Часть 2 3 страница

«- Тебя как зовут? – Лена. – Андрей. Куришь?» - подобно грому среди ясного неба гремели в ушах слова с первой встречи с человеком, который разрушил всю её жизнь. В голове одна за другой всплывали серые картины прошлого, которое сейчас казалось таким далеким. Горький дым сигарет длинными затяжками, дозы морфия под кожу, мятая постель в безудержных криках, стеклянные глаза и невыносимая боль в жестких ломках, во время которых она царапала до крови собственное горло, думая, что так снова сможет дышать. Он убил её. Вырвал из неё душу и проткнул насквозь острыми иголками, нанизав на шелковые нити, за которые потом так грубо дергал, заставляя двигаться в нужном ему направлении. Он сделал из неё тряпичную куклу, которая ползала у него под ногами, позабыв о своих чувствах.
И весь этот ураган нахлынувших чувств настолько заворошил её душу, что она сейчас готова была спрыгнуть с крыши, если это будет нужно. Ноги сами несли её в нужном направлении к тому самому дому, к той самой лестничной площадке и той самой квартире, куда она позвонила четыре месяца назад. В ту самую дверь, которая оказалась темной дорогой в прошлое. И если в прошлый раз дверь ей открыл сам «убийца» с теми же самыми карими глазами, то сейчас она просто была приоткрыта.
Не слыша ничего кроме бешеных ударов собственного сердца, Лена осторожно открыв дверь, после нескольких сбивчивых вздохов решилась войти внутрь. Ненависть, которая острыми иголками била по венам внезапно сменилась леденящим страхом, когда она в сопровождении тихого скрипа половиц зашла в комнату, где на полу неподвижно лежал парень, раскинув руки в разные стороны. Его черные глаза превратились в мутное стекло, которые с застывшими в них холодными слезами смотрели в потолок. Из носа красными каплями стекала кровь, в которой были испачканы его приоткрытые мертвые губы и небритые щеки. Шея расцарапана кровавыми полосками, обнаженная грудная клетка с выделяющимися ребрами была неподвижна, а центральные вены на руках исколоты черными точками отчаяния. Рядом лежал кожаный ремень, который он снял со своих джинс и пустой шприц с острой иголкой, на конце которого осталась темная капля крови. Её словно парализовало на месте одним ударом тока. Она стояла, не в силах что-то сделать. Что угодно. Пошевелиться или произнести что-либо. А в её зеленых глазах, переполненных слез, ужаса и страха отражалась смерть в виде распятого парня, которого поглотила черная бесконечная пропасть. Он жил лишь ради кайфа, который убил его в двадцать пять. Героиновая бездна забрала его сердце, которое за несколько часов до её прихода перестало биться навсегда.
Слёзы сами собой скатывались по щекам, когда она, не видя ничего и никого, еле подавляя в себе громкие рыдания, на трясущихся ногах шаталась по улице, чувствуя, как в душе образовалась очередная трещина, не выдержав такого тяжелого груза боли.
И только добравшись до знакомой мостовой, она упала на колени, держась за железные прутья изгороди и чувствуя, как сердце изнутри разрывается на части от одной мысли о том, что она закончит свою жалкую жизнь точно также. Одна на холодном полу вместе с белым порошком, который до самого конца будет растворяться в её горячей крови. И за этими безудержными рыданиями с отчаянными криками она даже не заметила, как кто-то неслышно подошел к ней сзади.
- Девочка моя, поднимись с колен, - внезапно донесся до слуха девушки тихий заботливый и такой до дрожи знакомый голос. Почему он был так ей знаком, Лена поняла несколько секунд спустя, когда медленно повернувшись, подняла свои покрасневшие мокрые глаза и увидела перед собой женщину. Она была одета в длинное распахнутое настежь белое пальто и несомненное дорогое черное платье. Её черные волосы были аккуратно собраны в высокую прическу, а потускневшие зеленые глаза смотрели на неё с какой-то непонятной нежностью. Она была прекрасна.
- Мама? – не веря собственным глазам, еле слышно выдавила девушка, когда женщина вдруг вымученно улыбнулась, услышав из её уст это простое слово из четырех букв, которое в последний раз она слышала пятнадцать лет назад от маленькой девочки с большими зелеными глазами.

