Женская психология 9 страница

отсутствии особых доказательств) в каждом случае уравнивать „мужское" и „садистское" и, сходным образом, „женское" и „ма-зохистское". Но если примесь деструктивных импульсов действительно велика, материнские гениталии могут, согласно закону талиона, стать объектом прямой тревоги. Если сперва подсознательное влечение к ним было лишь неприятно, так как ассоциировались с раненным самоуважением, то вследствие вышеописанного вторичного процесса (гнев, вызванный фрустрацией) они становятся для мальчика объектом страха кастрации. И, вероятно, этот страх получает самое главное подкрепление, когда мальчик наблюдает следы менструации. Очень часто это последнее подкрепление страха кастрации в свою очередь оставляет долгий след на мужском отношении к женщине, как мы уже знаем из взятых наугад примеров из жизни самых разных народов в самые разные времена. Но я вовсе не думаю, что это непременно имеет место у всех мужчин в сколько-нибудь значительной степени, и, несомненно, это не является отличительной характеристикой мужского отношения к противоположному полу. Тревога этого рода очень похожа, mutatis mutandis, на тревогу, с которой мы встречаемся и у женщин. Когда в процессе анализа субъекта мы обнаруживаем у него эту тревогу в достаточно заметной степени — речь, безусловно, идет о мужчине, чья установка по отношению к женщинам заметно невротизирована. С другой стороны, я думаю, что тревога, связанная с самоуважением, оставляет у каждого мужчины достаточно отчетливые следы и налагает на его общее отношение к женщине особый отпечаток, который или отсутствует на женском отношении к мужчине, или, если он все же присутствует, является вторичным приобретением. Другими словами, тревога в связи с самоуважением не является интегральной частью женского естества. Мы можем уловить общее значение этой мужской установки, только если теснее познакомимся с развитием инфантильной тревоги у мальчика, ее проявлениями и с его усилиями преодолеть ее. Согласно моему опыту, страх быть осмеянным и отвергнутым — типичный ингредиент психоанализа любого мужчины, неважно, какова его ментальность или структура его невроза. Ситуация, складывающаяся при анализе, и постоянная скрытность перед женщиной-аналитиком выявляют эту тревогу и чувствительность яснее, чем она обнаруживается в обычной жизни, которая дает мужчинам множество возможностей избежать этих чувств — путем ухода от ситуаций, вызывающих их, или путем сверхкомпенсации. Эту специфическую основу мужской уста-110

новки непросто проследить при анализе, так как она в основном скрыта за феминной ориентацией, по большей части бессознательной 16. Судя по моему собственному опыту, эта ориентация не менее распространена, хотя (по причинам, которые я укажу) менее заметна, чем маскулинная установка у женщин. Я не предлагаю здесь для дискуссии ее различные источники; я только предполагаю, что ранняя травма, нанесенная самоуважению мальчика, может быть одним из факторов, виновных за отвращение мальчика к его мужской роли. Его типичная реакция на эту травму (и на страх перед своей матерью, порожденный угрозой этой травмы) очевидна — это переключение либидо от матери на себя и свои гениталии. С точки зрения экономии либидо этот процесс вдвойне выгоден: он позволяет мальчику избежать болезненной или тревожной ситуации, создающейся между ним и его матерью, и восстанавливает маскулинное самоуважение мальчика путем регрессивного подкрепления его фаллического нарциссизма. Женские гениталии больше не существуют для него („необнаруженное" влагалище — это отрицаемое влагалище). Эта стадия развития мальчика полностью идентична с фрейдовской фаллической фазой. Мы должны также попытаться понять любопытство, доминирующее в этой фазе развития мальчика, и специфическую природу этого любопытства, как выражение отступления от объекта, связанного с нарциссически окрашенной тревогой. Первая реакция в данной ситуации — усиление фаллического нарциссизма. В результате — желание быть женщиной, которое маленьким он нередко высказывал без смущения, теперь вызывает у него отчасти тревогу, как бы оно не осуществилось, и отчасти страх кастрации. Как только мы поймем, что маску-линный страх кастрации во многом является ответом Эго на желание быть женщиной, мы не сможем полностью разделить заключение Фрейда о том, что бисексуальность проявляется отчетливее у женщин, чем у мужчин п. Оставим же этот вопрос открытым. Та особенность фаллической фазы, которую подчеркивает Фрейд, показывает с особой ясностью нарциссический шрам, который отношения с матерью оставляют у маленького мальчика. „Он ведет себя так, как будто смутно догадывается, что этот орган может и должен быть больше" 18. Мы расширим это наблюдение, сказав, что такое поведение действительно начинается в фаллической фазе, но не ослабевает вместе с ее окончанием, напротив, оно наивно демонстрируется в течение всего детства 111

