Анархизм 2 страница

«Убеждение большинства людей настолько велико, что любой открытый и решительный пацифизм истерически воспринимается как происки врага, а не как распространение такого очевидного факта, что Война — это Смерть, а Смерть — это Зло. Подобная очевидная логика принимается, в общем, как правильная, но „нереалистичная“ в мире жадности и паранойи, где патриотизм является второй натурой и выживание любой ценой считается само собой разумеющимся»[129].

Дальнейшее оправдание взглядов пацифистских анархистов происходит из часто обсуждаемого соотношения между целями и средствами. Будет очень трудно завершить анархистскую революцию по уничтожению государства, если анархисты будут похожи на людей, с которыми они борются. «Я раньше верил, что цели и средства должны соответствовать друг другу. Таким образом, ложь, воровство, убийство и подобные вещи я для себя исключаю»[130]. Для анархистов-пацифистов революция должна наступить через образование. Настоящая анархистская революция и общество могут победить только тогда, когда людям будут объяснять преимущества свободы, а не заставлять принять ее силой. Те анархисты, которые используют насилие против своих врагов всякий раз, когда чувствуют в нем необходимость, часто «действуют от своего „эго“, а не от сердца»[131]. Пацифисты разделяют мнение, что «распространение литературы и обсуждение вопроса убедит людей гораздо быстрее, чем это сделает коктейль Молотова»[132]. Главная причина для панков-анархистов быть пацифистами заключается в самой идее анархии. «В связи с отрицанием правительства и внешнего угнетения насилие анархистов кажется более неуместным, чем любое другое политическое насилие»[133].

Существуют и другие очевидные причины для приветствия панками-анархистами ненасильственных средств. Наиболее очевидной является огромная разница в количестве панков и других контркультурных фриков и том объеме власти, который они имеют, по сравнению со своими правительствами. Они, конечно, не могут сами свергнуть правительство или ожидать, что обычные люди поддержат их. Также мало хорошего в том, чтобы попасть в тюрьму или быть убитым. «Заигрывание с романтическими представлениями о революционном насилии приводит людей к смерти или, по крайней мере, в тюрьму, раньше времени, даже если в большинстве своем насилие — это оправданная самозащита. Что вы слышали о хорошо вооруженных „Черных Пантерах“ в последнее время?»[134]. Многие панки были увлечены этими романтическими представлениями и совершали противозаконные шалости и неэффективные преступления во имя воображаемой революции. Панки-пацифисты призывают других анархистов осознать, что многое можно сделать, прежде чем жестокое действие будет необходимо или хоть сколько-нибудь оправдано попыткой создать анархистское общество. В настоящее время «чем больше ненужных действий мы совершаем, тем больше людей списывают нас со счетов как безмозглых панков, которые еще не повзрослели»[135].

Не меньшее количество панков называют себя анархистами, но не поддерживают пацифизм. Некоторые из них — это люди, которые были основателями пацифистского лагеря. Члены английских групп Conflict, Chumbawamba и Стив Игнорент из Crass отказались от пацифизма после многочисленных нападений скинхедов и полиции. Пацифизм стал рассматриваться как наивная идея даже среди тех, кто ранее принимал, его. «К сожалению, реальный мир не основан на моральных принципах. Если бы политика и революционные изменения заключались бы только в морали, мы бы давным-давно победили! В определенное время в! определенных местах нам, к сожалению, приходится применять силу»[136]. Даже если пацифизм был удачно расписан либералами как моральный принцип, достойный восхищения, во многих случаях он действует против нас. «Я верю в пацифистскую философию, но я могу также сказать, что я верю в Бога, но в реальной жизни мне было бы трудно доказать, что он существует! Такова реальная жизнь, и в нашем обществе существует очень реальное насилие. Не будучи готовым столкнуться с ним, духовно или физически, вы сильно рискуете»[137]. Дэн и Феликс из коллектива «Profane Existence» неоднократно давали подобные рекомендации в своем журнале Одну из лучших и наиболее рекомендуемых статей вы можете найти в книге «Снова сделай панк угрозой»[138]под заголовком «Добавь жару», где Феликс приводит точные и подчас необходимые инструкции по применению огнестрельного оружия.

