Кавказская княжна и прочие 3 страница

Француз и представления не имел, что Разумовский родился в Лемешах Черниговской губернии – а «Таракановки» нет ни в означенной губернии, ни вообще на Украине, потому что в украинском языке никогда не было слова «таракан». Таракан по-украински – «каралюх»...

Именно от Кастера, чья книга – пасквиль на Екатерину II – вышла в Париже в 1793 г., и пошли сказки насчет «Таракановой», гибели в волнах наводнения, а также побасенка насчет мнимого венчания...

Впрочем, его современники были не лучше. Француз Гельбих пытался доказать, что вся эта история – чистая правда, но «принцесса» дочь не Разумовского, а Шувалова. Некто Горани, чья книга вышла в Париже в тот же год, что и «труд» Кастера, всерьез уверял, что «княжна» и не тонула, и от чахотки не умирала – просто-напросто в камеру пришли русские палачи-варвары (в красных рубахах! Бородатые!) и захлестали ее кнутами насмерть...

Да, напоследок. Что интересно, после смерти «княжны» обоих шляхтичей по личному приказу Екатерины освободили, дали по сто рублей на дорогу и велели убираться из России к чертовой матери, предупредив, чтобы помалкивали, иначе под землей найдут и языки отрежут. А если вздумают вернуться в Россию, попадут на виселицу. Этой шушеры Екатерина явно нисколечко не опасалась.

Обрадованные шляхтичи, отделавшиеся лишь несколькими месяцами отсидки, взяли деньги и моментально испарились из Петербурга. Следом отправили слуг, выдав им уже по пятьдесят рублей, кроме горничной – эта оказалась дворянкой, а потому получила целых сто пятьдесят.

На том и кончилась реальная история оставшейся неизвестной самозванки. Вот только время от времени всплывают побасенки, сочиненные еще Кастера...

А после казни Пугачева и смерти «Елизаветы» у Екатерины объявились еще два нешуточных врага. Причем оба они не поднимали мятежей, не выдвигали претензий на трон, не объявляли себя «чудесно спасшимися императорами» или «незаконными детьми Елизаветы». Они вообще ничего не делали – только виртуозили пером над бумагой. Но тем не менее одного из них, Радищева, Екатерина всерьез именовала «бунтовщиком хуже Пугачева». В советские времена обоих полагалось безудержно восхвалять, как людей невероятно прогрессивных.

Посмотрим, как с ними обстояло...

Радищева, как многие должны помнить, Екатерина отправила на десять лет в ссылку – за книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», согласно советским энциклопедиям, «рисующую картину крепостного угнетения».

Это правда, но не вся. Вообще-то бытовала и другая точка зрения: что Радищев сгустил краски и отдельные случаи изобразил как нечто типичное, повседневную практику. Но дело даже не в этом...

Вот Радищев подробно живописует случившееся в одном из сел трагическое происшествие: трое лоботрясов, помещичьих сынков, затащили в амбар молодую крестьянку-крепостную, которая в этот день выходила замуж, и изнасиловали. Прибежал жених и колом проломил голову одному из насильников. Помещик, их отец, велел жениха сечь. Сбежавшиеся крестьяне – практически вся деревня – убили и отца-помещика, и трех сыновей.

История, что и говорить, омерзительнейшая. Однако Радищев на ее основе разворачивает целую философию, согласно которой «всякий гражданин» вправе прибегнуть к немедленному самосуду, согласно «законам природы». «Если закон или не в силах его заступить, или того не хочет, или власть его не может мгновенное в предстоящей беде дать вспомоществование, тогда пользуется гражданин природным правом защищения, сохранности, благосостояния». Всякий, «имея достаточно сил», вправе тут же «отмстить обиду, ему содеянную».

Вот за этакие философские идеи Радищева в первую голову и притянули к ответу! А вовсе не за «протест против крепостничества».

Идея, в самом деле, страшненькая. Прежде всего оттого, что декларирует: право на самосуд выше закона. Никто не спорит, трое молодых барчуков – твари последние. Но дает ли это право «возмущенному народу» тут же убивать и их отца, который, со всех точек зрения, не совершил ничего, караемого бы смертной казнью? Крепко сомневаюсь...