Глава 44

«Скажи в последний раз…Просто скажи и клянусь, ты больше никогда меня не увидишь…» - подобно заевшей пленке на повторе стучали слова в голове мужчины, который наворачивал по городу вот уже второй бессмысленный круг. И пока пальцы с силой сжимали кожаный руль автомобиля, сердце кричало в груди от сквозного ранения, которое сейчас подобно рваной ране саднило изнутри. Её приглушенный голос, бледное лицо и эти измученные зелёные глаза никак не давали ему покоя. Словно она даже сейчас в эту самую секунду осыпала его молитвами в последний раз протянуть ей руку. В памяти то и дело возникали прошлые воспоминания, где ещё будучи нахальной незнакомкой она осыпала его проклятьями, смеялась над ним, пуская колкие фразы в его сторону, порой искренне улыбалась и всё время пыталась доказать ему, что не нуждается в его помощи, которую он ей постоянно навязывал. И фурия в аду казалась настоящим ангелом рядом с ней. Вспомнить только этот разъяренный огненный взгляд и те несчастные машины, что она пустила на воздух, бросив зажигалку с открытым огнем в заполненный бензобак одной из них.
Тогда от неё так и веяло стальной независимостью, но, увы, не свободой, которой она так боялась лишиться, оказавшись в комнате два на два с маленьким тусклым окном у потолка. Она делала, что хотела, говорила то, что думала и никогда не показывала своей слабости. И в кого она превратилась теперь? Что сталось с её независимостью, которая вылилась в сильную зависимость от бесчувственного белого морфия. И как же больно ему было с этим смириться.
В то время как девушка, которая всё ещё находилась на мостовой, сейчас пыталась бороться с собственным прошлым, которое она не раз пыталась перечеркнуть. Холодные слезы, застывшие на её лице практически успели высохнуть, глаза впервые за последние несколько месяц заполнились черной злостью, а ноющее чувство в разорванной груди сменилось на лютый ураган.

- Прекрати! Сейчас же! – прерывая неоконченные фразы женщины, которая вот уже минут пятнадцать пыталась хотя бы на шаг приблизиться к своей дочери, словно гром среди ясного неба прогремел твердый голос девушки. Она обрывала любые попытки женщины донести до неё весь этот материнский бред о том, как она обо всем сожалеет и как она рада, что наконец-то смогла её найти.
- Лена. Я всё понимаю. Ты имеешь полное право злиться на меня, но поверь, все эти годы я всё время думала о вас! Я… - непривычно дрожащим голосом продолжала стоять на своем женщина, понимая, что очень виновата.
- Я даже слышать не хочу весь этот бред! Для меня ты умерла! Навсегда! – чувствуя, что ещё немного, и она просто взорвется от переполняющих её чувств, снова перебила Лена свою собеседницу, зная, что ещё пару слов в таком же духе, и она просто спрыгнет с моста.
- Я просто хочу, чтобы ты выслушала меня! Вот и всё! Мне, правда, очень жаль, что я не смогла вовремя осознать, как много вы для меня значите, - дрожа от этого сквозящего холода, которым веяло от девушки, которая просто наотрез отказывалась принимать её слова всерьез.
- Вы? Нет больше никаких вы! Пока ты шлялась по грязным гостиницам твоего сына убили! А твою дочь обвинили в убийстве собственного брата! Пока мы пачкали свои руки кровью, дрались за последний кусок хлеба и загибались от голода, ты продолжала менять одного мужика на другого! А сейчас ты вот так просто появляешься в моей жизни на шикарном Бентли и хочешь всё исправить?! – чувствуя, как ярость ударами электрического тока искрит по напряженным венам, практически на одном дыхании выпалила Лена, не в силах сдержать это всё в себе.
Слишком много камней накопилось за все эти годы, которые они с братом провели на улице. Они практически играли с судьбой на выживание, держась друг за друга как за единственную спасительную нить, которая вскоре так жестоко оборвалась. И кем она была теперь? Бездомной оборванкой. По сравнению с её безупречным белым пальто, идеальной прической и дорогим автомобилем, припаркованным рядом с бордюром. Время взяло свое, оставив следы в виде тонких морщин. Она постарела. Её глаза потеряли свой цвет. И теперь вместо того, чтобы поднять на неё руку, она тянется к ней за объятиями, которыми она не баловала её в детстве.