Не существует устойчивого критерия для определения, когда и по какому поводу насилие могло бы быть применимо. Одним ш мест, где произошел конфликт, были протесты во время войны в Персидском заливе, когда пацифизм критиковался как неэффективный и либеральный. «Первая неделя протеста в Сан-Франциско была полна напряженности между пацифистским большинством и сторонниками более радикальной конфронтации. Мы были свидетелями „мирных“ демонстрантов, которые обороняли призывные участки, не давая их громить, тушили пожары, устроенные демонстрантами и извинялись за аресты, проведенные полицией; их коллективный скулёж: „Нет насилию!“ все еще звучит в моей голове»[139].

Этот автор отвергает пацифизм, не осознавая всего смыслового спектра, который может отражать этот термин. Он считает, что за пацифизмом стоит «чувство собственного превосходства, самовлюбленное пуританство, исключающее проявления ярости и спонтанности. Он (пацифизм) имеет в своей основе слепое поклонение таким символам, как сторонник классового разделения общества, государственник и сексист Ганди: он создает бесцветную, пассивную массу людей, мечтающих стать мучениками и боящихся буйной жизненной энергии больше, чем самой смерти»[140]. Хотя я согласен с этим утверждением, этому автору стоило бы заметить, что суть борьбы заключается не в создании определенных правил протеста, а в правильном использовании тактики для достижения целей. Иногда насилие необходимо, иногда же оно вредит делу.

Признание существования насилия в нашем обществе, и того, что это неправильно, кажется, не убеждает многих людей воздержаться от его умножения. Мысль о том, что только насильственными средствами можно получить результаты, является такой же опасной, как и аргумент «кто сильнее, тот и прав», которому так неистово противостоят анархисты. Рассматривание пацифизма как идеала, прекрасного, но недостижимого, сходно с уже описанным феноменом личной анархии.

Необходимо заметить, что панки, не придерживающиеся пацифистских взглядов, насколько я знаю, не причинили еще никому серьезного ущерба по политическим соображениям. В начале 1980-х стычки с полицией были достаточно частыми (и до сих пор нередки), но случались они, как правило, в результате отмененного концерта или вечеринки. Панки не принимали участие ни в каких жестоких революциях или политических покушениях и, конечно, они настроены неагрессивно, несмотря на то что о них говорит пресса. Лишь недавно панки проявили серьезный интерес к вооруженной борьбе. Возрождение материала о таких радикальных организациях, как «Red Army Faction», «Angry Brigade», «Weathermen», «Black Panthers» и других, выбравших вооруженную борьбу, непрерывно появляется в фэнзинах. С распространением этой литературы, вкупе с популярностью борьбы мексиканского движения сапатистов (EZLN), больше панков стало выступать против идеологии пацифизма Я надеюсь, что те, кто избрал другие средства ведения борьбы за свободу, будут к ней хорошо подготовлены.

В то время как насилие, направленное против фигур (власти может вызывать различное отношение, то насилие против собственности стало активной частью деятельности, как панков-пацифистов, так и непацифистов.

Целью прямых действий против неодушевленных предметов является попытка изменить что-то в этом мире. В главе данной книги, посвященной проблемам окружающей среды, описано желание и готовность некоторых панков действовать таким образом, который может рассматриваться как вандализм или порча имущества. Действия эти нечасто освещаются настолько адекватно, чтобы объяснить их смысл, поэтому общество в основном видит в этих действиях просто хулиганство. Голландские панки взрывали бензоколонки «Shell» за разрушительную деятельность компании в Южной Африке, панки во всем мире разрушали лаборатории для экспериментов над животными и собственность их владельцев, а также исправляли содержание рекламных щитов с тем, чтобы привнести политический смысл. Эти и многие другие (против «МакДоналдс», банков и т.д.) действия рассматриваются как предпринятые против угнетателей. Кроме того, нужно заметить, что пацифисты почти всегда согласны с деятельностью такого рода и их пацифизм касается только живых существ. Во время войны в Персидском заливе, панки обнаружили, что попытаться остановить конфликт можно «увеличивая материальную стоимость интервенции; прямо препятствуя военным операциям через срыв работы призывных пунктов и блокирование погрузки оружия на военных базах: так устанавливалась связь между войной и элементами в нашем обществе, подталкивающими нас на тропу насилия»[141].

