушаны. А сейчас они, наверно, уже начали беспокоиться.

– Ты ведь слышала этот шум из ее сумки, – сказал Хорза, повернувшись к Йелсон. – Перед тем, как я ее вырубил. – Он снова обратился к Бальведе. – Да, кстати, я выкинул твое снаряжение. В вакуум‑провод. Твоя бомба взорвалась.

Бальведа, казалось, чуть сильнее обмякла на своем сиденье. Хорза понял: женщина надеялась, что ее снаряжение все еще на борту. В худшем случае она могла надеяться, что бомбу все еще можно взорвать, и даже если она погибнет, то погибнет не одна и не без пользы.

– О да, – сказала Бальведа, уперев взгляд в столешницу. – В вакуум‑провод.

– А что с Крейклином?

– Он мертв, – сказал Хорза. – Я его убил.

– Так‑так, – неодобрительно пробормотала Йелсон, барабаня пальцами по столешнице. – Значит, убил. Не знаю, то ли вы оба психи, то ли и в самом деле говорите правду, но в обоих случаях все это ужасно. – Она перевела взгляд с Бальведы на Хорзу, подняла бровь и сказала: – Кстати, если ты и в самом деле Хорза, то твое возвращение вызывает у меня гораздо менее приятные чувства, чем я ожидала.

– Очень жаль, – сказал ей Хорза. Йелсон отвернулась от него.

– Я все же думаю, что лучше всего вернуться на «Цели изобретения» и предстать перед властями, – сказал автономник, чуть приподнявшись над столешницей и оглядев всех присутствующих.

Хорза подался вперед и постучал автономника по корпусу. Тот повернулся к нему лицевой стороной.

– Машина, – сказал Хорза, – мы летим на Мир Шкара. Если ты хочешь вернуться на всесистемник, то я с удовольствием спущу тебя в вакуум‑провод – можешь добираться туда, как хочешь. Но если ты хоть еще раз скажешь о том, что мы должны вернуться и предстать перед справедливым судом, я вышибу к херам твои синтетические мозги. Понял?

– Как вы смеете так со мной говорить? – завопил автономник. – Сообщаю вам, что я – зарегистрированный свободный конструкт, сертифицированный в качестве разумного согласно Закону о свободной воле, принятому Объединенной администрацией нравственных стандартов Большого Вавача, и получивший полное гражданство от вавачской Гетерократии. Я почти отработал свою обязательную программу и скоро буду совершенно свободен, и меня уже приняли на курс прикладной паратеологии в университет…

– Заткни свой поганый… передатчик и слушай, что тебе говорят, – закричал Хорза, прерывая бесконечный монолог машины. – Мы тут не на Ваваче, и мне плевать, какой ты умный и сколько у тебя специализаций. Ты на корабле и будешь подчиняться мне. Или хочешь выйти? Тогда выходи и лети к херам на то, что осталось от твоего драгоценного орбиталища. Но если ты остаешься, то будешь выполнять мои приказы. Или отправишься в металлолом.

– И это весь выбор?

– Да. Воспользуйся своей сертифицированной свободной волей и решай немедленно.

– Я… – Автономник приподнялся над столом, потом снова опустился. – Гмм‑м, – сказал он, – хорошо, я остаюсь.

– И буду подчиняться всем приказам.

– И буду подчиняться всем приказам…

– Отлично…

– … в пределах разумного.

– Машина… – сказал Хорза, потянувшись к своему плазменному пистолету.

– Эй‑эй, приятель! – завопил автономник. – Чего вы хотите? Я ведь не робот. – В голосе его послышалась издевка. – У меня нет кнопки отключения мыслительной функции. Я не могу выбрать опцию «не иметь свободной воли». Я легко могу поклясться, что буду выполнять любые приказы, ‑невзирая на последствия. Я мог бы даже присягнуть, что пожертвую жизнью, если вы попросите, но это было бы ложью ради собственного спасения. Я клянусь, что буду послушен и предан вам, как любой из членов вашей команды… как самые послушные и преданные из них. Бога ради, приятель, да пораскиньте вы мозгами – что еще можно требовать?

«Хитрый, мерзавец», – подумал Хорза.

