Пластическая хирургия 3 страница

«А помнишь...» -за этим следует неопределенный жест. «Да, прямо как в том кино». «О боже!А как он классно делал этот прием!» Случайная цитата из «Звездных войн». Какой-нибудь случай из политических событий середины девя­ностых

Удовлетворенное молчание или приступы беспричинного хи­хиканья на целые полчаса, а то и больше.

Вести такие разговоры не так-то просто, и подружки Н. и А. обычно оказываются за бортом, независимо от их прелестей и способностей. Была одна такая у А-2, выросла в Южной Африке, в коммуне, сама выстроила себе дом от фундамента до крыши и ни разу в жизни не была в ресторане «Макдоналдс», (прелестная, кстати, деталь). Но она не знала ни одной цитаты из «Принцессы-невесты», и постоянно попадала впросак и смущалась, особенно ког­да А-2 пытался — и совершенно безуспешно — предложить ей руку и сердце с помощью рассуждений о том, что Жизнь есть Страдание.

Нам всегда нужно еще и еще. С другими людьми. Нор­мальными людьми.

Я явилась поздно, вся в шуршании шикарной рубахи черного шелка и в строгих брюках в английском стиле. Волосы зачесаны наверх, изящные серьги с жемчугами. В общем, выглядела, как черт знает что. Но неважно. За столом уже было довольно оживленно, вина и прочие напитки текли рекой, разговоры не смолкали, словом, все было нормально. Я села прямо напротив Н, который притащил с собой свою подружку Энджел, еще одну ра­бочую лошадку, с которой месяц назад у меня была не­большая стычка. Но она, похоже, быстро одумалась и те­перь казалась довольно милой и бодренькой.

В самый разгар еды Энджел попросила меня одолжить ей на минутку мобильник, чтобы послать кому-то эсэ-мэс — в ее телефоне села, по ее словам, батарейка. И я, конечно, как доверчивая дура, дала, а сама, увлекшись флиртом с голубоглазым Адонисом, сидевшим у меня справа, и понятия не имела, что она там отправила и кому.

Поэтому и удивилась, когда вдруг прибыл тот, Первое Свидание, как раз когда все открывали подарки. Увидев меня, он заулыбался. Я улыбнулась в ответ. Он оглядел стол и сел рядом с Энджел. Интересно. Я и не знала, что они знакомы. Ни за что б не подумала, что между ними что-то может быть.

Адонис, улыбаясь, назвал себя и протянул руку через стол. Первое Свидание пожал ее.

—А вы здесь с кем?.. — спросил Адонис, оглядывая стол.

—Вот с ней, — ответил он, кивая в мою сторону. Я нервно засмеялась.

—Это вы серьезно?

—А разве не вы только что пригласили меня сюда?

Я пристально посмотрела на Энджел. А взгляд у меня может быть ой какой тяжелый.

— Ну да, выходит так, будто действительно я, — сказала я сквозь зубы. — Но на самом деле я туг ни при чем, так что мне жаль, что вас ввели в заблуждение.

Остаток ужина я проболтала с одной скромненькой бледненькой девицей, сидевшей рядом с другой стороны, а Адонис и Первое Свидание — у которых, кстати, оказа­лось много общих знакомых, — непринужденно беседова­ли, вспоминая университетские забавы. Н. скоро попро­сил прощения и откланялся, за ним и Адонис, с другой стороны стола собралась компания, чтобы продолжить попойку у кого-то на квартире, и в конце концов за сто­лом осталась я, Первое Свидание и Энджел. Она встала и вышла, чтобы подогнать свою машину, перед тем предло­жив втроем переместиться в другой бар, который, по ее словам, закрывается поздно.

Первое Свидание и я вышли на улицу как раз, когда она с визгом заворачивала за угол.

— Мне очень жаль, — сказал он.

— Ладно, забудем, — отозвалась я. - Кто старое помянет... — Хотя я, хоть и не хотела поминать, но все полшила.

—Я не знал, ей-богу, что текст был не от тебя.

—Понятно.

—Я... я тебе, наверное, надоел?

Я повернулась к нему, злая до чертиков за все, что про­изошло, злая оттого, что мной манипулировали, как кук­лой, очень паршивое чувство, пускай он тут даже совсем ни при чем. Вдобавок еще злая на то, что разозлилась. Впору вообще сойти с ума. Но больше всего меня злила его уязвимость, ранимость, и еще его потребность в том, чтобы я в нем нуждалась. У него был такой голос...

— Это все потому, что я люблю тебя. Ну да, вот оно что.