- Я тебя ненавижу!!! – смотря прямо ей в глаза, выдавила девушка сквозь крепко сжатые зубы. А потерянная женщина просто смотрела на неё, не веря своим ушам. Не веря своим глазам. Её буквально трясло от этой леденящей кровь правды, которая острыми осколками впивалась в её сердце. У неё было двое прекрасных детей. Сын, который больше драк любил только свою младшую сестренку и дочь, которая была так на неё похожа. И где-то в глубине души она гордилась этим. А теперь его уже нет, а она её ненавидит. Ненавидит всеми фибрами своей души. Ненавидит всем сердцем. Ненавидит настолько, что кровь вскипает в жилах от одного её яростного взгляда.
- Лена…пожалуйста, - донесся до слуха девушки слабый дрожащий голос, когда она отвернулась в противоположную сторону от этих выцветших переполненных слезами глаз. Нет, она этого просто не вынесет!
- У тебя было пятнадцать лет, - еле держа себя в руках, более сдержанным тоном выдавила Лена в ответ. – Теперь уже поздно, - натянуто добавила она, прежде чем не совсем уверенными шагами продолжить свой путь вдоль мостовой и даже ни разу не обернуться.
Она чувствовала спиной жалкий взгляд своей матери, которая сейчас была похожа на брошенную побитую собаку не меньше чем она сама.
И пусть сердце немного кололо от досады, Лена была уверена, что поступает правильно. Невозможно снова впустить в свою жизнь человека, который когда-то причинил тебе невыносимую боль. Время не лечит. Время учит жить с этой болью, которая просто-напросто немного притупляется.
Время убивает людей, оно старит их, превращая в беспомощные тряпичные куклы. Время никогда не ждет. Оно всегда с нервным тиканьем стрелок отсчитывает секунды жизни, которые потом просто невозможно вернуть.
Как было невозможно вернуть тот день, когда молодая девушка с потерянными глазами столкнулась на повороте с мужчиной, который тогда спас ей жизнь. А сейчас он шел по тому же месту с пустыми мыслями в голове и без того жизненного энтузиазма, который когда-то в нем горел. Он просто куда-то шел без определенных целей и стремлений. Ему было все равно, куда приведет его дорога. Лишь бы она не кончалась. Лишь бы ему было куда идти. Потому что ему казалось, что если он остановится, то его тело просто рухнет в беспросветную пропасть бесконечных страданий. В его пустых глазах отражалась лишь одна сплошная серая масса людей и улиц, но всё это было до того момента, как он завернул за угол и почувствовал значительный толчок, которое оказалось случайным столкновением.
И это столкновение подобно пущенной с близкого расстояния пули выбило его из этого безразличного состояния, в котором он находился слишком долгое время. Внезапно всё в его голубых глазах приобрело цвет и значимость. Люди, улицы, дороги и… Легкий аромат духов, исходивший от причины столь неожиданного столкновения. Это было девушка в светлом пальто с милыми каштановыми кудрями и теплыми карими глазами, которые смотрели сейчас на него с каким-то внутренним сиянием, исходившим от самого сердца.
- Простите, - практически одновременно произнесли эта незнакомая милая брюнетка своим звонким голосом и Виталий своим глухим сдавленным тоном.
- Я такая неуклюжая, - тут же добавила девушка извиняющимся тоном. Она улыбалась. Улыбалась ему своими алыми губами, из которых вылетали тысячи неуклюжих извинений и каких-то слов, которые мужчина сейчас просто не мог слышать. Он был просто оглушен. И только несколько секунд спустя он заметил, что во время столкновения девушка случайно уронила свою сумку, в которой ковырялась до этого и всё содержимое которой валялась на мокром из-за снега асфальте.
- Ничего…ничего…Я помогу, - наконец, немного пришел в себя Виталий. Склонившись вместе с девушкой, которая торопливо собирала свои вещи, он тоже начал подбирать с земли высыпавшееся содержимое сумки, состоящее из каких-то бумажек, ключей, бумажника, записной книжки и всякой другой ерунды. Его просто одолевало странное желание непременно помочь ей, сделать что-нибудь такое, что заставило бы хотя бы на время забыть о том, почему он вот уже несколько часов бесцельно слоняется по серым улицам.
