Уильям Харт – Искусство жизни. Медитация Випассана, как ее преподает С.Н.Гоенка 5 страница

Далее, несмотря на то, что какой-то вид работы может на деле и не вредить другим людям, он оказывается неправильным средством к жизни, если работа выполняется с намерением принести вред другим людям. Врач, возлагающий надежды на эпидемию, торговец, ожидающий неурожая, не следует правильному средству к существованию.

Каждый человек — член общества. Мы выполняем свои обязанности перед обществом, работая в нем; мы различными способами помогаем сотоварищам. Взамен мы получаем средства для своего существования. Даже монах или отшельник занят своим собственным делом, которым он зарабатывает получаемое им подаяние, а именно: очищением своего ума для собственного и всеобщего блага. Если он начнет эксплуатировать других посредством надувательства, занимаясь магией или ложно претендуя на духовные достижения, тогда он не практикует правильного образа жизни.

Какое бы вознаграждение мы ни получали в обмен на свою работу, оно должно использоваться нами для поддержания собственной жизни и жизни зависящих от нас людей. Если при этом получено нечто сверх необходимого, тогда, по крайней мере, часть полученного надобно возвратить обществу, чтобы использовать ее для блага других. Если мы намерены играть в обществе полезную роль для того, чтобы содержать себя и помогать другим, тогда выполняемая нами работа будет правильным средством к существованию.

Шила во время курса практики медитации випассаны: Правильная речь, правильный поступок, правильные средства к существованию следует практиковать потому, что они имеют смысл для самих себя и для остальных. Курс медитации випассаны предоставляет возможность применить все эти аспекты шилы на практике; это период, отведенный для интенсивного осуществления дхаммы; поэтому восемь предписаний выполняются всеми участниками. Однако для лиц, впервые принимающих участие в курсах или с нарушенным здоровьем, допускается послабление: им разрешается легкая еда вечером. На этом основании такие люда формально принимают только пять обетов, хотя во всех прочих отношениях они в действительности соблюдают все восемь.

В дополнение к предписаниям всем участникам необходимо принять обет молчания до последнего полного дня курса. Им можно разговаривать с учителем или хозяйственным персоналом, но не друг с другом. Таким образом все отвлекающие факторы сведены к. минимуму; у людей есть возможность жить и работать — работать взаперти, порознь, не мешая друг другу. В этой спокойной тихой, и мирной атмосфере возможно осуществлять тонкую задачу интроспекции.

В обмен за выполнение своей работы по интроспекции, медитирующие получают пищу и жилье, стоимость которых была оплачена пожертвованиями других. Таким образом, во время курса практикующие живут более или менее подобно истинным отшельникам за счет милостыни. Выполняя свою работу как можно лучше для собственного блага и для блага других людей, медитирующие практикуют правильный образ жизни, участвуя в курсе випассаны.

Практика шилы является неотъемлемой частью дхаммы. Без нее никакого прогресса на Пути не может быть, так как ум останется чересчур взбудораженным и исследовать внутреннюю реальность не сможет. Есть такие, кто учит, будто духовное развитие возможно и без практики шилы. Но что бы они там ни делали, эти люди не следуют учению Будды. Без практики шилы возможно пережить различные экстатические состояния, но считать их духовными достижениями будет ошибкой. Несомненно, без шилы мы никогда не сможем освободить ум от страдания и пережить предельную истину.

Вопросы и ответы:

Вопрос: А не будет ли выполнение правильных поступков своего рода привязанностью?

С.Н.Гоенка: Нет. Это значит просто делать все наилучшим образом; при этом мы понимаем, что то, что получится, не от одних нас зависит. Вы свое дело делаете, а что будет — это от природы, от дхаммы — «да будет воля Твоя!»

— Тогда не будет ли это желанием сделать ошибку?

— Если вы сделаете ошибку, вы принимаете ее и стараетесь не повторять в следующий раз. Вы, может быть, ошибаетесь еще раз; тогда вы снова улыбаетесь и пробуете сделать дело по-иному. Если вы можете улыбаться перед лицом неудачи, вы не привязаны. Но если неудачи вызывают у вас подавленность, а успех вызывает подъем духа, вы, несомненно, привязаны.