мальчика и продолжает существовать позднее, как глубоко спрятанная тревога о размере пениса субъекта или о его потенции, или (как менее скрываемая) гордость за них. Итак, одна из крайностей биологической разницы между полами такова: именно мужчина вынужден реально пройти через необходимость доказывать свою маскулинность женщине. Для нее аналогичной необходимости нет. Даже если она фригидна, она может участвовать в половом акте, зачать и родить ребенка. Она играет свою роль самим фактом своего бытия, без всякого действия, и это вечно наполняет мужчин восхищением и завистливой обидой. Мужчина, напротив, должен всегда что-нибудь делать для того, чтобы реализовать себя. Идеал „продуктивности" — типичный мужской идеал. Это, вероятно, одна из фундаментальных причин того, что проводя анализ у женщин, которые боятся своих маскулинных тенденций, мы часто обнаруживаем, что они бессознательно относятся к честолюбию и достижениям как к мужским атрибутам, несмотря на значительное расширение сферы активности женщин в современной жизни. В собственно сексуальной жизни мы видим, как обычное стремление к любви, влекущее мужчин к женщинам, очень часто затмевается переполняющей мужчину внутренней одержимостью, доказывать вновь и вновь свою маскулинность себе и другим. Мужчину такого типа, в наиболее крайней форме, интересует только одно — завоевать. Его цель — „иметь" множество женщин, самых красивых и самых неуступчивых. Мы находим примечательную смесь нарциссической сверхкомпенсации и тревоги за свою самореализацию как в тех мужчинах, которые желая одерживать победы, тем не менее негодуют на женщин, принимающих их настойчивость слишком серьезно, так и в тех, которые сохраняют пожизненную благодарность женщине, если она награждает их какими-либо дополнительными доказательствами их мужественности. Другим способом защиты ноющего нарциссического шрама от возможной опасности является описанная Фрейдом склонность к выбору недостойного объекта любви 19. Если мужчина не стремится к женщине, которая ему равна или даже выше его — разве это не защита от угрозы самоуважению по широко известному принципу „зелен виноград"? От проститутки или доступной женщины нечего бояться отказа или невыполнимых требований в сексуальной, этической или интеллектуальной сфере, а, следовательно, можно не опасаться за свое превосходство м. Это подводит нас к пониманию третьего пути поддержки мужчинами позиции собственного превосходства, самого важно-112