– Ладно, – сказал он. – Полагаю, этого достаточно. А теперь…

– Но я должен предупредить вас, что, согласно условиям моего Ретроспективного конструкт‑соглашения, Соглашения о программе обязательной отработки и моего Контракта найма, насильственное изъятие меня с места работы делает вас субъектом обязательной отработки до моего возвращения, а кроме того, вы рискуете быть подвергнутым гражданскому и уголовному преследованию…

– Черт тебя подери, автономник, – прервала его Йелсон. – Ты же не законодательство собирался изучать.

– Машина, я беру на себя всю ответственность, – сказал Хорза. – А теперь – затк…

– Надеюсь, вы надлежащим образом застрахованы, – пробормотал автономник.

– … нись!

– Хорза? – обратилась к нему Бальведа; он повернулся к ней, испытывая чувство облегчения. Глаза ее сверкали. Она снова облизнула верхнюю губу, потом опустила взгляд на столешницу. – А как насчет меня?

– Понимаешь, – медленно сказал он, – мне приходила в голову мысль и тебя спустить в вакуум‑провод…

Он увидел, как Бальведа напряглась. Йелсон напряглась тоже, повернувшись на своем кресле лицом к нему; пальцы ее сжались в кулаки, рот приоткрылся. Хорза продолжил:

– Но от тебя еще может быть кое‑какая польза. Ну и… можешь называть это сентиментальностью. – Он улыбнулся. – Но тебе придется быть паинькой.

Бальведа подняла на него глаза: в них была надежда, но также и боль, свойственная тем, кто не хочет слишком быстро проникаться надеждой.

– Надеюсь, ты поступишь так, как говоришь, – тихо сказала она. Хорза кивнул.

– Поступлю. В любом случае, я не могу просто так избавиться от тебя, прежде чем узнаю, как, черт возьми, тебе удалось спастись с «Длани Божьей».

Бальведа расслабилась и глубоко вздохнула. Когда она рассмеялась, смех прозвучал мягко. Йелсон ревниво смотрела на Хорзу, продолжая барабанить пальцами по столу.

– Йелсон, – сказал Хорза, – я прошу тебя и Доролоу увести Бальведу и… раздеть ее. Возьмите ее скафандр и все остальное. – Он знал, что все смотрят на него. Брови Бальведы взметнулись вверх в наигранном недоумении. Хорза продолжал: – Я прошу вас взять медицинские приборы и сделать ей все возможные тесты, пока она будет раздетой. И обязательно убедитесь, что у нее на коже нет никаких потайных клапанов, имплантов или протезов. Используйте ультразвук, рентген, ядерно‑магнитные резонаторы и все, что у нас есть. Когда закончите, найдите ей какую‑нибудь одежду. А ее скафандр сбросьте в вакуум‑провод вместе с любыми драгоценностями и другими личными вещами любого вида и размера, какими бы невинными они вам ни казались.

– Может, ты еще хочешь, чтобы мы ее вымыли, умастили, одели в белые ризы и посадили на каменный алтарь? – язвительно спросила Йелсон.

Хорза покачал головой.

– Я хочу, чтобы у нее ничего не осталось – ничего, что может являться оружием или превратиться в него. Последнее изобретение Культуры для Особых Обстоятельств включает штуковину, которая называется мнемоформа: она может выглядеть как значок или медальон… – Он улыбнулся и посмотрел на Бальведу, которая сухо кивнула ему в ответ. – Или что‑нибудь в этом роде. Но стоит что‑нибудь с ними сделать – прикоснуться в нужной точке, намочить, сказать определенное слово – и они превращаются в коммуникатор, пистолет или бомбу. Я не хочу рисковать и иметь на борту что‑нибудь опаснее самой госпожи Бальведы.

– А что будет, когда мы доберемся до Мира Шкара? – спросила Бальведа.

– Мы дадим вам какую‑нибудь теплую одежду. Если вы хорошо закутаетесь, то ничего с вами не случится. Но никаких скафандров, никакого оружия.

– А что с остальными? – спросил Авигер. – Что мы будем делать, когда ты доберешься до места? Если исходить из того, что тебя туда впустят, в чем я сомневаюсь.