Фэнзин «Profane Existence» — голос в поддержку физического уничтожения собственности. Передовые статьи часто пропагандируют подобные действия, и отдел новостей переполнен сообщениями о них. Редактор Дэн описывает свое участие в вашингтонском протесте против войны: «Первые действия начались, как только мы прошли мимо очень большого и фешенебельного здания казначейства Камни полетели в окна и красная краска — на стены. За деньги можно купить новые окна, но нет суммы, способной возместить жизни людей, погибших за правительство и его войны»[142].

Разрушение собственности рассматривается не только как способ политического заявления, многие панки видят в нем также способ повеселиться. Что касается прямого действия, панки приняли точку зрения, близкую к той, которой придерживаются такие (организации, как «Earth First!». Разоблачение и попытки разрушить Систему рассматриваются как первоочередные задачи панка. Эти действия обычно не доходят до физического противостояния, за исключением стычек со скинхедами или полицией. Что касается полиции, то не существует темы, которая была бы основой для такого числа песен, протестов и всеобщей антипатии.

«Клянусь Богом, я ненавижу копов» (панк в классическом фильме «Закат западной цивилизации»[143]). «Если бы я внимательно прослушал каждую запись из тех, что у меня есть, я бы, вероятно, нашел около тысячи песен групп, играющих панк, хардкор, металл, ой (скинхед/панк музыка из Англии) и рэп, направленных против полиции. Отвращение и ненависть к полиции являются всеобщими во всем спектре молодежных суб- и контркультур. Полиция олицетворяет собой все плохое, что есть во власти: коррумпированные садисты, расисты, сексисты, трусливые подонки-вымогатели»[144]. Все панки сходятся во мнении, что полицейские — подонки. Они являются когтями государственной власти и используются им для устрашения, и, конечно же, в анархическом обществе нет места для полиции. Панки видят в ней «бесполезную трату налоговых денег, служащую лишь одной цели — терроризировать наше сообщество, города и попирать наши личные свободы»[145]. Многие люди говорят, что полицейские «просто исполняют свою работу». Однако если выполнение их работы влечет за собой унижение и избиение тех, кто посмел выступить против власти, они не дождутся хорошего отношения от панков.

Никто не возьмется утверждать, что каждый отдельно взятый коп — расист, сексист и грубиян, но фактом является то, что «хорошие» полицейские встречаются очень и очень редко. «Любой, кто задавался этим вопросом, осознает, что городская полиция состоит из бесчеловечных негодяев, которые пользуются своей властью, чтобы унижать других»[146]. В то время как некоторые панки настаивают на пассивном противостоянии унижению полиции, другие видят в этом тот самый крайний случай, когда насилие оправдано. Панки были вовлечены в бесконечные столкновения с полицией, обычно заканчивавшиеся насилием и арестами. Необходимо отметить, что взаимоотношения европейских панков с полицией более напряженные, чем в Америке. Европейские панки в прямом смысле слова сражались, чтобы защитить себя и свои сквоты, и иногда выходили победителями. С другой стороны, панки в Южной Америке постоянно подвергались арестам, а иногда даже убийствам со стороны полиции. Далее панки, являющиеся веганами и пацифистами, часто были вынуждены сражаться с полицейскими, забывая о правиле ненасилия. Панки-анархисты рассматривают анархию как свободу от власти и правил; как место, где люди могут жить своей жизнью без каких-либо форм внешнего принуждения. Таким образом, полиция и даже формальные законы будут не нужны. Многие панки читают и содействуют распространению анархистских идей таких идеологов, как Бакунин, Голдман и Кропоткин, а также обсуждают работы ныне живущих авторов, таких как Ноам Хомский и Говард Зинн, чтобы понять, как они соотносятся с современным панк-движением и целями его активистов. К сожалению, некоторым панкам, считающим себя анархистами, формальности классической анархистской мысли были неинтересны или казались излишне «интеллектуальным» аспектом движения. Обсуждая анархистский центр в Англии, поддерживаемый Crass, Стив Игнорент сказал: «Я посетил пару таких собраний, и язык, на котором там говорили, был наполнен цитатами из работ анархистских писателей столетней давности. Я подумал, что любой панк, слушающий это, не смог бы понять ни единого слова. Я по-настоящему почувствовал ту иерархию, когда люди, которые прочли больше произведений Прудона, чем остальные, были „во главе стола“. Это нисколько не отличалось от собрания любой политической партии — люди просто сидели и бормотали о том, что написали давно умершие люди»[147].

