Освободительное движение под руководством Кенесары Касымова 11 страница

в ведении русских. Почти всю нынешнюю Туркестанскую об­ласть до Ташкента, более половины Семипалатинской облас­ти, часть Малой орды и половину киргизов Внутренней орды Сибирского ведомства он подчинил себе и был полновласт­ным хозяином».

Пи существующих исторических условиях, когда имелась реальная угроза Казахстану со стороны царской России и среднеазиатских ханств, Кенесары не мог отстоять созданное им государство. Его деятельность явилась лишь запоздалой попыткой возрождения казахской государственности.

Заканчивая анализ внутриполитического строя ханства Кенесары, следует указать, что широкие слои народных масс, испытывавшие всю тяжесть междоусобицы и барымты и ко­лониальный гнет царизма, Коканда и Хивы, издавна понима­ли необходимость власти, объединяющей и сплачивающей силы народа.

Стремление Кенесары к созданию единого централизован­ного государства отвечало жизненным интересам народа. По этому поводу известный историк А. Левшин, в то время слу­живший в Оренбургской Пограничной Комиссии, писал: «Все мыслящие киргизы, исключая честолюбивых султанов и стар­шин, не могущих быть ханами, видят в отдельном управлении каждого начальника источник вечных ссор и междоусобий. Мы были гораздо спокойнее и счастливее, говорят они, когда всеми нашими ордами управлял один хан; стало 3 начальни­ка, сделалось хуже; явится еще более повелителей, и нам тогда еще будет хуже»².

Глава 10

БОРЬБА В КИРГИЗИИ. ГИБЕЛЬ КЕНЕСАРЫ.

К моменту ухода Кенесары из районов Тургая и Иргиза в район Сыр-Дарьи для него сложилась довольно благоприят­ная обстановка.

Война между Хивой и Бухарой, которая возникла еще в 1842 году, продолжалась с неослабевающей силой до 1844 го­да. Обе стороны были окончательно истощены. Ростовский купец 2-й гильдии Пичугин, в то время проживавший в Хиве, Кенесары обратился за помощью и к казахам Чумекеев-ского, Киреевского, Чиклинского, Алтынского и Алимского родов. Этот призыв нашел горячий отклик. Казахи упомяну­тых родов тотчас же снарядили добровольческие дружины и отправили их к Кенесары. К его войскам присоединились: ба­тыр Туганас Байтюков, Дариан Самраков и Караш Бугала-ков от Чумекеевского рода, бий Джубан и султан Тугум Аса-нов из Киреевского рода, султан Учур Садырбек из Чигин-ского рода, Кишкенбай Мажагулов из Алтынского рода и Джангожа из Алимского рода — «все эти вышесказанные батыры с большим числом вооруженных людей присоедини­лись к общей силе Кенесары».

Другая часть войск Кенесары направилась к Туркестану и Ташкенту. Основные же силы Кенесары двинул против ко-кандской крепости Ак-Мечеть (ныне Кзыл-Орда) и осадил ее, однако, вследствие охватившей его лагерь эпидемии хо­леры, унесшей много жертв, осаду пришлось снять. Кроме того стало известно, что Кокандское и Бухарское ханства заключили союз и готовили против казахов совместное нас­тупление. Все это заставило Кенесары в начале 1846 года от­кочевать на юго-восток, в район озера Балхаш и р. Или.

Заранее узнав о появлении Кенесары в районе р. Или, старший султан Аягузского округа Булей Шанхаев писал властям: «Кенесары начал приближаться вновь к реке Или, делает постоянные грабежи и угон скота, приглашает к себе посторонних киргиз, некоторых ласками, а малочисленных угрозами. Нельзя надеяться, что он оставил в совершенном спокойствии Семиреченский край».

Действительно, к восстанию Кенесары присоединились ка­захи северных районов Старшего жуза (родов Дулат, Най-ман, Уйсун), на территории которых были построены укрепле­ния и лучшие земельные угодья которых были отобраны под постройку приказов (диванов).

