Аппаратная поддержка мультипрограммирования на примере процессора Pentium 4 страница

В недавнем номере «Profane Existence» была опубликована статья, написанная в результате долгого и внимательного изучения проблем, связанных со строительством полей для гольфа в Америке. Убийство животных пестицидами, установка капканов, бесполезная трата воды и расточительное землепользование — вот причины, вдохновившие различные формы акций прямого действия.

«Сооружение каждого поля для гольфа обходится примерно в 18 тысяч долларов, а его обслуживание стоит гораздо больше, так что если вы хотите причинить максимальный ущерб, это — то, с чего нужно начинать. Один простой способ полностью засрать лужайку — полить ее жидким хлором или жидкостью для чистки бассейнов, которую можно купить в любом специализированном магазине. Также подойдет и бензин. Это сделает дорогой дерн жухлым и в итоге приведет к его окончательному высыханию, а восстановление поля обойдется очень дорого. Делайте это, по возможности, когда лужайка сухая. Экспериментируйте и с другими ядовитыми жидкостями, саботаж может быть веселым и познавательным!»[209].

Несмотря на то что статья написана в юмористическом духе, она показывает готовность панков к действиям и применению насилия против собственности.

Панки считают, что причины продолжающегося разрушения Земли во многом объясняются экономической алчностью. Основной целью компаний, наносящих ущерб окружающей среде, является сохранение бизнеса и увеличение доходов. Правительство не любит вмешиваться в дела доходных предприятий, особенно если они — крупные работодатели. Во многих случаях, таких как в Северном Висконсине, «правительство штата делает все возможное, чтобы привлечь горнодобывающие компании. Политики хотят остаться у власти, создавая новые рабочие места и увеличивая налоговые поступления»[210]. Политики способны прикрыть тему необратимого экологического разрушения ложными обещаниями занятости для местных жителей, начиная с горной промышленности и заготовки леса и заканчивая новым повальным увлечением строительством стадионов (особенно в Сан-Франциско, где сейчас строятся два новых, непонятно кому нужных). Те из нас, кто живет в опустошенных районах, испытавших на себе все прелести надругательства капитализма над окружающей средой, могут видеть, как обещания рабочих мест делают нас слепыми к постоянным разрушениям. Очевидно, когда экологические последствия не принимаются во внимание, это ведет к катастрофе. Экологический фактор никоим образом не учитывается в экономических формулах, оперирующих лишь денежными категориями.

Для маленьких ферм, которые обычно ведут органическое и устойчивое сельское хозяйство, наступают все более и более тяжелые времена. «Но что должен делать фермер, когда большая компания скупает соседние участки площадью 5000 акров[211], пичкает почву мощными удобрениями, перепахивает все защитные полосы и выкапывает глубокие колодцы, сосущие подземные воды со скоростью, вдвое превосходящей скорость их восполнения? Подобные технологии, используемые в течение долгого времени, приводят к катастрофе, но в то же время они позволяют получать не виданные урожаи, приводящие к падению цен. И маленькие фермы для того, чтобы быть конкурентоспособными, вынуждены использовать эти же технологии. В противном случае они просто прогорят»[212].

Корпоративные пищевые гиганты проталкивают в Калифорнии новое законодательство, согласно которому пищу, накачанную пестицидами и генетически измененную, должны маркировать как органическую. Если это законодательство вступит в силу, традиционное сельское хозяйство окажется под давлением использования тех же самых технологий получения быстрого урожая, присущих корпоративным хозяйствам, которые истощат землю и подорвут здоровье фермеров и их семей. Это может стать триумфом гигантских хозяйств в их стремлении вытеснить с поля маленькие фермы раз и навсегда.

Что мы можем сделать? Даже те, кто не одобряют акции прямого действия, могут использовать силу действия, чтобы выразить свой протест против загрязнения окружающей среды и других проблем, привлекая производителей (например, фермеров или других работников).

