Усиление памяти у сомнамбул

Тогда как при усилении нашей памяти, имеющем место в обыкновенном сне, на поверхность нашего сознания всплывают только некоторые из таящихся в глубине его представлений, в сомнамбулизме, если нами и не вспоминается, то во всяком случае воспроизводится все, что когда-либо входило в состав содержания нашего бодрственного сознания. Что касается сомнения в действительности предшествования такому всплыванию старых представлений на поверхность нашего сознания полного их забывания, то оно невозможно уже потому, что такое забвение наступает у сомнамбул тотчас после пробуждения.

Иногда между обеими половинами нашего сознания обнаруживается некоторый антагонизм. Это имеет место, например, у сомнамбулы д-ра Класса, которая, находясь в кризисах, вспоминала только мотивы, ею незаученные, тогда как выученные в бодрственном состоянии мотивы никогда в сомнамбулизме не приходили ей на память.*

* Archiv f. tier. Magn. IV, 1. 76.

Но преобладающим в высокой степени правилом служит то, что в сомнамбулическом сознании данного лица содержится и его сознание бодрственное, и притом усиленное. Врач Пецци рассказывает, что когда однажды его племянник, сомнамбул, захотел произнести в бодрственном состоянии один отрывок из речи об изящных искусствах, то это ему не удалось, но что в одном из последовавших затем сомнамбулических кризисов он не только вспомнил весь этот отрывок, но даже указал книгу, страницы, строки, содержавшие его.**

* Passavant. 148.

Часто в сомнамбулическом сне, подобно тому как это бывает во сне обыкновенном, человеком воспроизводятся такие представления, которые по своей маловажности для него быстро были им забыты или которые удержались в его памяти только в существенных своих чертах. Рикар знал одного молодого сомнамбула, посредственная в обыкновенное время память которого в кризисах усиливалась до такой степени, что он мог почти слово в слово повторить за день перед тем им прочитанную книгу или услышанную проповедь.* Ноден получал от своих сомнамбул подробные сведения относительно названий, составов и доз множества прописанных им разными докторами в течение их болезни лекарств, но ничего не мог добиться от них в этом отношении в то время, когда они находились в состоянии бодрствования. Одна сомнамбула д-ра Вингольта, имевшая плохую память в состоянии бодрствования, но славившаяся усилением ее во время сомнамбулизма, находясь в последнем, цитировала места из интересовавшей ее прозаической книги, которая, как то, наверное, было известно врачу, была прочитана ею всего только раз.** Пюисегюр лечил одного больного, которому, вследствие полученного им на четвертом году жизни повреждения головы, пришлось перенести операцию; после нее он начал обнаруживать признаки помешательства и до такой степени утратил память, что забывал то, что делал час назад. Погружаясь в сомнамбулический сон, он вспоминал все случившееся с ним в его жизни, описывал произведенную над ним операцию, употребленные при ней инструменты и предсказал – что и исполнилось впоследствии, – что он никогда не будет обладать в бодрственном состоянии памятью.***

* Ricard. Physiol. et hygiиne du magnetisme. 183. Paris, 1844.

** Wienholt. Heilkraft des tier. Magnetismus. III. 1252. 293.

*** Puysegur. Journal du traitement magnйtique du jeune Hйbert.

Но как и в обыкновенном сне, такие воспроизведенные представления не узнаются и в сомнамбулизме: здесь, как и там, воспроизведение не сопровождается вспоминанием. Это обстоятельство служит источником заблуждений, в которые впадают иногда сомнамбулы, принимая сохранявшееся в их памяти за впервые вошедшее в их сознание путем откровения во время их сна созерцание ими событий прошлой их жизни – за предвидение ими будущего: ведь на наглядно воспроизводимых ими образах не лежит печать времени и абстрактности. Физиолог Мэйо рассказывает, что одна не имевшая никакого понятия об астрономии и математике девушка, находясь в сомнамбулическом сне, написала, сопровождая свое писание чертежами и выкладками, несколько страниц по астрономии. Хотя она была убеждена, что написанное ею представляет результат наития, однако впоследствии оказалось, что рукопись ее была копией со статьи, помещенной в Encyclopaedia Britannica, и в одном из своих кризисов – в бодрственном состоянии она ничего не знала обо всем этом – она сама сказала, что, кажется, написанное ею она прочла в домашней библиотеке.* Значит, вспоминанием может не сопровождаться и точнейшее воспроизведение.