Казахи этих районов писали: «Мы поступили, правда, на верноподданство, но присягнули полковнику Костюрину с тем, чтобы остаться на своих местах в черте округа (Кок-Те­рек) Кокпектинского. Зачем же против желания нашего перевели нас в ведение Аягузского приказа?»

Правительство выделило для борьбы с Кенесары войска под командованием генерал-майора Вишневского.

Приближалась зима. Кенесары решил перезимовать на одном из недоступных полуостровов на озере Балхаш-—Ка-мал. Полуостров Камал занимал очень выгодное стратегиче­ское положение: со всех сторон он был огражден естествен­ными рубежами — озером Балхаш, рекой Или и множеством болотистых рек. Единственный подступ к полуострову шел со стороны болотистого залива, глубиной в рост лошади. Через этот залив переправлялись только на верблюдах. Длина полу­острова простиралась до 70 верст, а ширина — от 6 до 12 верст. Кроме того, территория полуострова имела много есте-.ственных рубежей, заросших саксаулом, камышом и т.д. Начальник войскового отряда Есаулов писал: «Он (Кенесары — Е. Б.) занял один укрепленный самой природой полу­остров на Балхаше, называемый Камалом, в котором кочует I со всеми своими приверженцами и так как в этом нет пере­прав через реку Или, то они полагают, что он намерен здесь сопротивляться отчаянно».

Генерал-майор Вишневский с казахскими султанами при­нял решение блокировать отряд Кенесары. Не выдержав продолжительной осады, Кенесары с боями вышел на левый берег Или, а оттуда перекочевал в центральный район Стар­шего жуза, в предгорьях Ала-Тау и реки Чу.

В кочевьях Старшего жуза Кенесары столкнулся со слож­ной обстановкой. Основным фактором, определявшим полити­ческую жизнь Старшего жуза в этот период, было укрепление русского влияния в южных районах Казахстана. Еще в 1824 году часть султанов Старшего жуза во главе с Сьюком Аб-лайхановым приняла русское подданство². Однако до 30-х годов XIX в. царская Россия, в силу целого ряда обстоя­тельств, не могла форсировать наступательные действия как в Старшем жузе, так и в районах алатауских киргиз. Это объяснялось тем, что Россия не хотела портить отношений со среднеазиатскими ханствами, а самое главное — с Китаем, в номинальном подчинении которого находились восточные районы Старшего жуза. В то время всякое столкновение царских войск с китайскими могло привести к осложнениям, а это, несомненно, отразилось бы на кяхтинской торговле, высоко ценившейся русскими купцами. По данным Любимо­ва ', кяхтинская торговля ежегодно давала русскому купече­ству 15 миллионов рублей серебром дохода.

В 40-х годах XIX в. положение несколько изменилось. Ки­тай только что пережил крупное восстание в Восточном Туркестане и во внутреннем Китае. Внук Бурхан-Эддина, со­ратника Амурсана, Ходжа Джангир с помощью кокандцев и киргизов вторгся в Восточный Туркестан. Разбив китайские войска, Джангир занял Кашгар и провозгласил себя ханом Одновременно вспыхнуло восстание во внутреннем Китае, организованное тайным обществом «Белого водяного цветка Ненюфара».

