Внимание. Когда я был в Москве, мне рассказывали, что красная звезда как символ Советской Армии на самом деле возникла вследствие интереса

Смысл

Когда я был в Москве, мне рассказывали, что красная звезда как символ Советской Армии на самом деле возникла вследствие интереса, который Троцкий питал к каббале[18], и происходит от пентаграммы — одного из важных каббалистических знаков. Штаб военного ведомства США находится в здании, имеющем форму пятиугольника и называемом Пентагоном[19]. Казалось бы, должно быть какое-то значение в том, что две противостоящие военные машины используют один и тот же пента-символ. Есть какая-то связь или нет, но человеческий разум характеризуется замечательным свойством — неистребимым стремлением и способностью во всем находить смысл.

Казалось бы, когда перед ним нечто, разум стремится изо всех сил понять, что же перед ним. На самом деле разум ничего такого сделать не пытается. Просто различные импульсы, поступающие в самоорганизующуюся систему, формируют состояние активности, которое затем постепенно переходит в стабильное состояние. Это стабильное состояние и есть смысл.

Если в наблюдаемой нами сцене есть нечто знакомое, мы можем игнорировать все остальное и руководствоваться только возникшим паттерном. К этому аспекту нашего внимания я вернусь позднее. Если же нет ничего слишком очевидного или же мы хотим понять ситуацию в целом, тогда мы пытаемся соотнести вещи друг с другом и ищем в них смысл.

В неврологии имеет место процесс ассоциации. Философы и психологи много говорили и говорят об ассоциации, и все не напрасно. На специальном языке, на микроуровне, речь идет о том, что, когда две области нервной сети активизируются совместно, в последующем связь данных областей друг с другом будет прочнее, чем с другими областями. Я предсказывал это в своей книге «Механизм разума» («The Mechanism of Mind»), и к настоящему времени это стало, похоже, бесспорным фактом в физиологии. Данная связь обеспечивается особым энзимом, который возникает на точках соприкосновения нейронов и в дальнейшем облегчает передачу сигнала по данному пути.

С сигналами, поступающими в мозг, могут случиться три вещи. Эффект обширной водосборной площади может привести к возникновению определенного паттерна. Какой-то элемент ситуации может привлечь внимание (и привести к возникновению паттерна), а остальное просто игнорируется. Вся ситуация может быть рассмотрена с целью выявить в ней смысл. По мере того как мы становимся старше, сформированных паттернов становится все больше, поэтому факторы обучения и выявления смысла постепенно теряют актуальность.

Возможно, простейшим примером операции со смыслом является причинно-следственная связь. Если за чем-либо всегда следует нечто другое, мы склонны считать, что первое является причиной второго. Данный тип ассоциации естествен, и философ Кант был, вероятно, прав, предположив, что разум имеет в своем распоряжении некоторое ограниченное число способов сводить вещи вместе в смысловую ассоциацию. Причина и следствие составляют временную последовательность, которая может быть воспринята и воспроизведена в виде временной последовательности потока паттернов в мозге. Со временем такое естественное восприятие причинно-следственной ассоциации прочно утверждается как концепция, вследствие чего мы всегда и во всем пытаемся найти причину.

Работая врачом, я наблюдал, как многие пациенты, узнав о том, что они больны раком, прилагали массу усилий, чтобы отыскать в памяти событие, приведшее, по их мнению, к развитию данного заболевания. Это могло быть падение с высоты или длительный период переживаний. Доля правды в предположении есть — душевное состояние способно снизить эффективность иммунной системы. Все носит на себе отпечаток нашей потребности во всем отыскать причину.

Причинно-следственная связь — это связь событий через время. Группируя связанные между собой события, мы получаем узнаваемые объекты, ситуации, концепции. Повторное группирование объектов позволяет нам отделить повторяемый опыт от единичных, несвязных событий. Если в то же самое время мы изучаем язык, тогда опыт, описываемый нами с помощью языка, будет усваиваться лучше. Если принять галлюциноген, например ЛСД[20], мы сможем (посредством нарушения координации в нервных путях) изменить обычный порядок вещей, так что теперь объекты будут нам видны не как привычные вещи, но в виде геометрических форм и цветных образов или как-то иначе, раскрывая их внутреннюю суть, как сказали бы некоторые люди. То, что это мог бы быть занимательный эксперимент, возможно. Однако то, что это путь к глубже скрывающейся истине, всего лишь вопрос веры. Что более истинно: настроенное пианино или ненастроенное? На такую аналогию можно было бы возразить так: что лучше — пианино, на котором исполняется новое музыкальное произведение, или же пианино, на котором исполняют нечто давно известное?

