Виктор и его дети

Вот случай Виктора — удачливого предпринимателя, американца в первом поколении. Типичные черты подобных ему предпринимателей — бережливость, невысокий социальный статус, дисциплинированность, низкий уровень потребления, готовность к риску и тяжелый труд. Но вот эти чудесные качества принесли результат — и что дальше? Чему эти люди учат своих детей? Может быть, отец советует детям повторить свой путь, и они заводят маленькие фирмы по кровельным или землекопным работам или, к примеру, сбору металлолома? Скорее всего, нет. Так поступает менее чем каждый пятый.

Нет-нет, Виктор хочет, чтобы детям жилось лучше, чем ему. Он уговаривает их получить университетское образование, пусть потратив на это не один год. Виктор хочет видеть своего ребенка врачом, юристом, бухгалтером, управляющим и так далее. Но настаивая на этом, Виктор фактически отговаривает детей от карьеры предпринимателя. Он вряд ли сознает, что способствует отсрочке их выхода на рынок труда, а кроме того, и отказу от его собственного образа жизни, для которого были так характерны бережливость и самоограничение.

Виктор хочет лучшей жизни для детей. Что же означает для него “лучшая жизнь”? Для него в это понятие входят лучшее, чем у него, образование и гораздо более высокий, чем у него, социальный статус. Кроме того, “лучшая жизнь” — это лучшие вещи: дорогие дома, новые роскошные автомобили, хорошая одежда, членство в клубах. Зато в свое определение “лучшей жизни” Виктор не включает очень многое из того, что стало фундаментом его собственного успеха. Он не осознает, что хорошее образование означает определенные недостатки в экономическом смысле.

Взрослые отпрыски Виктора усвоили, что если ты провел годы в университете, то должен отвечать стандартам высокого уровня потребления. Сегодня его дети — плохие накопители богатства и прямая противоположность отцу, работяге и процветающему предпринимателю. Его дети американизировались и стали частью поколения с высоким уровнем потребления, которое поздно выходит на рынок труда.

Сколько поколений требуется этнической группе, в которой сегодня тысячи Викторов, чтобы американизироваться? Всего ничего. Большинство переходит к “американской норме” за одно-два поколения. Вот почему Америка нуждается в постоянном притоке эмигрантов, обладающих смелостью и хваткой Виктора. Такие эмигранты и их дети постоянно требуются на замену американским Викторам.

Авторы, Тодди и Алекс

Несколько лет назад нас попросили провести исследование зажиточных людей в Америке. Наш работодатель, Тодди, был вице-президентом отделения крупной корпорации. Предки Тодди были из Англии, его семья прибыла в Новый Свет еще до Американской революции. Во времена не столь отдаленные это семейство владело сталелитейными заводами в Пенсильвании. Тодди, их прямой потомок, учился в элитарной школе в штате Новая Англия, потом окончил Принстонский университет, играл в университетской футбольной команде.

Тодди, как и многие наши соотечественники, всегда был уверен, что богатые люди наследуют состояния, и считал, что большинство богатых восходит к выходцам из Англии. Сохранил ли он свои многолетние взгляды, когда начал участвовать в наших встречах с американскими миллионерами? Большинство участников опроса оказались первым поколением богатых людей и к тому же не потомками выходцев из Англии. Большинство посещало общеобразовательные школы, пользовалось отечественными автомобилями и предпочитало класть на бутерброд что-нибудь подешевле икры. И в отличие от Тодди большинство отличалось бережливостью.

Дальнейшему просвещению Тодди помог один случай. В ходе наших встреч к руководителям корпорации, в числе которых был и Тодди, по вопросу ее покупки обратился некий предприниматель по имени Алекс. Кто же такой этот Алекс? Его отец, мелкий бизнесмен, эмигрировал в Америку из России еще до рождения Алекса. Алекс окончил государственный университет. “Как могло получиться, что этот человек собирается купить нашу компанию, и откуда у него деньги?” — спросил Тодди. Отец Алекса ответил ему кратко:

— Старую клячу никто лучше русского не продаст.

Алекс — сам себя сделавший миллионер, его успех — типичный американский успех. И наоборот, Тодди и ему подобные — под угрозой вымирания, и, может быть, их исчезновение не за горами. Особенно это относится к тем, кто только и делает, что предается воспоминаниям о том, какими заводами, железными дорогами и почтовыми лошадьми владели их предки когда-то.

Бережливость,

бережливость и еще

раз бережливость

Они живут намного скромнее, чем позволяют средства

К

огда мы первый раз в жизни проводили групповое интервью с людьми, владеющими не менее чем 10 миллионами долларов (декамиллионерами), все оказалось совершенно не так, как мы ожидали.

Крупная международная корпорация заказала нам анализ потребностей людей с высокой чистой стоимостью. Для интервью мы арендовали роскошные апартаменты на крыше небоскреба в престижном районе Нью-Йорка, Ист-Сайд Манхэттена, чтобы наши респонденты-декамиллионеры чувствовали себя в привычной обстановке. Мы наняли двух мастеров-кулинаров, составивших меню закусок с паштетами четырех видов и тремя видами икры. Гармонировать с этим гастрономическим великолепием должны были ящик дорогого бордо урожая 1970 года и ящик восхитительного каберне “Совиньон” 1973 года.

Мы ожидали прибытия наших респондентов-декамиллионеров во всеоружии нашего идеального меню.

Первым пришел человек, которого мы обозначим как мистер Бад. Шестьдесят девять лет, миллионер в первом поколении, владелец ряда дорогостоящих объектов недвижимости в Большом Нью-Йорке, помимо этого владелец двух предприятий. По его внешности вы ни за что не догадались бы, что этот человек стоит более (и намного более) 10 миллионов долларов. Нормальная заурядная одежда — порядком поношенные костюм и пальто.

Однако мы были полны решимости показать мистеру Баду, что прекрасно понимаем запросы американских миллионеров в еде и напитках. Мы представились, и один из нас тут же объявил: “Мистер Бад, разрешите предложить вам бокал бордо 70-го года”.

Мистер Бад посмотрел на него с недоумением и ответил:

— Я пью только виски и пиво двух сортов — бесплатное и “Будвайзер”.

До нас медленно доходил смысл сказанного нашим декамиллионером, и мы пытались не показать, как шокированы. Интервью продолжалось два часа. Девять декамиллионеров ерзали в креслах, иногда поглядывая на накрытый стол, но к паштетам и коллекционным винам не притронулся не один. Было ясно, что они не прочь закусить, но ели они только сухие крекеры для паштетов.

Не пропадать же еде. Как мы поступили с закусками и винами? Выбрасывать их не пришлось: ведущие менеджеры корпорации в соседнем помещении съели большую часть, а остальное пришлось на долю авторов. Похоже, большинство из нас — настоящие гурманы. И ни один из нас — не декамиллионер.

36

Дата добавления: 2014-12-08