Медный и бронзовый век в Западном Средиземноморье

Греки

Вопрос о происхождении греков долгое время был неразрешимой загадкой. Столетиями до развития археологии как научной дисциплины история начиналась с Геродота, а Гомер был окошком, позволяющим соблазнительные взгляды на самое отдаленное прошлое. Однако в последние годы после лингвистических и исторических исследований Майрса[261]и публикации описаний скелетного материала Фюрстом и Кумарисом был достигнут большой прогресс в решении этой проблемы.

Историческую реконструкцию можно кратко суммировать следующим образом: во время неолита Греция была культурно связана с Северной Африкой и остальным Средиземноморьем. Единственный известный череп принадлежит к обычному средиземноморскому расовому типу. В начале эпохи металлов иммигранты с Кикладских островов, будучи по происхождению из Малой Азии, вместе с культом богини‑матери привнесли в Грецию медь и поселились на обеих сторонах Коринфского перешейка. Тем временем население культуры крашеной керамики, по происхождению принадлежащее к дунайской культуре, проникло в Грецию с севера, вытесняемое шнуровиками. Таким образом, к 2000 г. до н.э. с культурной точки зрения в греческом населении были три элемента: а) местные неолитические средиземноморцы, б) дунайцы с севера, в) кикладцы малоазиатского происхождения.

Между 2000 г. до н.э. и временем Гомера Греция была завоевана еще три раза: а) шнуровиками (Майрс называет их «народом курганов», Kurgan people), появившимися с севера около 1900 г. до н.э. и которые, как думает Майрс[262], могли принести индоевропейскую основу эллинской речи, б) минойцами с Крита, основавшими «длинные генеалогии»: династии правителей в Тебесе, Афинах, Микенах и других местах; большинство из них проникли в Грецию около 1400 г. до н.э., хотя некоторые, возможно, и раньше, вплоть до 1700 г. до н.э.; в) «божественнорожденные» иностранцы, такие как Атрей, Пелопс и т.д., приплывшие в Грецию через Эгейское море на кораблях, выучившие греческий язык, занявшие троны и женившиеся на дочерях царей минойцев.

Эти иностранцы, которых Майрс уподобляет норманнам английской истории, дали жизнь героям Троянской войны. Сама эта война отражает близкое родство между этими путешественниками и приамовской Троей. В этих войнах гомеровские герои составили ядра небольших групп «товарищей»: они были бездомными героями с тесными личными связями. Основная масса греческой армии была составлена из местных новобранцев из различных греческих царств, у которых было разное этническое происхождение и у которых, как у Терсита, не было особого интереса в разрушении Трои.

Дорийцы послегомеровской эпохи железного века долго считались завоевателями с севера. Согласно реконструкции Майрса, они говорили на греческом языке и в результате военной активности фиванцев жили изолированно в районе горы Олимп, получая железо из Малой Азии.

Таким образом, греки великого периода афинской цивилизации были продуктом значительного смешения элементов из различных этнических источников, что показывает и изучение происхождения греческого языка.

Скелетные свидетельства могут, в свою очередь, дополнить свидетельства реконструированной истории. Шесть черепов из Агиас‑Космос возле Афин представляют период смешения неолитического средиземноморского, дунайского и кикладского элементов между 2500 и 2200 гг. до н.э. [263]Три из них долихоцефальны, один мезоцефальный, а два брахицефальны. Их лица узкие, носы лепторинные, а орбиты высокие. Можно заключить, что здесь присутствует как критский средиземноморский, так и кипрский динарский тип.

Двадцать пять среднеэлладских черепов представляют период после пришествия шнуровиков или «населения курганов» с севера и во время захвата власти минойскими завоевателями с Крита[264]. Из них 23 происходят из Азины, а два из Микен. Не стоит и говорить, что население этого времени было в большой степени смешанным. Только два черепа брахицефальны; оба они мужские, и оба связаны с очень низким ростом. Один из них средней величины, с высоким сводом, узким лицом и узким носом; другой – хамеринный и с очень широким лицом. Видимо, они представляют собой два разных широкоголовых типа, оба из которых, вероятно, можно найти в Греции и сегодня.

Длинноголовый тип не является единым: некоторые черепа с большими сводами и сильно выраженными надбровными дугами, с глубокими выемками в области переносья напоминают тип неолитических долихоцефалов – как тип длинных курганов, так и шнуровиков. Фюрст считает, что большое их количество очень похоже на поздненеолитические черепа из Скандинавии примерно равного возраста. Не стоит и говорить, что в это время в Дании и Швеции присутствовали как шнуровики, так и строители мегалитов.