Едва закончилось усмирение этих восстаний, как в 1839 году вспыхнула война между Китаем и Англией. Поводом к войне послужило уничтожение в Кантоне английских складов опиума. От продажи опиума английское правительство выру­чало большие суммы. Война с Англией кончилась для Китая плачевно. Китайское правительство вынуждено было открыть английским купцам вместе с Кантоном еще Шанхай, Амой, Нинпо, Фучжоу и другие портовые города. Все это ослабило позиции Китая и на Западе. Русское правительство не имело оснований серьезно опасаться и среднеазиатских ханств. В результате междоусобной войны, начатой в начале 40-х го­дов XIX в. и продолжавшейся до 1845 года, силы Бухары, Хивы и Коканда были подорваны. Вполне понятно, что сред­неазиатские ханства не могли вступить в открытое столкно­вение с таким мощным государством, как царская Россия. Кроме того, после прекращения войны между среднеазиат­скими ханствами, серьезно нарушившей торговлю с другими государствами, началась бойкая торговля с Россией. Все эти обстоятельства не могли не повлиять на курс внешней поли­тики среднеазиатских государств. К 1843 году относится под­писание дружественного договора России с хивинским ханом Рахман-Кулом, по которому российским купцам разрешалась беспошлинная торговля в Хиве. Хивинский хан обещал не простирать свою власть на подведомственные России народы. Несмотря на это, продвигаясь к пределам Средней Азии, русское правительство действовало очень осторожно и стре­милось не обострять отношений со среднеазиатскими владель­цами. Еще в 1844 году во время объединенного похода Си­бирских и Оренбургских войск во главе с генерал-майором Жемчужниковым против Кенесары, было дано твердое указа­ние всячески избегать столкновения с войсками среднеазиат­ских государств. «Для избежания недоразумений уклоняться от всякого вмешательства во взаимные распри владетелей Средней Азии и не простирать поисков в Оренбургские степи далее Сыр-Дарьи и озера Телекуль, а в Сибирской — реки Чу, избегая всякого столкновения с бухарцами и коканд-цами».

Исключительно благоприятная почва для проникновения в пределы Старшего жуза создалась для русского правитель­ства в связи с принятием в 1845 году султанами и биями Старшего жуза российского подданства.

При этом надо иметь в виду, что принятие подданства ка­захами Старшего жуза происходило в несколько иных усло­виях, чем в Среднем и Младшем жузах. Казахи Старшего жуза, испытывая двойной гнет — кокандских беков и китай­ских властей, считали, что принятие российского подданства избавит их от тяжелого чужеземного гнета. Этим, по сущест­ву, объясняется добровольное принятие российского поддан­ства казахами Старшего жуза. Власти безусловно учитывали эту особенность нового района колонизации и не могли при­менить по отношению к Старшему жузу те же методы коло­ниальной экспансии, какие применялись ими при завоевании Младшего и Среднего жуза.

В этом отношении исключительный интерес представляет докладная графа К. В. Нессельроде Николаю I: «Нет сомне­ния, что Большая орда по недавнему своему поступлению в подданство России, по отдаленности своей от Линии и по многим другим уважениям, не может быть подчинена тому же порядку, как Средняя орда: учреждение там приказов и представление всего ближайшему надзору и управлению пос-ставленных от правительства чиновников, неминуемо встрево­жило бы недавно покорившихся киргизов; даже обложение их хотя бы легким ясаком по многим причинам неудобно или, по крайней мере, ранновременно. Вообще нельзя упустить из вида, что, во-первых, сии киргизы покорились России добро­вольно, что само уже требует большого к ним снисхождения, а, во-вторых, а это самое главное, что цель наша: подчинение сей Большой орды влиянию России для вида торговли, уста­новление, следственно, там желаемой тишины и спокойствия, и через это самое, установление безопасных торговых путей для распространения торговли с Западным Китаем, в особен­ности, с Кашгарией и с частью Средней Азии».

В этот период целый ряд казахских родов, в частности кызаевцы, байджигитовцы, кочевавшие в китайских преде­лах, находились на положении двоеданников. С одной сторо­ны они признавали власть Китая, с другой стороны — России. В отношении этих казахских родов граф Нессельроде дает местным властям следующий совет: «Благоразумие требует поступать в отношении к ним с большой осторожностью, не нарушая правил добрососедства с китайцами».