История человечества дает массу примеров кровавого бардака, который моментально воцарялся, едва – из самых лучших побуждений! – начинали вместо закона руководствоваться «природным правом защищения». То бишь – примитивным линчеванием на манер Дикого Запада. Подчеркнем особо: линчевание процветало как раз оттого, что на тех территориях не имелось ни законов, ни власти. Как только появлялась власть, юстиция, официальные учреждении, те самые несгибаемые шерифы начинали самую ожесточенную борьбу с линчевателями, невзирая на мотивы таковых.

Человеческое общество должно жить по закону, а не по правила, которые каждый устанавливает для себя сам. Наверняка именно из этих побуждений императрица и назвала Радищева бунтовщиком опаснее Пугачева. В самом деле, даже у Пугачева его Военная коллегия четко отделяла «самоуправство» от «законной кары» – и с первым боролась всерьез...

Пропагандируемый Радищевым тезис о праве на самосуд плох в первую очередь тем, что автоматически порождает массовые злоупотребления. В самом деле, где границы «природного права защищения», если «всякий гражданин» вправе устанавливать их себе сам? Как быть с ложными обвинениями, корыстными мотивами, которыми какой-нибудь подонок непременно будет маскировать свои действия, не имеющие ничего общего с восстановлением справедливости? Закон для того и необходим, чтобы соблюдать порядок и по мере возможности изживать злоупотребления. Самый скверный кодекс законов лучше самой благородной анархии – а именно анархию и пропагандировал Радищев.

Эти нюансы четко понимали уже в раннее средневековье. Первый русский писаный уголовный кодекс, «Русская Правда», составленный еще в одиннадцатом веке, например, дает право хозяину дому убить захваченного в доме грабителя – именно в доме. Если грабитель, вор выбежал на улицу, его следует ловить, задерживать – но категорически запрещено убивать.

Схожие положения встречались и в уголовном праве некоторых итальянских земель в том же средневековье. Обманутый муж имеет право порой убить любовника, застав его со своей женой на месте преступления, в доме (а то и жену отправить на небеса) – но на улице уже убивать нельзя.

Мотивы лежат на поверхности: предупреждение возможных злоупотреблений. Встретил на улице своего врага, проткнул его мечом – а потом тверди с честными глазами, что все дело в ревности и супружеской неверности... Мало ли найдется таких догадливых? Чтобы застраховаться от этаких выдумщиков, под прикрытием закона сводящих счеты, тысячу лет назад четко прописывали юридические формулировки...

Которые, например, содержатся в сегодняшних американских законах, дающих человеку право на самооборону. Если на тебя напали, ты вправе стрелять из законно имеющегося пистолет – без всяких предупредительных, на поражение с первого выстрела. Но тут же подключаются нюансы: если нападавший находился от тебя на расстоянии большем, чем предписывает закон, или уже убегал, а ты пальнул ему в спину – сам сядешь на жесткую скамеечку... И ответишь по всей строгости.

Для восемнадцатого века – как и для нашего, кстати, подобные завиральные идеи, пропагандировавшие отказ от законов и замену его совершеннейшей анархией, были категорически неприемлемы. Вот за них-то Радищева и послали по этапу...

Впрочем, насчет этапа сказано для красного словца. Если кто-то вообразит, будто ссыльный Радищев прозябал где-то у Полярного круга, в одинокой, затерянной среди бескрайних снегов избушке, к которой запросто приходили волки-медведи – глубоко ошибается.

Сохранились подробные воспоминания сына Радищева о том, как все происходило на самом деле.

«В Тобольске Радищев пользовался величайшей свободой, как и все ссыльные. Он был всегда приглашен на обеды, праздники, бывал в театрах».

Это Радищев так пока что едет в ссылку. Первая остановка – как раз Тобольск.

В Тобольске Радищева «всех лучше принимал его губернатор Александр Васильевич Алябьев». Уточним, что у гостеприимного губернатора Радищев задержался аж на семь месяцев.

Следующая остановка – Томск. Тамошний комендант, француз на русской службе де Вильнев, столь же радушно принимал ссыльного почти две недели.