Все эти торопливые хаотичные движения продолжались до тех пор, пока они не схватились за один телефон, принадлежавший незнакомой брюнетке, которая тут же смущенно улыбнулась.
- Кажется, у него экран треснул, - поднявшись вместе с девушкой, Виталий отпустил телефон, который после падения был изрядно помят и, кажется неисправен.
- Как не вовремя. Я как раз сегодня жду очень важного звонка, - расстроено закусив нижнюю губу, посмотрела она на него своими вмиг погрустневшими глазами.
- Я знаю хорошую мастерскую, здесь неподалеку. Могу подвезти, - тут же как бы между прочим произнес Виталий, заметив как губы девушки тут же растянулись в благодарной улыбке, от которой было просто невозможно не оттаять.

И пока эта парочка, непринужденно о чем-то беседуя и смеясь, направлялась в сторону автостоянки, девушка с отчаянными зелеными глазами со страхом наблюдала за тем как целый наряд милиции, окружив здание своими машинами и залив улицы громким воем сирены, по одному выводили пятерых парней, закованных в железные наручники.
Она опоздала всего на пять минут, чтобы оказаться рядом с ними со стальными оковами на запястьях. Спрятавшись за иномаркой, которая была припаркована возле тротуара на противоположной дороге, она, не веря своим глазам, смотрела на всё происходящее, чувствуя, как сердце замирает в груди каждый раз, когда их одним за другим заталкивали в разные автомобили. Последним был Женя, при виде которого её сердце практически остановилось. Когда-нибудь это должно было случиться. Он шел с опущенной головой и пустыми глазами, которые в самый последний момент устремили свой взгляд на противоположную сторону улицы. Туда, где пряталась Лена, которая тут же прислонившись спиной к автомобилю, сползла на землю, боясь остаться замеченной. Сердце словно отбойный молоток стучало в груди, когда она несколько минут спустя снова выглянула из своей засады и увидела троих мужчин в форме, которые что-то встревожено обсуждали. И только некоторое время спустя Лена увидела в руках одного из них свою сумку, а в руках другого свою черно-белую фотографию на листе бумаги, которыми раньше был обвешен весь город.
И обшаривая улицы и прохожих своими звериными глазами, они явно кого-то искали. И этот кто-то сейчас прятался за черным автомобилем на другой стороне дороги.
«Нет! Нет, только не это!» - заметив приближающегося с другой стороны автомобиля мужчину, который уже успел открыть переднюю дверь и сесть на водительское сидение, панически закричал внутренний голос. Не дожидаясь пока незнакомец заведет мотор своей машины, Лена, натянув пониже свою потрепанную вязанную шапку и спрятав под ней светлые пряди своих волос, встала на ноги и засунув руки в карманы, непринужденным шагом направилась вдоль дороги, надеясь слиться в одну серую массу с прохожими. Она могла бы прямо сейчас броситься бежать или сесть в машину к тому же незнакомцу, но это было бы слишком заметно. Риск был слишком велик, чтобы решиться на резкие движения, которые в данном случае были просто опасны.
Краем глаза наблюдая за происходящим на противоположной стороне улицы, она, не останавливаясь продолжала идти дальше, чувствуя, что непроизвольно начинает ускорять шаг.
Это было вызвано тем, что «хранители правопорядка» начали шевелиться, заметив что-то подозрительное как раз в том направлении, где находилась девушка. И если поначалу Лена ещё немного сомневалась, то после того, как двое из них сели в машину и вполне уверенно направились на другую сторону, она окончательно убедилась в том, что они её узнали. Это было нетрудно, поскольку выражение её лица сейчас выражало такую же безнадежную пустоту, как и на фотографии.
Не теряя больше ни секунды времени, она со всех ног бросилась бежать, обгоняя прохожих, которые то и дело возникало у неё на пути. Она бежала что есть сил, стараясь не оглядываться на машины с ревущей синей сиреной, которая, несомненно, направлялась следом за ней. Кажется, они даже что-то кричали в рупор, пытаясь заставить её остановиться, но сейчас всё что она слышала это гулкие удары собственного сердца, которое разрывало грудную клетку изнутри. Она оставляла позади целые улицы, магазины, жилые дома и с каждой секундой ей всё больше казалось, что она не сможет оторваться. Не сможет убежать. Не в силах будет воспротивиться.