го и самого зловещего по своим культурным последствиям: это стремление снизить самоуважение у самих женщин. Я думаю, мне удалось показать, что мужское пренебрежение к женщинам основано на определенной психологической тенденции не уважать их, коренящейся в реакции мужчин на определенную биологическую данность, чего и следует ожидать от так широко распространенной и так настойчиво поддерживаемой сознательной установки. Мнение, что женщины — инфантильные создания, живущие эмоциями, и поэтому не способны к ответственности и не вынесут независимости — результат работы маскулин-ного стремления снизить самоуважение женщин. Когда мужчины приводят в оправдание этой установки довод, что множество женщин на самом деле соответствуют такому описанию, мы должны задуматься, не культивируется ли именно такой тип женщины проводимой мужчинами систематической селекцией. Еще не самое худшее, что величайшие умы от Аристотеля до Мебиуса затратили немало энергии и интеллектуальных усилий на доказательство принципиального превосходства маскулинности. Что действительно плохо — это тот факт, что хлипкое самоуважение „среднего человека" заставляет его снова и снова выбирать в качестве „женственного" типа — именно инфантильность, незрелость и истеричность, и тем самым подвергать каждое новое поколение влиянию таких женщин. 1 К. Д. Дали. „Индуистская мифология и комплекс кастрации". 2 Сакс объясняет импульс к художественному творчеству как поиск совиновных. В этом, я думаю, он прав, но мне кажется, что это не слишком глубокий ответ на проблему творчества. Это объяснение одностороннее, так как принимает во внимание только одну часть нашей личности, а именно — Супер-Эго (Г. Сакс „Коллективные вымыслы"). 3 К. Д. Дали. „Комплекс менструации" (1928) и Винтерштейн „Пубертат у девушек и его отражение в сказках" (1928). 4 3. Фрейд. „Табу девственности" (1918). 5 Я отлично помню, как была поражена я сама, когда впервые услышала, как такие идеи высказывает, причем мужчина, в форме универсального тезиса. Говорящий был Гроддек, и он был явно уверен в том, что утверждает нечто совершенно самоочевидное, бросив в разговоре: „Конечно, мужчины боятся женщин". В своих работах Гроддек неоднократно подчеркивал этот страх. 6 3. Фрейд. „Фетишизм" (1928). 7 Эти эксперименты выполнила Д-р Хартунг в детской клинике в Дрездене. 8 Ф. Бем. „Введение в психологию гомосексуальности" (1925); М. Клейн „Ранняя стадия Эдипова конфликта" (1928); „Важность формирования символа в развитии Эго" (1930): „Отражение инфантильных тревожных ситуаций в произведениях искусства и творчестве" (1929). 113

9 Бергман. „Дух матери и сознание". 10 3. Фрейд. „Инфантильная генитальная организация либидо" (1923). п 3. Фрейд. „Женская сексуальность" (1930). 12 Цитированная выше работа М. Клейн, которой, как я думаю, было уделено недостаточно внимания. 13 Это не равняется пассивности. 14 В другой статье я остановлюсь на ситуации девочки подробнее. 15 Здесь я ссылаюсь на свою статью „Недоверие между полами". (1930). 16 Ф. Бем. „Комплекс феминности у мужчин" (1930). 17 З.Фрейд. „Женская сексуальность" (1930). 18 3. Фрейд. „Инфантильная генитальная организация либидо" (1923). 19 3. Фрейд. „Психология любви". 20 Это не умаляет важности других влекущих мужчину к проституткам сил, описанных Фрейдом в „Психологии любви" и Бемом в его „Введении в психологию гомосексуальности".

ОТРИЦАНИЕ ВАГИНЫ Размышления по поводу проблемы генитальной тревоги, специфичной для женщин Intern. Zeitshg.f. Psychoanal., XIX (1933) Фундаментальное заключение, к которому привели Фрейда исследования специфики характера женского развития, состоит в следующем: во-первых, у маленьких девочек и мальчиков ход раннего развития инстинктов одинаков, как в отношении эрогенных зон (для обоих полов только пенис играет роль, влагалище остается неоткрытым), так и в отношении выбора первого объекта (для обоих полов мать — первый объект любви). Во-вторых, существует громадная разница между полами, обусловленная тем, что подобию либидонозных тенденций, тем не менее, не соответствует подобие анатомическое и биологическое. Из этой посылки следует логически и неизбежно, что при фаллической ориентации либидо у обоих полов девочки должны чувствовать себя неадекватно устроенными и не могут не завидовать мальчикам, лучше одаренным в этом отношении. Таким образом, в конфликты с матерью, в которых девочки участвуют наравне с мальчиками, у них добавляется один специфически жестокий компонент — они возлагают на мать вину за отсутствие у них пениса. Это вызывает дистанцирование девочки от матери и обращение ее чувств к отцу. Таким образом, Фрейд выбрал удачное название для обозначения периода расцвета детской сексуальности, характеризующегося инфантильным приоритетом генитальной ориентации как у девочек, так и у мальчиков. Он назвал его фаллической фазой. Я могу себе представить, как некий ученый муж, незнакомый с психоанализом, взявшись было за эту статью, откладывает ее в сторону, как еще одну глупость, в которой аналитики хотят уверить весь мир. Только тот, кто действительно принимает теорию Фрейда, может оценить важность именно этого тезиса для понимания женской психологии в целом. Его полное значение выясняется в свете одного из наиболее грандиозных достижений 115

