Особенности психологии маргинальных групп и люмпенизированных слоев

О маргинальности (от латинского margo — край), как обобщенной характеристике промежуточных, «гибридных» социальных групп и их представителей, впервые написал американский социолог Р. Парк во второй половине 20-х гг. XX века. Содержательно он включал в это понятие социально- и политико-психо­логические последствия неадаптации (дезадаптации) мигрантов (иммигрантов) к требованиям новых соци­альных групп (в частности, урбанистических), в кото­рые включаются новые слои. В 30-е гг. Э. Стоунквист, исследуя поведение таких групп, установил, что мар­гинальные слои и их представителей могут ждать две противоположные судьбы: либо они играют роли лиде­ров социально-политических, националистических по своему характеру движений, либо влачат существова­ние вечных изгоев. В их политическом поведении обыч­но также выделяются противоположные характеристи­ки: девиация, аморальность, агрессивность (или же, напротив, пассивность), проявляющиеся на уровне ме­жиндивидуальных и межгрупповых отношений.

Иногда маргинальность обозначает особый ком­плекс черт сознания и поведения представителей со­циальных субгрупп, которые в силу тех или иных обстоятельств неспособны интегрироваться в большое референтное сообщество, по отношению к которому и выступают как маргиналы. Маргинальные слои тя­готеют к созданию антиобщественных объединений, часто с инвертированной (вывернутой) системой цен­ностей. В последние десятилетия особое внимание при­влекают попытки некоторых маргинальных слоев на­вязать свою волю большим референтным группам, подчинить их и превратить свою антиобщественную организацию в доминирующую. Примерами такого рода являются случаи захвата власти военными хунта­ми или небольшими сектантскими политическими группировками, устанавливающими политическую власть над значительными количествами людей. Ряд западных исследователей рассматривал в таком каче­стве сталинщину в экс-СССР как жесткую диктатуру маргинальных слоев, навязавших систему антиценно­стей всему населению страны. Многие исследователи рассматривают маргинальность как один из серьезных истоков политического радикализма.

Однако маргинальность далеко не всегда проявля­ется столь драматично. Есть и гораздо более мирные случаи ее проявления. Так, одним из классических примеров в исследовании маргинальных групп может считаться группа служащих. Не случайно именно у слу­жащих в специальных исследованиях фиксируется особенно низкий уровень групповой идентификации. С одной стороны, это объясняется большой неодно­родностью данной группы. Основную массу служащих, например, в развивающихся странах составляют мел­кие государственные чиновники, мелкие служащие го­сударственных и частных предприятий и учреждений и т. п. В целом, они относятся к мелкобуржуазным и полупролетарским слоям и представляют собой «трудя­щихся». С другой же стороны, однако, для служащих существуют значительно большие возможности карь­еры, продвижения вверх по социальной лестнице, чем, скажем, для рабочих. Естественно, служащий верит в возможности развития своей карьеры, что и опреде­ляет характер его социально-политического поведе­ния. Он стремится отнести себя к так называемой бюрократической буржуазии и, естественно, будет поддерживать интересы буржуазии в целом.

Своеобразной разновидностью современных мар­гинальных групп можно считать люмпенизированные (от немецкого lumpen— лохмотья) слои населения. Как известно, впервые понятие люмпен-пролетариат было введено для обозначения низших слоев общест­ва, обычно деклассированных и деморализованных слоев пролетариата, неспособных к самостоятельному, организованному социальному самовыражению в рам­ках принятых социальных норм. Известный теоретик О. Бауэр и другие исследователи данного направления связывали нарастание политической активности этого слоя в конце 20-х гг. XX века с наступлением фа­шизма. «Подобно тому, как это делал Бонапарт во Франции, современные диктаторы реакции стремят­ся сорганизовать люмпен-пролетарские отбросы в ка­честве вооруженного авангарда фашизма, линчевания и всевозможных Ку-Клукс-Кланов»[131].

А. Кестлер в 1944 г. первым применил термин люм­пен-буржуазия для обозначения состояния сознания и поведения интеллигенции в периоды кризисов. С конца 40-х гг. употребляется просто слово «люмпен», а в 60-е гг. появляются термины «люмпен-авангард» д «люмпен-массы». В 90-е гг. XX века академик С.С. Шаталин, рассуждая о массовой, практически поголовной люмпенизации бывшего советского общества в ходе реформ, всерьез называл себя «люмпен-академиком». В целом данный феномен трудно локализуется и операционализируется. Это не столько аналитический термин, сколько удачное определение, указывающее на ситуации социальных кризисов и дезинтеграции, способствующих появлению и усилению реакционных идеологий и политических движений.

Современные люмпенизированные слои отлича­ются завышенными социальными притязаниями при одновременном нежелании приложить силы для их осуществления. Некоторые формы люмпенизации но­сят возрастной и, потому, преходящий характер (к при­меру, практически сошли на нет хиппи и подобные им движения). Другие более стабильны — безработные, включая «скрытых» безработных, нищие и т. п. В опре­деленные периоды эти страты могут представлять со­бой резерв или даже базу для реакционных сил, рвущих­ся к власти (крайние формы бонапартизма, фашизма, анархизма). Люмпенизация усиливается с ростом без­работицы, правового нигилизма, социальной незащи­щенности, политической аномии.

Как правило, люмпенизация является непременным спутником слишком быстрых реформ общества, сопро­вождающихся ломкой прежней социальной структуры. Так, например, резкое деклассированно большинства населения и дестратификация общества в ходе вначале политических, а затем социально-экономических ре­форм 90-х годов в России привело к появлению совер­шенно специфических люмпенизированных феноменов типа, например, целого социального слоя так называе­мых «бомжей» (лиц без определенного места житель­ства). Хотя, одновременно, российские реформы пока­зали и обратную сторону медали: психологическую устойчивость ранее достигших высокого уровня соци­ально-группового сознания общностей. В условиях мас­совой реальной безработицы, многомесячных задержек зарплаты и обнищания, даже при смене форм занято­сти большинство кадровых рабочих формально отказы­валось увольняться со своих предприятий, мoтивиpуя это желанием сохранить, несмотря ни на что, опреде­ленный уровень социального престижа.

Дата добавления: 2014-11-18