– Еще не знаю, – откровенно сказал Хорза. – Может, вам придется высадиться со мной. Посмотрим, что будет с идентификаторами корабля. Может, вы останетесь на борту, а может, вместе со мной спуститесь на землю. Однако там есть и другие мутаторы, люди вроде меня, но не работающие на идиран. Они смогут присмотреть за вами, если меня долго не будет. Конечно, – сказал он, глядя на Йелсон, – если кто‑то из вас захочет спуститься со мной, то я уверен, что мы сможем отнестись к этому как к нормальной операции с последующим дележом доходов и тому подобным. Когда «ТЧВ» мне больше не будет нужна, может быть, кто‑то из вас пожелает взять корабль себе, хозяйничать на нем или продать его – как вашей душе угодно. Вам решать. В любом случае, вы сможете поступать по своему усмотрению, как только я закончу свою миссию на Мире Шкара… или, по крайней мере, как только сделаю все, что от меня зависит.

Йелсон, которая до этого смотрела на него, теперь отвернулась, тряхнув головой. Вабслин уперся взглядом в пол. Авигер и Доролоу смотрели друг на друга. Автономник хранил молчание.

– А теперь, – холодно сказал Хорза, поднимаясь, – Йелсон и Доролоу, если вы не возражаете, займитесь госпожой Бальведой…

Йелсон с демонстративным нежеланием вздохнула и поднялась. Доролоу принялась развязывать ремни на агенте Культуры.

– И будьте с ней очень внимательны, – продолжил Хорза. – Пусть одна возится с ней, а другая все время стоит вне ее досягаемости, направив на нее пистолет.

Йелсон пробормотала что‑то себе под нос и наклонилась, чтобы взять пистолет‑парализатор со стола. Хорза повернулся к Авигеру.

– Я так думаю, кто‑нибудь должен рассказать Нейсину о приключении, которое он пропустил. Как ты считаешь?

Авигер поколебался, потом кивнул.

– Хорошо, Крейк… – Он остановился на полуслове, сплюнул, но больше ничего не сказал, затем поднялся со своего места и пошел в сторону кают.

– Крейклин, то есть я хотел сказать, Хорза, я, пожалуй, проберусь в передний отсек и посмотрю на лазер, если ты не возражаешь, – сказал Вабслин; он стоял нахмурившись и почесывая голову.

Хорза кивнул. Вабслин нашел неразбитый чистый стакан и налил в него холодной воды из кулера, а потом пошел по коридору в жилую часть.

Доролоу и Йелсон освободили Бальведу. Высокая бледнокожая женщина потянулась, закрыла глаза и выгнула шею, потом провела рукой по коротким рыжим волосам. Доролоу боязливо смотрела на нее. В руке Йелсон был пистолет. Бальведа повела плечами, потом дала понять, что готова.

– Идем, – сказала Йелсон, показывая Бальведе путь пистолетом. – Мы сделаем это в моей каюте.

Хорза встал, пропуская трех женщин. Когда Бальведа проходила мимо него своей быстрой походкой – легкий скафандр не мешал ей шагать широко, – он спросил:

– Так как же тебе удалось бежать с «Длани Божьей», Бальведа?

Она остановилась и сказала:

– Я убила охранника, а потом просто сидела и ждала. Экспедиционному кораблю Контакта удалось захватить идиранский крейсер в целости и сохранности. Потом появились очень милые солдаты‑автономники и спасли меня. – Она пожала плечами.

– Ты, невооруженная, убила идиранина в полных боевых доспехах, с лазером? – скептически произнес Хорза.

Бальведа снова пожала плечами.

– Хорза, я ведь не сказала, что это было легко.

– А как насчет Ксоралундры? – усмехаясь, спросил Хорза.

– Твой старый идиранский приятель? Видимо, бежал. Это удалось немногим. По крайней мере, ни среди пленных, ни среди убитых его не было.

Хорза кивнул и жестом выпроводил ее. Перостек Бальведа в сопровождении Йелсон и Доролоу пошла по коридору к каюте Йелсон. Хорза посмотрел на автономника, восседавшего на столе.

– Какая от тебя может быть польза, машина?

– Я полагаю, что поскольку вы намереваетесь удерживать нас здесь и доставить на этот каменный шарик с непривлекательным названием где‑то у черта на куличках, то я мог бы делать все, что в моих силах, чтобы этот полет был максимально безопасным. Я буду помогать с обслуживанием корабля, если хотите. Но я бы предпочел, чтобы вы называли меня по имени, а не этим словом, которое вы умудряетесь произносить как бранное – «машина». Мое имя – Унаха‑Клосп. Я надеюсь, что не прошу слишком многого?

– Конечно, Унаха‑Клосп, – сказал Хорза, напуская на себя шутовской вид и стараясь произнести это имя как можно язвительнее. – Я всенепременнейше прослежу, чтобы именно так вас и величали отныне.