Фрейда, одного из тех открытий, которые, как мы вправе ожидать, будут получать постоянное подтверждение. Я говорю о решающем значении для всей последующей жизни человека впечатлений, переживаний и конфликтов раннего детства. Из признания этого положения во всей его полноте, то есть, из признания того, что ранний опыт определяет способность человека воспринимать весь свой дальнейший жизненный опыт и позволяет прогнозировать то, как именно он будет его использовать, вытекают (по крайней мере потенциально) весьма специфичные для психической жизни женщины последствия. Я попытаюсь сформулировать их по пунктам:

1. С началом каждой новой фазы функционирования организма (менструация, половая жизнь, беременность, кормление, менопауза), каждая женщина — даже вполне нормальная, как подразумевает и Хелен Дейч 1, должна всегда вначале преодолеть импульсы маскулинной тенденции, прежде чем она всем сердцем признает и примет то, что происходит с ее телом.

2. Даже нормальная женщина, независимо от национальности, социальных условий и личных обстоятельств, должна, исходя из этих положений, в общем, с большей готовностью, чем мужчина, реагировать на обращения своего либидо к особям одного с ней пола. Другими словами, гомосексуальность должна быть несравненно и несомненно более распространена среди женщин, чем среди мужчин. Сталкиваясь с трудностями в отношениях с противоположным полом, женщина должна с большей готовностью, чем мужчина, занимать гомосексуальную позицию. Ибо, согласно Фрейду, не только в самые важные годы ее детства доминирует такая привязанность к особе собственного пола, но даже когда она сосредотачивает свое внимание на мужчине (отце), это происходит только путем отрицания. „Так как я не могу иметь пенис, я хочу вместо этого ребенка и „для этой цели" обращаюсь к отцу. Так как я зла на мать, по милости которой я анатомически второсортна, я отворачиваюсь от нее и поворачиваюсь к отцу". Именно потому, что мы убеждены в формирующем влиянии первых лет жизни, мы увидели бы противоречие теории в отсутствии некоторого оттенка вынужденности выбора или подмены действительно желаемого объекта, проявляющегося в отношении женщины к мужчине на протяжении всей ее жизни 2.

3. Даже у нормальной женщины тот же характер чего-то далекого от инстинкта, вторичного или как бы взятого взамен, должен быть органически присущ желанию материнства, или, по крайней мере, должен легко проявляться. Фрейд, несомненно, не понимал силу желания женщины 116

иметь ребенка. С его точки зрения оно, с одной стороны, представляет основное наследство сильнейшего инстинктивного объектного отношения маленькой девочки (отношения к матери), выраженное в форме перестановки первоначальных отношений ребенок-мать. С другой стороны, это также основное наследство раннего элементарного желания иметь пенис. Специфика точки зрения Фрейда скорее в том, что он рассматривает желание материнства не как врожденное, а как психологически сводимое к онтогенетическим элементам и черпающее свою энергию из гомосексуальных или фаллических инстинктивных желаний.

4. Если мы принимаем вторую аксиому психоанализа, а именно, что позиция человека по отношению к сексу — прототип его позиции по отношению к жизни вообще, из этого следует, что отношение к жизни у женщин должно базироваться на сильной тайной обиде. Ибо, согласно Фрейду, зависть маленькой девочки к пенису соответствует чувству своего радикально невыгодного положения по отношению к удовлетворению своих самых важных жизненных потребностей и инстинктивных желаний. Перед нами типичная основа для тотального негодования. Абсолютно верно, что такая установка не является неизбежной; и Фрейд особо подчеркивает, что когда развитие проходит в благоприятных условиях, девочка находит свой путь к мужчине и материнству. И здесь можно было бы увидеть противоречие всей нашей аналитической теории и реальности, если бы в одинаковых условиях установка на обиду, так рано и так глубоко усвоенная женщинами, не проявлялась бы у них чрезвычайно ярко, гораздо ярче, чем у мужчин, и не составляла бы основу скрытой горечи, снижающей жизненный тонус женщины. Такие важные заключения о женской психологии в целом вытекают из концепции Фрейда о ранней женской сексуальности. Когда мы их рассматриваем, возникает чувство, что надо еще не раз проверить и практически, и теоретически как факты, на которых они основываются, так и истолкование этих фактов. Мне кажется, что один только аналитический опыт, который Фрейд положил в основу своей теории, не позволяет нам судить об обоснованности некоторых его фундаментальных идей. Я думаю, что окончательный приговор им может быть отложен до тех пор, пока в нашем распоряжении не будут результаты систематических наблюдений над нормальными детьми, произведенных в широком масштабе специалистами в области анализа. Я имею в виду, в частности, утверждение Фрейда: „Широко известно, что совершенно определенная дифференциация мужского и женского характеров впервые устанавливается после пуберта-117