Это была нескончаемая погоня, в которой победитель был определен ещё в самом начале. У неё было слишком мало сил и возможности, чтобы преодолеть этот барьер. Дыхание практически срывалось на нет, грудную клетку словно стянуло колючей проволокой, а ноги тяжелели с каждым шагом всё больше и больше. И единственное, что заставляло её двигаться дальше это страх. Леденящий страх лишиться последнего, что у неё осталось – свободы. И оно усилилось вдвойне, когда в ход пошли свинцовые пули. Да, с некоторых пор сотрудникам внутреннего правопорядка разрешалось использовать огнестрельное оружие в случае, если преступник бросится в бега. И не только в этом случае.
Паника хлесткими волнами била по глазам девушки, когда очередная пуля пролетела где-то в паре миллиметрах от неё, воткнувшись в каменную стену какого-то здания. Она даже понятия не имела, в какую сторону нужно отклоняться, чтобы не попасть под залп этой безжалостной стали.
И никто сейчас не смог бы спасти её от этой неизбежной участи. Прохожие сами разбегались в разные стороны, издалека завидев погоню двоих волков за беспомощной овечкой. Не зная, сколько ещё она сможет так продержаться, Лена наугад завернула в ближайшую подворотню, выход из двора которой оказался закрыт, но даже эти высокие ворота из железных прутьев не показались ей чем-то опасным и непреодолимым. Ей хватило всего пару секунд, чтобы оказаться на другой стороне, куда на машине преследователям было не добраться. И вот в то самое мгновение, когда она практически уверена в том, что сможет оторваться и быть может даже сбежать от них, она внезапно почувствовала резкую разрывающую боль с правой стороны спины. Казалось, она с секундным опозданием услышала гулкий выстрел, который выбил свинцовую пулю из обоймы и теперь она, разорвав одежду девушки и кожную ткань, вонзилась глубоко в самое легкое.
Вскрикнув от невыносимой боли, которая острыми иголками пронизывала каждую клеточку её тела, Лена рухнула на землю. Её глаза тут же заполнились прозрачной пеленой слез, когда дергаясь в больных конвульсиях, не в силах что-либо произнести, она почувствовала, как к горлу подступает что-то вязкое и горячее. Это была кровь, которая вытекала из неё цвета темно-бордового бархата. Она буквально захлебывалась собственной кровью, которая тонкими ручьями стекала с её губ. Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть морозный воздух февраля, который осыпал её сверху белыми снежинками.
- Что вы наделали?! Вы же убили её! Убили!! – послышался где-то рядом чей-то встревоженный тонкий голос, кажется, она уже слышала его сегодня.
Холод ледяными осколками пробирался под кожу, когда она не в силах хотя бы пошевелиться просто лежала на снегу издалека слыша чьи-то голоса.
Время как песок сквозь пальцы куда-то торопливо уходит. Кто-то теряет, а кто-то находит.

Глава 45
Всю оставшуюся часть дня Виталий провел в приятной компании с приятной брюнеткой по имени Анна, которая постоянно перед ним извинялась. За то, что отвлекла его от дел, за то, что случайно наступила ему на ногу, за то, что отняла у него так много времени. Ему было с ней настолько просто и легко, что под конец он даже решился пригласить её в ресторан поужинать. Он даже сам себе не мог объяснить, почему он так боится с ней расстаться, хотя ответ уже давно читался у него в глазах. Он боялся снова остаться один на один со своими воспоминаниями, которые подобно страшной болезни глодали его душу изнутри. Боялся думать об отчаянных зелёных глазах, которые оставили на его сердце немало глубоких шрамов.
Внутри заведения царила приятная обстановка и потому спустя несколько минут Виталий уже мог полностью расслабиться.
Он всё смотрел на свою новую знакомую и чувствовал лишь одно – покой. Она улыбалась и что-то увлеченно ему рассказывала. Но время шло, слова превращались в осколки, а сердце не дрогнуло ни на секунду. Даже в то мгновение, когда девушка совершенно случайно задела его руку. Это было второе прикосновение за сегодняшний день и тут он снова начала понемногу опускаться в пустоту. Что он делает? Ведь как бы ему не хотелось, но больше ни с кем другим его сердце не билось так дико и отчаянно как с Леной.