* Mayo. Wahrheiten im Volksaberglauben. 194.

И в сомнамбулизме может происходить имеющий, как нам уже известно, место в обыкновенном сне возврат памяти сновидца к его отдаленному прошлому. У Маухарта говорится, что однажды, находясь в магнетическом сне, одна совершенно безграмотная сомнамбула повторила в диалектической форме, чрезвычайно точно подражая при этом голосу пастора и детей, весь урок из прослушанного ею за год перед тем подготовительного курса к конфирмации.* Одна сомнамбула, видевшая один раз оперу "Африканка", в одном из своих кризисов пропела весь второй акт ее, из которого, придя в обыкновенное состояние, она не могла вспомнить ничего.** То же наблюдается и у захлороформированных субъектов. Пациентка профессора Симеона сказала ему, что во время испытанной ею операции она, захлороформированная, развлекалась игрой на фортепиано, причем могла исполнить на нем выученные ею в молодости и давно уже забытые кадрили, и что с тех пор она вполне помнит и часто играет их.*** Когда врач Пететин положит своей сомнамбуле на подложечную впадину палец и проговорил ей пятьдесят французских стихов, которые не могли ей быть известны прежде, она повторила их безошибочно, несмотря на то, что ей, при дурной ее памяти, для их усвоения пришлось бы употребить в обыкновенное время не меньше двух дней.**** Однажды эту способность сомнамбул утилизировал следующим курьезным образом знаменитый предшественник магнетизера Ганзена Лафонтен. Как-то в Рейнском театре одна молодая актриса попросила его погрузить ее в сон, а затем, так как она должна была успеть повторить до начала репетиции прочитанную ею бегло всего только раз роль, как можно скорее разбудить ее. Но магнетизер начал убеждать ее выйти на сцену в сомнамбулическом состоянии; она послушалась его и, к удивлению остальных актеров, безошибочно проговорила свою роль. Разбуженная вскоре затем, она опять ее забыла и не хотела верить только что происшедшему.*****

* Mauchart. Repertorium. V. 79.

** Ladame. La nevrose etc. 105.

*** Crowe. Nachtseite der Natur. I. 103.

**** Petetin. Electricite animale. 156.

***** Lafontaine. Lart de magnetiser. 324.

Наконец, у сомнамбул наблюдается и не раз уже упоминавшееся нами возобновление в их памяти знания ими их родного языка. Поселившаяся с пятилетнего возраста во Франции сомнамбула Делозанна в кризисах говорила на родном своем креольском языке.* Некто в детстве своем живший в Польше, по затем в течение 30-40 лет ни слова не говоривший по-польски, возвратился к польскому языку под влиянием хлороформа: он говорил, пел и молился на этом языке почти два часа.**

* Archiv etc. II. 2. 152.

** Ladame. La nevrose hypnotique. 102.

Отсюда явствует, что сомнамбулы, кроме своего собственного, только им принадлежащего сознания, пользуются и бодрственным своим сознанием, и пользуются им лучше и в более широких размерах, чем делаем это мы. В пользу существования этого явления высказалась Комиссия врачей Парижской медицинской академии, представившая свой отчет в 1831 году.*

* Dupotet. Traite complet du magnetisme. 156.

