Путешествие Геродота в Скифию

Есть в Аравии местность, расположенная около города Буто. Я ездил туда, чтобы разузнать о крылатых змеях. Прибыв на место, я увидел кости и хребты в несметном количестве…

Геродот

Для понимания Геродота, для определения степени достоверности его сведений чрезвычайно важно установление границ его личных наблюдений и выявление тех пунктов, где он мог собирать информацию. Еще в 1886 г. Ф. Мищенко, полемизируя с Сейсом (очень скептически относившимся к Геродоту), убедительно говорил о добросовестности историка и его личных впечатлениях, полученных во время поездки в греческие колонии Причерноморья⁶⁰.

По степени подробности описания считается общепризнанным, что Геродот был в Ольвии и именно здесь собрал свои основные сведения о скифах. «Ольвия, – пишет С.А. Жебелев, – была, так сказать, штаб‑квартирой Геродота, откуда он мог совершать экскурсии сравнительно непродолжительные и не очень далекие, если принять в расчет средства сообщения в середине V в. до н. э.»⁶¹ Геродот действительно подробно говорит об Ольвии, расположенной близ устья Южного Буга, но называет он ее «Торжищем Борисфенитов», хотя географически город тяготеет к Гипанису, а не к Борисфену. Отсюда, от Гипаниса, Геродот описывает народы вверх по этой реке. Он хорошо представляет себе Днепровско‑Бугский лиман, знает, что в устье Днепра «сама собою собирается соль в огромном количестве»; он пил «чистую и приятную на вкус» днепровскую воду (§ 53). Геродот знает мыс, разделяющий устья Буга и Днепра, – он «называется мысом Гипполая»; на нем находится святилище Деметры. По ту сторону святилища при Гипанисе живут «борисфениты», т. е. днепровские купцы, приезжающие в Ольвию. Геродоту известно, что Ольвия основана милетянами. Историк записал «от Тимны, доверенного Ариапейфа», рассказы о гибели двух скифских царей: Анахарсиса (дяди Иданфирса, победителя Дария в 512 г.) и Скила, сына Ариапейфеса. Оба они погибли за измену родной скифской религии и восприятие греческих обычаев. Оба рассказа, изобилующие генеалогическими подробностями до пятого колена (т. е. примерно до рубежа VII и VI вв. до н. э.), географически связаны с Ольвией и ее окрестностями. Анахарсис был застрелен в Гилее, «что подле Ахиллова Бега», т. е. в самых низовьях Днепра, а Скил, увлекаясь эллинским образом жизни, построил себе в городе борисфенитов «обширный пышный дом, вокруг которого стояли сфинксы и грифы из белого мрамора» (§ 79). Геродоту известно даже то, что ольвийский дворец Скила сгорел от молнии.

Сомневаться в том, что Геродот побывал в Ольвии и ее окрестностях, не приходится. Но только ли Ольвией и «непродолжительными экскурсиями» близ нее был ограничен круг поездок Геродота?

Для ответа на этот источниковедчески очень важный общий вопрос нам необходимо рассмотреть три частных: какую цель ставил Геродот, предпринимая путешествие на северный берег Понта? Какие города, известные нам, он упоминает? Где в его описании можно усмотреть не передачу чужих слов, а «эффект присутствия»?

Что касается цели путешествия Геродота, то мы с полным основанием можем высказать предположение, что он предпринял поездку ради сбора сведений о фракийско‑скифском походе Дария Гистаспа в 512 г. Вся информация, собранная им, расценивает события не с персидской, а со скифской точки зрения и могла основываться на рассказах самих скифов (эпические легенды) или местных, причерноморских эллинов. Замыслом Геродота могло быть путешествие по следам Дария от Боспора Фракийского до Меотиды. Это предположение должно быть проверено, но высказано оно сейчас, в начале поиска, потому что оно в известной мере организует этот поиск.

Богатый ольвийский дом. Реконструкция Б.В. и М.В.Фармаковских

Города, упоминаемые Геродотом, на первый взгляд не проясняют нашего основного вопроса; перечень их кажется случайным и весьма неполным.

Ко времени написания Геродотом его «Истории» в Северном Причерноморье существовало большое количество таких давно построенных и процветавших городов, как Тира, Ольвия, Феодосия, Пантикапей, Фанагория, Горгиппия и многие другие. Однако, как ни странно, Геродот умалчивает обо всех этих городах за исключением Ольвии. Обо всех остальных прославленных городах Геродот говорит суммарно: «…прочие торжища на Понте» (§ 24). Даже тогда, когда речь идет о тех местах, где заведомо были греческие колонии, Геродот обходит их молчанием. Так, говоря об устье реки Тиры, он упоминает о «ступне Геракла в скале, которую показывают приезжим» (§ 82), пишет об эллинах‑тиритах, но не говорит о том, что эти тириты построили себе город.

Точно так же он поступает и в отношении Боспора: он говорит лишь о проливе, о переправе по льду зимой, но умалчивает о многочисленных городах на берегах Боспора Киммерийского.