Он то и дело ловил себя на мысли, что совершенно непроизвольно сравнивает её с той, что сегодня он прогнал со своих глаз раз и навсегда. Ему постоянно чего-то не хватало. Не хватало блеска зеленых глаз, не хватало шелковых светлых волос, хрипловатого голоса, приятно будоражащего душу. Не хватало ЕЁ целиком и полностью. В этой брюнетке не было абсолютно ничего, что было в ней. И чем дольше, тем больше ему начинало казаться, что он снова погружается в ледяную бездну беспросветной тоски. Тона постепенно вновь начинали приобретать черно-белые оттенки, а сама девушка, сидящая напротив, становилась от него всё дальше и дальше. Она была ему чужой. И всё в ней для него было чужим, включая её карие глаза, темные кудри и алую помаду на губах. Всё это было не его.

- Телефон, - спустя некоторое время донесся до слуха Виталий отдаленный голос девушки, которая вот уже несколько минут молчала. А он этого даже не заметил.
Не сразу сообразив в чем дело, он посмотрел на неё потерянным взглядом, наконец, оторвавшись от своего прозрачного бокала, который прожигал взглядом вот уже полчаса. И только через несколько секунд он спохватился, заметив сверкающий экран своего телефона, который вибрировал на столе.
- Да, - приняв вызов, немного сухо произнес Виталий в трубку, из которой тут же раздался звонкий и взволнованный женский голос.
- Вы просили сообщить, если «неизвестная» пациентка снова попадет к нам. Она здесь. Её привезли пять минут назад, - практически на одном дыхании выпалила она, словно куда-то торопилась и с секунды на секунду готовилась положить трубку.
- Что, простите, - не сразу поняв, о какой «неизвестной пациентке» собственно идет речь и с кем он разговаривает, немного неуверенно произнес Виталий.
- Вы оставили свой номер на случай, если она снова окажется у нас. Светловолосая девушка. Двадцать лет, - снова услышал он нетерпеливый голос, который сейчас вызывал в его памяти старые воспоминаний, вихрем влетевшие в голову мужчины. Осень 2009-го. Она. Ванна. Шприц. Героин. Сирена неотложки.
- Передозировка? – вспомнив тот осенний день, когда нашел на холодном кафеле в ванной девушку, которая лежала на полу без сознания с синими точками на тонких венах, тут же выдавил Виталий. Это было первое, о чем он подумал, закрыв лицо левой рукой, словно это могло ему чем-то помочь. Словно, если сильно зажмурить глаза, то весь этот кошмар исчезнет из его головы. - Огнестрельное ранение. Я бы посоветовала вам поторопиться, - коротко бросила собеседница, прежде чем повесить трубку, которую Виталий так и остался сжимать в руке, пытаясь осознать значение её последних слов.
«Скажи в последний раз. Просто скажи и клянусь, ты больше никогда меня не увидишь.» - раздался тихий голос в голове, когда исчез последний короткий гудок из трубки.
Ему хватило всего полминуты, чтобы сорваться с места. Он даже не помнил, попрощался ли со своей спутницей, которую оставил в ресторане. Не помнил, как завел мотор в машине, выдавливая педаль газа до упора. Не помнил, сколько красных светофоров оставил позади. Не помнил, сколько поворотов пролетел, не видя попутных автомобилей, которые в самую последнюю секунду избегали аварии. Единственное, что сейчас разъедало его сердце изнутри – это страх. Страх потерять её раз и навсегда. Он даже предположить не мог, как с ней могло такое случиться, кто это сделал и почему. Он был твердо уверен лишь в одном – он за неё начнет войну, он за неё возьмет вину, он за неё пойдет ко дну. Ему хватило всего одного звонка, чтобы осознать, как много она для него значит.