После 1845 года Кокандское ханство, потеряв влияние в подавляющей части Старшего жуза, прочно удерживало свои позиции в кочевьях алатауских киргиз. Кочевья многочислен­ных киргизских племен граничили с землями Старшего жуза. Непосредственными соседями казахов был род Сары-багыш, их близкими соседями был род Бугу. По языку, культуре, об­щественному строю и быту киргизы были близки казахам. Отличия в общественном строе заключались в том, что у кир­гиз не было султанов. Общество делилось на два класса: родовую знать — биев и народные массы — букара (от слова фукара — бедные).

Наиболее влиятельные бии образовывали особую замкну­тую привилегированную группу — манапов. Манапы, в свою очередь, делились на три группы: баш (старший) манап, орто (средний) и чала (мелкий) манап. Последние две груп­пы находились в зависимости от первой. Междуродовые спо­ры разбирались на съезде манапов.

В эпоху Кокандского господства выделилась известная категория манапов, прозванная народом «чинжиреу манап», что означает наследственный манап, от слова «шынжыр» — цепь. В руках отдельных «чинжиреу манап» концентрирова­лось огромное количество скота. В частности, в ведении ма-напа Бурамбая, управлявшего родом Бугу, было 10000 юрт.

Одним из «чинжиреу манапов» был Ньязбеков, владевший лучшими пастбищными угодиями Нагорной части Киргизии.Он прославился своей жестокостью над подчиненными «бу-Кара». В памяти киргизского народа о сыновьях Ньязбека сохранилось следующее пятистишье»:

«Орион, Субан эки бек

Бердикожо, Бердибек,

Ажи, Шатен алты бек

Рочекулбек, Кожабек

Ниязбек Сегизбек

Телегений Те бек»

Ормон, Субан — вот два бека,

Бердикожа, Бердибек,

Ажи, Шатен — вот вам шесть беков,

Рочекулбек, Кожабек

Вот у Ньязбека восемь беков,

Все могущественные беки.

Киргизский народ — «букара» в пользу манапов отбывал следующие виды феодальных повинностей:

1. Саан — своеобразная форма отработки, отбывания за пользование продуктом молочного скота (у ка­захов эта повинность называлась «сауын»).

2. Куч — за пользование рабочим скотом и инвентарем букара обязан был отдавать манапу половину

урожая.

3. Салык — налог, собиравшийся с населения продуктами,

деньгами.

4. Чигым — специальные налоги, предназначенные для орга-

низации пира (той) в честь манапов.;

Соиш — целевой налог, обеспечивавший зимнее питание манапа, аналогичный казахскому «согым».

После образования самостоятельного Кокандского ханства узбекские беки начали разорительные набеги на киргиз. В своей захватнической политике кокандские беки опирались на феодальную верхушку — биев и киргизских манапов, всту­пивших в непосредственную связь с кокандскими беками начала XIX века. Об этом свидетельствует посольство киргиз­ских биев, отправленное с подарками в 1801 году к коканд-скому Алим-хану. В посольстве находились от рода Сарыба-гыш Есенгулов Ерхобат, от Таласских киргизов — Карамаков и др. Прибывшие послы выразили покорность и признали власть над киргизами кокандского хана. Кокандский хан обещал взять киргизских биев под свое покровительство и в свою очередь одарил послов подарками. Военный захват кир­гизских земель Коканд начал около 1807 года. По этому по­воду киргизский историк Солтабаев писал: «Кокандский хан около 1807—1810 гг. послал к степным киргизам своего куш-беки— предводителя тысячного войска и начал строить укре­пления, которые охранялись войсками, а для управления степью был послан «ельбегы».