Представьте себе, что на столе рассыпаны пластмассовые фигурки. Вы должны сложить их вместе, так чтобы в итоге получилось человеческое лицо или мост. Вы с тем или иным успехом справитесь с этим заданием. Если бы вам не давали четких инструкций, а просто предложили сложить фигурки вместе, чтобы получилась какая-нибудь композиция, вы просто подвигали бы фигурки по столу, пока не возникла бы какая-нибудь приемлемая картина, которую вы затем постарались бы довести до совершенства. Если бы вам она все же не понравилась или просто из творческого интереса, вы попробовали бы еще и еще раз. Возможно, если бы вы просто перемешали фигурки, у вас случайным образом возникло бы что-то подходящее (тут вы видите чью-нибудь голову, здесь ноги и тому подобное). В большинстве случаев вы двигали бы фигурками, пока что-нибудь не подвернулось, после чего постарались бы довершить картину.

Фигуркам не надо быть конкретными. Вы можете иметь набор абстрактных концепций, из которых пытаетесь составить целостную картину. Вы пробуете различными способами и каждый раз получаете другую картину. Если наблюдаете пустые места, пробелы, вы можете попробовать заполнить их новоиспеченной концепцией. Такого рода игра — это то, чем философы занимаются уже много веков, пытаясь построить картину мира. Этим же занимается каждый человек изо дня в день, однако менее помпезным образом.

Когда-то в истории Талейран (во Франции) и Меттерних (в Австрии) являлись двумя хитрыми противниками в дипломатических интригах и борьбе за влияние в политике, существовавшей в Европе в то время. Когда Талейран умер и эта новость достигла ушей князя Меттерниха, приближенные слышали, как он пробормотал: «Интересно, что он имел этим в виду». Все имеет свое значение, если мы считаем, что это действительно так.

Люди, которые часто обращаются к гадалкам или узнают судьбу у прорицателей, знают, что можно так вписать в свою жизнь внушаемые вещи, что прорицания будут казаться правдивыми. Обычно это вопрос того, на что обращать внимание, а что игнорировать; придавать значение тому, что в иных условиях вы просто не заметили бы; а также нередко речь идет о прорицаниях, реализуемых сами собой (если вам скажут, что вы вскоре встретите важного для вас незнакомца или незнакомку темной масти, вы начнете уделять такое пристальное внимание темноволосым людям, что в конце концов ваши с ними отношения могут стать по-настоящему особенными). Это не доказывает, что все гадалки — шарлатанки, а просто показывает, что разум имеет замечательную способность во всем находить смысл.

Естественная тенденция самоорганизующихся паттерн-систем, состоящая в достижении стабильного состояния, лежит в основе способности объединять вещи в одно смысловое целое.

Искусство — это хореография внимания.

Вы стоите перед красивым зданием. Оно представляется вам осмысленным целым. Затем ваше внимание переключается на колонны, расположение окон, козырек крыши, затем обратно на здание в целом, потом вновь на подробности: какие-нибудь декоративные элементы вроде барельефов и так далее. Речь идет о настоящем танце вашего внимания.

Внимание, возможно, является самым замечательным аспектом в поведении нашего восприятия. Стоя перед зданием, вы вольны направить свое внимание на любую его часть и элемент. Вы можете посмотреть на парадную дверь. Можете посмотреть на верхний левый угол. Или вы можете решить, что ваше внимание привлекают пропорции здания. Такое право выбора служит усилением ощущения своего «я» и свободы воли.

Итак, есть поток внимания и управление вниманием. Вначале я хотел бы рассмотреть управление вниманием. Войдите в комнату и, глядя прямо перед собой, повторяйте: «Стул, стул, стул». Если вы не будете сознательно противиться этому, то обнаружите, что ваше внимание направлено на стул, находящийся в комнате (если он там есть), даже если вы не смотрите на него. Это процесс, похожий на тот, что имел место, когда вы внушали самому себе увидеть красный элемент в одежде зрителей на стадионе. Внушение повышает чувствительность определенных областей, активизируются соответствующие паттерны, и в результате мы замечаем требуемые вещи или обращаем на них внимание.

Инструкции, направляющие внимание, могут быть еще более простыми. Путешественник возвращается из далекой страны и рассказывает о действующем вулкане и странной птице, которая не летает. Что еще встретилось ему? Спонсорскому комитету хочется большего за деньги, на которые была снаряжена экспедиция. Поэтому путешественника посылают обратно, снабдив его некими простыми инструкциями, на что обращать внимание: посмотри на север — запиши, что увидишь; затем на юг — запиши, что увидишь; потом на восток — запиши, что увидишь; и наконец, на запад — запиши, что увидишь. Следуя таким инструкциям, путешественник вернется с гораздо более содержательным отчетом.