— Тогда правильное действие — это только совершаемое вами усилие, а не результат?

— Да, не результат. Он и так будет хорош, если ваш поступок хорош; об этом позаботится дхамма.

У нас нет власти избрать результат, но мы можем выбрать свои поступки. Просто делайте все как можно лучше.

— А если мы ненамеренно навредим кому-то, будет ли это неправильным поступком?

— Нет. Должно быть намерение навредить кому-то определенному, это должно получиться; только тогда неправильный поступок свершится. Шилу нельзя доводить до крайности, это будет и не практично а не благотворно. С другой стороны, одинаково опасно быть настолько беззаботным в поступках, что все время причинять кому-то вред, а потом извинять себя на том основании, что дурного намерения не было. Дхамма учит нас быть внимательными.

— В чем различие между правильным и неправильным поведением в половой жизни? Это вопрос волевой направленности?

— Нет. Половое влечение имеет свое место в жизни мирянина; его не следует подавлять насильно, потому что насильственное воздержание произведет напряжение, которое создает новые проблемы, новые трудности. Однако если вы отпустите узду полового влечения и разрешите себе половые связи с любым партнером всякий раз, когда возникнет страсть, вы никогда не сможете освободить ум от страсти. Избегая этих двух крайностей, одинаково опасных для практики, дхамма предлагает средний путь — здоровое проявление сексуальности, которое не препятствует духовному развитию: это половые отношения между одним мужчиной и одной женщиной, преданными друг другу. И если ваш партнер также практикует медитацию випассаны, вы оба будете наблюдать страсть всякий раз, когда она возникнет. Это не подавление и не распущенность. Соблюдая такое правило, вы сможете легко освободиться от страсти. Временами эта пара все еще будет иметь половые сношения, но постепенно она разовьется до такого уровне, где половая жизнь уже не будет иметь никакого значения. Тогда наступит стадия подлинного, естественного воздержания, когда в уме не возникает даже ни единой страстной мысли. Подобное воздержание дает радость, далеко превышающую половое удовлетворение; чувствуешь себя все время совершенно удовлетворенным, в ладу с собой. Нужно научиться переживать это подлинное счастье.

— А на Западе считают допустимыми половые связи между любыми двумя взрослыми людьми при их обоюдном согласии.

— Этот взгляд далек от дхаммы. Такой человек, который живет половой жизнью с одним, затем с другим, а потом еще с кем-то, увеличивает свою страсть и свое горе. Вы должны или быть преданными одному человеку, или жить в воздержании.

— А что вы скажете об употреблении наркотиков, если они используются в качестве вспомогательных средств для переживания других типов сознания, иных реальностей?

— Некоторые ученики говорили мне, что, применяя галюциногены, они испытывали переживания, сходные с теми, с которыми они встречались во время медитации. Так это или не так, но переживания, вызванные наркотиком, представляют собой зависимость от внешнего фактора. А дхамма учит нас стать своим собственным господином, так чтобы мы могли переживать реальность по своей воле, когда пожелаем. И еще другое, очень важное различие. Оно состоит в том, что применение наркотиков может вызвать у многих людей утрату душевного равновесия, причинить им вред, тогда как переживание истины благодаря практике випассаны является причиной того, что медитирующие становятся более уравновешенными, не причиняя вреда ни себе, ни кому-либо другому.

— В чем заключается пятое предписание — в воздержании от употребления опьяняющих веществ или от опьянения? В конце концов, умеренное потребление алкоголя, без опьянения, не представляется особо вредным. Или вы утверждаете, что если мы выпьем даже один стакан алкогольного напитка, мы нарушим шилу?

— Даже когда вы пьете понемногу, у вас в дальнейшем, рано или поздно, развивается страсть к алкоголю. Вы не понимаете этого, но делаете первый шаг к болезненному пристрастию, которое, без сомнения, вредно и для вас, я для других. Каждый алкоголик начинает с одного лишь стакана.

Зачем же делать первый шаг к страданию? Если вы серьезно практикуете медитацию и однажды выпьете стакан вина по забывчивости или где-то в обществе, в тот день вы обнаружите, что медитация у вас ослабела. Дхамма несовместима с потреблением опьяняющих веществ. Если вы по-настоящему желаете развиваться в дхамме, вы должны держаться подальше от всех опьяняющих веществ. Таков опыт тысяч практикующих медитацию.