«Нравится нам это или нет, но мы живем в потребительским обществе. С одной стороны, нам приходится тратить деньги, чтобы удовлетворять свои нужды, но, с другой стороны, в панк-сообществе многие группы и фэнзины выступают против транснациональных компаний. Следовательно, мы будем пытаться избежать дегуманизирующего мусора, который корпорации изрыгают на нас в постоянно увеличивающихся количествах. Если проявлять определённую настойчивость, можно добиться многого в нескольких сферах»[213]. Один из лучших способов сопротивляться и отказываться от разрушительной капиталистической системы, — голосовать экономически, тратя деньги на такие продукты, которые, по вашему мнению, приносят наименьший вред. Сегодня во многих фэнзинах рассказывается о бойкотируемых продуктах. Причинами для бойкота могут послужить бессмысленное тестирование на животных, несправедливые условия труда или безнравственное вложение прибыли. Кроме того, иногда приводятся полезные советы о сокращении потребления, переработке и повторном использовании различных вещей. Нигде философия необходимости сохранения и улучшения окружающей среды не проявляется так явственно, как в вопросах питания.

«Казалось бы, человек всеядный хорошо приспособился ко многим странным и причудливым пищевым продуктам, которые появляются в лабораториях и фабриках. Однако еще рано это утверждать. Продолжительность жизни в наши дни больше, чем когда бы то ни было в истории человечества, но также растет и число болезней, связанных с питанием, среди которых можно выделить рак и сердечные заболевания»[214]. Рациональный взгляд на проблему истощения ресурсов, проблемы здоровья и следование принципам глубинной или более гуманной экологии стали причинами того, что все большее количество панков становится вегетарианцами.

Вегетарианство и борьба за права животных первоначально распространились в европейском панк-сообществе. Английские группы, особенно анархистские, часто включали в буклеты к своим пластинкам информацию об ужасах, творимых над животными. Политизированные панки рассматривают наше отношение к животным как одну из многих существующих форм угнетения. «Панк означает свободу не только людей, но и животных. Панк выступает против дискриминации, в каких бы то ни было формах — по половому, расовому, видовому или иному признаку. «Человек» не имеет никакого права издеваться над другими живыми существами и причинять им боль и страдания. Они имеют такое же право на свободу, как и мы»[216].

Понятие прав животных — один из наиболее часто упоминаемых и обсркдаемых вопросов в современном панке. Большинство панков, кажется, поддерживают взгляды Питера Сингера на эту проблему (он часто цитируется и вносится в списки рекомендуемой литературы), согласно которым, страдание существ является основным аргументом против их использования и причиной признания их законных прав. В пользу холистской теории, которая разрешает (и, в некоторых случаях, например при чрезмерной популяции, обязывает) убивать животных, находится слишком мало аргументов. Панки исключают возможные экологические бедствия, вызванные массовым переходом на вегетарианское питание потому, что значительное большинство людей (особенно американцев) все еще употребляет продукты животного происхождения. Проблема чрезмерной популяции животных, рассматриваемая таким холистским философом, как Дж. Берд Колдикотт, кажется замаскированной попыткой сохранить существующее положение вещей. Человечество достигло такого уровня развития науки и технологии, что может легко обойтись без чрезмерно жестокого отношения к своим братьям-животным. Достичь такого же уровня нравственности — нелегкий шаг, потому что он подразумевает смену приоритетов и некоторые неудобства. Однако трудности, с которыми сегодня сталкиваются животные, и трудности, с которыми, несомненно, столкнется человечество в будущем из-за истощения природных ресурсов, несоизмеримо серьезнее. Люди уже давно вышли из первобытного состояния, когда они были вынуждены убивать и использовать животных для выживания. Настойчивость в потреблении продуктов убийства в современном мире не только усиливает самодовольное представление о человеческом превосходстве, но и возводит в норму использование насилия и угнетения.

«Человечество в ответе за уничтожение тропических лесов, загрязнение воздуха и воды, и, прежде всего, за разрушение собственной окружающей среды. Так давайте же прекратим использовать «превосходящий интеллект» в качестве оправдания господства и уничтожения остальных форм жизни на Земле!»[217]. Некоторые панки не оперируют критериями превосходства, а подобно Тому Ригану, интерпретируют права на основе чувствительности. Даже если бы было доказано, что люди являются «высшими» существами, то «мы не имеем никакого права использовать в пищу тех, кого считаем низшими или проводить на них эксперименты, вне зависимости приносит ли это нам пользу или нет. По большому счету, мы имеем не больше прав на жизнь и свободу, чем любое другое существо»[218]. Эта идея была почерпнута из представлений об окружающей среде, присущих биоцентризму и глубинной экологии, рассмотренных выше.