Колонизацию киргизской степи кокандские беки вели по двум направлениям: от Ташкента через Чимкент, Аулиэ-Ату на Пишпек и Иссык-Куль. Другой путь колонизации шел по Ферганской долине через Кугартинский перевал, на Тогуз-Торсу, Кочкар, Нарын, Атбаши. На всем протяжении этих двух колонизационных линий были рассеяны многочислен­ные кокандские крепости: Талас, Кошкар, Нарын, Сангалда, Тогуз-Торсу, Мерке, Ашмара, Пишпек, Токмак, Ак-бекет, Кара-Балта, Иссык-Куль и др. Аналогичные укрепления были построены на территории казахов Среднего жуза. На реках Чу и Или были кроме того построены караван-сараи узбеков. Кокандские ханы управляли киргизской степью через своих «датка» (военных начальников провинции).

Кокандские наместники в любое время могли отменить решения съезда киргизских манапов. В Пишпеке и Токмаке кокандскими правителями были построены тюрьмы (зинда-ны), где находились киргизы, выражавшие недовольство ко-кандским владычеством. Кокандская колонизация усилила проникновение в Киргизию ислама, который стал орудием манапов и баев в порабощении киргизского народа.

Киргизы жестоко страдали от тяжелого налогового гнета кокандцев. Как указывает М. Венюков², налоговая система состояла из следующих статей:

Тюнлюк закята — подымного сбора, с каждой юрты по одному барану.

Кой закята — налога на баранов, по одному из пятидеся­ти, а иногда из сорока и даже двадцати.

Харареля — сбора из земледельческих произведений, от каждого гумна по три барана.

Кроме этих налогов, киргизы обязаны были нести постой­ную повинность. По данным М. Венюкова, род Султы и часть Сарбагышского рода ежегодно давали на прокормление ко-кандских войск до 5,5 тыс. пудов пшеницы и проса.

Подчинение отдельных киргизских родов сопровождалось исключительными жестокостями кокандских властей. Особен­но разорительным был поход кокандских войск, предприня­тый при Омар-хане против нагорных киргизских родов, рас­положенных в урочище Кетме-Тюбе. Здесь проживали три киргизских рода: Багыш, Саяк и Сатики. Кокандские ханы давно зарились на богатства этих родов. Еще при жизни Нар-бутабия и Алим-хана предпринимался ряд походов, однако подчинить их не удавалось. Омар-хан поставил перед собою цель — во что бы то ни было захватить эти нагорные районы Киргизии. Предводителем кокандских войск он назначил мын-баши Сеид-Кул-бека. Сеид-Кул-бек ночью внезапно напал на киргизские роды, расположенные у Кетмен-Тюбе. За­хватив значительное количество пленных и разграбив имуще­ство, он с триумфом возвратился в Коканд.

Вслед за уходом кокандских войск эти киргизские роды подняли восстание. Для усмирения повстанцев был послан Бек-Назар-бий, жестоко подавивший восстание. Историк На-ливкин пишет, что Бек-Назар-бий, «произведя страшные гра­бежи и убийства, среди которых не щадили ни женщин, ни. детей, забрав большую добычу (главным образом скот) и массу пленных, вернулся в Коканд» '.

Таким образом киргизский народ издавна испытывал двой­ной гнет: как собственных манапов, так и кокандских властей. По мере приближения русских аванпостов к Киргизии, сре-1 ди манапов стало обнаруживаться стремление завязать связи с русскими властями. Об этом свидетельствует письмо манапа Япалак Кутлина, адресованное в 1821 году генералу Бронев-скому: «Желание наше есть препровождать караваны Ваши в Кашгарию и Аксу, но как есть в Орде нашей шалуны кирги­зы, с которыми управиться нет возможности, то к усмирению их не оставьте употребить Вашу власть».

В 1839 году граф Нессельроде в своем наставлении приставу Большого жуза писал: «Привести манапа дикокамен-ных киргизов Ориона, рода Сары-багыш на верноподданство России, если он не откочевал еще в Заилийские долины, в горы и вступить в сношения с манапом Бурамбаем, начальст­вующим родом Бугу, изъявившим прежде уже желание всту­пить в верноподданство России, преданность коего для нас тем еще важнее, что он сильнейший из всех дикокаменных манапов, управляя 15 тыс. кибиток, тогда как в роде Сары-багыш не более 6 тысяч, а собственных у Ориона до 2 тысяч, и еще потому, что через кочевье Бугу лежит главная дорога в Кашгарию».