В Иркутске Радищев провел два месяца, опять-таки пользуясь широким гостеприимством тамошнего общества. И вот пришла пора все же ехать к месту ссылки, в Илимск...

Для Радищева иркутский губернатор Пиль приготовил не тесную избушку, а бывший воеводский дом: «В нем было пять комнат, при том кухня, амбар, хлев, сараи, людские избы, погреба, обширный двор и огород на берегу Илима».

Но этот дом показался губернатору все же недостаточно удобным для ссыльного. Губернатор самолично прислал в Илимск плотников и столяров, и те быстро сварганили Радищеву новое «узилище»: «В новом доме было восемь комнат: во-первых, большая спальня с нишами, чайная, большой кабинет, где была библиотека, кладовая, небольшие гостиные и столовая. И две комнаты, где жили два женатых лакея... Дом был тепел, печки огромные».

Библиотеку Радищев вез с собой – как и двух лакеев с их женами. А чуть позже к нему приехала сестра его покойной жены с двумя его младшими детьми – и ссыльный очень быстро вступил с ней в законный брак. А из Петербурга ссыльному все эти десять лет беспрепятственно шли письма, книги, журналы, научные приборы. Поскольку друг Радищева, занимавший довольно крупны пост, граф Воронцов, все эти годы приятелю покровительствовал и особо преписывал всем губернаторам тех мест, чтобы относились к господину Радищеву со всем возможным почтением.

Такой вот «узник царского режима». Десять лет проживший в комфорте и уюте. Екатерина за эти годы не могла не дознаться, в каких условиях «прозябает» бедняга – но никогда его ни в чем не ограничивала.

Перейдем теперь к Н. И. Новикову. Советский энциклопедический словарь шестидесятых годов характеризует его следующим образом: «Выступал против дворянства, обличал крепостное право, произвол помещиков. Издавал журналы, книги по всем отраслям знания, организовывал типографии. В 1792–1796 гг. находился в заключении в Шлиссельбургской крепости за вольнодумство. Деятельность Новикова сыграла большую роль в развитии русской прогрессивной мысли».

Ну что же, давайте посмотрим в деталях, как развивал Новиков со товарищи прогрессивную мысль, как обличал крепостное право...

Начнем с того, что Новиков был активнейшим членом московского масонского движения. В разговоре о масонах приходится соблюдать всю возможную взвешенность и осторожность, поскольку вокруг них наворочено немало глупейшей ерунды...

Объясняя популярно и упрощенно, масоны были самой доподлинной реальностью – хотя, разумеется, не стоит верить в страшные сказки о некоем «всемирном заговоре», согласно которому масоны стремились извести повсюду королей и разрушить религии. Всемирный заговор – штука сомнительная, тем более в восемнадцатом веке...

Разгадка в том, что не было никакого такого единого «масонства». Под этой вывеской действовали самые разнообразные кружки и общества: от патентованных революционеров иллюминатов до безобидных сборищ в трактирах, куда под масонской вывеской попросту смывались от жен добропорядочные бюргеры, чтобы попить пивка и потискать служанок. Разнобой был фантастический: тут и записные мистики, и попросту своеобразные «профсоюзные собрания» элиты, и кружки идеалистов, всерьез думавших о всеобщем просвещении и смягчении нравов. Одним словом, всякой твари по паре. Поразительная пестрота целей, видов деятельности и устремлений.

Например, организованная по «английскому обряду» масонская ложа «Астрея» И. П. Елагина во все время своего существования занималась исключительно тем, что день и ночь напролет пыталась «разгадать символику масонских ковров» и тайный «второй слой» старинных масонских легенд. Спорили до хрипоты, гипотезы выдвигали, ломали голову, что означает завиток в углу – а потом снова спорили. Одним словом, были чем-то вроде тех безобидных одержимых, что долгими годами ищут заложенные в размерах египетских пирамид «тайные знания» – один усматривает в длине, ежели ее помножить на ширину, расстояние от Земли до неба, а другой из тех же чисел выводит формулу вечного двигателя... В общем, народ был совершенно безобидный.

