Вызовы» модернизации и «ответы» цивилизаций

На протяжении длительного периода, начало которого в разных странах растягивается от середины XIX в. до середины XX в., в общественной мысли незападных стран сформировалось двойственное отношение к модернизационному воздействию Запада. В этой двойственности проявились существенные противоречия (дихотомии), возникающие во взаимодействии разных типов общества (некоторые из которых были выделены в приведенном выше первом фрагменте из работы Ш. Эйзенштадта).

Эти противоречия отразились в общественной мысли в формировании трех основных конструкций (симбиоз, конфликт, синтез), должных отражать сущность происходящих процессов.

I. Симбиоз как минимальное взаимодействие, при котором поддерживается относительно независимое сосуществование традиций и современности во взаимно изолированных сферах и в значительном разнообразии их форм. Уже на протяжении более ста лет выдвигаются различные концепции сочетания принципов западной и восточных культур через выделение наиболее существенных, как предполагается, достижений разнородных цивилизационных ареалов. Такого рода концепции приобретали форму «соединить западную технику и восточную мораль», «работу и молитву», науку и человеческие ценности, рационализм и гуманизм и т.д. Конечно, при этом Запад выступал как носитель преимущественно научно-технического начала, а Восток – морально-гуманистического. Однако эти процессы не ограничивались собственно идеологической сферой, а получали воплощение во многих сторонах жизни обществ, подвергшихся влиянию Запада. Симбиоз может прослеживаться на разных уровнях бытия: от индивида и отдельной субкультуры до национального и цивилизационного. На низших и средних уровнях социального устроения для определения этого варианта вполне применимо понятие «гетерогенности» или «многоукладности», столь часто использовавшееся в 60-х – начале 70-х гг., соответственно, в западной и советской литературе. Очевидная привязанность этого подхода к социоэкономическим реалиям заставила исследователей культуры все чаще использовать термин «симбиоз». Этот термин применим и к цивилизационному измерению, тем более что одна сторона этого взаимодействия – Запад выступает в основном в своем обобщенно цивилизационном типе.

Анализ характеристик симбиоза на цивилизационном уровне логично переходит в концепцию дуальности макроизмерений социокультурной жизни, восходящих как к собственной «большой» традиции, так и к западной культуре. Примеры такого рода хронологически неограниченной дуальности, относящейся как к классическим периодам, так и к современности, мы видели в гл. VI.

II. Конфликтное взаимодействие, модернизация против традиционности. Уже с начала века как в выступлениях азиатских, африканских и латиноамериканских идеологов, так и в научных исследованиях развертывается радикальная критика воздействия Запада на социокультурную сферу освободившихся стран. Критика принимала все более цивилизационный характер, так как сам антагонист выступал прежде всего в своем общецивилизационном облике.

Видным выразителем такого рода идей и лидером, сыгравшимведущую роль как в политическом, так и в цивилизационном самоопределении Индии, стал М.К. Ганди. Сочетая высокий уровень философско-идеологической интерпретации культурного наследия с использованием символики и принципов поведения, доступных широким народным массам, он способствовал оформлению политического движения наднационального цивилизационного уровня, способствовавшего не только достижению политической независимости, но и утверждению цивилизационной самобытности и единства Индии в процессе содержательной модернизации общества. Это единство перекрывало кастовые, этнические, языковые, социальные барьеры. Используя собственно индийские идиомы и принципы, М.К. Ганди постоянно употреблял термин «сварадж», а не «самоуправление», призывал не к принятию британских политических институтов, а к созданию новых на основе имеющихся в индийской культуре традиций. Формулируя идейную модель социального устроения, М.К. Ганди обращался к классическому прошлому. «Сварадж» преподносился им как социальный идеал самоуправления.

М.К. Ганди принципиально отвергал насильственные действия и все надежды возлагал на ненасильственное сопротивление колониализма и его внутренним пособникам и на этические средства воздействия на человека и общество. По его словам, «цивилизация – это такое поведение, которое указывает человеку путь долга.

