Майорат на двоих 6 страница

– Ты не можешь не попробовать, – засмеялся Фарри, вкладывая монету в руку девушки, принесшей вино. – Дядя так жалел, что у нас не было вина. И потом, оно ведь уже стоит перед твоим носом!

От соседнего столика долетел особо громкий взрыв хохота. Когда Фарри и Слов вошли в общий зал, там уже сидела компания из пяти молодых господ. Старше Фарри и Слова, судя по внешнему виду, был только один из них. Он, как заметил Фарри, и платил за выпивку. Да и сложно было это не заметить – остальные громко провозглашали хвалу угощающему после каждого стакана. Все были одеты в кожу, что выдавало в них местных жителей. А разноцветные полосы на рукавах и значки с гербами на груди указывали, что веселящиеся юноши – отпрыски благородных Домов. Впрочем, ни одного представителя Великого Дома среди них не было. Все то время, пока братья ужинали, компания весело играла в карты, а количество вина, выпитого за их столом, явно превосходило разумные пределы.

– Возможно, ему лучше было бы выпить молока. – Слова были произнесены тихо, но не настолько, чтобы их не расслышали за пределами столика. А последовавший смех был слишком громким. Взгляды, брошенные на Слова, не оставляли сомнений, кого имеет в виду шутник.

– По крайней мере, мой брат в состоянии сам купить себе выпивку. – Фарри глотнул вина и демонстративно отвернулся.

– Ты хочешь на ссору нарваться? – тихо спросил Слов, не поднимая глаз от тарелки.

– А ты хочешь сидеть и молча слушать, как тебя оскорбляют? – так же тихо парировал Фарри. Голос его звучал беззаботно, но парень прислушивался к тишине, сменившей веселье за соседним столиком.

Слов пожал плечами. Судя по всему, пьяные шутки этих весельчаков его не особо и задевали. Он попросту не обращал на них внимания. Если бы не брат… Пусть бы смеялись себе, пока не охрипнут!

– Мало чести купить выпивку и не прикасаться к ней, – снова донеслось от соседей. – В этом, по‑моему, гораздо больше глупости.

Новая вспышка смеха. На этот раз настолько демонстративного, что Фарри покраснел от злости, но Слов еле заметно покачал головой.

– Сиди! – шепнул он.

В этот момент в зале появился новый посетитель. Тоже молодой парень и тоже одетый как благородный. Кожаная куртка его была зеленой, а рукава ее украшали синие, фиолетовые и зеленые полосы. На груди новоприбывшего был приколот круглый значок с гербом: черный топор на зеленом поле, показывающий, что его Дом – вассал Дома Вудакс, в левой верхней четверти; устремленный вверх черный сжатый кулак – герб его Дома – в правой верхней четверти, и вертикальные полосы, в цвет тех, что красовались на его рукавах, – в нижней половине круга. Не было сомнений, что это еще один участник компании, с которой у братьев назревала ссора. В подтверждение этого он и направился, не останавливаясь в дверях, к приятелям.

– Зелин! – приветствовали его дружным криком товарищи. – Ты где пропадал столько времени? Мы уж думали, совсем нас забыл!

Слов вздохнул с облегчением. То, что внимание этой компании переключилось на новоприбывшего, значительно уменьшило вероятность ссоры. Может, и Фарри успокоится… Только бы никто не вспомнил, что еще пару минут назад брат обменивался с этими повесами колкостями! Только бы…

– Интересно, он сам купит себе выпивку, – Фарри грохнул по столу опустевшим стаканом, – или монеты из кошелька того парня польются в еще одну глотку?

Тишина, окутавшая зал, была практически осязаема. Даже те, кто не имел никакого отношения к ссоре, те, кто вообще сидел в другом конце зала и не был в курсе происходящего, замолчали. Напрягся и хозяин, явно не зная, бежать ли за стражей, чтобы предотвратить намечающуюся драку, или все обойдется. Все взгляды обратились к столику, за которым сидели братья. Слов старался не смотреть на соседей, но краем глаза все же заметил, как медленно повернулось к ним обрамленное курчавыми черными волосами, холеное, с печатью высокомерия лицо новоприбывшего.