Остальные длинноголовые черепа, которые, вероятно, более точно представляют основную массу среднегреческого населения, принадлежат к типу с высоким носом и слабо выступающими костями черепа, знакомому по Криту и Малой Азии той же самой эпохи. Они также низкого роста, в то время как несколько экземпляров более большеголового типа, как и ожидалось, выше. По нынешним данным выделить из основной массы этих черепов дунайский тип невозможно, хотя он вполне мог присутствовать.

Сорок один позднеэлладский череп, датируемый промежутком с 1500 до 1200 г. до н.э. и происходящий опять же из Арголиса, может включать и черепа «божественнорожденных» завоевателей. Среди них одна пятая часть брахицефальна, и, очевидно, в основном принадлежит к киприотскому динарскому типу. Из длинноголовых черепов значительное количество является большими и имеющими более отчетливые отметки, а меньшая часть относится к меньшему средиземноморскому типу. Сходство с северными типами и особенно со шнуровиками видно даже сильнее, чем раньше. Это усиление неминойских черт может быть связано с прибытием предков гомеровских героев.

Этот обзор несет нас через весь бронзовый век. Расовая история Греции классической античности не так хорошо документирована, как только что изученные периоды. Однако до начала работорговли[265]в Афинах и других центрах производства и экспорта могло и не быть значительного изменения населения. В Арголисе единственным расовым элементом, ясно различимым в шести протогеометрических и «эллинских» черепах, является средиземноморский[266]. Согласно данным Кумариса по черепным указателям[267], во время классического периода, а также в эллинистические и римские времена на всей территории Греции господствовала мезоцефалия. Средний указатель для Афин в этот период был равен 75,6 для 30 черепов. Эта мезоцефалия, возможно, демонстрирует присутствие расового смешения при господстве средиземноморского типа. Греческие колонии в Малой Азии демонстрируют во многом такую же комбинацию типов, которую мы видели в самой Греции[268]. Смешение с азиатами, должно быть, было скрыто расовой схожестью населения на обоих берегах Эгейского моря.

Греческая литература и искусство предоставляют изобилие свидетельств о пигментации и характерных лицевых чертах древних обитателей Эллады. Олимпийские боги, предки полугероев, по большей части были светловолосыми, с голенями цвета слоновой кости и золотыми волосами. У Афины были серые глаза, однако Посейдон был черноволосым. Если верить Гомеру, эти боги несильно отличались от своих потомков, большинство из которых имели белую кожу и золотистые волосы[269].

У вестника Одиссея Эврибата была смуглая кожа и вьющиеся волосы; сын Ахилла Неоптолем был рыжим, и возможно, что его мать была брюнеткой. Спартанцев описывали как светловолосых, а в V в. афинянки в поисках светлого идеала красили свои волосы в золотисто‑желтый цвет при помощи трав. Расписывавшие вазы художники с VI до IV в. до н.э. могли различать светлый и темный цвет условными видами глазури и применяли это различие для представления как живых моделей, так и героев.

Греческая терминология включала названия голубых и карих глаз, а также зеленых (цвет оливкового листа); в цвете кожи выделяли розовость, бледность, напоминавшую сливочный сыр или кожуру незрелых яблок, цвет меда и темный цвет. Финикийским торговцам и смуглым морякам других национальностей было дано имя «phoinix» – этот цвет сравнивали с цветом зрелого финика или гнедой лошади. Таким образом, как в греческом сообществе, так и за его пределами можно было найти все варианты пигментации, известные современным европейцам.

Минойские традиции носа с высоко расположенным корнем и гибкого тела перешли в классическую Грецию как художественный идеал, но портреты отдельных личностей показывают, что они не были распространены. Злодеи, комические персонажи, сатиры, кентавры, великаны и все неприятные люди, которыми нельзя было восхищаться, часто показаны в скульптурах и в росписи на вазах как широколицые, курносые и обладающие обильной бородой. Сократа, принадлежащего к такому типу, недоброжелатели сравнивали с сатиром. Этот тип все еще можно найти в Греции – это обычный альпийский тип. В древних скелетных останках он представлен некоторыми из брахицефальных черепов.

В общем, по портретам афинян и глиняным маскам спартанцев можно составить впечатление, что они напоминали современных западных европейцев. Однако это сходство становится менее отчетливым в искусстве Византии, где более часты современные ближневосточные лица; но византийцы жили в основном за пределами собственно Греции. Как мы продемонстрируем ниже (глава XI, раздел 14), современные жители Греции на удивление мало отличаются от своих античных предшественников.