Я вздохнула, закрыла глаза. Мы долго стояли на тротуа­ре и молчали. Я смотрела на свои туфли, он — на.меня. Это было совсем не то, чего мне хотелось, и совсем не так, как мне хотелось. Какой-то человек подошел и спро­сил, как пройти в какое-то место; мы отправили его в следующий квартал. Мне стало страшно, словно черный туман, страх обволакивал душу: у меня было такое чув­ство, что безличная, грозная судьба, воплотившись в моих лучших друзей, с самыми добрыми намерениями загнала меня в ловушку.

— Ну ладно, я сейчас возьму такси и поеду домой, — сказала я наконец. - Поеду одна. А ты отправляйся в тот бар к Энджел, а то она подумает, что мы ее броси­ли.

Или отправились вместе домой, добавила я мысленно. jeudi, к 26 fevrier

На следующее утро я проснулась и обнаружила, что мне три раза звонили, и кто-то прислал еще эсэмэс.

Первые два звонка были сделаны с номеров, которых я не помнила. Голосового сопровождения тоже не было. Ничего необычного — но я почему-то почуяла недоброе. Поэтому сразу стала перезванивать.

— Доброе утро. Простите, это не вы звонили по моему номеру вчера вечером?

Оба раза на другом конце провода были озадачены, они явно не знали, кто я такая, но поскольку регистратор номера в мобильнике — судья беспристрастный, то они да, действи­тельно пытались звонить. Выходит, Энджел посылала не один текст. И они пытались связаться с ней по моему номеру.

Господи, какая же я идиотка. Слава богу, хоть звонили не из-за границы.

Третий пропущенный звонок был от Первого Свида­ния, видимо, когда я бегала в туалет пописать. И еще текст от него же: «Ты все еще встречаешься с Н? Если да, то известно ли тебе, что я об этом ничего не знал?»

Я вздохнула. Но все-таки перезвонила. Он был уже на рабочем месте.

—Здравствуй, извини, что отрываю от работы.

—Ничего, все нормально. — Похоже, он очень удивился.

— Я прочитала твое сообщение. Он ничего не ответил.

— Я вовсе не встречаюсь ни с каким Н. Уже много лет, кстати. Кто наболтал эту чушь?

Опять ни слова в ответ.

—Ну ладно, плевать, кто сказал, мне это не интересно.

—Но вы, кажется, так близки, и он не женат, и ты не замужем, так что...

—И что, это автоматически означает, что мы больше, чем просто друзья, так, что ли?

—Ну... нет, конечно, не означает. — Он помолчал. — Но Энджел очень удивилась, когда узнала, что у нас с тобой что-то было, и потом она спросила, мол, разве я не знаю про тебя и Н.?

—Прости, что ты сказал... у нас с тобой... что-то было?

—М-м-м...

—Ну ладно, не будем говорить об этом... но как так: человек, которого ты едва знаешь, вдруг становится бо­лее надежным источником информации о моей жизни, чем я сама?

—Ну...

—Да это просто... дерьмо собачье!

—Прошу тебя, успокойся. Я люблю тебя. Я к тебе не­равнодушен. Я...

У-у-у, черт, опять эти глупые, эти идиотские слова.

— Но у меня-то совсем другие чувства. И если ты этого не знал, так знай теперь. Я не собираюсь принижать твоих чувств, я не стану говорить, мол, не стоит, и все такое, но ведь ты про меня ничего не знаешь. Да и в любом случае, твои чувства не дают тебе никаких прав.

Черт возьми, хватит, я прекрасно сознаю, что, как по­следняя дура, перехожу на крик и говорю совсем не то, что хотела сказать. И не потому, что хочу его, нет, я хочу совсем другого, я хочу ясности, я не хочу, чтобы он ду­мал, что я просто сучка.

Нет. Забудь про это. Чем раньше он поймет, тем скорее получит возможность найти другую, кого он действитель­но полюбит. Я не хочу больше говорить с ним. Я вообще ничего не хочу. Иначе стану полным ничтожеством.

—Случилось какое-то недоразумение, мне кажется, мы могли бы с ней встретиться и все обсудить...

—Ну, ладно, все. Я не хочу об этом ни с кем разговари­вать. И с ней не хочу ничего обсуждать. Да и с тобой тоже. И вообще, мне это все глубоко не интересно.

—Но я...

—До свидания.

Молчание. Можно представить себе его физиономию. Интересно, что бы я делала в подобной ситуации? Пыта­лась бы еще тянуть время или изящно и с достоинством, не уронив лица, проглотила бы? К его чести, он выбрал последнее.

— Что ж, до свидания. Удачи и счастья. Мне будет тебя не хватать.

— Спасибо.