– Здесь какие‑то хамы, – отчетливо прозвучал в тишине голос старшего в компании гуляк, – все нарываются на ссору.

– Мы бы и не обратили на вас внимания, – Слов глянул говорившему прямо в глаза, – если бы на нас не обращали внимания вы.

– Понимаешь, о чем я? – покачал головой старший. – Теперь они утверждают, что мы недостойны их внимания…

– Возможно, эти двое – члены какого‑нибудь Великого Дома, по какой‑то причине скрывающие свои цвета? – Новоприбывший чуть склонил голову. – В таком случае я приношу свои извинения. Я никогда не поверю, что какое‑нибудь быдло, не произошедшее от подзаборной шлюхи и ее пьяного клиента, посмело бы так разговаривать с людьми благородного происхождения.

Слов тяжело вздохнул, понимая, что этот хлыщ, не подозревая о настоящем происхождении братьев, хотел нанести им оскорбление, единственным ответом на которое может быть только немедленное кровопролитие. Однако Фарри лишь кивнул, словно принимая извинения, и отвернулся от компании. Кто‑то изумленно присвистнул.

– Я снова прошу прощения. – Когда Слов снова поднял глаза, парень уже стоял возле их столика. Увидев, что ему удалось привлечь внимание, он поклонился с наигранным уважением. – Не могли бы господа удовлетворить мое любопытство и ответить мне – к какому благородному Дому они принадлежат? Если это не секрет, конечно.

– Дом Дормайл, – ответил Фарри, не успел Слов и рта раскрыть. Фарри глянул незнакомцу прямо в глаза, ожидая ответа.

Глаза незнакомца расширились.

– Благодарю. – Он, так и не представившись сам, снова поклонился и отошел к своим приятелям.

Слов мысленно схватился за голову. Пинать брата под столом было уже слишком поздно. Слова вылетели, и обратно в рот их уже не запихнешь… Слов пообещал себе, что если Фарри еще когда‑нибудь захочет выпить вина, то он отвесит брату крепкую оплеуху. Хотя язык Фарри, похоже, метет и без всякого вина, остается уповать лишь на то, что никаких последствий этого случая не будет. Что, например, завтра утром их не будут поджидать у входа в «Веселого охотника» убийцы… Что в их еде не окажется случайно яд… Но на всякий случай он все же пнул брата под столом. Пнул так, что тот подскочил как ужаленный.

– Идиот! – еле слышно шепнул Слов.

Разозлившись, он резко поднялся и пошел к себе в комнату, даже не взглянув на брата второй раз. Слов вбивал подошвы сапог в ступени лестницы с такой силой, словно хотел проломить их. Дверь за его спиной хлопнула так, что со стены обвалился кусок штукатурки. Войдя в комнату, Слов сел на свою кровать и уткнул лицо в сложенные ладони.

– Дурак пустоголовый! – простонал он.

– Да ладно тебе! – Фарри, покачнувшись, аккуратно закрыл дверь. – Надо было как‑то ответить этому благородному хаму! Слов, да у меня уже руки чесались выхватить меч!

Ничего не ответив, Слов прямо в одежде повалился на постель и отвернулся к стене. Фарри немного постоял в дверях, глядя на брата, и тяжело вздохнул:

– Ладно, Слов. Извини!

Фарри упал на свою постель. Да, он погорячился. И совсем не вино было тому причиной! Он не понимал, как Слов мог спокойно реагировать на те замечания, которые отпускали благородные наглецы. Благородные! Можно подумать, что они с братом – не благородные! Хамят, задирают людей… Так, словно им позволено все! Словно они в любом случае останутся безнаказанными! Нет, надо было молча встать и двинуть в челюсть кому‑нибудь из них… А еще лучше – сломать о чью‑то голову стул!

Фарри не заметил, как уснул. За окном давно царила ночь… Слов тоже начал тихонько похрапывать. Закончился их второй день в Этвуде. Непонятно, хорошо он прошел или плохо. С одной стороны, они нашли мэтра Совина, пусть не того, о котором писал дядя, но мэтр пообещал подумать, чем сможет помочь братьям. С другой стороны, их родовое имя прозвучало сегодня целых два раза. Причем последний раз название Дома Дормайл прозвучало там, где было слишком много лишних ушей.