Несмотря на глубокий внутренний распад и межродовую борьбу, в народных массах Киргизии жило стремление к по­литическому объединению. Но попытки государственного объединения осуществлялись в процессе борьбы за власть между отдельными манапами, т. е. в процессе ожесточенных феодальных войн. Особенно ярко тенденция к политическому господству над всей Киргизией проявлялись в деятельности манапа Ориона (1790—1853 гг.). Орион был типичным фео-далон. Для него борьба за политическое объединение киргиз была борьбой за собственную власть над киргизским наро­дом. Незадолго до войны с Кенесары Орион объявил себя ханом. Однако, как пишет киргизский историк тов. Б. Джам-герчинов, автор специального исследования «Киргизы в эпоху Орион-хана»,— «хотя Орион-хан и считал себя ханом всех киргизов, в действительности другие киргизские пленена, кроме Сары-багыш, Саяк и Бугу, фактически не признавали его власти, хотя формально не протестовали против именова­ния его этим титулом»². Таким образом, он не был народным вождем. Тем не менее, его стремление к политическому объ­единению киргиз в форме феодальной^ монархии находило со­чувственный отклик в народных массах, что нашло свое от­ражение в киргизском фольклоре,. когда здесь появился Кенесары.

Такова была обстановка на юге Казахстана и в Киргизии.

Заранее предвидя, что Кенесары в Старшем жузе приоб­ретет новых сторонников, зная, что его выступление на неко­торое время сможет отсрочить захват территории Старшего жуза, правительство всячески старалось изолировать движе­ние Кенесары. Для этого оно избрало излюбленный метод — натравливание киргизов на казахов, типичный для нацио­нальной политики самодержавно-крепостнического строя.

Товарищ Сталин писал: «Санодержавие придумало под конец новые ужасы. Оно стало сеять вражду и злобу среди самого народа и поднимать друг против друга отдельные слои населения и целые национальности».

Метод разжигания национальной вражды между киргиза­ми и казахами принес свои плоды. Этому помогла старая родовая вражда, существовавшая между казахами и кирги­зами.

При появлении Кенесары в пределах Старшего жуза, вла­сти обратились к киргизским манапам с призывом объеди­ниться для совместной борьбы против Кенесары. О перегово­рах властей с киргизскими манапами в отчете Оренбургской Пограничной Комиссии говорится: «Состоящий в должности Пограничного Начальника Сибирскими киргизами... писал к главным их биям: Бурамбаю и Кичкине Пирназарову, чтобы они не допускали мятежника нанести себе вред, но при воз­можности уничтожения бы самого Кенесары с его аулами, предварив о намерениях своих по этому предмету есаула Ню-халова, для оказания с его стороны должного содействия силой русских отрядов, вследствие чего от дикокаменных кир­гизов прибыл к Нюхалову татарин Мухаммед Тагиров»².

В результате переговоров киргизские манапы дали обеща­ние властям совместно бороться против Кенесары. Как указа­но в отчете Оренбургской Пограничной Комиссии, киргизские манапы «вознамерились действовать против Кенесары, реша­ясь или погибнуть самим или уничтожить врага».

То же самое отмечал узбек Якуб, побывавший у киргиз­ских манапов. Он заявил: «По бытности своей в тех краях слышал, что самые главные бии и правители над дикокамен-ными киргизами Буранбай и Кичкине Пирназаров, который был в Омске во время генерал-губернатора Капцевича, готовы сразиться с Кенесары и разбить его»³.