Даже панки, не признающие прав животных и разделяющие антропоцентристские взгляды, как известно, изменили свою диету именно по причинам, связанным с окружающей средой. Невозможно игнорировать то расточительное и стремительное уничтожение земельных и водных ресурсов, которое вызывается разведением скота. Другие панки изменили свой рацион питания просто по причине заботы о собственном здоровье, что весьма распространено среди панков-стрэйт-эджеров. Советы как перейти на вегетарианский рацион питания были представлены в бесчисленных фэнзинах, включая «Flipside», «MRR», «Assault with Intent to Free»[219], «Profane Existence», «Hippycore»[220], многих европейских фэнзинах, вроде «ОХ» (Германия), а также австралийских («Fight Back»[221] и др.). Редакторы «Hippycore» даже написали целую книгу веганских рецептов (вплоть до пива), озаглавленную «Соя — не Ой!»[222]. Другая веганская поваренная книга, связанная с панком, «Кора и травы»[223] была составлена в Вашингтоне.

В то время как именно европейские панки поддержали вегетарианство, сейчас многие североамериканцы делают еще один шаг вперед, переходя на веганство. Веганы вообще не используют никаких изделий животного происхождения, включая молочные продукты и яйца. Некоторые видят в веганстве способ «на 100 процентов воздержаться от той жестокости, которую человек чувствует в окружающем его мире»[224]. Хотя вегетарианство — это шаг в верном направлении, многие панки-веганы считают это недостаточным. У канадской группы Propagandhi есть про-веганские тексты типа «Мясо — все еще убийство / Молоко — насилие...». В песне «White Blood» (Белая кровь) группа Naturecore поет: «Слепое использование молочных продуктов допускается даже «вегетарианцами!» / Существует множество альтернатив молоку, сыру и яйцам./ Содействие этому убийственному обычаю — преступление само по себе»[225].

Веганы доказывают, что люди могут вести здоровый образ жизни, питаясь блюдами из сои, зерна и другими продуктами растительного происхождения. Они правы. Главными причинами, по которым вегетарианцы не переходят на веганское питание, являются неудобства, связанные с этим, или же это просто не удовлетворяет их вкусам. «Никакого другого правдивого объяснения не существует. Никаких моральных оправданий здесь быть не может. Веганство дешевле, полезней для здоровья и даже вкуснее (как только вы перестаете употреблять продукты животного происхождения в течение долгого времени, искусственная потребность в них сразу же отпадает)[226]». Я могу поручиться за веганскую диету, как полезную для здоровья и питательную; но я не вижу необходимости для человека, не придерживающегося веганской диеты, оправдываться за свой выбор. Конечно, диета — это важный выбор, но это не главное в жизни. На мой взгляд, куда более важно то, как мы обращаемся друг с другом, стремясь сделать нашу жизнь лучше.

Мысль о том, что наше отношение к животным влияет на наше отношение друг к другу, уже проскальзывала выше. «Насилие, которое все время окружает нас и принимает такие многочисленные формы, находится прямо здесь, в нашей пище. В вашем характере есть определенные черты, которые жаждут удовлетворить агрессивные импульсы, жуя и пережевывая кровь и плоть других существ»[227]. Подпитывание и способствование этой агрессивности связывает вместе угнетение людей и животных.

«Это тот же варварский менталитет, из-за которого тысячи людей гибнут на полях войны, только потому, что это выгодно жирным богачам, и из-за которого миллионы животных уничтожаются во имя науки, для продовольствия или одежды. Будь то эксплуатация животных или людей, причина одна и та же — позиция, что кто-то имеет право, ради своего собственного желания, не только заставлять других служить себе, но и умирать за себя»[228]. Философия панка предполагает, что эксплуатация животных — это еще один шаг к признанию естественной эксплуатации людей.