Не прошла еще половина ночи, когда громкий стук в дверь разбудил братьев.

– Что?.. – Фарри вскинулся, пытаясь понять, не приснился ли ему этот стук. Судя по тому, что Слов тоже сидел в своей постели, стук прозвучал на самом деле.

Снова в дверь загрохотали. Слов, окончательно проснувшись, соскочил с кровати и выхватил меч из ножен. Фарри если и отстал от него, то лишь на секунду. Выставив перед собой оружие, братья стояли перед запертой дверью.

– Открывайте! – раздалось из‑за двери, и, словно в подтверждение слов, снова загрохотали о дерево кулаки. – Городская стража!

– Доволен? – буркнул Слов, понимая, что не время сейчас разбираться, кто прав, а кто виноват. – И что будем делать?

– Открывать. – Фарри опустил меч. – Не в окно же прыгать, тем более что они могут и там нас ждать.

Слов положил меч на кровать и подошел к двери. Скрежетнул в замке ключ, дверь распахнулась, и в открывшийся проем один за другим вломились четверо стражников. В комнате стало так тесно, что казалось, даже пошевелиться негде! Даже если бы моментально скрутившие братьев стражники позволили пошевелиться.

– Вы обвиняетесь в краже имущества Зелина Свойла Граха, – бросил один из стражников.

– Какой краже? – вскинулся Слов, но братьев никто не слушал. Не давая даже поднять головы, их протащили по коридору, мимо мнущегося у дверей мастера Бровка, на улицу.

– Может, хватит уже? – Фарри мерил шагами узкую камеру, в которую бросили их с братом.

С того момента, как они оказались в тюрьме – сколько же времени уже прошло? – Слов не сказал Фарри ни слова. Все из‑за его длинного языка! Сначала выложить все мэтру Совину, который был явно не тем человеком, о ком писал дядя! Потом заявить, что они – Дормайлы, человеку, который нарывается на ссору! В набитом людьми общем зале гостиницы! Слов знал, что Фарри несколько легкомысленный, но не до такой же степени! И чем все закончилось? Тем, что они оказались в этом каменном мешке, вместо того чтобы отоспаться за ночь, а утром снова приступить к делам. Тем, что они потеряли все свои вещи и вполне могут потерять жизни. Да что там «вполне могут»! Неспроста ведь их обвинили в краже, которой они не совершали. Так, на пустом месте, заявить, будто Слов и Фарри что‑то украли у того индюка… Хотя, может, это месть этого… как его?.. Зелина Граха за ту ссору? Стоп! Трах? Отца Фарри и Слова звали Сам Бровин Трах‑Дормайл. Уж не родственничек ли объявился? Судя по одежде, равно как и по поведению, он – из благородных. Вполне может быть… Вполне! Слов покачал головой и бросил взгляд на брата.

Фарри уже столько времени мерил шагами камеру, что если сложить пройденное, то получилось бы приличное расстояние. Он не понимал, как Слов может вот так сидеть и ничего не делать. Нет, брат, конечно, расстроен, но… На Фарри, всю жизнь проведшего на лесных просторах, эта камера действовала угнетающе. Ха! Камера! Он вообще не понимал, как сюда можно поместить человека. Они с братом даже рассмотреть эту камеру смогли, только когда их сюда заводили. Темнота здесь была хоть глаз выколи. Полоса света от горевшего в коридоре фонаря, когда открыли дверь, чтобы запустить в камеру братьев, осветила на какие‑то мгновения маленькое помещение – шагов пять на пять. Две узкие койки у противоположных стен, дыра в углу, куда, судя по запаху, положено справлять естественные потребности… Вот и вся обстановка. Даже окон и тех не было! Фарри только заметил в потолке несколько отверстий для вентиляции, но в них не проникало ни лучика света, а размеры этих отверстий были таковы, что туда вряд ли пролезла бы и крыса. Когда дверь захлопнулась за спинами братьев, камера потонула в темноте. Чуть‑чуть света проникало только сквозь маленькое зарешеченное окошко в двери, но, сколько Фарри ни старался, больше куска стены коридора напротив двери он рассмотреть не мог.