Я дала отбой. И отправилась прямиком к компьютеру, чтобы послать этой дуре сердитое письмо: и про загадоч­ные номера, и про сплетни, которые она распускает там, где не надо. Даже спрятавшись за почтовым ящиком на экране, я ужасно трусила, но звонить по телефону боялась еще больше — не была уверена, что сдержусь и не наору на нее. А тут что: набрал, перечитал, послал. Потом села зав­тракать, и мне было немножко грустно и тяжело, что я оказалась сволочью, и даже мысль, что все это на самом деле полная чепуха, нисколько не утешала меня.

vendrcdi, к 27 fevrier

Проходит немного времени, и уже нелегко вспомнить, как, почему и когда тебе кто-то нравился, и бывает при­ятно еще раз мысленно вернуться в то время и посмот­реть на все с безопасного расстояния. Сегодня мне вспом­нился мальчишка, который лапал меня в общественном бассейне, когда мне было пятнадцать лет. Мы вместе учились в школе, и наши отношения прекратились пото­му, что он, дурак, не хотел лизать у меня между ног, даже чувствовал какое-то отвращение к этому. А-1, чье искусство обращаться с моим телом было столь же нео­бычным, сколь и пугающим, был первый мужчина, кото­рый стал делать мне это. О нем я до сих пор думаю с нежностью: я полюбила его сразу и крепко, и потом мы проделывали это тысячу раз, и в последний раз — тоже было с ним.

Мало бывает мужчин, с которыми бы хотелось еще и еще, и все было бы мало. И в моей жизни их было немно­го. Меня возбуждало в них все: и запах, и прикосновение, и вкус. Сколько раз с моим Мальчиком мне хотелось, чтобы он закрыл рот и просто оттрахал бы меня как следует, потому что я ни с кем не кончаю так здорово, как с ним. Это было время, когда я ощущала секс как занятие духовное, а не только как биологическую потребность. И как все эти моменты помогали мне жить, поддержива­ли меня не одну неделю, как жемчужины, нанизанные на нитку наших умирающих чувств.

И как приятно это теперь вспоминать, или перечитывать свои записи о людях, с которыми мне было хорошо. Нач­нешь вспоминать — и время в электричке или в такси летит быстрее.

samedi, к 28 fevrier

Качественно провожу время в лоне своей семьи, перед тем как они отправятся за границу в отпуск. Слушаю местные новости и сплетни и вообще доставляю всем бес­покойство и путаюсь под ногами, как и положено стар­шей дочери.

Итак, моя мама в следующем месяце едет на свадьбу. Будет обязательный ритуал, на котором обе невесты будут в белых платьях, обменяются кольцами, станут счастливы, будут жить-поживать и добра наживать и умрут в один день. Старинные друзья семьи. Нам было очень приятно получить это приглашение. Правда есть одно затруднение: мама никак не может найти человека, кто бы ее сопро­вождал на этом торжественном событии. Потому что ее верный спутник, мой папа, был не в подходящем настро­ении для этого события.

Не то чтобы он отрицает само понятие лесбиянок (та­кое мужчина вполне допускает, по меньшей мере, теоре­тически), или имеет какие-то эксцентрические причины против идеи святости брака (на заметку всем мировым лидерам: в эпоху, когда самая высокооплачиваемая в мире художница стоит перед аналоем в джинсах и пьяная в хлам, а потом, буквально через двадцать четыре часа, брак расторгается, но повсеместно утверждается, что партнеры, избравшие друг друга на всю жизнь, не имеют права на­зывать друг друга «жена» и «жена», ей-богу, остается толь­ко повторить вслед за классиком: что-то прогнило в коро­левстве Датском). Но тем не менее, чрезмерный энтузиазм папы по поводу благословенного события привел к тому, что было решено его на свадьбу не брать.

А все потому, что он совершенно серьезно утверждает, что свадьба эта будет не свадьба, если не пригласить стрип­тизерш, и настаивает, чтобы на свадебном обеде обяза­тельно были стриптизерши. Во-первых, мой папа не из тех, кто любит шутить, хуже того, о его нечувствительнос­ти к новым общественным веяниям ходят легенды. Как­то сидели мы, лакомились пончиками, и он выдвигал свои тезисы по этому поводу. Лицо у него было, как у средне­векового фанатика. Мама вытаращила глаза, будто у нее был врожденный рефлекс на подобные штуки — лично я думаю, так оно и есть.

—Надо только уточнить, — сказала я крайне заинтересо­ванно — именно стриптизерш, а никак не стриптизеров?

—О боже, что ты такое говоришь, девочка моя! — засто­нала мама.

—Именно стриптизерш! — вскричал отец. — Чтоб везде были голые дамы! — Не помню, говорила ли я, что стыд­ливость моего папы принимает иногда самые извращен­ные формы. Я думаю, это у него наследственное.