Жители стран Запада в особенности должны понять эти два предписания — относительно неправильностей в половой жизни и относительно применения опьяняющих веществ.

— Люди часто говорят: «Если чувствуешь, что хорошо, значит правильно».

— А они реальности не видят. Когда вы совершаете поступок из отвращения, то вы тогда осознаете взвинченность ума. Однако когда вы совершаете действие, исходя из страстного желания, оно кажется приятным на поверхностном уровне ума; но на более глубоком уровне имеет место возбуждение. Вы чувствуете себя хорошо только по неведенью. Когда же вы понимаете, как вы вредите себе такими действиями, вы естественно перестаете совершать их.

— Будет ли мясоедство нарушением шилы?

— Нет, если вы сами не убиваете этих животных. Если случилось так, что для вас приготовлено мясо, и вы с удовольствием его съели, как съели бы любую другую пищу, вы никакого предписания не нарушили. Но, конечно, употребляя в пищу мясо, вы косвенно поощряете кого-то другого нарушать предписания убийством животных. И на более тонком уровне вы также вредите себе, употребляя в пищу мясо. Каждое мгновенье животное порождает вожделение или отвращение; оно неспособно сдерживать себя, очищать свой ум. Каждое волокно его тела пропитано вожделением и отвращением. Вот какое содержание вы получаете, питаясь невегетарианской пищей. Медитирующий старается искоренить вожделение и отвращение, а потому найдет полезным избегать такой пищи.

— Так вот почему на курсе дается только вегетарианская пища?

— Да, потому что она лучше всего подходит для медитации випассаны.

— А в повседневной жизни вы также рекомендуете вегетарианскую пищу?

— Тоже было бы очень не вредно.

— Каким образом стремление к хорошему заработку может оказаться приемлемым поведением для практикующего медитацию?

— Если вы практикуете дхамму, вы счастливы, даже если и немного зарабатываете. А если вы зарабатываете прилично и не практикуете дхамму, вы останетесь несчастным. Дхамма важнее. Покуда вы живете в миру, вам приходится поддерживать свое существование. Вы должны зарабатывать деньги честным и упорным трудом; в этом нет ничего дурного. Но делайте это вместе с дхаммой.

— А если где-то в дальнейшем ваша работа может дать нехорошие результаты, если то, что делаешь, окажется использовано во вред кому-то, будет ли тогда эта работа неправильным средством к жизни?

— Все зависит от вашего намерения. Если вы заняты только стяжанием и думаете: «Пусть другим будет плохо, а мне все равно, пока есть доход», — то это дурное средство к жизни. Но если вашим намерением было служение и, тем не менее, кто-то от этого пострадал, вас за это не следует порицать.

— Моя компания производит прибор, который среди прочего употребляется для сбора данных при атомных взрывах. Меня просили работать на его производстве, но мне это как-то не кажется правильным.

— Если что-то будет использовано во вред другим, конечно, вам не следует принимать участие в таком деле. Но если здесь возможно применение как в положительных, так и в отрицательных целях, вы не несете ответственности за то, как этим делом воспользуются другие. Вы заняты своей работой, имея в виду ее использование другими людьми в благих целях; в этом нет ничего дурного.

— Что вы думаете о пацифизме?

— Если под пацифизмом вы понимаете бездействие перед лицом агрессии, это, разумеется, неправильно. Дхамма учит нас действовать положительно, быть практичными.

— А что вы скажете об использовании пассивного сопротивления, как этому учили Махатма Ганди или Мартин Лютер Кинг-младший?

— Это зависит от ситуации. Если агрессор не в состоянии понять никакого другого языка, кроме силы, нужно употреблять физическую силу, всегда сохраняя душевное равновесие. В других случаях нужно применять пассивное сопротивление, но не из страха, а как действие моральной смелости. Это путь дхаммы; так учил поступать Гандиджи. Чтобы встречать агрессора с пустыми руками, требуется большая отвага; чтобы так поступать, надо быть готовым к смерти. Смерть неизбежна, она придет рано или поздно; но мы можем умереть в страхе или смело. Смерть в дхамме не может быть смертью в страхе. Бывало, Гандиджи говорил своим последователям, встречавшимся с яростным противодействием: «Пусть у вас будут раны в грудь, а не в спину». Он добился успеха, потому что в нем была дхамма.