Результатом отказа или невозможности изучать то, чему они посвятили свою жизнь, явились то, что у некоторых панков сформировалось представление о том, что анархия — это просто бунтарство, бои с полицией и создание хаоса. Некоторых панков устраивало выражение ярости и разрушение как форма анархии, исключая ее действительные политические коннотации. Яростной критике подверг их тогдашний колумнист MRR, редактор зина Lookout (Бдительность) и основатель одноименного звукозаписывающего лейбла Лоуренс Ливермор:

«Разрушить все сейчас? Да, отличные настроения для старомодной панк-песни, но, может быть, вам следует помнить, что на этой планете 5 миллиардов людей нуждаются в пище, крове, одежде, и если вы не хотите, чтобы эти функции осуществляло правительство, вам лучше сначала задуматься, как ВЫ собираетесь это сделать. УНИЧТОЖИТЬ основные структуры общества, неважно как плохо они работают, не создав предварительно альтернативных, — значит произвести смерть и хаос в таких масштабах, что по сравненью с ним нацистский холокост покажется веганским праздником любви»[148].

Другие люди, разделяющие идею об анархии как о хаосе, считают анархизм неприемлемым. Их концепция того, что анархия должна пониматься как немедленное исчезновение полиции и правительства, приносящее хаос, показывает неправильное понимание анархизма. Анархисты знают, что не будет внезапного устранения институтов управления; таким образом, бессмысленно предполагать, что реакция на это будет такой же, как в настоящее время. Если бы сегодня исчезли правительственные силы, начались бы беспорядки, преступления, убийства и разрушения в масштабе, возможно гораздо большем, чем ранее, но это был бы хаос, а не анархия. «Анархия может быть достигнута только постепенно через изменение самих людей и потом других путем убеждения. Вы не можете заставить людей принять анархию. Анархия может стать реальностью, только если люди будут контролировать себя — это означает ответственность, наличие закона внутри себя. Анархия сможет существовать, только когда люди начнут действовать ответственно»[149].

Важно подчеркнуть, что анархия означает не просто отсутствие законов, она означает отсутствие необходимости в законах. Анархия требует от индивида вести себя ответственно. Анархия будет возможна тогда и только тогда, когда индивиды смогут жить в мире без власти, принуждающей или наказывающей их, и когда у людей будет достаточно храбрости и здравого смысла, чтобы честно говорить друг с другом и общаться на равных.

Панков-анархистов часто критикуют за неэффективность и раздробленность их сообщества, что происходит из-за отвращения и недоверия к любым лидерам в данном движении. «Нам не нужен лидер, потому что мы не хотим лидера, и это правильно, потому что невозможно быть лидером, не будучи продажным»[150]. Сама идея отсутствия лидера стала такой популярной, что те, кто первыми высказал ее, сами стали лидерами. Пришло время, когда группа Crass «играла в домах, битком набитыми панками-анархистами, которые знали наизусть все наши песни, записи, идеи. Мы пришли сюда, чтобы сказать „будьте собой“, в то время как сами возглавляем движение, полное последователей. Мы постоянно слышим: „Crass сделали то“ или „Crass сказали этo“»[151]. Тенденция идолизировать и подражать тем, кто обладает справедливыми идеями и твердыми убеждениями, привела к стагнации свободной мысли и дискуссиям внутри движении. Многих устраивает ситуация, когда, следуя высоконравственным идеалам, можно быть неоригинальным или действовать несознательно.

