Повседневность и быт

Концепции социальной стратификации

В рамках социологии, в предмет исследования которой прямо входит проблема социальных групп и групповых отношений, формируются свои концепции социальной дифференциации, наиболее значимой среди которых выступает теория социальной стратификации. Социальное пространство рассматривается в этом случае как пространство социальных статусов, или социальных позиций, которые отличаются возможностями присвоенных общественного капитала (по выражению французского социолога П. Бурдье) – экономического, культурного, символического, политического. Различие людей по их социальным позициям конституируют социальные страты (слои), выражающие дифференциацию людей по тем или иным социальным признакам, которые могут быть ранжированы. Основные параметры стратификации: по экономическому признаку (богатство), по политическому признаку (возможность участвовать во властных отношениях), по образованию, но могут быть и любые другие параметры, которые различают людей по их социальным возможностям. Поскольку такие различия неискоренимы, теория стратификации не ориентирована на эгалитаристскую перспективу. Но эта теория позволяет выявить существующие в том или ином обществе возможности изменения индивидами своего социального статуса, рассматривая их социальную мобильность. Последняя, согласно П. Сорокину, может быть горизонтальной и вертикальной, групповой и индивидуальной. Общество должно быть ориентировано не на установление равенства, а на интенсификацию социальной мобильности, которая позволяет любому индивиду добиваться улучшения своего социального статуса. Чем больше возможности представляет общество для социального передвижения, чем более открыты границы страт, тем менее болезненно переживается социальное неравенство. Оно постоянно для общества, но может быть временно для индивида.

Сфера непосредственного общения индивида, т.е. общения, при котором происходит реальный обмен сообщениями (с помощью слов, жестов, мимики, письма и т.п.) с другими, образует жизненный мир данного индивида, его повседневное существование. Именно повседневное существование является онтическим (§ 10.1) проявлением бытия общества. Актуально и реально каждому человеку дана только повседневность, сам же повседневный мир представляет собой систему установок на действия данного индивида и систему ожиданий возможных действий других. Поскольку любые действия в повседневном мире всегда, так или иначе, совершаются в контакте с другими людьми, в процессе которых выясняется, отвечают эти действия ожиданиям окружающих или нет, постольку мир повседневности является миром общения, хотя в повседневности могут совершаться и трудовые акты, и акты духовного творчества и т.п.

Центральным звеном повседневности выступает быт, который конституируется действиями и отношениями людей, направленными на воспроизводство и поддержание самой жизни человека. Быт охватывает семью, дом, домашнее хозяйство, отношения полов и поколений, дружеские и приятельские отношения, организацию досуга. Сфера быта предстает как непосредственное социальное бытие человека[84]. Это само реальное существование человека, его бытие, но в то же время это не все бытие, не его окончательное, не его подлинное бытие. Здесь каждое явление значимо для человека само по себе – он живет этим, и в то же время оно скрывает какие-то глубинные структуры человеческого бытия.

Так, повседневность – это такая действительность человеческого существования, которая очевидна и ясна каждому индивиду. Всякий понимает, это правильно, а это нет, так принято говорить и действовать, а так не принято, это можно, а этого нельзя. Повседневность – это осмысленный мир, смыслы которого не требуют обоснования. Эти смыслы ничьи, они принадлежат всем, они анонимны. И человек может не выходить за границы этих самодостаточных анонимных смыслов. Но тогда он сам становится анонимом, человеком, лишенным своего имени. Он «как все», его имя равно имени рода (первобытная община и давала всем своим членам одно родовое имя), он член клана, «бригады», «группировки». Таким образом, ясность и очевидность повседневности, давая человеку форму существования, в то же самое время показывает, что здесь существует не «я» человека как его самость и определенность, а он существует по способу «людей». Но необходимая для нормального общения всеобщность смыслов повседневности одновременно открывает (хотя не всем и не всегда) необходимость иметь свое лицо. Поэтому человек не может ограничиться существованием в самоочевидных смыслах, т.е. должен выйти за пределы повседневности. «Свое лицо» – это глубинная структура бытия человека, которая не является феноменом повседневности, но порождается ею.

Повседневность – это постоянство. Постоянство слов, мыслей, жестов, поступков, образов и т.д. Благодаря этому все в повседневности предсказуемо, стабильно, упорядочено, выстроено в ряд. Поэтому постоянство – это бытийный способ сосуществования человека с другими, условие общения. То есть только благодаря постоянству может существовать соединение людей в сообщество. Но тогда со-бытие (совместное бытие) оказывается вне времени, вне изменений, вне истории. Это и было характерно для древних обществ, в сознании которых время отождествлялось с вечным движением по кругу. Так воспринимается повседневность и нашим обыденным сознанием: все крутится по кругу. Но такое «круговое» время нуждается в начале отсчета, поэтому и возникает перерыв постоянства – праздник вместо повседневности. Праздник – мера повседневного социального времени. Повседневность порождает, открывает праздник не только как свою противоположность, но как некое подлинное бытие человека. Эта подлинность обнаруживает себя в способности человека, во-первых, видеть «изнанку» обыденных смыслов, которые обнаруживает праздник[85], и тем самым уходить от самоочевидности смыслов повседневности. Во-вторых, в способности человека к самопроизвольным действиям, то есть действиям не типичным, не анонимным, хотя они и могут быть действиями «под маской». В празднике индивид позволяет себе не походить на себя обыденного, он обнаруживает для себя и в себе другой уровень бытия.

Таким образом, сама повседневность отсылает к той бытийной основе, которая, в конечном счете, является ее собственным основанием – активному самостоятельному действию человека, «держащему» смысл (§ 6). Поэтому общение, конституирующее совместность людей, их единение в группы, общение, которое перед каждым индивидом предстает как повседневные требования к его поведению и как его зависимость от commun sens (здравого смысла), и является той деятельностью человека, которая прежде всего и репрезентирует ему как форму социальности, так и ее сущность. Поэтому и оказываются правы все концепции, которые в сфере общения искали силу, сохраняющую и изменяющую общественную действительность. Марксизм видел ее в классовой борьбе, элитаристские теории – в творческой энергии избранных, сторонники стратификации – в жизненной силе конкуренции и стремлении индивидов к занятию более высокого общественного статуса. Каждая из этих концепций выделяет реальные истоки влияния сферы общения на всю общественную жизнь.

Общение – само олицетворение общности, общества, хотя в то же время это только элемент общей системы всех социальных отношений.

Дата добавления: 2014-11-20