Масоны-мартинисты, к которым принадлежал Новиков, были посерьезнее – и, прямо скажем, поопаснее...

Жизненную цель они видели в «собственной внутренней духовной работе», «познания Бога через познание натуры и себе самого по стопам христианского вероучения».

Как это сплошь и рядом случается, теория самым решительным образом расходилась с практикой.

Начнем с того, что мартинисты принадлежали к розенкрейцерам, печально известным как раз самой густопсовой мистикой, сплошь и рядом вступавшей в противоречие с христианским учением любой конфессии – не зря их с завидным постоянством преследовали и католические французские короли, и протестантские немецкие князья, и секретные службы православной Российской империи...

Главной своей целью розенкрейцеры считали познание некоей тайной науки, якобы сохраненной со времен Адама некими «посвященными». Сводилась эта «тайная наука» к поискам философского камня, лекарства от всех болезней, превращения металлов в золото и мистическому толкованию Библии (мол, ежели зачеркнуть все буквы «е», прочитать каждую третью строчку каждой пятой главы – познаешь высшую истину. Примерно так. Не зря всякий уважающий себя аферист вроде Калиостро и Сен-Жермена активнейшим образом с розенкрейцерами путался и вовсю применял их теоретические наработки для приумножения содержимого своего кошелька.

На словах члены этой ложи объявляли самые что ни на есть братские, чистые и светлые отношения меж членами. На деле обстояло несколько иначе. «После возвращения И. Е. Шварца из-за границы изменился двух московского масонства... До тех пор толковали только о распространении религиозного чувства. Те немногие, которые оставались еще не совращенными, были удалены, и их презирали. Самые нелепые сказки стали распространяться... Шварц властвовал грубо над целою массою высокоуважаемых братьев».

Шварц – это ученый немец из Трансильвании, давненько живший в Москве из основавший там не одну масонскую ложу. А процитированные строки – воспоминания анонимного автора, тогда же, в XVIII столетии, описавшего то, чему был свидетелем во время пребывания в масонах.

Ну, а для высоких целей требовались и деньги. Их собирали где только возможно. Пудрили мозги тогдашним лохам. Вроде богача П. Татищева, о котором впоследствии сам Шварц выражался следующим образом: «Вот так-то следует ловить лисиц! Дурак Татищев от расточаемой ему похвалы сделался совершенно ручным и дарит 18 тысяч рублей, которые нам надобны через три дня для одной расплаты».

О царившей в розенкрейцерских ложах обстановке. «Сумрачной и далеко не братской была и внутренняя обстановка в ложах, где процветали мелочный контроль, слежка и доносительство. Каждые три месяца – подробнейший отчет о всех делах и внутренних переживаниях. Проверялась и личная корреспонденция братьев».

Стоило Н. М. Карамзину саму чуточку высмеять масонскую мистику, как его стали откровенно травить. Ну, а идеалом в ложе было так называемое «внутреннее христианство» – некий «внутренний духовный поиск», противопоставлявшийся официальной церкви, которую именовали «пережитком».

Тема отдельного разговора – как Новиков и его приятели доили богатого и простодушного Г. М. Походяшина. Он был младшим сыном уральского горнозаводчика, вышел в отставку в чине премьер-майора, женился и поселился в Москве. Где имел несчастье познакомиться с Новиковым и «братьями», которые очень быстро задурили ему голову рассуждениями о прогрессе, совершенствовании, помощи ближнему и всеобщем братстве.

Кое-какие благотворительные акции масоны и в самом деле проводили, например, раздачу хлеба крестьянам во время неурожая. Хлеб покупали на деньги Походящина – но израсходовали всего пятьдесят тысяч рублей, в то время как за пять лет (1786–1791) Походящин им передал полмиллиона. Сумма по тем временам астрономическая. Чтобы ее раздобыть, отставной майор по настоянию «братьев» задешево продал доставшиеся от отца в наследство заводы.

Разница, ясное дело, пошла в карман «братьям». Именно на походяшинские деньги Новиков прикупил себе за 18 тысяч рублей именьице со 110 крестьянами (что совершенно не согласуется со светлым образом «борца против крепостничества»). А потом Походяшина уговорили приобрести у «братьев» типографию и книжный склад, где пылилось на сотни тысяч рублей нераспроданных книг – сплошь мистическая тарабарщина, которую тогдашний читатель (будучи более здрав умом, чем нынешний) ни за что не покупал...