— Вы сами говорите, что люди могут иметь чудесные переживания во время медитации без соблюдения предписаний. Не будет ли тогда догматическим и негибким подходом такой большой упор на нравственном поведении?

— На основании многих случаев практики я увидел, что люди, не придающие значения шиле, не могут добиться какого-то прогресса на Пути. Такие люди могут приходить на курсы много раз и испытывать чудесные переживания во время медитации, но в их повседневной жизни никакой перемены не произойдет. Они остаются возбужденными и несчастными, потому что только играют с випассаной в какую-то игру, как играли много раз в другие игры. Такие люди в действительности хотят воспользоваться дхаммой для новых ощущений, но они обречены на неудачу. Те же, кто по-настоящему хотят воспользоваться дхаммой, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, должны практиковать шилу как можно старательнее.

Рецепт врача.

Некий человек заболел и отправляется к доктору за помощью. Доктор осматривает его, затем выписывает рецепт. Больной твердо верит своему врачу. Он возвращается домой и в комнате в красном углу помещает красивый портрет или статую доктора, затем садится и выражает почтение этому портрету или статуе: отвешивает три раза поклоны,

возлагает у подножья цветы, возжигает благовония; далее он вынимает прописанный ему доктором рецепт и очень торжественно читает его вслух: «Две пилюли утром! Две пилюли днем! Две пилюли вечером!» Целый день он продолжает читать рецепт, — и так продолжается всю жизнь, потому что он твердо верит в доктора. Но все же рецепт ему не помогает.

Больной решает, что ему надо узнать об этом рецепте побольше; и вот он бежит к врачу и спрашивает его: «Зачем вы прописали мне это лекарство? Как оно мне поможет?» Будучи умным человеком, доктор разъясняет: «Вот, слушайте: это ваша болезнь, а это ее причина. Если вы будете принимать лекарство, которое я прописал, оно с корнем устранит главную причину болезни. Когда же причина будет удалена, болезнь сама собой исчезнет». Больной думает: «Ах, чудесно! Как мой врач умен! Его рецепты так полезны!* И он отправляется домой, а там начинает ссориться со своими соседями и знакомыми, настаивая: «Мой врач лучше всех! Все другие врачи бесполезны!» Ну и что он приобретает такими доводами? Он может продолжать сражаться всю свою жизнь, но все же это совсем ему не поможет. А если он станет принимать лекарство — только тогда этот человек сможет освободиться от своей болезни, от своего несчастья. И лишь тогда лекарство поможет ему.

Каждый освободившийся человек подобен врачу. Из сострадания он прописывает рецепт, дает людям советы, рассказывает, как можно избавиться от страдания. Если у людей вырабатывается слепая вера в этого человека, они превращают его рецепт в священное писание и начинают ссориться с другими сектами, утверждая, что учение основателя их религии является высшим. Но никто не беспокоится о том, чтобы практиковать учение, принять лекарство, прописанное для того, чтобы устранить болезнь. Иметь веру в доктора — полезно, если эта вера поощряет пациента следовать его советам. Понимание действия лекарства тоже благотворно, если это понимание поощряет больного к приему лекарства. Но без действительного приема лекарства нельзя излечиться от болезни. Вы сами должны принять лекарство.

Глава 6. Воспитание сосредоточения.

Практикуя шилу, мы пытаемся контролировать свои слова в телесные поступки. Однако причина страдания лежит в наших духовно-душевных поступках. Бесполезно просто сдерживать свои слова и дела, если в уме продолжают кипеть вожделение и отвращение, если умственные действия человека нездоровы. В таком разладе с собой мы никогда не сможем стать счастливыми. Рано или поздно вожделение и отвращение прорвутся наружу, и мы нарушим шилу, причиним вред себе и другим.