– Слов, ну дурак я! – Фарри остановился перед братом. – Мозгов у меня – не больше, чем у лося во время гона!

– Знаешь, меня это очень утешает, – язвительно ответил Слов, но Фарри облегченно вздохнул. Было бы гораздо хуже, если бы брат вообще с ним не разговаривал.

– Надо думать, как отсюда выбираться. – Фарри сел на свою койку, снова встал и подошел к двери.

– Как ты отсюда выберешься? Протиснешься в ту вонючую дыру? – Слов указал на парашу, хотя в темноте Фарри вряд ли увидел бы его жест. – Или пройдешь сквозь стену?

– А что, сидеть и ждать, пока… – Чего ждать, Фарри не знал и сам. Может быть – пока их станут судить (или как тут еще с преступниками обходятся?) или – пока их просто убьют в этой самой камере… Фарри постарался успокоиться. – Как думаешь, что с нами будет?

– Не знаю. Помнишь, что тот парень на вырубке говорил? Перес, или как там его? С которым ты дрался. Он сказал, что преступников здесь отправляют валить лес…

– Напугали! – фыркнул Фарри. – Мы жили в лесу сколько себя помним. Сбежим оттуда на следующий же день!

– Только мы ведь не простые преступники, – не обращая внимания на слова брата, продолжил Слов. – Начнем с того, что мы вообще не преступники. Кому понадобилось нас оговорить? Уж не тому ли, кто подослал в наш дом убийц? Тогда нас просто прикончат. Может быть, даже в этой самой камере…

– Значит, надо выбираться отсюда, пока этого не произошло! – Фарри снова остановился и замер перед братом. – Может, напасть на охрану? Например, когда еду принесут. Должны же нас кормить…

– Голыми руками на мечи? Точнее – топоры? – хмыкнул Слов. – Вдвоем против всех стражников города?

– По крайней мере, не дадим себя прирезать, как щенят беспомощных, – проворчал Фарри.

– Если дойдет до этого… – Слов пожал плечами. – Лично я думаю, что нам не остается ничего иного, как ждать. А там видно будет. Пока мы здесь, все равно сделать ничего не сможем.

Снова потянулось ожидание. Слов так и сидел на своей койке. Фарри расхаживал взад‑вперед, стараясь не налететь в темноте ни на брата, ни на койки. Каждый размышлял о том, как выбраться из этой ловушки. Должен же быть какой‑то выход! Дядя всегда говорил, что не бывает таких неприятностей, из которых нельзя было бы выбраться… Время шло… Точнее – ползло. Неуловимое и неощутимое. Сколько прошло уже времени с того момента, как они оказались здесь? Может, снаружи уже день или даже вечер, а может – еще продолжается та ночь, когда братья были схвачены.

Стук шагов в коридоре раздался неожиданно. Только что казалось, во всем мире не осталось ни одной живой души, кроме Фарри и Слова, и вот – подтверждение тому, что мир, несмотря на ощущения, не превратился в маленькую темную камеру. Шаги приближались, грохоча по каменным плитам. Отдаваясь эхом от стен, усиливаясь и умножаясь так, что непонятно было, сколько людей идет по коридору. Фарри застыл в шаге от двери. Вскочил с нар Слов. Напротив их камеры шаги смолкли, и их единственный источник света – окошко в двери – заслонил темный силуэт.

– Прочь от двери! – Хриплый голос был далек от дружелюбия, но Слов неожиданно поймал себя на мысли, что рад и ему.

Заскрежетал засов. Братья прищурились от заструившегося сквозь дверной проем света лампы. Когда глаза привыкли к свету, Фарри и Слов увидели, что за дверью стоит стражник.

– Выйти из камеры! – буркнул он, отступая в сторону.

– Куда? – напряженно спросил Слов.

– Выйти из камеры! – снова прорычал стражник.

Посмотрев друг на друга, братья повиновались. Фарри чувствовал, что не стоит заставлять стражника повторять приказ. Они шагнули в коридор и замерли у двери.