Именно такой метод мы используем для обучения с помощью программы CoRT навыкам мышления в школах. В разделе этой программы, посвященном расширению навыков восприятия, мы предлагаем ряд простых инструментов для управления вниманием, например метод ПМИ. Он используется для намеренного отыскания Плюсов, Минусов и Интересных моментов. В результате человек оказывается в состоянии должным образом оценить предмет рассмотрения, вместо того чтобы просто выбирать некую во многом обусловленную эмоциями исходную позицию и затем использовать мышление сугубо для отстаивания данной позиции. Имеется также метод СиП (Следствия и Последовательность), предназначенный для того, чтобы обучаемый обращал внимание на последствия своих действий. Есть также инструмент ВДЛ — это когда внимание следует обращать на Взгляды Других Людей, участвующих в обсуждении. Означенные методы обкатываются на целом многообразии учебных примеров с целью закрепления у обучаемых навыка использования данных инструментов, которые затем могут быть перенесены на ситуации реальной жизни — и такой перенос действительно осуществляется обучаемыми.

Стоя перед картиной в художественной галерее, человек говорит: «Она мне нравится» или «Она мне не нравится». Прослушав курс искусствоведения, тот же самый человек будет стоять перед той же самой картиной, но теперь уже вооруженный целым набором средств управления вниманием: посмотри на композицию; обрати внимание на подбор цветов; посмотри на то, как автор использовал свет и тень; оцени работу кистью; посмотри на то, как изображена одежда; посмотри на отработку деталей второго плана; обрати внимание на персонажи второго плана. Со временем такой осмотр со столь сложным танцем внимания становится автоматическим. Кроме того, подготовленному взгляду теперь могут быть заметны детали, такие как эпоха, к которой относится полотно, личность автора или конкретный период в творчестве конкретного живописца (поздний Пикассо, ранний Уорхол[21]).

Мы не можем увидеть нечто, пока не готовы это увидеть. По этой причине наука продвигается скачкообразно, в результате парадигматического сдвига, вследствие чего мы оказываемся способными видеть вещи по-новому (я вернусь к этому вопросу позднее). По этой же причине анализ данных никогда не позволяет генерировать все идеи, содержащиеся в этих данных. В этой связи анализ весьма ограничен в своих возможностях (в противовес заблуждению по поводу неограниченных возможностей анализа). Я вернусь к этому вопросу позднее. Книга Джеймса Глейка о теории хаоса рассказывает, как пионеры в этой области возвращались к рассмотрению старых данных, но смотрели на них с позиций нового восприятия вещей и потому были способны видеть в них новые аспекты.

Вернемся к чувствительности нервной сети и ее готовности перейти в активное состояние. Сравним управление вниманием путем самовнушения («посмотрите на верхний правый угол») с потоком внимания. Например, мы наблюдаем какую-нибудь сцену, но нас мучит голод, который соответствующим образом влияет на чувствительность нейронных клеток в мозге. Немедленно внимание концентрируется на всем, что связано с едой. Мозг настроен на определенные паттерны, поэтому мы и замечаем их. Если разум настроен на малейшие признаки нанесения обиды или дискриминацию, мы немедленно замечаем их (даже если речь идет о ненамеренной дискриминации или причинении обиды). Мы употребляем слово «замечать» и когда поток внимания естественным образом натыкается на нечто, и когда нечто само собой оказывается в центре внимания.

На самом деле разница между направленным вниманием и потоком внимания небольшая. Информация, управляющая вниманием, служит повышению чувствительности нейронных сетей в мозге, и поток внимания перетекает в соответствующие области. В примере со зрителями на стадионе команда, отданная мозгу, побуждает его замечать все красное, вследствие чего поток внимания концентрируется на красных элементах одежды.

Теперь следует упомянуть об одном ключевом моменте. Речь идет об унитарном характере внимания. Природа самоорганизующейся паттерн-системы (по крайней мере такой, какую я описал здесь) такова, что у нее единственная область стабилизации. Если имеются две конкурирующие области, тогда большая постепенно увеличится еще больше, а меньшая исчезнет, даже если разница очень незначительна. Это вытекает непосредственно из устройства системы и не является условием, приданным ей извне. В результате мы имеем одну область внимания в любое заданное время. Это не исключает возможности существования функционально различных параллельных «мозгов».

Дата добавления: 2014-11-18