Позже, уже на допросах, приказчик Новикова показал: «Походяшин побужден употреблять на все свое имение, яко он находится в числе их братства и теперь живет в Москве. Его члены сей шайки не выпускают почти из виду и обирают сколько возможность позволяет».

В следственном деле значились и другие потерпевшие – двое князей Трубецких, А. С. Щепотьев, С. И. Плещеев: «Сделавшись жертвами своего легковерия, они потеряли большое состояние и горько раскаивались впоследствии в сделанных глупостях».

Узнаете? Под прикрытием пышных слов о всеобщем благе и просвещении процветает тирания и наушничество, мороча голову богатым простакам «тайными науками», их завлекают в «ложу» и выворачивают карманы по полной программе.

Да это же попросту тоталитарная секта вроде «Аум Синрике» «Белого братства» или кришнаитов! Совершенно те же приемчики, ухватки, методика облапошивания под мистические причитания... Как видим, кое-какие «общества духовного просветления» берут начало еще в восемнадцатом веке – и методы работы с тех времен практически не изменились. На дурака не нужен нож, ему не много подпоешь – и делай с ним, что хошь...

Но власти взялись за «мартинистов» отнюдь не оттого, что они обирали доверчивых простаков. Тогда, как и теперь, привлечь за подобное к ответственности было крайне сложно: не было заявлений от потерпевших, потерпевшие, наоборот, клялись и божились, что добровольно отдали все нажито хорошим людям.

Масоны решили, не размениваясь по мелочам, стать самой настоящей оппозицией и влиять на большую политику...

Историк девятнадцатого столетия: «Когда в руках „больших господ“ остаются лишь „малые дела“, они заполняют досужее время разговорами о том, что не ими делается, как при них бывало и как они поступили бы, если бы их призвали к власти. Таких господ в екатерининской Москве было множество. Их объединяло все: общественное положение, родство, свойство, жизнь не у дел, на покое, в опале. В конце 70-х годов, после Пугачевского восстания, в Москве пошли толки о тайных масонских собраниях, с участие знатных вельмож, недовольных правлением Екатерины II. В следующем десятилетии масоны выступили публично, суд, школу и печать, благотворительность. Правительство и общество насторожилось».

Как видим, под словом «масоны» на сей раз скрывалась всего-навсего великосветская оппозиции, стремившаяся «приобрести значение». Екатерина сообщала в письме к министру иностранных дел графу Безбородко, что собирается выпустить специальный манифест с предостережением народа «от прельщения, выдуманного вне наших пределов под названием разного рода масонских лож и с ними соединенных мартинистских иллюминатов и других мистических ересей, точно клонящихся к разрушению христианского православия и всякого благоустроенного правления, а на место оного возводящих неустройство под видом несбыточного и в естестве не существующего мнимого равенства».

Поначалу Екатерина полагала решить дело чисто литературной полемикой. Она написала сочинение «Тайна противонелепого общества», остроумную пародию на масонские ритуалы. Потом сочинила три комедии, тогда же поставленные в театре: «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман сибирский», где опять-таки высмеивала масонов, а заодно и Калиостро. «Добродетель их она считала и лицемерием, самих масонов – или обманутыми простаками, или ловкими мошенниками».

Эффекта от этого не было ни малейшего (как нет его и теперь, потому что «обманутые простаки» все равно будут слепо верить своим «гуру». А «ловким мошенникам» на любые комедии начихать). Екатерина писала: «Перечитав и в печати, и в рукописях все скучные нелепости, которыми занимаются масоны, я с отвращением убедилась, что, как ни смейся над людьми, они не становятся от того ни образованнее, ни благоразумнее».

Становилось ясно, что пора и власть употребить...

К тому времени немец Шварц уже помер (так и не найдя эликсира вечной жизни), и московскими масонами стал руководить Новиков. Тут в «соответствующие органы» стала поступать вовсе уж нехорошая информация, которую никакая власть не оставит без внимания...