Правительство опасалось, что Кенесары поднимет на борь­бу казахов Старшего жуза. В распоряжение генерал-майора Вишневского были переданы военные отряды под командой есаулов Нюхалова, Абакумова и Карбышева. Вишневский дал Западно-Сибирскому губернатору обещание, что употре­бит «все зависящие средства к недопущению приобрести до­верие мятежного Кенесары между киргизами и к удалению с его приверженцами с тамошних мест, если же представится возможность, то и о захвате его самого» '.

Для борьбы с Кенесары Вишневский привлек старших султанов и преданных царизму казахов Аягузского, Каркара-линского и Кокпектинского округов Среднего жуза и одновре­менно стремился поднять против Кенесары и влиятельных султанов Старшего жуза. Чтобы завоевать их расположение, правительство начало щедро награждать их орденами и по­вышать в должностях. Так, султан Али Адилов получил чин полковника и был награжден золотой медалью на Андреев­ской ленте, султан Хаким — золотой медалью на Александров­ской ленте. Были награждены и другие казахи, «кои оказали особенную преданность правительству».

Султаны Старшего жуза в свою очередь дали следующее письменное заверение о своей преданности царизму и о готов­ности вести совместную борьбу с Кенесары:

«Кенесары Касымова и его приверженцев, пришедших на наши места, как нарушителя общенародного спокойствия, считать врагом нашим, не иметь с ним никаких сношений и чтобы как он, Кенесары, так и его приверженцы, не находи­лись на занимаемых нами местах. Если же теперь, а равно по удалении его от нас, заметим или услышим о враждебном его предприятии против киргиз Средней орды, а особенно близлежащих округов, то обязуемся тотчас извещать их для предупреждения злодейских покушений мятежника»².

Генерал-майор Вишневский отправил отряд есаула Нюха-лова в сторону Копала и Каратала, чтобы предотвратить, со­единение Кенесары с казахами в предгорьях Ала-Тау. В то же время он обратился к султанам с письмом, в котором про­сил помочь отрядам Нюхалова. Вскоре к Нюхалову присоеди­нился отряд старшего султана Булена Шанхаева, а султаны Али Адилов и Сьюк Аблайханов обещали ему вооруженную помощь.

В таких условиях Кенесары предстояла огромная работа по собиранию своих сил и сплачиванию народных масс. Ке­несары мог рассчитывать на поддержку и материальную по­мощь султанов Старшего жуза, с некоторыми из которых он состоял в родственных отношениях (например: султан Рус-тем, Сьюк Аблайханов).

Но он хорошо сознавал, что для продолжения борьбы под­держки одних только казахов Старшего жуза будет недоста­точно. Свои расчеты он строил на объединении сил казахов и алатауских киргиз. Кенесары действительно нуждался в по­мощи киргизского народа. При переходе в Старший жуз он потерял значительную часть подвластных ему аулов, откуда раньше черпал резервы для своих войск и получал матери­альную поддержку. Эти аулы, в силу целого ряда обстоя­тельств (боязнь погони карательных отрядов, отсутствие на новом месте пастбищ), не все могли последовать за Кенеса-I ры. Кроме того, во время отступления Кенесары в боях поте­рял часть своих воинов. Акын Нысамбай, до последних дней находившийся вместе с Кенесары, в своей поэме рассказыва­ет, как Кенесары обращался за помощью к родственному киргизскому народу.

С севера наступают русские,

Если предоставишь им свою землю и скот

И отдашь своих детей в солдаты —

Тогда сможешь жить с ними в мире.

С востока граничат «шуршуты»

Они беспощадны к казахам.

С юга притесняет Кокаид,

Издеваются над твоими женами и дочерьми,

Если им противиться, то они тебя повесят

И каждый день будут к тебе приставать.

Есть сохранившаяся от казахских старцев пословица:

Кровно родственный народ никогда тебя не обидит.

Казахи и киргизы испокон веков —

Родственный народ.

Батыры мои, не отчаивайтесь,

Откочуем же к киргизам.