Подвергая тотальной критике западную цивилизацию (воплощенную в британской культуре и политике) прежде всего за ее чрезмерную материалистическую ориентацию, забвение духовных ценностей и атомизацию общества, М.К. Ганди полагал, что общество может в значительной степени обойтись без индустриализации, приводящей к деградации человека, без культа потребления, без классовой эксплуатации. Он призывал к тому, чтобы человек жил трудами своих рук и труд этот носил прежде всего физический, телесный характер, а экономика поддерживалась в малых самообеспечивающихся общинах.

Не менее важной он считал и борьбу против врага «внутреннего»: невежество, апатия, страх, эгоизм, моральная деградация, разобщение масс. Поэтому ключ к решению совокупных проблем общества он видел в самоорганизации, самодисциплине и самообразовании масс («сварадж»).

Следует подчеркнуть, что длительное время критика западной цивилизации и отстаивание самобытности незападных обществ носили преимущественно религиозный или квазирелигиозный, философски-теологический и идеологический характер. Концепции «национального социализма», хотя и смыкавшиеся с религией, стали важнейшим направлением общественной мысли и идеологии, принятой во многих странах в качестве официальной. Хотя религия по-прежнему остается важным средством цивилизационного самосознания, с 60-х гг. эта критика все больше онаучивается и облекается не столько в понятия самобытной духовности, сколько в понятия социальной философии и цивилизационной теории.

Воздействие Запада определяется терминами «культурный шок», «культурный удар», «уничтожение культур», «декультурация», «культурное насилие», «травма», «крестный путь», «культурный империализм» и т.п..

В критике Запада существует несомненное сходство между левым и правым радикализмом – от марксизма до фундаментализма. Осуждением индивидуализма, потребительства, погони за наживой наполнены работы идеологов обоих направлений, и эти положения получают основательную разработку в философии, философии истории, в социологии и культурологии. Проблематика идеологического противостояния во многом питает построения как социалистических, так и религиозных идейных течений (что получило основательное освещение как в советских, так и зарубежных исследованиях). Сходство дополнялось и тем, что такого рода установки реализовались и в политической практике правящих режимов, и если вначале это были преимущественно «революционнодемократические» режимы, то с конца 70-х гг. все больше проявляют свою силу фундаменталистские режимы и течения.

На теоретическом уровне ряд исследователей утверждают наличие «объективных пределов» и «естественных границ», до которых может распространяться западная социокультурная модель, отмечается ее несовместимость с базисными ценностными ориентациями, присущими незападным культурам.

По мнению профессора Тегеранского университета Д. Шайегана, в прошлом имел место плодотворный диалог между цивилизациями, в результате которого происходило создание великих культур Запада и Востока, Однако «вызов нового времени» принципиально отличается от взаимодействия культур в прошлом, так как речь идет о тотальном противостоянии исходных принципов организации социального и индивидуального бытия. Для Запада это принципы исторической эволюции, отделенности души, существующей независимо как от чувственно воспринимаемого, так и от сверхчувственного мира, примат воли и сведение мироздания к количественным характеристикам. Утвердившаяся здесь секуляризация мира означает и его деспиритуализацию, крайнюю объективизацию природы, из чего исходит сциентистское и техницистское отношение к миру. Принципиально иными являются принципы восточных цивилизаций. История здесь имеет священный характер и непосредственно связана с эсхатологией. Человеческие инстинкты и воля не принимаются за основные движущие силы истории. Напротив, как в исламе, так и в индуизме им отводится подчиненное место или же они воспринимаются как тяжкое бремя, от которого необходимо избавиться.

Утверждение западной цивилизации как универсальной лишает остальные культуры какой-либо этической или эстетической ценности, сводит их к «местному колориту». Синтез культур в условиях засилья инородных ценностей невозможен, так как привносимые ценности диаметрально противоположны местным; они нацелены не на гармонизацию отношений в обществе или отношений человека с природой, а на голый практицизм, ведут к безжалостной эксплуатации и подрыву условий человеческого существования. Этот процесс означает разрыв с накопленным наследием, отказ от самостоятельности в мышлении, поведении и действии, т.е. отказ от самих себя и как следствие – беспамятство. Возникающая дихотомия не дает стимула для проявления творческих сил. Если восточный мир не имеет иного выбора, кроме как принять «очевидный зов», «единственный выбор», «неизбежную судьбу», состоящую в приспосабливании к Западу, то это будет означать трагическую гибель восточных цивилизаций. Жесткое столкновение двух типов бытия, между которыми невозможно установить согласие и равновесие.