И этот огромный мир ему не нужен, если её не будет рядом. Нити обрываются, и он рисковал заблудиться в этом холодном лабиринте. Он всё время всё делал не так. С самого первого дня их встречи. Каждый его шаг вперед был ещё одним её шагом назад к самому краю. Он всё время выбирал неверный путь, и всё дальше углублялся в недры бетонного лабиринта. Но всё, что ему нужно было сделать - это остановиться. Взять её за руку и пройти сквозь высокие стены лабиринта напрямую к выходу, который был намного ближе, чем казалось. Нужно было просто её не отпускать.
Как часто одному человеку приходится расплачиваться за одну единственную ошибку всю свою жизнь. Ошибку, которая будет мучить тебя без конца. Любовь их поломала, но не до конца.

Глава 46

Опиум – цветок белого мака с иссиня черным сердцем. Сухие чувства в вялых лепестках увядающей души, которая тихо умирала в своей темнице. Обнаженная душа на краю бездны. Она так не хотела умирать, но в своих расчетах с человеком судьба никогда не считает его долг погашенным.

Он бежал наперегонки с собственной судьбой, оставляя за собой дома, людей, проспекты, стены, лестницы. Бежал со всех ног, чувствуя, как сердце неистово бьется в груди, отбивая свой собственный безудержный ритм. Он бежал наперегонки со временем, пытаясь изменить реальность. Холодный мир в голубых глазах, которому он сейчас изо всех сил пытался противостоять. Бежал, срывая дыхание, пока в его теплых руках горела тонкая спичка хрупкой надежды, которую он оберегал от снега и холода, от чужих пустых взглядов и черного ветра.
Белые стены больниц сливались в одно сплошное пятно, когда он, не чувствуя собственных ног бежал по коридорам в поисках той единственной, что смогла согреть его душу. И вскоре он её нашел. Он появился в больнице как раз в то время, когда местные врачи, окружив её со всех сторон, везли в сторону операционной.
Перед её глазами, которые были затуманены холодными слезами, мелькал белый потолок и бесконечные желтые лампочки. Ей было холодно. Холодно от застывшей на её губах крови. Холодно от того, что её сердце практически переставало чувствовать. Холодно от режущей боли в груди, которая никак не желала утихать. Она постоянно чувствовала, как в неё вливают различные лекарства, оставляя красные точки от острых иголок шприцов, как проверяют пульс и подключают различные приборы. И она слышала чей-то голос. Такой знакомый, но такой далекий от неё. Кто-то всё время звал её по имени. Так громко и отчаянно.
- Лен…Лена, ты меня слышишь? Я буду рядом. Всегда буду рядом, - услышала она тот самый голос где-то рядом, когда кто-то внезапно резко схватил её за руку, и остановил всю Вселенную. Словно в эту самую секунду вместе с его прикосновением остановился весь мир. Замер на мгновение. Замерло всё – машины, люди, самолеты, телефонные провода, белые снежинки, сердце. Всё. Он сделал то, что должен был сделать уже давным давно – взять её за руку и больше никогда не отпускать.
«Всегда буду рядом» - всего три слова полушепотом в тишине и весь мир снова пробудился. Словно застрявшие зубчатые колеса часов снова пришли в движение, преодолев преграду в виде тонкой спички, которую они, переломив пополам, продолжили свой путь. Двигатели самолетов и машин снова зашумели, люди продолжили свое движение, телефонные провода переполнились бесконечными разговорами, снег снова начал стремительно падать вниз, а сердце снова забилось с неистовой силой. Он остановил время, всего за несколько мгновений невесомости, сделав то, что имело гораздо большее значение, чем все эти прожитые годы в вечных поисках чего-то или кого-то.
В коридоре внезапно стало тихо и пусто. Остался только он и незнакомая ему женщина, которая сейчас смотрела на него с застывшими слезами на щеках. Виталий был абсолютно уверен, что никогда раньше не видел её, но в то же время в ней было что-то такое так сильно ему знакомое, что он не мог оторвать от него своего взгляда. И вскоре он понял, что это – её глаза.