На обращение Кенесары к киргизам с призывом объеди­ниться для совместной борьбы против кокандского владыче­ства указывает в своей «Истории Киргизии» Сыдыков. Он писал: «Казахский хан Кенесары присылал к Ориону своего представителя с просьбой объединения казахов и киргизов для совместной борьбы против общего врага»³.

Не терял Кенесары надежды и на то, что к нему в Стар­ший жуз прикочуют казахи из других жузов.

Он разослал в самые отдаленные казахские роды воззва­ние с призывом присоединиться к восстанию. В одном из та ких воззваний, адресованных родам Оренбургского ведомст­ва, Кенесары писал:

«По воле Всевышнего из-за притеснений неверных (цар­ских колонизаторов — Е. Б.) время нашего благополучия Средней и Малой орде миновало и мы основали местом своих кочевок Чу и Или в Большой орде... Если бы по расположе­нию и преданности Вашей к нам изъявите желание перекоче­вать, то найдете нас на месте, называемом Кукы или Кукуны. Писана сия высокая грамота с тем намерением, чтобы вы с женами и детьми своими не подпали под иго неверных».

В другом воззвании говорится: «Мы отправили младшего брата нашего султана Сеил-хана и бия Чукмара в Среднюю и Малую орду для заказа и для извещения любезных наших слуг о землях и водах Большой орды с той целью, чтобы они под своим руководством привели с собой всех тех, которые с женами и детьми своими не захотят оставаться в неволе у неверных».

По поводу этих «возмутительных писем» Оренбургский военный губернатор писал: «Кенесары приглашает киргизов во избежание ига русских удалиться из степей Оренбургского ведомства на соединение с ним на новых местах его пребы­вания — на реке Чу».

Однако эти воззвания не привели к желательным резуль­татам. Объединить на новом месте казахов Младшего и Сред­него жуза ему не удалось. Из Среднего жуза из Каркаралы присоединился к нему со своими джигитами только султан Худайменды Газин. Но в Старшем жузе везде, где проходи­ли отряды Кенесары, к ним присоединялись местные казахи. К Кенесары присоединились батыры Старшего жуза из рода Дулат, Уйсун, Джалаир. Джамбул в своих воспоминаниях говорит:

Пришли Саурык, Сыпатай,

Не отстал от них молодой Байсеит

И батыр Суранши.

Пришли все к Кенесары.

Среди прибывших батыров Байсеит был самым молодым. Он происходил из рода Дулат, отделения Ботбай. Отец его

Тойшибек вместе со своим братом Керимом были прозваны народом «Хос-батыр» (парни-батыры). Джамбул рассказы­вает один интересный случай с Байсеит-батыром. Узнав о прибытии Кенесары к дулатовцам, Байсеит изъявил желание вступить в войско Кенесары, но при этом он хотел попасть на прием к султану. Однажды Байсеит, не слушаясь никого, хо-> тел ворваться в юрту Кенесары: тогда его отец Тойшибек, остановив его у порога, сказал: «Бесстыжий мальчишка, разве можно войти к хану без разрешения». Байсеит ответил отцу: «Я пришел к нему как к батыру, а не как к хану, а батыры друг друга не боятся». Он вошел в юрту Кенесары, который его радушно принял. Помимо этих батыров к нему присоединились батыры Тойшибек, Байзак и другие. Продолжала поддерживать с ним связь и старшая сестра Бопай. Она во главе 500 джигитов принимала участие в сборе закята с

рода Уйсун.

Есаул Нюхалов доносил генералу Вишневскому, что к «Кенесаре присоединились киргизы Большой орды родов Чи-мыр, Джаныз, Сары-Уйсын и Сейкым в большом числе, так что их полагают до 20 тысяч кибиток»².

Действительно, присоединив к себе значительную часть казахов Старшего жуза, Кенесары снова создал внушитель­ное войско, доходившее до 20000 человек³. Одновременно он приступил к постройке крепости на реке Чу, вскоре, впрочем, приостановленной в связи с войной.

Дата добавления: 2014-11-18