Концепция прав животных включает в себя не только вегетарианство/веганство, но также твердую позицию против вивисекции (экспериментов над животными). Об этом можно судить по огромному количеству благотворительных пластинок и кассет, выпущенных, чтобы собрать деньги для ALF. Несмотря на то что время снова и снова доказывает, что вивисекция — бессмысленная трата времени и денег (и жизней), признание того, что она приносит хоть какую-то пользу человечеству, не является достаточным оправданием для экспериментов (пыток/убийств) над животными.

Панки обратились к ALF отчасти из-за того, что он использует методы акций прямого действия, отчасти, потому что мейнстримовые группы по защите прав животных часто встречают панков очень сдержанно, так как те не следуют их конформистским тактикам протеста, но, главным образом, потому, что ALF действует успешно. ALF — группа по защите прав животных, которая организует акции прямого действия, освобождая животных с ферм и из лабораторий. Группа была образована в Англии, устраивала акции в Канаде, США и многих европейских странах. «Мы верим в акции прямого действия, во время которых из лабораторий для экспериментов, животноводческих ферм и других учреждений пыток освобождаются животные, а также наносится ущерб собственности, принадлежащей этим организациям. Целью этих акций является предотвращение страданий животных и нанесение убытков, и, по возможности, финансового краха тем, кто истязает беззащитных существ»[229]. К другим «учреждениям пыток» относятся меховые и мясные магазины. На местах проведения акций часто оставляются сообщения (в качестве записки или надписи баллончиком на стене), которые объясняют причины, стоящие за этими действиями. Это делается, чтобы показать обществу, что активисты — это не какие-нибудь вандалы или террористы без определенной цели, и в надежде предотвратить осуждение с его стороны.

Поддержка акций по лоббированию является давней традицией в панк-движении. Хотя у панков нет связей или средств, чтобы работать с законодателями, они часто пытаются изменить что-то самостоятельно, причем максимально непосредственно, без вмешательства каких-то посторонних структур. Фэнзины печатают интервью с активистами ALF, которые рассказывают где, когда и каким образом создавать проблемы врагам. Риторика, как демонстрирует следующая цитата, вдохновила многих панков не только на самостоятельные действия, но и на формирование своих собственных групп (например, PAL[230] — Punks for Animal Liberation в Калифорнии...) и обучение других методам борьбы за освобождение животных.

«ALF — это большое вдохновение, настолько сильное, что заставляет других выползти из «скорлупы страха» и действовать! Мы можем делать это! Вместе мы можем вести партизанскую борьбу в войне, развязанной государством, физическая угроза, основанная не на бессмысленном насилии, а движимая знанием и любовью. Любовь ко всем формам жизни, человеческим и не только. И этими актами любви мы уничтожим их башни алчности и институты смерти. Мы создадим мир, где будем жить в гармонии с Землей и друг с другом»[231].

Вегетарианство и права животных стали основными элементами политической философии сознательного панка. Однако, основное число людей, пришедших к вегетарианству в последнее время, составляет волна стрэйт-эджеров, которые отвергают мясо, главным образом, по причине того, что потребность в нем была сформирована искусственно, и часто игнорируют другие идеи радикальной философии панка. Стрэйт-эджеры озабочены не столько изменением общества, сколько отказом от вредных привычек. По этой причине они не пьют и не курят, и иногда отказываются даже от кофеина или сахара. Их взгляды на мясоедство подобны отношению к употреблению алкоголя: это ненужно, опасно и вредно для здоровья.

СТРЭЙТ-ЭДЖ: ДВИЖЕНИЕ, ПРОШЕДШЕЕ ПУТЬ ОТ «НЕЗНАЧИТЕЛЬНОЙ УГРОЗЫ», И СТАВШЕЕ СЕЙЧАС КОНСЕРВАТИВНЫМ, КОНФОРМИСТСКИМ И НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮЩИМ НИКАКОЙ УГРОЗЫ»[232].