Громко крича о понятиях индивидуальности, большинство групп пропагандируют одни и те же идеи в такой же форме, как и другие. Казалось, что каждая анархистская группа в 1980-85-х имела сгоревший труп человека, умирающего от истощения ребенка, или замученное животное на обложке своего альбома, пытаясь шоком побудить слушателей к действию. В попытке сделать акцент на единстве и уйти от однообразия, каждый, кто претендовал на лидерство, жестко критиковался. Эти лидеры «ставят себя во главу движения, и люди, пытающиеся оценить идеологию, просто наблюдают за действиями этих „выскочек“ и судят всю группу по ним. Эти лидеры просто пытаются утвердить свое „Я“: они верят только себе, совершенно подрывая действия группы как целого»[152].

Цель не иметь единого глашатая или лидера была достигнута анархистским сообществом. Однако результатом этого не стала атмосфера сотрудничества и равенства, которую хотели создать анархисты. Сейчас существует разрозненное и слабое движение, внутри которого группы больше ссорятся по пустякам, чем работают вместе. Разногласия в целях и в том, поддерживать ли стороны в государственных конфликтах — два главных фактора, которые сейчас разделяют сообщество. Анархистское движение в Северной Америке, как мне кажется, состоит из членов, не имеющих общего направления. «Движение разделено на тысячи осколков, большинство из которых, имеют очень узкую программу. Каждая маленькая анархистская „партия“, если хотите, будет работать только с тем, кто также политически корректен, как и они.»[153]

В Великобритании ситуация кажется не лучше, здесь самое заслуживающее внимания событие — это Анархистские Книжные Ярмарки. «Около двух или трех тысяч людей появляется на лондонских ярмарках, но похоже, что мы можем объединить людей вместе, лишь заставив их торговать своими товарами в одном зале»[154]. Панк-сообщество Сан-Франциско также принимает активное участие в Анархистской Книжной Ярмарке, теперь проходящей в Сан-Франциско ежегодно. Каждый март более тысячи людей собираются вместе, чтобы выставить и приобрести анархистскую и радикальную литературу. Влияние панк-движения очевидно как среди участников, так и среди членов организационного комитета. В то время как только небольшая часть представленной продукции имеет отношение к панку (и совсем нет выступлений музыкальных групп), панк-сообщество очень широко представлено на этих ярмарках. Панки могут играть большую роль в преодолении проблем, стоящих перед анархистским движением. Это преодоление предполагает лучшее понимание тех, с кем они работают, и того, какие цели должны быть достигнуты, одновременно с попытками обращения к другим сегментам общества. В противном случае, панки-анархисты будут больше раздражены друг другом и своими неудачами, чем обществом, которое они хотят изменить.

«Анархисты, как и любая другая политическая группа меньшинства, будь она контркультурой как панк или действующей политической группой, как Троцкистская Фракция, имеет тенденцию быть слишком замкнутой, сконцентрированной на себе и тратящей больше времени и энергии на критику друг друга, интриги и на внутренние ссоры по пустякам. Так легко быть рыбой, вызывающей большую рябь в маленьком пруду, вместо того чтобы попытаться создать большую рябь в большом, плохом мире! Это будет возможно, если анархисты по-настоящему постараются, во-первых, контактировать с людьми не только из своего замкнутого мирка, и, во-вторых, заниматься вопросами, которые реально влияют на жизнь людей здесь и сейчас»[155].

Вера, которую панки и другие активисты, вкладывают в анархию, исходит из убеждения в равенстве и равных правах всех людей. Этот подход к равенству очевиден в открытой реакции панков на сексизм, гомофобию, расизм и даже спишисизм (дискриминация в зависимости от вида). Эта реакция призвана осудить эти явления как вредные, иррациональные и нетерпимые.

Дата добавления: 2014-12-16