Мы можем понимать интеллектуально, что совершаем нездравые, неправильные поступки. В конце концов, каждая религия тысячелетиями проповедовала важность нравственного поведения. Но когда приходит искушение, оно перемогает ум, шила нарушается. Алкоголик может отлично знать, что пить ему не следует, потому что алкоголь ему вреден; однако когда возникает страстная тяга, он добывает спиртное и напивается. Он не в состоянии сдержаться, потому что не обладает контролем над умом. Но когда мы научились прекращать совершение умом нездравых поступков, воздерживаться от нездравых слов и дел становится легко.

Поскольку проблема первоначально возникает в уме, мы должны браться за нее на этом уровне. Чтобы сделать это, надо заняться практикой бхавана, что означает буквально «духовно-душевное развитие», а на Западе нередко называют медитацией. Со времени Будды значение слова «бхавана» стало неясным, поскольку практика выпала из обихода. В новейшее время это слово употребляется, когда речь идет о культуре ума любого сорта или о духовном подъеме, включая сюда даже такие виды деятельности, как чтение, беседы, слушанье или размышление о дхамме. «Медитация», частый перевод слова «бхавана» на европейские языки, употребляется еще свободнее для указания на многие виды деятельности, начиная с психического расслабления, мечтаний, грез, свободных ассоциаций, и кончая самогипнозом. Это все совсем не то, что понимал под словом «бхавана» Будда. Он употреблял этот термин по отношению к особым духовно-душевным упражнениям, к точно определенным методам сосредоточения и очищения ума.

В «бхавану» включается два вида тренировки: сосредоточения (самадхи) и мудрости (паньня). Практика сосредоточения также называется «развитием спокойствия», саматха-бхавана; практика мудрости называется «развитием прозрения», випассана-бхавана. Занятие бхаваной начинается с сосредоточения, которое представляет собой второй раздел Благородного Восьмеричного Пути. Это здравый поступок; а именно освоение контроля над мысленными процессами и приобретение господства над собственным умом. Эта тренировка расшифровывается как три части пути: правильное усилие, правильное осознание и правильное сосредоточение.

Правильное усилие: Правильное усилие представляет собой первый шаг в занятии бхаваной. Ум легко бывает подавлен неведеньем, легко колеблется от вожделения к отвращению. Нам необходимо как-то укрепить его, так чтобы он сделался тверд и устойчив, превратился в полезный инструмент исследования нашей природы на се тончайших уровнях, пригодный для раскрытия и последующего устранения нашей обусловливания.

Врач, желая диагностировать заболевание, возьмет у пациента кровь на анализ и изучит ее под микроскопом. Прежде чем рассматривать кровь, врачу необходимо сначала надлежащим образом сфокусировать микроскоп и установить препарат в фокусе; только тогда можно будет разглядеть препарат, тогда только удастся открыть причину болезни и решить вопрос о надлежащем лечении для избавления от нее. Сходным образом нам следует научиться фокусировать ум, устанавливать его и удерживать не единственном объекте внимания; благодаря этому мы превращаем его в инструмент для рассмотрения тончайшей реальности самих себя.

Будда предписывал различные технические приемы для сосредоточенности ума, каждый из которых соответствовал тому отдельному лицу, которое обращалось к нему для руководства. Наиболее подходящая техника для исследования внутренней реальности, и притом практиковавшаяся самим Буддой,— это метод анапана-сати, или «осознавание дыхания».

Дыхание — это такой объект внимания, который легко доступен каждому человеку, ибо мы все дышим с рождения до смерти. Это общедоступный и общеприемлемый предмет для сосредоточения. Чтобы начать занятие бхаваной, медитирующие садятся, принимают удобную позу с выпрямленной спиной и закрывают глаза. Они должны при этом находиться в тихом помещении, где лишь немногое может отвлечь внимание практикующего. Обратившись от мира внешнего к миру внутреннему, они обнаруживают, что наиболее заметной активностью является их собственное дыхание; поэтому они направляют внимание на этот объект: дыхание, входящее в ноздри, и дыхание, выходящее из них.

Это не дыхательное упражнение, а упражнение в осознавании. Усилие не в том, чтобы контролировать дыхание, а в том, чтобы вместо этого оставаться сознательными по отношению к нему, как оно естественно есть — продолжительное или короткое, тяжкое или легкое, грубое или тонкое. Насколько можно дольше практикующий фиксирует внимание на дыхании, на вдохах и выдохах, не позволяя никаким отвлекающим факторам разорвать цепь осознавания.