Я такой же человек, как ты, но у меня есть занятия получше, / чем сидеть и «дуть», потому что я знаю, что мне это не нужно. / Я смеюсь над мыслью глотать таблетки, я смеюсь над мыслью нюхать клей, / хочу всегда быть в теме и не хочу становиться инвалидом. / Я провел четкую грань!.. [233]

В 1981 году увидела свет песня вашингтонской группы Minor Threat, положившая начало целому движению внутри панк-сцены. С намерением распространять позитивное и личное послание стрэйт-эдж движение (названное так по одноименной песне) быстро добралось до Бостона и большей части Восточного Побережья США. Собственно послание было простым: для того, чтобы хорошо проводить время, нет необходимости пить алкогольные напитки, курить или употреблять наркотики, изменяющие сознание. Стрэйт-эдж быстро распространился в среде подростков из пригородов, которые чувствовали давление со стороны своих ровесников, побуждавших их пить и т.д., но отказывались этому поддаваться. Такие группы, как мега-позитивные 7 Seconds из Невады, SSD и DYS из Бостона и Necros из Мичигана, были одними из первых, кто воспринял идеи, выдвигавшиеся на расцветавшей вашингтонской сцене. К тому же Minor Threat и их лейбл горели желанием помочь в выпуске и распространении записей этих групп.

Местные панк-сцены быстро стали более ориентированы на молодежь, и концерты переместились из клубов и баров, зависевших от продажи алкоголя, в снимаемые залы и залы V.F.W. Стрэйт-эдж вернул группы и их тексты на более личный уровень и оказал многим ребятам поддержку в отказе от наркотиков перед лицом давления сверстников. Когда я сам был подростком, я просто сходил с ума от мощнейших живых выступлений DYS, Verbal Assault, и готов был потратить несколько часов на дорогу, чтобы потом отрываться на концертах 7 Seconds по всему Восточному Побережью. То, что предлагали эти группы, было одновременно жесткой альтернативой и обычному обществу, и английскому «алко-панку» («drunk punk»), с которым мы не могли себя соотнести. Все стрэйт-эдж хардкор-группы первой волны и многие группы второй волны устраивали полные энергии живые выступления вне баров, которые являлись главными площадками для выступлений в скучном рок-н-ролльном мире. Новые сила и убежденность этой музыки вернули к жизни панк-сцену, в которой начинался застой из-за политиканства и отношения к панку, как просто возможности оттянуться. Идея Яна МакКея (Ian MacKaye), автора текстов и вокалиста группы Minor Threat, — «контролировать вещи и не позволять им контролировать себя»[234] — как эхо прокатилась по американскому панк-сообществу и в итоге получила распространение даже в таких далеких от Вашингтона местах, как Калифорния (в период с 1984 по 1988 год там появилось немало стрэйт-эдж групп, например, Uniform Choice, Instead и др.)[235] и Европа, где стрэйт-эдж стал набирать обороты года с 1988.

Аудитория, привлеченная к панку средствами массовой информации в середине 80-х, не обращала особого внимания на стрэйт-эдж, в результате чего движение медленно начало терять свою силу на общенациональной сцене. Большинство людей, стоявших у истоков, стали либо играть музыку другого плана (медленный хард-рок или альтернативный поп а-ля U2), либо начали пить-курить, когда повзрослели.[236] В свое время влиятельная стрэйт-эдж сцена уступила дорогу жестокому и невежественному поколению панков, появление которого было спровоцировано СМИ. Комментируя положение в сцене в 1985 году, МакКей сказал.: «Я не чувствую, что сейчас в панк-сцене так уж много смысла. Складывается впечатление, будто все здесь только, чтобы повеселиться и потусоваться... Для этого мне не нужно ходить на панк-концерты. Я хочу что-то делать, развивать свои мозги и делать это в определенном направлении... Мне нужна цель. Я хочу, чтобы моя жизнь имела значение — для меня, для чего-то. Я здесь не для того, чтобы просто хорошо провести время»[237].

МакКей действительно вырос и в музыкальном, и в философском плане с 1981 года, и его группы по-прежнему вдохновляют тысячи людей. Если вы хотите узнать подробной о вашингтонской сцене, ее истории и людях, игравших в ней важную роль, читайте книгу Марка Андерсона «Танец дней: вашингтонский панк 1975-95»[238] (МакКею, наряду с Bad Brains и другими отведено центральное место). Книга в самом благоприятном свете представляет шаг за шагом историю вашингтонской стрэйт-эдж сцены.