В начале эпохи металлов влияния с Крита и Эгейских островов, включая вторую Трою, распространились на запад до Сицилии, Сардинии, Италии и Испании, достигая также небольших островов Западного Средиземноморья. Вероятно, что мореплаватели отправлялись в путешествия в поисках как новых источников металла, так и рынков для своих продуктов. Также торговцы и искатели приключений следовали древним мегалитическим маршрутам. В самом начале носители металла и позднемегалитические колонисты могли быть одним народом.

Свидетельства о расовом составе мореплавателей медного века, достигших Италии и островов, просты и непосредственны. Относительно высокие, длинноголовые, узконосые строители мегалитов в позднем неолите наложились на меньший средиземноморский тип, предшествовавший им. За ними в энеолите последовало аналогичное население, но совместно с такими же высокими брахицефалами. Последние напоминали людей с такой же динарской формой головы с Кипра, Крита и Эгейских островов и, без сомнения, составили западную ветвь того же самого движения.

На Сицилии, которая, вероятно, получила металл раньше, чем большая часть континента или острова западнее, все черепа медного века серии из Иснелло[270]принадлежат к общему средиземноморскому типу с доминирующим мегалитическим типом, что видно по большим длинам черепа, умеренным высотам свода и узким носам. Средний рост 21 мужчины, предположительно этого типа, составлял 169 см. Однако другие сицилийские серии включают и брахицефалов, как серии из Чиуселлы и Виллафратти с черепными указателями, доходящими до 91[271]. Однако эти формы составляют не более трети от всех энеолитических серий из Сицилии. В последовавшем собственно бронзовом веке процент этих брахицефалов увеличился.

В Сардинии большая серия из 63 черепов медного века из Ангелу‑Руджу[272]включает в себя 16%, или десять индивидов, нового брахицефального типа, а остальные напоминают длинноголовый тип из Сицилии. Вся группа в целом была высокой независимо от формы головы[273]. Расовый состав Корсики во время этих периодов известен только по присутствию одного небольшого, невысокого, длинноголового женского скелета неолита или энеолита и двух брахицефальных черепов бронзового века[274].

Было бы интересно дополнить этот обзор итальянских островов изучением черепов, найденных на разработанных погребениях Мальты позднего неолита или ранней эпохи металлов, но копатели этих сводов, профессионалы и непрофессионалы, буквально выбросили, вероятно, самую большую объединенную серию человеческих черепов из когда‑либо найденных числом более семи тысяч. Считается, что эти древние мальтийцы были «средиземноморцами», и сверх этого нам мало что известно о них[275].

В самой Италии энеолитические скелеты, найденные в основном на западной части центрального региона полуострова, принадлежат к тем же самым типам, что были найдены на островах, но брахицефалы более обильны – по количеству они равны долихо– и мезоцефалам[276]. Некоторые из энеолитических итальянцев Кампаньи и Лациума были очень высокими и с большими головами как с брахицефальными, так и с мезоцефальными формами[277]. В Истрии, у берега Адриатического моря, господствующее на полуострове сегодня динарское население начало появляться в медном и бронзовом веках[278], судя по серии из шести женских черепов, несущих черты определенных показателей этого типа – таких как уплощение затылка, узкое лицо и выдающиеся носовые кости. Таким образом, новые завоеватели могли приплыть как из‑за Адриатического, так и из‑за Тирренского моря[279].

Обозревая итальянский материал, как на метрической, так и на морфологической основе мы можем определить, что внедрение металлов было в общем связано с динарцами и, без сомнения, пришло из Малой Азии и Эгейских островов, где оно впервые произошло в последних столетиях III тысячелетия до н.э. Так как эпоха металлов в Среднем и Западном Средиземноморье началась позже, чем в Восточном, хронологический аспект этой теории не вызывает возражений.

Следующими остановками в распространении мореплавателей, несущих технологию обработки металлов через Средиземноморье на запад, были конечно же Балеарские острова, Испания и Португалия. Во время раннего медного века в Испании возникла отдельная культура колоколовидных кубков (КК), которая вскоре распространилась на север и восток в Центральную Европу и в конце концов в Британию как значительное расовое движение. Другая культура такой же локальной важности – культура Лос‑Милларес в Альмерии – развилась из восточных начинаний с акцентом на импорте египетских и ближневосточных материалов – таких как кости гиппопотама, скорлупа яиц страусов и подлинно ближневосточная керамика[280]. Центр цивилизации ранней бронзы, появившейся около 2000 г. до н.э., опять же лежит в Альмерии, в Эль‑Аргаре. Во время этого периода, длящегося до железного века, присутствовало сильное египетское и эгейское влияние.