Каждый раз, пробуждаясь от сна, мы связываем вспоминанием предшествовавшую ему нашу жизнь с нашей жизнью, следующей за нашим пробуждением, в одну цепь, опуская при этом наши ночные сновидения. Точно так же поступают и сомнамбулы, связывая в одну цепь все свои магнетические кризисы; но и при этом они отличаются от нас тем, что в памяти своей удерживают и содержание своего бодрственного сознания. Хотя об этом предмете мы будет говорить подробно впоследствии, но его нельзя обойти здесь молчанием, так как иначе осталось бы непонятным то замечательное явление, что сомнамбулы помнят в своих кризисах и то, что происходило вокруг них во время их обмороков. И в обмороках исчезновение у человека чувственного сознания сопровождается обнаружением у него сознания трансцендентального, связывающего возникающие в его позднейших магнетических кризисах представления с представлениями, имевшими место во время его обмороков. Кто захотел бы отнестись скептически к этим нашим словам, тот по доброй воле попал бы из огня в полымя, так как поставил бы себя в необходимость приписать ясновидению внутреннего нашего ока, погружающегося в глубь прошлого, то, что мы приписываем нашему вспоминанию. Д-р Аберкромбие рассказывает, что один четырнадцатилетний мальчик, вследствие пролома черепа, впал в столбняк и был подвергнут трепанации. По выздоровлении он не сохранил воспоминания ни о своем падении, ни об операции, но в пятнадцатилетнем возрасте, находясь в пароксизме лихорадки, в точности описал своей матери эту операцию, наружность присутствовавших при ней лиц, их костюмы и многие другие подробности.*

* Kerner. Magikon. V. 3. 364.

Уже Жан Поль выразил свое удивление этому замечательному явлению в следующих словах: "Находящиеся в состоянии магнетического ясновидения субъекты обнаруживают не только восходящую к самой ранней поре их жизни память о себе, но и о всем, что, по-видимому, было ими не столько забыто, сколько не воспринято, а именно: обо всем, что происходило вокруг них прежде, во время их глубоких обмороков или полного заката их чувственного сознания".* Но чтобы человек мог вспомнить то, чего он никогда не воспринимал, этого допустить серьезно нельзя, так как уже само понятие о воспроизведении предполагает предшествование ему восприятия. Однако, если верен наш взгляд, что настоящая причина усиления у нас памяти во время нашего нахождения в некоторых состояниях (сне, лихорадках, умопомешательстве, сомнамбулизме) лежит не в этих наших состояниях, но в том, что составляет их общую отличительную черту, в ослаблении нашего чувственного сознания, то очевидно, что всякое понижение этой чаши наших психических весов должно сопровождаться повышением другой, то есть обнаружением нашего трансцендентального сознания. А так как им же должны сопровождаться и наши обмороки, то отсюда вытекает то вполне основательное заключение, что при последующих обнаружениях нашего трансцендентального сознания должны вспоминаться нами и оставшиеся в нас в скрытом состоянии прежние наши восприятия. Что же касается того, что субъекты, находящиеся в обмороке, не обнаруживают внешних признаков внутреннего своего сознания, то это же самое имеет место и у сновидцев; а что по пробуждении они не удерживают в своей памяти ни одного трансцендентального представления, это самое обыкновенное явление сомнамбулизма, явление вполне понятное, так как с восходом нашего чувственного сознания закатывается наше трансцендентальное сознание. Вот почему позволительно надеяться, что подверженные обморокам индивидуумы настолько же познакомят нас со своими внутренними представлениями, насколько познакомили нас со своими внутренними представлениями сомнамбулы.

* Jean Paul. Museum etc. §14.

Так-то подтверждается все более и более истина, что в основании нашего чувственного сознания лежит другое наше сознание, что носителем индивидуального интеллекта служит не слепая мировая воля Шопенгауэра, а следовательно, что со смертью нашего интеллекта не уничтожается наше духовное лицо, но освобождается только трансцендентальное наше сознание, имеющее свой фокус, свое я, не ведающее забвения.

Дата добавления: 2014-12-16