Все это еще раз убеждает нас в том, что Геродот не ставил перед собой задач чисто географического описания. Он, как историк, интересовался теми скифами, которые смогли противостоять Дарию и обратить его семисоттысячное войско в бегство.

Описание же греческих городов не входило в его замыслы, т. к. не представляло ничего нового и интересного для его слушателей и читателей.

Из этого систематического умолчания о греческих колониях Северного Причерноморья, рассредоточенных почти по всему пути персидских войск, мы можем сделать вывод о нейтралитете городов, точнее, о дружественном нейтралитете по отношению к персам, на стороне которых были греческие тираны юго‑западного Причерноморья и Пропонтиды.

В связи со всем сказанным десяток городов, все же упомянутых Геродотом, представляет особый интерес.

Первые пять городов (начиная с запада) прямо связаны с вторжением персов во Фракию. Это Халкедон и Византий на разных берегах Боспора Фракийского, близ которых архитектор Мандрокл построил мост, соединивший Азию с Европой (§§ 85–88). Далее упоминаются в связи с персидскими победами такие прибрежные города, как Салмидес, Аполлония и Месембрия, сдавшиеся Дарию (§ 93). Другие, более северные города этого западного побережья Понта не названы.

Ольвия, как и другие пункты на северном берегу Понта, упомянуты не в связи с походом Дария, а при описании рек и народов Скифии. Кроме Ольвии, упомянуты в Северном Причерноморье: небольшой городок Каркинитида (§§ 55 и 99) в углу одноименного залива, маленькая пристань Порфмий (§ 45) в северо‑восточном углу Керченского полуострова и нигде более не упоминаемый (кроме Птолемея) эмпорий Кремны (§§ 20 и 110) в западной части побережья Азовского моря; в глубине скифских земель упомянут огромный деревянный город Гелон (§ 108), взятый персидским отрядом.

Все эти города могут быть связаны с войной 512 г. до н. э. Первые пять упоминаются в связи с военными действиями во Фракии, а четыре северных города находятся близ трассы скифского похода Дария вдоль Понта и Меотиды. Закончился этот поход неподалеку от Кремн. Единственное исключение представляет Порфмий, лежащий в стороне от театра военных действий.

Рассмотрение других признаков связи путешествия Геродота с походом Дария начнем в том порядке, в каком двигались персидские войска в 512 г.

Поход начался в Сузах, в глубине Персидской империи. Геродот ничего не говорит о движении персов по Азии. Войско должно было пройти три месяца по так называемой «царской дороге» – около 2000 км от столицы до переправы в Европу на Фракийском Боспоре.

Геродот, приплывший сюда через Геллеспонт и Пропонтиду (Мраморное море), с большой подробностью говорит о пребывании на Боспоре Дария и о постройке архитектором Мандроклом моста из Азии в Европу близ Византия и Халкедона.

Схема похода Дария Гистаспа в 512 г.

Геродот сам, используя сочетание скорости корабля и времени, потребного на преодоление того или иного расстояния, измерил протяженность Пропонтиды и ширину Боспора в месте постройки моста.

Геродот подробно описывает действия Дария у преддверия неведомой ему Европы; и, когда говорит о том, как царь любовался видом Черного моря, он добавляет от себя, что им, Понтом, «действительно можно было любоваться» (§ 85). Геродот знал не только то, что Дарий увековечил свой переход через Босфор постройкой двух каменных столбов с ассирийскими и греческими надписями о многоплеменном составе его войска, но и то, что жители города Византия впоследствии перенесли эти столбы в свой город и употребили их на жертвенник Артемиды Орфосии. Внимательному историку известно даже то, что один камень (тот, что с ассирийской надписью) был брошен византийцами около храма Диониса. Знал он и местные предания о постройке Византия и Халкедона и связанную с ними оценку халкедонцев (выбравших худшее место для поселения) персидским военачальником Мегабазом (§ 144). Вся сумма сообщаемых подробностей не оставляет сомнений в том, что Геродот начал свое историческое путешествие здесь, на Босфоре, где в свое время Дарий переправился на европейский берег.

Персидское войско вторглось во Фракию; царь остановился у истоков реки Теар. Геродот «по словам окрестных жителей» сообщает о целебных свойствах истоков Теара и добавляет, что «источников этой реки 38. Все они вытекают из одной и той же скалы» (§ 90). «Одни из них, – продолжает Геродот, – имеют холодную воду, другие – теплую. Пути к этим источникам одинаковы по длине от города Герея, что подле Перинфа, и от Аполлонии, что на Евксинском Понте, – каждый в 2 дня». Геродот детально описывает систему левых притоков Гебра (совр. Марицы), в которую входит р. Теар, и упоминает еще об одном памятном столбе царя Дария (§ 91). Подробности убеждают нас в том, что Геродот побывал на месте трехдневной стоянки персидского войска на Теаре.

Дата добавления: 2014-12-17