К сожалению, на Иберийском полуострове, как и повсюду, человеческих останков недостаточно, чтобы поддержать всю сложность культурных свидетельств. Краниолог не может идти в ногу с археологами: мы не можем во всех случаях сказать, какие физические типы принадлежали каждой археологической общности без более многочисленных и более точно соотнесенных с археологическими культурами скелетов.

Для начала на Балеарских островах было найдено несколько долихоцефальных черепов и один брахицефальный в талайотах или ступенчатых каменных башнях, напоминающих сардинские нураги и шотландские брохи, которые впервые были построены в медном веке, но использовались до пришествия железа[281]. Считается, что 58 взрослых и 5 детских черепов с длинными костями из наветы, или длинного кургана, на Менорке представляют однородную группу людей с низким ростом, длинными головами (все черепные указатели меньше 75), низкими лицами, выступающими орлиными носами и выступающими подбородками. Форма лопаток и плеч у мужчин показывает, что от использования пращи, от которой эти острова получили свое имя, у них развились сильные мышцы плеч и рук. Три других черепа из склепа у Биньятапа брахицефальные[282].

В группах медного века из Испании и Португалии совершенно превалируют древние длинноголовые типы: из 134 черепов, представляющих все, что могло быть собрано для этого обзора, только 15, или 9%, брахицефальны[283]. Если включить сюда Ариж, Нижние Пиренеи и Авейрон на юге Франции, можно добавить 28 черепов, из которых только два брахицефальны[284]. Один из них с места раскопок возле Нарбонны обладает всеми черепными и лицевыми чертами брахицефалов бронзового века Кипра, Италии и итальянских островов. Только в описании нескольких испанских экземпляров приведены подробные детали, но вероятно, что брахицефальные черепа были также такого же типа.

Многие из долихоцефальных черепов медного века принадлежат к мегалитическому типу или типу длинных курганов, а другие – к меньшему, менее грубому мезолитическому или неолитическому средиземноморскому типу. Среди мезоцефальных черепов некоторые могут быть опять же малыми средиземноморцами, в то время как другие с бо́льшими размерами свода могут во многих случаях быть результатом смешения между мегалитическим и брахицефальным типом. Средний рост больших долихоцефальных групп составляет около 167 или 168 см – это выше, чем рост большинства современных испанцев, и равно росту неолитического населения длинных курганов в Британии. Другие долихоцефальные черепа сочетаются с низким ростом – в среднем около 160 см. К сожалению, сейчас невозможно определить примерные пропорции мегалитического и средиземноморского типов, но последний, кажется, составляет по меньшей мере половину от общей численности.

Особым развитием медного века в Испании была культура КК, о которой больше будет сказано далее, так как ее главное влияние в расовом смысле приходится на области в других частях Европы. Сегодня археологи полагают, что культура КК возникла в Центральной Европе незадолго до 2000 г. до н.э. и имеет местное происхождение[285]. Ее североафриканское происхождение представляется маловероятным из‑за предполагаемого отсутствия бронзового века южнее Гибралтара, хотя недавняя работа в Марокко выявила предположительно древний металл[286]. Там, где в Центральной Европе встречаются захоронения культуры КК, скелеты почти всегда принадлежат к тому же высокому брахицефальному типу, который мы уже изучили в Восточном Средиземноморье и Италии. В Испании, однако, они часто принадлежат мегалитической расе. Основой для мнения, что население КК Испании было динарским, служит в основном то, что таковы три фрагмента черепа этой культуры в Сьемпосуэлос около Мадрида, и один полный мезоцефальный череп из Серро‑де‑Томилло на расстоянии сорок миль оттуда[287].

Размеры этих трех фрагментов точно неизвестны, и приписать их к определенному типу невозможно[288]. Однако все три фрагмента, кажется, брахицефальны, а у одного из них высокий свод. Надбровные дуги у одного черепа сильно развитые, у другого слабо. У одного, кажется, есть небольшое ламбдовидное уплощение. В единственном фрагменте с костями лица орбиты высокие, а нос узкий. Однако череп из Серро‑де‑Томилло не является чисто долихоцефальным и частично напоминает динарский брахицефальный тип, обычный в Средиземноморье в это время.

Хотя кажется, что у археологов нет особых сомнений в том, что культура КК развилась в Испании, а брахицефалы восточного Средиземноморья появились здесь примерно в это же время, до сих пор неясно, как именно соотносятся друг с другом эти физический тип и археологическая культура.