Стражник оказался не один – за братьями пришли трое. Так и не объяснив, что к чему, Фарри и Слова повели куда‑то по коридору. Они проходили вдоль дверей, скрывавших камеры, такие же, как та, которую они только что покинули. Иногда они останавливались у дверей, преграждавших дальнейший путь, и ожидали, пока их не отопрут с обратной стороны. Постепенно обстановка вокруг приобретала более благоприятный вид. За очередной дверью оказалась крутая лестница, поднявшись по которой братья оказались уже не в темном сыром подземном коридоре, а в другом – не столь угнетающем. Вот маленькое окошко – Слов бросил в него взгляд и увидел, что на улице уже совсем светло. Их провели еще через несколько дверей, пока, наконец, они не оказались в квадратной комнате, в которой, кроме них и конвоиров, был еще один стражник. Он сидел за простым, даже немного грубым столом и что‑то писал в большой книге. Вдоль противоположной стены протянулась такая же грубая, как и стол, лавка.

– Привели? – Сидевший за столом поднял голову.

– Да, господин десятник, – ответил один из конвоиров.

Десятник кивнул и исчез за противоположной дверью.

Снова появился он спустя минуту.

– Заводите! – махнул рукой десятник, возвращаясь на свое место и снова беря в руки перо.

Большой кабинет, куда стражники втолкнули братьев, резко контрастировал со всем тем, что они видели с тех пор, как оказались в тюрьме. Стены были обшиты панелями из полированного дерева, а кое‑где висели картины или гобелены, на которых были искусно изображены сюжеты из битв или охоты. По сторонам огромного, выше человеческого роста, окна висели тяжелые зеленые портьеры. Что касается мебели, то кабинет был почти пуст. В углу, справа от входа, стоял небольшой столик, по сторонам которого расположились два кресла. Ряд стульев, жестких на вид, растянулся вдоль одной из стен, а у дальней стены обосновался большой, украшенный резьбой письменный стол. Человек, сидевший за столом, оторвался от бумаг, которые изучал перед приходом братьев, и поднял взгляд на Фарри и Слова. Седой венчик волос обрамлял обширную лысину, чуть поблескивавшую в свете, падающем из окна. Лицо человека было круглым, чуть пухлым. Его можно было бы назвать добрым, если бы не глаза – цепкие, пронзающие, словно видящие всех насквозь. Человек был чуть полноватым, но не настолько, чтобы можно было назвать его толстым. Кольчуги, как на стражниках, на нем не было, но поверх одежды был надет такой же, только гораздо лучшего кроя и качества ткани, зеленый табард, на котором изображен герб Дома Вудакс.

– Свободны! – Голос человека был мягок, примерно как толстая ткань, в которую завернут булыжник.

Фарри вытаращил глаза – неужели слова были обращены к нему с братом? Вот так, бросили на ночь в камеру, потом привели к какой‑то шишке, и та одним словом снова выпускает их на свободу? Может, все обвинения рассыпались в прах и дело разрешилось?

– Попробуете выкинуть какой‑то фокус, и я прослежу, чтобы вам переломали все кости, перед тем как убить, – прошептал сзади голос одного из стражников, а затем послышался скрип двери.

Фарри сник – сиюминутная радость улетучилась, как только он понял, что хозяин кабинета отпустил конвоиров, а никак не его и Слова.

Слов же практически не обратил внимания на сказанное хозяином кабинета, как, впрочем, и стражником. Его взгляд приковали к себе лежащие на столе, перед шишкой, мечи. Их с братом мечи! Приглядевшись, он обнаружил там же и остальные вещи, принадлежащие ему и Фарри. Обгоревший свиток лежал, словно небрежно брошенный, слева от мечей, а рядом с ним была дядина книжечка, на которой поблескивал перстень, грубо сорванный стражниками с пальца Фарри.

– Милорд Зелин Свойл Грах обвиняет вас в краже его имущества. – Взгляд человека за столом буквально ощупывал Фарри и Слова. Казалось, что обладатель такого взгляда непременно почует любую ложь или недомолвку, если братьям по глупости взбредет в голову утаить хоть кроху правды. – А именно – вот этого перстня. Вы признаете свою вину?