МакКей со своей группой Fugazi по-прежнему остается активным и в политической, и в социальной сферах, и, несмотря на то что не пьет, не курит и даже не ест мяса (впоследствии вегетарианство многими стало восприниматься как неотъемлемая часть стрэйт-эджерства), больше не желает пропагандировать стрэйт-эдж и даже просто называть себя частью этого движения. Это нежелание навешивать на себя ярлык стрэйт-эджера отчасти связано с тем, как его послание было извращено и принято новой волной молодежи. На невежество середины 80-х стрэйт-эдж ответил движением ограниченных, нетерпимых ребят, которые осуждали панк и многие его идеи.

«Многие группы говорят, что мы оказали на них влияние, но они так озабочены вбиванием всех этих идей людям в мозги, что я хочу им сказать — по-моему, вы реально упустили суть»[239]. Если стрэйт-эдж изначально появился, чтобы помочь ребятам думать самостоятельно и быть самими собой, то сегодняшнее стрэйт-эдж движение действительно упустило суть. Конец 80-х и настоящее время стали свидетелями огромного роста популярности стрэйт-эдж хардкора. В последние несколько лет новые группы и их поклонники стали более реакционными и конформистски настроенными, большее распространение получили мачо-принципы. Группы копируют как музыку ранних коллективов, так и оформление пластинок, типичные прически (максимально нормальные и приемлемые) и одежду (спортивные шмотки). В результате пропаганды пуританских идей, да еще и с таким напором, стрэйт-эдж превратился в массу молодых людей с белым цветом кожи, из среднего класса, которые не особо интересуются восстанием или радикальными политическими идеями.

Стрэйт-эдж панки выглядят скорее как школьные спортивные звезды, а не как обычно представляют себе панков. Многие стрэйт-эджеры отрицают панк из-за его негативного имиджа и сейчас фактически создали свою субкультуру внутри контр-культуры. То, что начиналось как возможность сделать панк лучше и преодолеть давление сверстников, превратилось в сцену самодовольства и ограниченности.

Часто стрэйт-эджеры критикуют панков, не являющихся стрэйт-эджерами. Как написал какой-то человек в своем письме в «МаксимумРокнролл» о панках, пьющих пиво: «Вы отдаете свои деньги корпорациям, которые убивают людей, загрязняют планету, проводят тесты на животных, делают сексистскую рекламу, разрушают семьи, приводят к вождению в нетрезвом виде, алкоголизму и несут ответственность за жестокое обращение с детьми, изнасилования и убийства, потому что люди были в состоянии опьянения и т.п. Как можно быть политически корректным, не будучи стрэйт-эджером? Это не имеет смысла»[240]. Конечно, анти-сексисту не имеет особого смысла поддерживать пивоваренные компании, использующие сексистскую рекламу (из-за этого, а также потому, что большие компании делают дерьмовое пиво, многие панки сейчас заинтересовались возможностью домашнего производства пива), или сознательно поддерживать другие названные вещи (если есть такие, кто действительно верит, что за этими несчастьями стоят компании, производящие алкоголь, и их продукция, а не сами люди).

Тем не менее, пусть человек, написавший это письмо, и показывает, что хотя для того, чтобы быть «политически корректным», надо быть стрэйт-эджером, сам факт того, что ты стрэйт-эджер, еще не гарантирует корректности. «Вы, грязные и прожорливые ублюдки, своим грязным образом жизни вы заслуживаете СПИД, это ваша вина!... Я ничего не имею против гомосексуалистов как людей, но я презираю акт гомосексуальности. Так же, как я ненавижу курение, но не курящего. Я не гомофоб»[241]. Стрэит-эдж стал, (во многом, как и скинхед-движение) каналом проникновения в панк-сцену гомофобии и мейнстримовых мачо-принципов. Поскольку невозможно и нелогично осуждать тех, кто решил не пить, необходимо осудить тех, кто решил не думать.