В ранний бронзовый век, после расцвета населения культуры КК, Испания стала значимым центром металлургии и торговли, соревнуясь по своей важности с Эгейскими островами. Колонисты с востока, изначально бывшие в Испании рудокопами и распространявшие металл, стали производить готовые бронзовые произведения в самой Испании для местной продажи, так как беспорядки в Микенском и Минойском царствах, очевидно, отрезали их от родины[289]. Далее, внедрение новых культурных элементов с востока предполагает то, что появилось и новое население.

Главное место раскопок раннего бронзового века – Эль‑Аргар в Альмерии расположено рядом с серебряными шахтами Геррериаса, разрабатывавшимися в древности. Из примерно 1300 погребений в урнах изогнутой формы было получено 70 черепов, из которых 29 принадлежат взрослым мужчинам, а 40 – взрослым женщинам[290]. Серия из Эль‑Аргара весьма определенно показывает, что в раннем бронзовом веке население Альмерии не составляли потомки предыдущего населения. Это была во многом новая популяция с определенными родственными связями с Ближним Востоком, как можно предположить из культурных показателей.

Серия в целом принадлежит небольшим людям, со средним ростом у мужчин от 158 до 160 см; более древние иммигранты медного века по большей части были на десять сантиметров выше. Черепные указатели колеблются у отметок 76 и 77: 60% мужских и 58% женских черепов мезоцефальны. Среди оставшихся черепов длинноголовые в два раза превосходят круглоголовых. Эта серия не является очень однородной, и черепной указатель и большинство других морфологических критериев демонстрируют то, что население Эль‑Аргара включало в себя по меньшей мере два типа, которые смешались не до конца.

Главный черепной элемент – это обычный, довольно небольшой средиземноморский тип, который напоминает как метрически, так и по описанию додинастические или ранние династические египетские формы, или в то же время элементы, появившиеся в Испании в неолите. Выступание надбровных дуг у надпереносья и существенное углубление в области переносья делают этот средиземноморский тип непохожим на каппадокийский вариант, частый в Малой Азии, хотя ничто не мешает предположить подобное родство по метрическим характеристикам.

Второй тип – это новый брахицефальный и, видимо, политически господствовавший элемент: на двух таких женских черепах найдены серебряные короны. Это была, очевидно, какая‑то форма ближневосточного брахицефала, с которым мы в общем уже знакомы – скорее короткий, нежели широкий череп, свод средний или низкий, лоб узкий, ламбдовидная область часто уплощена, в то время как самая большая ширина свода доходит до задней стенки. Нос высокий и узкий, а носовые кости соединяются с лобовыми с небольшим понижением, в то время как гладкое надпереносье усиливает впечатление ближневосточного типа носа с высокой переносицей. Хотя части лица высокие и закругленные, само лицо достаточно низкое, но нижняя челюсть на удивление широкая, часто с вывернутыми углами нижней челюсти. Также встречается заметное количество случаев альвеолярного прогнатизма.

Хотя это не в точности тот же самый брахицефальный тип, который мы встречали в медном веке и который был идентифицирован как население культуры КК, но, тем не менее, это определенно ближневосточный брахицефальный тип, знакомый нам сегодня по Малой Азии и Сирии. Население Эль‑Аргара представляет собой смесь элементов, которые могут в точности повторяться на современном Ближнем Востоке, но не ту, с которой мы уже знакомы, – мы слишком мало знаем об этой оконечности Средиземного моря. Некоторая часть средиземноморцев вполне могла происходить от более древних испанцев, но в таком случае удивляет отсутствие мегалитических форм и форм медного века.

В других частях Испании не представлено такого изменения населения, как в Альмерии. Средиземноморцы, как большие, так и малые, продолжают существовать с неолита и медного века, и большая разновидность брахицефалов также сохраняется[291]. На Мальорке и Менорке долихоцефальный элемент, видимо, сохраняется в качестве единственного или господствующего, в большинстве своем высокого и по форме свода идентичного типу длинных курганов[292].

Западные миграции народов с Эгейских островов и восточного берега Средиземного моря во время позднего неолита, энеолита и раннего бронзового века, должно быть, в значительной степени повлияли на население Италии, Сицилии, Сардинии, Корсики, Балеарских островов и Иберийского полуострова. Это был настоящая колонизация, добавившая новые расовые элементы в мезолитический и ранненеолитический средиземноморский субстрат. К середине бронзового века области Центрального и Западного Средиземноморья получили расовые характеристики, которые они сохраняют по большей степени и поныне. За исключением северной и центральной Италии, более поздние миграции принесли мало что нового.

Дата добавления: 2014-11-20