Упражняясь, мы тут же обнаруживаем, как это трудно. Едва мы попытаемся удержать ум сосредоточенным на дыхании, нас начинает беспокоить боль в ногах. Лишь только мы пробуем отогнать все отвлекающие мысли, в голову лезут тысячи вещей: воспоминания, планы, надежды, опасения. Одна из них захватывает наше внимание; и через некоторое время мы обнаруживаем, что напрочь забыли о дыхании. Мы снова начинаем практику с обновленной решимостью — и снова через некоторое время обнаруживаем, что ум соскользнул с наблюдения, а мы и не заметили.

Кто же здесь контролирует? Едва мы начинаем это упражнение, нам очень скоро становится ясно, что наш ум, оказывается, не поддается контролю. Подобно капризному ребенку, который хватает одну игрушку, а когда она ему надоедает, тянется за другой, потом за третьей, ум не перестает перепрыгивать с одной мысли на другую, с одного объекта внимания на другой, убегая от реальности.

Такова закоренелая привычка ума; именно это он делал в течение всех наших жизней. Но когда мы начинаем исследовать свою истинную природу, это убегание должно прекратиться.

Нам надобно изменить образ действий ума, научиться оставаться с реальностью. Мы начинаем с попыток удерживать внимание на дыхании. Когда мы замечаем, что оно отклонилось в сторону, мы терпеливо и спокойно возвращаем его обратно. Нам это не удается; мы пробуем снова и снова. Улыбаясь, без напряжения, без разочарования, мы продолжаем повторно выполнять упражнение. Ведь, в конце концов, привычку целой жизни нельзя изменить за несколько минут. Задача требует повторной непрерывной практики, а также терпенья и настойчивости, душевного спокойствия. Вот так мы вырабатываем осознание реальности, и это будет правильным усилием.

Будда описывал четыре вида правильного усилия:

1. Предотвращение зла, возникновения нездравых состояний.

2. Способность избавляться от них, если они возникли.

3. Порождение здравых состояний, еще не существующих.

4. Поддержание их без перерыва, обеспечение их развития, достижение их полного роста и совершенства.(1)

Практикуя осознавание дыхания, мы практикуем все четыре вида правильного усилия. Мы садимся и фиксируем внимание на дыхании, без всяких сторонних мыслей. Делая это, мы начинаем и поддерживаем здравое состояние осознавания себя. Мы удерживаем себя от впадения в рассеянность или невнимательность, не позволяем себе утратить виденье реального. Если возникает мысль, мы не следуем за ней, а еще раз возвращаем свое внимание к дыханию. Таким образом мы развиваем способность ума оставаться направленным на единственный объект и противостоять отвлечению; это — два существенных качества сосредоточения.

Правильное осознавание: Наблюдение за дыханием является также средством для практики правильного осознавания. Наше страдание коренится в неведенье. Мы реагируем, потому что не знаем, что делаем, потому что не знаем реальности самих себя. Ум тратит большую часть времени, бродя в фантазиях и иллюзиях, оживляет приятные и неприятные переживания и предвосхищает будущее со страхом или с надеждой. Потеряв себя в таких вожделениях или отвращениях, мы не осознаем того, что происходит сейчас, что делаем в

данное время. Однако, несомненно, этот момент, «сейчас», для нас самый важный. Мы не можем жить в прошлом, оно ушло. Не можем мы жить и в будущем, оно всегда вне пределов досягаемости. Мы можем жить только в настоящем. Если мы не осознаем своих нынешних действий, мы обречены на повторение ошибок прошлого и никогда не сможем добиться достижения своих мечтаний в будущем. Но если мы сможем выработать способность осознавать настоящий момент, мы сможем воспользоваться прошлым в качестве руководства для направления своих действий в будущем, достичь своей цели.

Дхамма — это путь «здесь и теперь». Поэтому нам необходимо развить свою способность осознавать настоящий момент. Техника «анапана-сати» и есть такой метод- Его практика развивает осознавание себя «здесь и теперь», т.е. в это мгновенье — выдох. Практикуя осознание дыхания, мы осознаем настоящий момент.