та". Некоторые мои собственные наблюдения не подтверждают этого. Напротив, я всегда бывала поражена, как отчетливо у девочек между вторым и пятым годом жизни проявляются специфически женские черты характера. Например, они часто ведут себя с мужчинами с определенно непроизвольным женским кокетством или проявляют характерные черты материнской озабоченности. Поэтому с самого начала мне было трудно примирить эти впечатления со взглядом Фрейда, что первоначальная тенденция сексуального развития девочки — сугубо маскулинная. Можно предположить, что Фрейд ограничивал свой тезис о первоначальном подобии либидонозных тенденций у обоих полов сферой секса. Но тогда мы приходим в конфликт с максимой, гласящей, что сексуальность человека является образцом его поведения вообще. Чтобы подтвердить или опровергнуть эту идею, мы должны произвести множество точных наблюдений, касающихся различий между поведением нормальных мальчиков и девочек в первые пять-шесть лет их жизни. Справедливо, что в эти годы девочки, которых не запугивали, очень часто высказываются достаточно специфическим образом, что позволяет интерпретировать их слова как раннюю зависть к пенису; они задают соответствующие вопросы, они делают сравнения не в свою пользу, они говорят, что им тоже хотелось бы его иметь, они выражают восхищение пенисом или успокаивают себя тем, что у них он еще вырастет. Допустим, что такие проявления имеют место очень часто или даже как правило. Тем не менее, остается открытым вопрос, какое место мы должны им отвести в наших теоретических построениях. В соответствии со своей концепцией, Фрейд использует эти проявления для демонстрации того, как сильно желание обладать собственным пенисом влияет на инстинктивную жизнь уже у такой маленькой девочки. Против такого взгляда я хотела бы выдвинуть следующие доводы, которые также попытаюсь сформулировать по пунктам:

1. У мальчиков этого возраста мы встречаемся с аналогичными проявлениями в форме желания иметь грудь или родить ребенка.

2. Эти проявления не оказывают никакого влияния на поведение ребенка в целом у обоих полов. Мальчик, страстно желающий иметь грудь, как у матери, может в то же самое время вести себя во всем с совершенно мальчишеской агрессивностью. Девочка, бросающая восхищенные и завистливые взгляды на гениталии брата, может вместе с тем демонстрировать все признаки настоящей маленькой женщины. Таким образом, мне кажется, вопрос о том, полагать ли подобные проявления в таком ран-118

нем возрасте выражением элементарных инстинктивных требований, или отнести их к другой категории, остается открытым.