Новиков и его «братья» пытались найти дорожку к великому князю Павлу, чтобы завлечь его в ложу. И дело тут было уже не в Новикове, в общем, простом бумагомарателе. Группа отставных аристократов вроде старого ненавистника Екатерины Никиты Панина просто-напросто использовала масонов в качестве инструмента – чтобы подчинить наследника именно себе. Панин чувствовал себя настолько вольготно, что еще в 1784 г. когда до смерти Екатерины оставалось двенадцать лет, стал готовить манифест о восшествии на престол Павла и отослал ему проект, начав письмо так: «Державнейший император Павел Петрович, Самодержец Всероссийский, Государь Всемилостивейший!»

При живой и здоровой Екатерине такое обращение к наследнику выглядело как-то... не вполне вежливо. И не прибавило Екатерине добрых чувств в отношении «масонской шайки».

А тут еще заграничные агенты присылали неприятные отчеты. Московские розенкрейцеры, мистики мохнорылые (как выражался один из литературных героев) существовали не сами по себе, а подчинялись главной розенкрейцеровской ложе в Пруссии, в Берлине. И наследники Фридриха стали прикидывать, не удастся ли им с помощью «московских братьев» оторвать Лифляндию от России и присоединить ее к Пруссии.

Это уже называется не масонством, а использованием агентов влияния... Московские масоны побывали в Берлине, встретились там с главой ордена, поговорили и о Лифляндии, и о том, что следует как можно скорее привлечь к себе Павла Петровича – Екатерина, хотя и сама была немкой, немцев недолюбливала, а вот Павел относился к ним гораздо спокойнее.

Вот тут-то, получив сведения о берлинских посиделках, и начали масонов брать, начиная с Новикова. Обвинения ему предъявили по всем правилам, и вовсе не за «порицание крепостничества» и «вольнодумство». Речь шла о вещах гораздо более конкретных: насаждение непозволительных с православной точки зрения ритуалов и обрядов; подчиненность московских лож Берлинскому центру «мимо законной и Богом учрежденной власти», тайная переписка предосудительного характера с прусскими министрами; попытка привлечь к своей деятельности наследника (которого в документах обтекаемо именовали «известной особой»); издание «противных закону православному книг». А главное, к тому времени все же накопали кое-какие улики по облапошиванию доверчивых богатеев. Так и написано: «Уловляя пронырством свои и ложною как бы набожностию слабодушных людей, корыстовались граблением их имений, в чем он (Новиков – А. Б.) неоспоримыми доказательствами обличен быть может».

Радищев, к слову, тоже немало в свое время хороводился с новиковской компанией. Как видим, на глазах рассыпается сказочка о бедном, невинном идеалисте, пострадавшем за просвещение, вольнодумство и «обличение крепостного права». Перед нами – классический руководитель тоталитарной секты, аферист и политический интриган, вступивший к тому же в подозрительные связи с иностранной державой. Ни в одной стране таких типов пряниками не кормят. Для сравнения: попробуйте представить, как американский судья в наши дни поступил бы с членами мексиканской секты, собравшимися завлечь в свои ряды дочь президента Буша, чтобы таким путем добиться возвращения Мексике Техаса... Заперли бы в камеру и ключ выбросили.

Что за публику Новиков к себе принимал, прекрасно иллюстрирует пример с «братом розенкрейцером» студентом Невзоровым. Когда его посадили, он стал на полном серьезе утверждать, что в Петропавловской крепости «все иезуиты», которые его из-за стены «душат магнетизацией». Перед нами – первый достоверно зафиксированный родоначальник того многочисленного и горластого племени, которое впоследствии «агенты КГБ облучали из соседской квартиры секретным излучением». Ну, что вы хотите – классический выкормыш тоталитарной секты со съехавшей крышей. В восемнадцатом столетии это было еще в новинку. Мистика мохнорылого, не допрашивая более, гуманно перевезли в соответствующую больничку...

И это все о них. Лучше бы и дальше варили философский камень из старых подков, придурки. Сидеть бы не пришлось...

Глава одиннадцатая

Дата добавления: 2014-11-20