По мнению Д. Шайегана, возникает ощущение, что все ценности, которые мы тщательно сохраняли в течение тысячелетий, все достижения в культивировании наших душ и нашего понимания мира внезапно предстали перед нами как тщетные иллюзии, а реальность – не более как выражение жажды власти и жестокой технической решимости. Все это порождает шизофреническую дихотомию, парализующую нашу волю, сдерживающую наше движение и сковывающую развитие мысли.

Д. Шайеган отмечает упадок внутренних сил и динамики исламского общества, необходимых для того, чтобы дать конструктивный ответ на вызов Запада.

Видный африканский ученый А. Мазруи констатирует наличие в африканском обществе «широко распространенной культурной шизофрении, возникающей в силу напряженной амбивалентности, рождающейся из наложения чувств зависимости и агрессивности в процессе аккультурации. Господствующая культура вызывает одновременно восхищение и отвращение, стремление к подражанию и протест приобщившихся к ней».

Экзистенциальная напряженность, имеющая глубокие культурные причины, создает общую социокультурную ситуацию, чреватую резким нарушением модернизационного взаимодействия культур и отказом от такого взаимодействия. Отказ относится как к модели модернизации в целом, так и к важнейшим ее компонентам: темпам· развития, измеряемым в росте валового национального продукта, урбанизации и распространению городской культуры, расширению сферы рационального управления обществом (бюрократия), росту современной техники, науки, средств массовой информации и т.д. При переходе от теоретического уровня к более популярному эти соображения превращаются, с одной стороны, в осуждение «паразитизма» большого города, а с другой – в призыв к принятию мер против натиска бесконтрольных орд мигрантов, против подрыва жизненных функций города «излишним» населением, состоящим из нищих и обездоленных.

III. Синтез может быть определен как взаимное приспосабливание идущей с Запада модернизации и самобытности, присущей каждой из развивающихся стран. В этом процессе стирается противопоставление обоих начал и возникает некоторое новое состояние культуры в целом, означающее ее качественное преобразование при сохранении предшествующего достояния.

В теоретическом плане концепция синтеза позволяет преодолеть представление об «идеальном типе» модернизации, полностью вытесняющей и заменяющей как прежние типы хозяйства, так и традиционные аскриптивные связи и ценностно-смысловые компоненты культуры.

В идеологическом плане проекты такого синтеза разрабатывались в различных концепциях «национального социализма», зачастую связанных не столько с собственно национальными, сколько цивилизационными принципами самобытности («исламский», «буддийский», «индийский» социализм). К той же категории относятся и различные концепции отстаивания принципов справедливости в ходе введения новых типов производства, отвечающих потребностям современности. Но и в реальной деятельности происходит соединение изначально столь разнородных элементов. Очевидно, что при этом актуализации, как правило, прежние технологии, основанные на ручном труде. Впрочем, искусный труд доиндустриального ремесленника и «традиционные услуги» нередко находят особый спрос на новом рынке, хотя бы в сфере «индустрии туризма». Существенное значение в ходе синтеза приобретает соединение «традиционных», т.е. аскриптивных типов социальной организации с современными типами производства, связанного с мировым рынком. В самом общем плане адаптация прежнего типа социокультурной регуляции состоит в том, что присущие ему солидаристские (аскриптивные) связи становятся формой кооперации трудовой деятельности.

Некоторые западные формы могут найти опору в местных традициях, а вместе с тем в самой традиции, т.е. в культурной самобытности, выявляются источники эндогенного развития. Концепция эндогенного развития стала существенным компонентом теорий структурной модернизации, подразумевающей сочетание и взаимодействие внешних и внутренних источников развития при поддержании определенного единства общества и его стабильности.

Глава XVI Взаимодействие цивилизаций

А. Тойнби

Дата добавления: 2014-12-17