3. Эта, третья возможная категория напрашивается, если мы примем предположение, что любой человек предрасположен к бисексуальности. Важность этого предположения для нашего понимания механизма психической деятельности всегда подчеркивалась самим Фрейдом. Мы можем предположить, что хотя при рождении человека его пол уже фиксирован физически, в результате исходной бисексуальной предрасположенности, которая, несмотря на подавление в процессе развития, всегда присутствует в нем, психологическая позиция ребенка по отношению к собственной половой роли сначала может характеризоваться как неуверенная и экспериментирующая. У ребенка как бы нет убежденности в своей половой принадлежности и, следовательно, он наивно высказывает бисексуальные желания. Мы можем пойти дальше и предположить, что эта неуверенность исчезает только пропорционально растущему чувству объектной любви. Чтобы пояснить сказанное, я могу указать на заметную разницу, между диффузными проявлениями бисексуальности в раннем детстве, имеющей игровой, мимолетный характер, и ее проявлениями в так называемый латентный период. Если в этом периоде девочка желает быть мальчиком (кстати, было бы целесообразно исследовать, как часто у девочек встречается это желание, и какими социальными факторами оно обусловлено), то способ, которым это желание определяет ее поведение в целом (предпочтение мальчишеских игр или образа действия, отказ от женских черт), показывает, что такое желание исходит совсем из другого уровня ее сознания. Картина латентного периода, столь отличная от картины раннего детства, уже представляет собой исход ментальных конфликтов 3, через которые прошла девочка, и не может, следовательно, если не прибегать к особым теоретическим ухищрениям, быть объявлена проявлением мас-кулинных желаний, заложенных биологически. Другая посылка, на которой Фрейд строит свою концепцию, относится к эрогенным зонам. Фрейд предполагает, что ранние генитальные ощущения и манипуляции девочки сосредоточены исключительно на клиторе. Он считает весьма сомнительной любую раннюю вагинальную мастурбацию и даже утверждает, что существование влагалища остается совершенно „необнаруженным". Чтобы решить этот очень важный вопрос, мы должны еще раз потребовать обширных и точных наблюдений над нормальными детьми. Джозин Мюллер 4 и я сама уже в 1925 году выража-119

ли сомнение по этому поводу. Более того, большая часть сведений, которые мы по этому поводу получили от интересующихся психологией гинекологов и педиатров, заставляет предположить, что в раннем детстве вагинальная мастурбация по крайней мере так же обычна, как и клиторальная. Данные, на которых основано это предположение, таковы: достаточно частые наблюдения признаков раздражения влагалища, таких, как покраснение слизистой и выделения из него, относительно нередкое обнаружение во влагалище инородных тел, и, наконец, весьма распространенные жалобы матерей, что их дочки засовывают палец во влагалище. Известный гинеколог Вильгельм Липман на основе своего опыта утверждал 5, что в раннем детстве и даже в самые первые годы жизни, вагинальная мастурбация даже гораздо более обычна, чем клиторальная, и что только в более позднем детстве соотношение меняется в пользу клиторальной. Это общее впечатление не может заменить систематических наблюдений и, следовательно, не может привести к окончательному выводу. Но оно убедительно показывает, что исключения, которые признавал и сам Фрейд, по-видимому, не такое уж редкое явление. Наиболее естественно — попытаться пролить свет на этот вопрос путем психоанализа, хотя это и нелегкая задача. Даже в самом лучшем случае материал, поставляемый сознательной памятью пациентки, или воспоминания, всплывающие в процессе анализа, не могут трактоваться как абсолютные свидетельства, потому что здесь, как и везде, мы должны принимать во внимание механизм вытеснения. Другими словами, у пациентки могут быть веские причины не помнить вагинальных ощущений или мастурбации. Верно и обратно: точно также мы должны с долей скепсиса относиться к тому, что ей было незнакомы кли-торальные ощущения 6. Другое осложнение состоит в том, что к психоаналитику приходят как раз те женщины, от которых трудно ожидать даже обычной естественности в отношении к вагинальным процессам. Это почти всегда женщины с нарушенным, отклоняющимся от нормы ходом развития, женщины, чья вагинальная чувствительность пострадала в большей или меньшей степени. В то же время, даже единичные или случайные различия получаемого психоаналитиком материала, могут иметь существенное значение. Я обращусь здесь к собственному опыту. Примерно в двух третях клинических случаев выявлялось следующее:

1. Выраженный вагинальный оргазм, достигаемый мануальной вагинальной мастурбацией, перед любым половым актом и одновременно — фригидность в форме вагинизма и недостаточ-120

ной секреции при коитусе (таких случаев было только два, но ошибиться было невозможно); я думаю, что в общем, при мануальной генитальной мастурбации предпочтение оказывается клитору или половым губам;

2. Спонтанные вагинальные ощущения, по большей части сопровождающиеся заметной секрецией, возникают в ситуации неосознаваемого стимулирования, например, при слушании музыки, езде в автомобиле, качании, расчесывании волос и в определенных ситуациях переноса; никакой мануальной вагинальной мастурбации; фригидность при коитусе.