– Нет, господин… – Слов замялся, не зная, кто перед ним.

– Я – капитан городской стражи. Зовите меня господин капитан. – Он откинулся на спинку кресла и, взяв со стола перстень, принялся подбрасывать его на ладони. – Тогда откуда у вас этот перстень?

– Этот перстень, вместе со всем остальным, мы получили в наследство. – Фарри чуть подался вперед. В голосе его прозвучал вызов. – Я не знаю, с чего этот Грах решил…

– Вот как? В наследство? – Капитан приподнял бровь. – Тогда вы, несомненно, знаете, что это за перстень?

Фарри снова открыл рот, но закрыл его, не произнеся ни слова. Он не знал на самом деле, что это за перстень. Просто перстень, который лежал в мешочке с золотом, который они извлекли из тайника. Он посмотрел на брата, но Слов тоже молчал, и сказать ему, судя по всему, было нечего.

– Понятно… Значит, не знаете. – Капитан вздохнул и аккуратно положил перстень на стол. – Вы одеты как горожане. Однако одежда на вас – совсем новая. В ваших вещах обнаружена старая одежда, судя по которой вы прибыли в Этвуд с севера. Насколько я знаю, мечи, о которых, кстати, отдельный разговор, и такая сумма денег, которая была при вас, в тех краях – очень большая редкость.

– Это все – наше! – упрямо заявил Фарри.

– Но Грах не обвинял нас в краже денег и мечей, – одновременно с братом спокойно сказал Слов.

– Посудите сами, – не обращая внимания на слова парней, продолжил капитан. – Человек благородного происхождения обвиняет вас в краже вещи, которой у вас никак не должно быть. При вас находят другие вещи, ваши права на которые – очень сомнительны…

Капитан сделал паузу. Он снова принялся рассматривать братьев, словно обмеряя и взвешивая по‑новому. Оставшееся недосказанным повисло в воздухе. Он убежден, что братья – виновны. И ведь обвинения капитана звучат вполне логично и обоснованно… Как доказать, что мечи, деньги, перстень и все остальное действительно принадлежат двум парням, прибывшим из глуши, где даже деньги не пользуются особой популярностью?

– Нашим отцом был Сам Бровин Грах‑Дормайл, – тихо произнес Слов. – Об этом сказано в свитке, который лежит на вашем столе. Эти вещи достались нам в наследство от отца.

Фарри изумленно уставился на Слова. Надо же! Только недавно, когда они сидели в камере, брат обиделся на него за то, что Фарри много болтает. А теперь – сам выкладывает все. По напряженному выражению лица Слова было видно, что эти слова дались ему с большим трудом. Он смотрел прямо на капитана, ожидая его реакцию.

– Вот как? – Капитан подался вперед и оперся локтями на стол. – И когда же отец передал вам это наследство?

– Мы не знали отца. – Слов вздохнул, но решительно продолжил: – Мы с братом действительно выросли в лесу, на севере. Из всех родственников мы знали только дядю – Алмостера Бровина, который и растил нас…

– Что случилось с Алмостером? – Вопрос прозвучал настолько резко, что Слов вздрогнул. Капитан встал из‑за стола и подошел к окну.

– Он был убит, – ответил Фарри.

Капитан резко развернулся и пронзил парня взглядом.

– Когда и как был убит Алмостер?

– Около десяти дней назад, – ответил Слов. Он посмотрел на напрягшееся лицо капитана и неуверенно спросил: – Вы знали его?

Капитан не сводил взгляда с братьев. Какое‑то время он просто стоял у окна, рассматривая их, а потом вздохнул.

– Садитесь, – он указал на ряд стульев, – и рассказывайте все как есть.