Другая причина необходимости осознавания дыхания заключается в том, что мы желаем пережить предельную реальность. Сосредоточенность на дыхания может помочь нам исследовать все то, что нам неизвестно о нас самих, ввести в сознание то, что было бессознательным. Осознавание дыхания действует подобно мосту между сознательным и бессознательным умом, петому что дыхание функционирует как сознательно, так и бессознательно. Мы можем решить, что станем дышать каким-то особым образом, контролировать свое дыхание, можем даже на некоторое время совсем его прекратить. И все же когда мы прекращаем свои попытки контролировать дыхание, оно продолжается само по себе, без какого-либо подталкивания.

Например, мы можем начать упражнения с преднамеренного дыхания, несколько усиливая его для того, чтобы привлечь к нему внимание. Как только осознавание дыхания станет ясным и устойчивым, мы не мешаем дыханию протекать естественно — резко или мягко, глубоко или поверхностно, кратко или долго, быстро или медленно. Мы не делаем никаких усилий, чтобы регулировать дыхание; усилие направлено только на его осознавание. Поддерживая осознавание естественного дыхания, мы начали наблюдение за автономным функционированием тела, за активностью, которая обычно бывает бессознательной. От наблюдения грубой реальности преднамеренного дыхания мы дошли до наблюдения утонченной реальности естественного дыхания. Мы начали движение сквозь поверхностную реальность в сторону осознания более тонкой реальности.

А еще одно основание для развития осознавания дыхания состоит в том, чтобы освободиться от вожделения, отвращения и неведенья, сначала достигнув осознавания их. Дыхание может помочь нам в этой задаче, потому что дыхание действует подобно отражению нашего душевного состояния. Когда наш ум спокоен и мирен, дыхание становится размеренным и мягким. Но всякий раз, когда в уме возникает отрицательное состояние, будь то гнев, ненависть, боязнь или страсть, дыхание становится более грубым, тяжелым и быстрым. Таким образом наше дыхание предупреждает нас о нашем душевном состоянии и дает нам возможность начать его обуздание.

Имеется и еще одна причина для практики осознавания дыхания. Поскольку нашей целью является ум, свободный от отрицательного, мы должны следить за тем, чтобы каждый наш шаг, предпринимаемый по направлению к этой цели, был чистым и здравым. Даже на начальной ступени развития самадхи мы должны использовать объект внимания, который был бы здравым. Дыхание и есть такой объект. Мы не можем испытывать вожделение или отвращение по отношению к дыханию, и это реальность, полностью свободная от иллюзии или заблуждения.

В тот момент, когда ум целиком сосредоточен на дыхании, он свободен от вожделения, свободен от отвращения и свободен от неведенья. Каким бы кратким ни было это мгновенье чистоты, оно оказывается очень мощным, ибо бросает вызов всему нашему прошлому обусловливанию. Все накопившееся реагирование взбаламучивается и начинает проявляться в виде различных трудностей, как телесных, так и душевных, препятствующих нашим усилиям развивать осознавание. Мы можем испытывать нетерпенье по поводу прогресса; это нетерпенье представляет собой форму вожделенна; или же у нас может возникнуть отвращение в форме гнева или подавленности, потому что прогресс кажется медленным. Иногда нами овладевает спячка, и мы погружаемся в дремоту, едва садимся медитировать; иногда же мы бываем настолько возбуждены, что не можем усидеть на месте или находим всяческие предлоги для того, чтобы избежать медитации. Иногда нашу волю к труду гложут сомнения — навязчивые, неразумные сомнения об учителе, или учении, или нашей собственной способности медитировать. Когда мы внезапно столкнемся с этими трудностями, мы, возможно, подумаем о том, чтобы полностью оставить практику.

В такой момент нам необходимо понять, что эти препятствия возникли только в силу реакции на наш успех в практике осознавания дыхания. Если мы будем упорны в усилиях, они постепенно исчезнут. Когда это произойдет, работа станет легче, потому что даже на этой ранней ступени практики некоторые слои обусловливания были вырваны с корнями с поверхности ума. Таким образом, по мере того, как мы практикуем осознание дыхания, мы начинаем очищать свой ум и продвигаться вперед, к освобождению.

Дата добавления: 2014-12-08