«Да! Это моя вина! Я знаю! Я воровка, уголовница, преступница!..Убийца если хотите! К тому же еще и наркоманка! А знаешь, что самое хреновое?! Самое хреновое то, что проходя мимо, люди тыкают в этот чертов листок, со словами, что мне такой сволочи гнить бы в тюрьме, да где-нибудь подальше от их мирной спокойной жизни, даже не задумываясь о том, что может толкнуть человека на подобный поступок! Обвинить может каждый, а вот попытаться понять!... И вместо того, чтобы во всем разобраться на тебя вешают все грехи, неважно совершал ты их или нет! Да, я убила человека, и знаешь, ни капли не жалею об этом! Можешь назвать меня хладнокровной и жестокой, это твое право! Спросишь, как я докатилась до такого? Здесь все до банальности просто! Моим воспитанием занималась мать-одиночка, которая по совместительству была подстилкой для мужиков! Да, моя мать была проституткой, и я этого, как ни странно, не стыжусь! И после всего этого ты можешь испытывать ко мне только два чувства, либо неприязнь, либо жалость! Что самое ужасное, я даже не знаю, что хуже первое или второе!» - подобно внезапному урагану вихрем пронеслись в голове слова, которые она кричала, вырывая их из самого сердца. С того самого разговора прошло достаточно много времени, но даже сейчас они звучали так громко и вызывающе, словно это было всего пару минут назад.
- Вижу, она рассказывала вам обо мне, - спустя несколько минут молчания, во время которого они оба пытались найти конец одной и той же веревки, произнесла она слабым тихим голосом.
- Сейчас это не имеет никакого значения, - немного сухо ответил Виталий, отметив про себя, что они совершенно не похожи. Разве что только глазами.
Но сейчас ему было абсолютно неважно на то, кто она такая. Единственное, что не давало ему покоя это то, что именно из-за этой женщины маленькой девочке с детскими наивными глазами пришлось пережить то, что не смог бы пережить не каждый взрослый человек. Жизнь сделала её такой неподступной и хладнокровной. Она сломала её веру, разбила надежды и растоптала любовь.
- Могу я попросить вас сделать кое-что. Для неё, - сказала она тонким бесцветным голосом, сделав небольшую паузу в конце.
- Конечно, - ответил Виталий, для которого вторая часть предложения являлась крайне значимой.
- Сожгите это, - достав из своей сумки плотную картонную папку, протянула она её мужчине, который вызывал у неё абсолютное доверие. Ведь он был явно неравнодушен ко всему происходящему. Это было видно по тому, как он переживает за судьбу её дочери.
Ему хватило всего полувзгляда, чтобы понять, что это личное дело девушки, черно-белая фотография которой была наклеена в верхнем правом углу. На фотографии ей было где-то около пятнадцати, не больше. Это было видно по её ещё немного детскому лицу, которое так сильно изменилось за последние пять лет.
Здесь было всё, начиная с её даты рождения, всех мест жительства и заканчивая отпечатками пальцев и всего того, что она успела наворотить за это время. В каждой строчке, в каждом слове мелькали лишь одни статьи и обвинения с массивной печатью, подтверждающие все совершенные ею деяния. В основном это было воровство, мелкое хулиганство и административные ущербы, но здесь присутствовала два самых значительных и самых важных пункта, за которые её запросто можно было дать пожизненное. Это два убийства, одно из которых она не совершала и наркотики, дилером которых она никогда не становилась.
Она была простым потребителем, употребляя их внутривенно в обшарпанных ванных комнатах.
Он сжег всё, развеяв серый пепел черных строк, которые больше не имели к ней никакого отношения. Он безвозвратно сжег её прошлое, которое больше никогда не будет дышать ей в спину. Она больше никогда не будет оглядывать назад, в её глазах больше никогда не отразится страх. Страх упасть, разбиться, сломаться или что-то потерять. Она больше не будет бояться. Она будет жить, не зная ни боли, ни горя, ни страха.
И прямо здесь и сейчас на операционном столе она сожмет в руке вялый серый цветок, раздавив раз и навсегда его черное жестокое сердце. А проснувшись наутро, откроет свои светлые зелёные глаза, почувствует неровное биение своего сердца, начнет спокойно дышать и чувствовать. Чувствовать веру, которая будет сильнее прежней. Чувствовать надежду, которая светлыми лучами будет освещать ей путь. Чувствовать любовь, которая будет приятно трепетать в груди при одной мысли о взгляде глубоких голубых глаз.
Она медленно разожмет ладонь с чистым, белым и таким светлым цветком её новой жизни с нежными лепестками и искреннее улыбнется.

Дата добавления: 2014-11-20