Рассказ Фарри и Слова не занял много времени. Что рассказывать? То, что они выросли в глуши, считая деревню неподалеку большим поселением? Слов лишь упомянул об этом и сразу перешел к тому моменту, когда на их дом напали. Как они сражались с убийцами, как пал, сраженный стрелами, дядя, как он, умирая, поведал братьям об их наследстве и указал на тайник, где лежали те вещи, которые сейчас находятся на столе капитана, как они бежали из горящего дома… Фарри иногда вставлял свои замечания, поправляя рассказ брата. Свою историю Слов и Фарри полностью изложили капитану за пять минут. Еще пару минут занял рассказ о том, что братья собирались предпринять, чтобы вернуть себе наследство. О том, что они уже предприняли. Слов заметил, что капитан, который на середине рассказа начал расхаживать по кабинету, чуть запнулся, когда прозвучали слова о том, как они с братом посетили мэтра Совина.

Когда Слов закончил рассказывать, капитан какое‑то время продолжал молча ходить взад‑вперед.

– Ты! – Он резко остановился и указал на Слова. – Возьми меч.

Слов застыл от неожиданности, во все глаза глядя на капитана. Что он задумал? Взять меч? Зачем? Капитан, не обращая внимания на этот взгляд, снова подошел к столу и достал откуда‑то свой меч. Снова повернувшись к братьям, глядящим на него раскрыв рот, он поморщился. Не глядя, взял со стола один из мечей и бросил Слову.

– Говоришь, Алмостер учил вас фехтованию? – Он вытащил свой меч из ножен и небрежно бросил их на стол. – Давай‑ка проверим. Вставай, чего сидишь!

Слов неуверенно поднялся. Фарри, не веря происходящему, переводил взгляд с одного на другого. Он тоже начал подниматься, но капитан указал на него острием меча:

– Ты – сиди! – Он снова посмотрел на Слова. – Ну что?

Слов обнажил меч и сунул ножны в руки Фарри. Он не отводил взгляда от капитана. Выйдя в центр кабинета, Слов встал перед его хозяином.

– Готов? – Капитан смотрел прямо в глаза Слова. – Тогда начали!

Он сразу же ринулся в атаку, нанеся рубящий удар сверху вниз. Слов отступил на полшага, отбивая удар. Капитан крутанул меч кистью – новый удар. Не успело еще стихнуть эхо звона стали о сталь после второго удара, как дверь, ведущая в кабинет, распахнулась. Сжимая топоры, ввалились десятник и охранники, приведшие сюда Фарри и Слова.

– Назад! – прорычал капитан. – И двери закройте!

Похоже, стражники были привычны к необычным выходкам своего капитана. Дверь снова захлопнулась, не успел еще тот закончить говорить. Не обращая больше внимания ни на что, кроме своего противника, капитан снова атаковал. Удар сыпался за ударом, но каждый из них встречал меч Слова. Сам Слов не атаковал. Не то чтобы ему не предоставлялось такой возможности… Просто все происходящее выбило его из равновесия настолько, что он не мог поверить в это.

– Защищаться ты умеешь. – Капитан отступил на шаг и опустил меч. – Но одной защитой бой не останется за тобой. Я не настолько стар, чтобы меня можно было измотать. Нападай!

– Слов, приди в себя! – Фарри бросил ножны на соседний стул и подался вперед.

Слов неуверенно поднял меч. Капитан стоял в двух шагах от него и ждал. Вздохнув, Слов ударил. Звон стали. Новый удар и еще… Капитан, уйдя от удара сверху вниз, перешел в контратаку. Слов отбил короткий выпад, нацеленный в его живот, перевел это движение в режущий удар, который, получись он как надо, оставил бы длинный порез на лице противника. Капитан отпрянул – его меч находился слишком низко, чтобы подставить его под этот удар.

– Вот это – другое дело. – Он отступил на несколько шагов. – Хватит!

Слов застыл с мечом в руках, не зная, что делать дальше. Капитан вложил свой меч в ножны и снова спрятал его за столом.

– Меч – в ножны и положи на стол, – приказал он, снова сел в кресло и принялся крутить в пальцах перстень. О братьях он будто забыл. Словно то, что в его кабинете находятся пленники, один из которых вооружен, было самым обычным делом.

Слов взял из рук брата ножны и, вложив в них меч, выполнил указание капитана. Помявшись перед столом и не дождавшись никакой реакции, он вернулся на свое место возле Фарри.

