От непризванных пророков и языческих прорицателей

Отличие истинных пророков Господних

Призвание от Бога – важнейший признак истинного пророка Господня. Никто не мог претендовать на право говорить народу в качестве пророка, если он действительно не был призван Богом. Но среди библейского Израиля находились люди, которые выдавали себя за пророков, хотя и не получали призвания от Бога. «Я не посылал пророков сих, а они сами побежали, Я не говорил им, а они пророчествовали», – говорит о них Иеремия от лица Божия (Иер. 23:21). Поэтому среди ветхозаветных пророков следует различать пророков по призванию, боговдохновенных мужей, истинных носителей пророческого дара Святого Духа, бывших орудиями откровения и истолкования воли Божией, и пророков по профессии, не обладавших даром пророческой харизмы, среди которых встречались различные категории: (а) истинные ревнители ягвизма, проповедники и защитники монотеистической религии Завета, поддерживавшие среди народа верность Богу Израилеву; к ним, в частности, следует отнести «сонмы пророческих сынов», руководимые пророками Господними; (б) самообольщенные мечтатели и сознательные обманщики, по честолюбивым и корыстолюбивым побуждениям принимавшие на себя миссию прорицателей и священногадателей, в действительности же изрекавшие свои лжепредсказания по собственному измышлению, а иногда и по внушению злой силы, как это видно из состязания пророка Михея, сына Немалая, с лжепророками, описанного в 3 Цар. 22. Профессиональные пророки, жившие на случайные пожертвования, по причине материальной зависимости нередко злоупотребляли доверчивостью и суевериями израильтян и в целях личной выгоды говорили приятное народу, вельможам и царям. «Пророки его (Иерусалима) предвещают за деньги... проповедуют мир, а кто ничего не кладет им в рот, против того объявляют войну», — писал о лжепророках Михей (Мих. 3:11; 5). Нередко пророки по профессии находились в оппозиции к истинным пророкам Господним и вводили в заблуждение народ Божий (3 Цар. 22; Иер. 23).

В связи с этим пророки по профессии, для которых профетизм был ремеслом, доставлявшим средства к существованию, в ветхозаветных священных книгах обычно представляются в отрицательном свете. Истинные пророки Господни старались отмежеваться от профессиональных пророков, засвидетельствовать о своей материальной незаинтересованности и божественном посланничестве. Именно такой смысл имеют слова Амоса, первого пророка-писателя, сказанные им в ответ на обвинение вефильского жреца Амасии. «Я – не пророк и не сын пророка....Но Господь сказал мне: «иди пророчествуй к народу Моему Израилю» (Ам. 7:14-15). Пророк Михей также противопоставляет себя пророчествующим за вознаграждение и заявляет, что он «исполнен силы Духа Господня» и, вопреки благовестию о мире корыстных лжепророков, уполномочен Богом возвестить угрозу Сиону и Иерусалиму (Мих. 3 гл.). Заслуживает внимания в этом отношении также случай наказания пророком Елисеем своего слуги Гиезия за то, что он вопреки воле пророка взял от Неемана-сирийца плату за исцеление (4 Цар. 5:20 слл.).

Современники пророков не всегда легко могли различать истинных пророков Господних от непризванных и ложных пророков. Истинный пророк Господень отличался от ложного, прежде всего чистотой и святостью своей жизни, согласием его учения с традиционным Моисеевым учением, бескорыстием, а иногда (но не всегда) свидетельством чудес или предсказаний, исполнившихся при его жизни (примеры см. в Ис. 38:1-8; Иер. 28:15-17 и др.). Окончательное различие между истинным и ложным пророком (уже не для современников пророков, а их потомков) достигалось только проверкой временем.

У язычников были своего рода пророки-прорицатели, которых называют оракулами (oraculum) или мантиками (mantis от mainomai – быть в исступлении, бесноваться, неистовствовать). Но между ними и еврейскими пророками имеются существенные различия, которые важно знать, ввиду того, что у рационалистов истинное ветхозаветное пророчество иногда уравнивается с языческой мантикой. Различие касается, во-первых, сущности вдохновения пророков и мантиков, во-вторых, условий пророчества, и, в-третьих, содержания предсказаний.

А.) Еврейские пророки приходили в состояние пророческого вдохновения вследствие воздействия на них силы Божией, благодати Святого Духа, и при этом сохраняли полное сознание и самоопределение. Это ясно видно из их свидетельств «была на мне рука Господня» или «Дух Господень» и из того, что во время видений они беседовали с Богом, спрашивали, отвечали, радовались, иногда недоумевали и даже отказывались от возлагаемого на них служения ввиду его трудности, своей молодости, недостоинству и т.п. причинам. Исаия, например, при виде святого величия Господа Саваофа исповедует свою греховность, на призывающий его голос Божий изъявляет желание идти на дело пророческого служения и вопрошает Господа: доколе не престанет гнев Его (Ис. 6). Иеремия, напротив, отказывается идти на дело пророчества по своей молодости, но при прикосновении руки Божией вдруг чувствует свою готовность (Иер. 1). Пророк Захария постоянно обращается с вопросами к ангелу, который говорил с ним в видении. Свои видения пророки вспоминали и передавали с подробными чертами, что было бы невозможно, если бы во время откровения они теряли сознание и самоопределение.

Совершенно противоположный характер имело вдохновение языческих мантиков, которое производилось искусственно, посредством различных наркотических средств, так как омрачение сознания в языческом прорицании стояло на первом плане. Например, известная в древности Пифия, прорицательница храма Аполлона Дельфийского, приходила в состояние вдохновения-экстаза от того, что ее сажали над расселиной Парнасской скалы (на которой стоял храм Аполлона), откуда выходили серные пары; здесь, сидя на треножнике, разжевывая листья лаврового дерева и насыщаясь наркотическими испарениями, она приходила в неистовство и в таком омраченном состоянии сознания производила свои прорицания. Другие оракулы приходили в бессознательное состояние или от чрезмерного употребления вина, как, например, оракул Диониса во Фракии или от употребления особого свойства воды из священных источников, вероятно, с примесью наркотических средств. Об этих источниках древнеримский поэт Овидий писал: «Кто пьет из них, неистовствует, беги от них каждый, кто заботится о здравии ума своего».

Б.) Второе различие относится к условиям пророчества. Истинные пророчества изрекались пророками независимо от места и времени и притом без особых внешних приготовлений. Языческие же оракулы произносили свои прорицания в определенное время, в определенном месте и с особыми приготовлениями. Так, например, о Пифии известно, что она пророчествовала два раза в год, весной и осенью, когда из расселины Парнасской скалы выходили наркотические пары, приводившие ее в экзальтированное состояние.

В.) Третье различие наблюдается в отношении содержания библейских пророчеств и языческих прорицаний. Истинные пророчества охватывают все человечество и простираются до предела истории, «до конца дней», как выражались пророки; они взаимосвязаны, дополняют друг друга и в своей совокупности представляют единое целое. Прорицания оракулов, напротив, относились к частной или национальной жизни, касались только настоящего времени и представляли собой ряд туманных двусмысленных изречений, не имеющих между собой связи. Поэтому при оракулах обычно находились жрецы-истолкователи, которые изъясняли мнимые пророчества так, как требовали этого обстоятельства или в зависимости от принесенного дара. Часто языческие прорицания имели вообще гадательный характер, так как изрекались по крику или полету птиц, по внутренностям жертвенного животного, по шелесту листьев священного дерева и другим суеверным приметам.

Дата добавления: 2014-11-08