– Может быть, – сказал автономник, поднимаясь со стола на уровень глаз Хорзы, – вам это и кажется смешным, но для меня это важно. Я не какой‑то там компьютер. Я автономник. Я наделен сознанием и являюсь личностью. Поэтому у меня есть имя.

– Я уже сказал, что так и буду тебя называть, – ответил Хорза.

– Спасибо. Пойду посмотрю, не нуждается ли ваш инженер, осматривающий корпус лазера, в какой‑либо помощи.

Автономник поплыл к двери, и Хорза проводил его взглядом.

Оставшись один, он сел перед экраном в дальнем конце столовой. Обломки, которые прежде были Вавачем, светились, точно догорающие угли. Все еще было видно громадное облако материи. Но оно остывало, было мертво и вихрем уносилось прочь, с каждым мгновением становясь менее реальным, более призрачным, менее вещественным.

Хорза откинулся к спинке и закрыл глаза. Он решил немного посидеть, а потом отправиться спать. Он хотел дать другим членам экипажа время обдумать то, что им стало известно. Тогда они станут для него понятнее. Он будет знать, в безопасности ли он на данный момент или ему нужно приглядывать за всеми сразу. Еще он хотел дождаться, когда Йелсон и Доролоу закончат с Бальведой. Теперь, когда агент Культуры знает, что будет жить еще сколько‑то времени, она, возможно, станет ждать благоприятного случая, чтобы предпринять что‑нибудь. Но она в состоянии выкинуть какой‑нибудь фокус и прямо сейчас. Хорза не хотел, чтобы такое случилось, когда он будет спать. Он все еще не решил, убить ее сейчас или нет, но, по крайней мере, теперь и у него было время подумать.

«Турбулентность чистого воздуха» завершила последнюю запрограммированную корректировку курса, направившись в сторону Сверкающего берега, а не напрямую к звезде Мира Шкара: корабль лишь держался общего направления.

За кораблем летели к звездам, уносились космическим ветром, в котором ревела и вихрилась ярость разрушения, бесчисленные мерцающие обломки орбиталища, называвшегося Вавач. Они все еще разбегались, все еще излучали энергию, все еще медленно растворялись в системе, которой орбиталище дало свое имя.

Хорза еще немного посидел в столовой, наблюдая за тем, как рассеиваются осколки.

Свет против тьмы, громадный тор пустоты, одни обломки. Исчезновение целого мира. Не просто уничтожение (для этого было бы достаточно одного‑единственного рассечения энергиями гиперсетки), а сведение на нет, осуществленное расчетливо, с математической точностью, высокохудожественно. Аннигиляция, превращенная в зрелище. Высокомерное изящество всего этого, абсолютная холодность изощренного злодейства… оно впечатляло не меньше, чем ужасало. Даже Хорза готов был признать, что против своей воли испытывает известное восхищение.

Урок идиранам и всему галактическому сообществу был преподан Культурой блестяще. Даже столь немыслимое расходование сил и интеллекта Культура облекла в прекрасную форму… Гиперсвет и обычный свет расползались по галактике, и Хорза, завороженный зрелищем, подумал, что Культура еще пожалеет об этом своем послании.

Вот что предлагала Культура, вот какой сигнал она посылала, вот что провозглашала, вот какое наследство оставляла: не созидание, а уничтожение, не жизнь, а смерть.

Вавач будет чем‑то большим, чем памятником самому себе, он увековечит также окончательное, ужасающее проявление убийственного идеализма Культуры, запоздалое признание того факта, что она не только не лучше любого другого общества, но гораздо, гораздо хуже.

Они ставили целью устранить все неправильности, удалить ошибки в распространяемом по Галактике послании Жизни, хотя именно эти ошибки и придавали посланию смысл, помогая ему идти все дальше и дальше (воспоминание о темноте нахлынуло на него, и он вздрогнул)… Но самую страшную, роковую ошибку совершила сама Культура, и эта ошибка приведет ее к гибели.

Хорза решил было отправиться в пилотскую кабину и переключить экран на реальное пространство, снова увидеть орбиталище целым, каким оно было несколько недель назад, но тут реальный свет, в котором сейчас двигалась «ТЧВ», погас. Он медленно покачал головой, хотя видеть его никто не мог, и уставился на спокойный экран в дальнем углу пустого и неприбранного помещения.

Дата добавления: 2014-11-25