– Этому идиотскому режущему удару вас мог научить только Алмостер, – произнес капитан, едва Слов сел. – Я ему всегда говорил, что пытаться проделать мечом те штуки, которые у Варрайдов вытворяют саблями, – чушь несусветная.

– Так вы знали дядю? – повторил Фарри недавний вопрос брата.

– Знал, – пробурчал капитан. – Теперь вижу, что и вы знали его.

– Но зачем… – начал было Слов, но капитан не дал ему договорить:

– Потому что в моем городе объявляются двое парней, которых Трах обвиняет в краже перстня главы Дома Дормайл. Перстня, который в последний раз я видел у Алмостера, а уж от него Грах мог получить этот перстень только сняв с трупа. Вдобавок ко всему, нашли другие вещи, принадлежащие Алмостеру. Думаете, я так разговариваю со всеми арестованными?

– Нет, господин капитан. – Фарри замотал головой, хотя откуда ему знать, какие порядки царят в этом городе? Может, капитан действительно учиняет допрос всем арестованным. – Но…

– Я должен был проверить вас, – продолжал капитан. – Если бы оказалось, что вы стащили все это, то, поверьте, живыми вы в камеру не вернулись бы.

Слов сглотнул, поняв, что он только что действительно сражался за свою жизнь. Пусть бой был тренировочным и капитан не убил бы его своими руками, но угроза прозвучала вполне серьезно.

– Ваш рассказ настолько неправдоподобен, – продолжал капитан, – что звучит скорее как байка менестреля. Двое парней, выросших в лесу, вдруг узнают, что они на самом деле благородного происхождения, и отправляются за наследством, оставленным им отцом, которого они никогда не знали… – Капитан вдруг рассмеялся. – И при всем этом они даже не знают, кто из них старше и имеет право на это наследство. Может, действительно продать эту историю какому‑нибудь менестрелю? Заработаю себе пару серебряных на старость!

Фарри и Слов не верили своим ушам. Человек, сидевший за столом, как‑то неуловимо изменился. Вроде выглядит так же, но из его глаз исчезла жесткость. Впрочем, несмотря на это, они не стали менее внимательными.

– Теперь давайте поговорим серьезно. – Тон капитана снова резко изменился. Ни следа веселья на его лице не осталось. – Вы, ребята, попали в очень непростую историю. Я так понял, вы ничего не знаете о Доме Дормайл?

– Нет, господин капитан, – выдавил из себя Слов, ошарашенный резкой переменой поведения собеседника. Фарри, подтверждая слова брата, покачал головой. – Мы просили мэтра Совина собрать сведения…

– О мэтре Совине – потом, – отмахнулся капитан. Он побарабанил пальцами по столу и, подумав, продолжал: – Около двадцати лет назад Дом Дормайл был на слуху практически по всей Чаше. Такая история была… м‑да… Так вот. Милорд Дормайл тогда заключил, как ему казалось, очень удачный брак. Он женился на Сели Трах – старшей дочери старого Роби Граха, с внуком которого вы вчера познакомились. Кстати, он – ваш кузен. Вся шутка заключалась в том, что у Граха не было сыновей. Только две дочери. Так что майорат передать было некому. После смерти Роби Граха протектором его Дома должен был стать Сам Бровин Дормайл, присоединивший к своей фамилии фамилию Трах, как муж старшей дочери. А затем главой Дома Трах должен был стать один из вас. Однако почти сразу после свадьбы начались странные вещи. В то время обострилось противостояние между Бовкросами и Гирайя. Они никогда не были дружны, но в тот год дело дошло до пограничных стычек. Дормайл тогда разругался с Бовкросом и даже отказался откликнуться на зов Дома Бовкрос. В итоге стычки чуть не переросли в полномасштабную войну, а Гирайя, пусть и ненадолго, удалось захватить плацдарм на берегу Бовкросов. В общем, милорд Бовкрос решил проучить вашего отца. Армия Дормайлов была разбита, можно сказать, за неделю. Не знаю с чего, но Дормайл решил отправить вас подальше, хотя вам ничего угрожать не должно было.

Дата добавления: 2014-11-26