—Я не совсем уверена, что это будет прилично для свадьбы, — засомневалась я.

Мама с умным видом энергично закивала головой, и ее коротенький хвостик на затылке запрыгал.

—Ты совершенно права, дочка. — Она обернулась к папе. — Видишь? Видишь? Никто, даже твоя дочь, не счи­тает, что это будет хорошо...

—Да, — сказала я, — совсем нехорошо. Зато вот если устроить девичник со стриптизерами — было бы круто...

— Ну что ты его подначиваешь!

Мама набросилась на меня с воплями и причитаниями, а папа тем временем радостно потирал руки, перебирая, какие это сулит возможности.

dimanche, le 29 fevrier

Вчера мы с мамой ходили по магазинам. Мы уже не­сколько лет не совершали шопинг вдвоем, и теперь, по­верьте мне на слово, про этот наш поход молоденькие продавщицы будут рассказывать своим детям, а те, в свою очередь, своим. Мы прошли весь путь с боями, от победы к победе, вооруженные добрым именем и счетом в банке, ничто не могло остановить нас, неудержимо рвущихся вперед, только дымный след оставался за нами от отдела обуви до дамского белья. И восхищенные взгляды продав­щиц.

Мама страстно хочет стать похожей на респектабельных американских матрон из Палм-Бич (а на кого же еще? всякая женщина ее возраста желает этого). Расцветка от Лили Пулитцер, яркие краски и все такое, шелковистые джемперы, белые брюки. Я генетически запрограммирова­на желать того же самого, но я живу в грязном городе, где невозможно надевать шерстяные вещи кремового цвета — всегда есть шанс вляпаться в какое-нибудь дерьмо.

Сначала мы ударили по обувному отделу. Размер оди­наковый, вкус тоже: она уже очистила три магазина от плетеных сандалий темно-зеленого и синего цвета; со мной было то же самое, только цвета — верблюжий и черный. Сумочки, костюмы, белье — все падало перед мощью на­шего страшного наступления. Она, похоже, героически взяла как минимум три комплекта одежды, чтобы было из чего выбрать, в чем идти на предстоящую свадьбу, а еще такое количество одежды для отпуска, что хватило бы обрядить роту клонов моей дорогой мамы. Мне при­шлось ее силой удерживать, когда она вцепилась в укра­шенные стеклярусом и цветочками двойки: свитер с кар­диганом, а она призывала меня немедленно хватать клас­сического стиля туфли, без которых мои ножки выглядят «просто убого».

Вот какова сила любви, безоговорочной и чистой. Толь­ко мать способна кричать своей дочери таким голосом, от которого может обрушиться не одна иерихонская стена.

—Дорогая, в зеленом ты просто обворожительна! Бе­решь?

—Не знаю, мама, мне кажется, я в нем какая-то груда­стая.

Она гордо выпячивает свой пышный бюст вперед.

— Слишком грудастых женщин не бывает! Ты что, хо­чешь выглядеть как подросток? - и она швыряет наряд в мою кучу.

И я вся так и дрожу в тени могучего интеллекта моей мамаши.

УДАРНИЦАМ ЛОНДОНСКОГО СЕКСУАЛЬНОГО ФРОНТА -ПЛАМЕННЫЙ ПРИВЕТ!

MARS

Ни в коем случае не применять в качестве смазки. Если вам неизвестно о неблагоприятном взаимодействии масла и каучука, могу отослать вас к любой литературе, посвя­щенной СПИДу, изданной за последние два десятка лет.

Кроме того, что оно снижает уровень защиты, это еще и отвратительный смазочный материал вообще. Однажды один мужчина вытащил из кармана тюбик с вазелином и предложил мне фистинг. Вы что, смеетесь? Эта дрянь удер­живает тепло, и у тебя возникает такое чувство, будто внутренние губы твои поджариваются на медленном огне.

Но всегда неплохо при себе иметь бутылочку массажно­го масла: и смазка прекрасная, и для массажа пригодится. Мужчины это любят и часто после массажа дают хорошие чаевые. Причем чаще, чем за сам секс. Странные суще­ства, эти мужчины.

Думай больше о своих сиськах, а не о кредитных кар­точках. Спросите у любого мужчины, что он предпочита­ет, идеал совершенства или то, что можно пощупать?

Подпирают ли другие девушки в агентстве свои сиськи хитрыми скрытыми подпорками. Следует ли подкапли­вать доходы для модернизации своего фасада? Даже самая практичная девушка призадумается, если в своей карьере не станет пользоваться поддержкой, которую дает накачка выпуклых форм. Но это все касается нашей работы, в нормальной ситуации, впрочем, я бы не рекомендовала делать это вообще.

Дата добавления: 2014-11-29