3. Спонтанные вагинальные ощущения при экстрагениталь-ной мастурбации, то есть при определенных движениях тела, при тесной шнуровке или при особых садомазохистских фантазиях; отсутствие половых сношений из-за стабильно доминирующего страха, возникающего при любом прикосновении ко влагалищу — будь то мужчина при совершении полового акта, гинеколог при осмотре или сама женщина при мастурбации или медицинской гигиенической процедуре. На данный момент мои впечатления можно суммировать следующим образом: при мануальной генитальной мастурбации клитор избирается чаще, чем влагалище, но спонтанные генитальные ощущения, являющиеся результатом общего полового возбуждения, более часто локализуются во влагалище. Я думаю, что с теоретической точки зрения следует придавать большую важность этому относительно часто встречающемуся спонтанному вагинальному возбуждению, возникающему даже у пациенток, совершенно неосведомленных относительно существования влагалища или имеющих слабое представление о нем, так как последующий психоанализ не выявляет у них воспоминаний или свидетельств о каких-либо попытках вагина-льного совращения или мастурбации. Подобный феномен, естественно, наводит на вопрос: не выражается ли с самого начала половое возбуждение в заметных вагинальных ощущениях? Для ответа на этот вопрос мы должны были бы располагать куда более обширным материалом, чем может добыть из своих наблюдений отдельный психоаналитик. Тем не менее, в пользу моей точки зрения говорят определенные факты. В первую очередь — это фантазии об изнасиловании, предшествующие не только началу половой жизни, но начинающиеся задолго до пубертата, и достаточно распространенные, чтобы не заслуживать пристального интереса. Я не вижу возможности объяснить их происхождение и содержание чем бы то ни было Другим, если мы не признаем существование вагинальной сексу-121

альности. Ибо эти фантазии фактически никогда не останавливаются на какой-то неопределенной идее акта насилия, от которого потом бывают дети. Напротив, фантазии, сновидения и тревога этого типа обычно выдают достаточно безошибочное инстинктивное знание о реалиях полового акта. Маски, под которыми скрывается коитус, так многочисленны, что я укажу только некоторые: преступники, врывающиеся в окно или в дверь, мужчины с пистолетами, угрожающие застрелить; животные и насекомые, проползающие, влетающие или вбегающие внутрь чего-либо (то есть змеи, мыши, моль), животные или женщины, в которых вонзают нож; поезда, въезжающие в станционное здание или туннель. Я говорю об „инстинктивном" знании о половом процессе, потому что мы встречаемся с типичными идеями такого сорта в страхах и сновидениях даже раннего детства, в период, когда еще не может быть рассудочных знаний, почерпнутых из наблюдений или объяснений других людей. Возникает вопрос — не предполагает ли с необходимостью такое инстинктивное знание о процессе проникновения чего-то в женское тело наличия другого инстинктивного знания — о существовании влагалища как рецептивного органа? Я думаю, что ответ должен быть утвердительным, особенно, если мы разделяем взгляды Фрейда, что „сексуальные теории ребенка основываются на его собственном половом устройстве". Ибо такое утверждение может значить только одно, что путь, ведущий ребенка к построению сексуальных теорий, обозначен и определен спонтанно переживаемыми импульсами и ощущениями, возникающими в половых органах. Приняв такое происхождение сексуальных теорий, уже включающее попытку рациональной переработки, мы должны тем более принять его в тех случаях, когда инстинктивное знание находит символическое выражение в играх, сновидениях, различных формах тревоги, то есть, когда это знание в очевидной форме не достигает сферы рассуждений и доводов, которые имеют место в первом случае. Другими словами, мы должны принять, что характерный для пубертата страх изнасилования и инфантильные страхи маленьких девочек базируются на вагинальных ощущениях (или инстинктивных имульсах, идущих от них), подразумевающих проникновение в эту часть тела. Я думаю, что теперь мы должны остановиться на возможном возражении, а именно, что многие сновидения указывают на идею, что отверстие создается, когда пенис впервые жестоко вторгается в тело. Такие фантазии не возникли бы, если бы не существовал инстинкт, их порождающий, и не были реальными ощущения от органов, стоящие за этим инстинктом пассивного 122

Дата добавления: 2014-12-16