Может показаться нечестным клеймить стрэйт-эдж и рассматривать его в таком негативном свете. Намерения и изначальные действия движения были, конечно, полны добрых идей и какое-то время были успешными. Несмотря на это, сегодня, вместо попыток изменить панк-рок к лучшему, стрэйт-эджеры создали свою собственную сцену, которой самой не мешало бы стать получше. Наиболее видимым этот раскол стал в городах вроде Бостона и Нью-Йорка, где стрэйт-эдж стал просто анти-панком. Даже в Калифорнии, на родине вечеринок, стрэйт-эдж концерты проводятся в местах, ориентированных на зарабатывание денег, в то время как панк-группам значительно труднее пробить себе концерт или продавать записи. Возможно, самый крупный раскол и самое абсурдное разногласие (с панком) вызвано тем, что стрэйт-эдж молодежь открыла для себя религию и «подалась в кришнаиты»[242].

Самой популярной и влиятельной из стрэйт-эдж команд второй волны были Youth of Today из Нью-Йорка. Их вокалист Рэй Каппо (Ray Cappo) превратился из спортивного паренька с короткой стрижкой в ярого кришнаита. Рэй говорит, что «единственная возможность продолжить развитие за рамками стрэйт-эджерства заключается в принятии сознания Кришны»[243]. Частично под влиянием его религиозных идей стрэйт-эдж принципы «ничего опьяняющего» и «нет беспорядочному сексу» были расширены дополнительным — «нет мясной пище».

Молодые люди слепо подражали Youth of Today, и когда Рей стал кришнаи­том, многие последовали его примеру. Сейчас нередко можно встретить кришна­итские стрэйт-эдж группы и записи. Кришнаиты и мечтать не могли о лучшем представителе для вербовки новых последователей. Это направление резко кон­трастирует с панковским отрицанием организованной религии (особенно куль­тов) как подавляющей, уводящей от реальной жизни, анти-индивидуалистиче­ской и откровенно глупой фигни.

Тем не менее, много стрэйт-эджеров называют себя так и в то же время считают себя панками. Эти люди продолжают идти в русле изначальных целей и, хотя часто стремятся «к старым добрым временам», остаются конструктивной и желанной частью панк-движения. Как и в случае со скинхедами, существует спектр людей, который включает радикальных стрэйт-эджпанков, геев, женщин...

В первом издании этой книги я с неохотой упомянул крошечную хардлайн-сцену. Тогда она была ограничена несколькими группами с несколькими релизами и очень небольшим числом последователей. Я сделал это только с целью показать идиотизм этого движения и его намерений. С тех пор оно показательно выросло за счет говеной метал-команды Earth Crisis. В то время как я аплодирую группе за их поддержку прав животных и политических акций в духе Earth First!, над очевидно реакционным, пуританским дерьмом, пропагандируемым ими, можно только посмеяться. Предшественником этих ребят и многих, на кого они оказали влияние, была группа из Южной Калифорнии Vegan Reich (постарайтесь не смеяться над названием). Vegan Reich вместе со своим лейблом No Master's Voice стали довольно популярны в сцене, несмотря на свои очень противоречивые убеждения, среди которых были веганство, прекращение экспериментов над животными и в конечном счете мирное анархистское общество. В то же время у них были и вопиюще сексистские, гомофобские и тоталитарные взгляды.

Относительно женщин: «Я считаю женщину совершенно равной мужчине, и в борьбе, и в отношениях и т.д. Тем не менее, я не думаю, что мы одинаковы»[244]. Вполне приличное высказывание, если различия, которые он указывает, не использовать для оправдания своих сексистских убеждений. Так как он не считает женщину «одинаковой» с мужчиной, он опускает феминисток(ов), «которые пытаются отрицать предопределенные природой роли и разрушают структуру семьи»[245]. Ясно, что поддержка этих ролей никоим образом не соотносится с панковскими представлениями о равенстве. Это исключительно сексистская идея, которая может легко оправдывать господство над женщинами. Эко-феминистки(ты) и другие заметили бы очевидное противоречие между освобождением природы от эксплуатации и ограничением женщин их «предопределенными природой ролями».

Относительно гомосексуализма: «С естественной и моральной точки зрения на жизнь, гомосексуализм может рассматриваться как ничто иное, как отклонение от природы. И, как и против любых других отклонений от природы, приведших наш мир к тому ужасному состоянию, в каком он находится, против этого надо открыто высказываться и бороться»[246]. В такое невежественное высказывание даже нет смысла вчитываться.

Дата добавления: 2014-12-16