Психофизические феномены 2 страница

То, что они говорят о магнетизме как о тайном средстве лечения, высказывалось уже много раз наиболее уважаемыми писателями по поводу современного спиритизма, а именно:

"Обязанностью Академии является изучать эти явления, подвергнуть их испытаниям и, наконец, отобрать применение их от людей, никакого отношения к науке не имеющих, которые злоупотребляют этими средствами и делают из них предмет наживы и спекуляции".

Этот доклад вызвал продолжительные споры, но в мае 1826 г. Академия назначила комиссию, куда вошли следующие знаменитые люди: Леру, Бардо де ля Моттэ, Дабли, Магенди, Гверсант, Хассон, Тилай, Марк, Итард, Факир и Гвен де Мюссе. Они немедленно приступили к работе и продолжали ее в течение пяти лет, сообщая Академии о результатах своих наблюдений через Хассона. Их доклад заключает в себе отчеты о феноменах, классифицированных по тридцати четырем параграфам, но так как этот труд не посвящен специально только магнетизму, нам приходится довольствоваться несколькими краткими выдержками из него. Они утверждают, что для того, чтобы произвести магнетические феномены, необязательно нужен контакт рук, потирания или пассы, так как в некоторых случаях достаточно было сосредоточенного взгляда, который действовал даже тогда, когда магнетизируемый об этом не знал. "Достоверные и терапевтические феномены" зависели только от магнетизма и не могли быть воспроизведены без него. Состояние сомнамбулизма "существует и вызывает появление новых способностей, которые получили названия ясновидения, интуиции и внутреннего предвидения". Сон (магнетический) вызывался при обстоятельствах, при которых магнетизируемый не мог видеть и не знал, какими средствами вызывается этот сон. А магнетизер, уже раз подчинивший волю магнетизируемого, "может совершенно погрузить его в сомнамбулизм, а также выводить его из этого состояния без его ведома, вне его поля зрения, на расстоянии и через закрытые двери". Внешние чувства спящего кажутся совершенно парализованными, приведен в действие дубликатный комплект. "Большую часть времени они остаются невосприимчивыми к внешним и к неожиданным звукам, производимыми около их ушей, например, к сильному удару по медному сосуду, к падению тяжелых вещей и т. п.... Можно заставить их вдыхать соляную кислоту или аммиак, отчего у них не возникает никаких неудобств, и даже не вызывает у них каких-либо подозрений". Комитет мог "щекотать их ноги, ноздри и уголки глаз птичьими перьями, щипать их кожу до образования ссадин, колоть гвоздями под ногтями, загоняя их на значительную глубину, не причинив им ни малейшей боли, и без всяких признаков, что они это почувствовали. Словом - мы видели одного человека, который оставался нечувствительным во время одной из самых болезненных хирургических операций, лицо которого, пульс и дыхание не проявляли при этом никаких ощущений".

Это все, что касается внешних чувств; теперь послушаем, что они скажут про внутренние чувства, которые по справедливости можно рассматривать, как доказательства разницы между человеком и бараньей протоплазмой. "Пока они находятся в состоянии сомнамбулизма", - говорит комитет, - "магнетизированные лица, над которыми мы вели наблюдение, сохраняли власть над своими способностями, присущими им в бодрствующем состоянии. Их память даже кажется более верной и распространившейся дальше... Мы видели двух сомнамбул, которые с закрытыми глазами различали поставленные перед ними предметы; не прикасаясь, они называли масть и содержание игральных карт; прочитывали слова, написанные голою рукою (без пера или другого инструмента), а также наудачу открытые строчки в книге. Это они проделывали даже тогда, когда их глазные веки были тщательно закрыты с помощью пальцев Мы имели встречи с двумя сомнамбулами, которые обладали способностью предвидения более или менее сложных процессов в организме. Одна из них предсказывала за несколько дней, даже месяцев заранее день, час и минуту, когда должен наступить эпилептический припадок и когда он должен кончиться; другая предсказывала время исцеления. Эти предсказания исполнились с замечательной точностью".

Комиссия высказалась, что "она собрала и сообщила факты, значительные в достаточной мере, чтобы побудить ее думать, что Академия должна поощрять исследования по магнетизму, как весьма любопытную отрасль психологии и истории естествознания". В заключение Комитет высказался, что "факты настолько необычны и удивительны, что им трудно вообразить, что Академия признает их реальность, но они торжественно заявляют, что в течение всего исследования они руководствовались возвышенными мотивами, "любовью к науке и чувством необходимости оправдать надежды, которые Академия возложила на их устремление и преданность".

Их опасения полностью оправдались поведением, по меньшей мере, одного из своих членов, который не присутствовал при опытах и, как мистер Хассон нам говорит, "не считал нужным подписать отчет". Это был Магенди, физиолог, который, несмотря на факт, отмеченный в официальном отчете, что он "не присутствовал на опытах", не поколебался посвятить в своем знаменитом труде "Физиология человека" четыре страницы теме месмеризма, где, подводя итог приписываемым ему феноменам, он не подтверждает их так безоговорочно, как этого требовала бы эрудиция и научные достижения его сочленов по комитету, и говорит:

"Самоуважение и достоинство профессии требуют осторожности по этим пунктам. Он [хорошо осведомленный врач] вспомнит, как легко таинственное скатывается в шарлатанство, и как способна эта профессия к уничтожению даже чем-либо похожим на шарлатанство, когда сталкивается с внушающими уважение профессионалами".

Нет ни одного слова в этом тексте, которое разъяснило бы читателю, что Магенди был должным образом назначен Академией состоять в комиссии 1826 г.; что он не присутствовал на ее заседаниях и таким образом не узнал истины о месмерических феноменах и теперь приводит свое суждение отчасти. "Самоуважение и достоинство профессии" как бы принуждают к молчанию!

Тридцать восемь лет спустя один английский ученый, занимающийся исследованиями по физике, чья репутация даже выше, чем у Магенди, унизился до такого же нечестного поведения. Когда ему представилась возможность исследовать спиритуалистические феномены и оказать помощь в изъятии их из рук невежественных или нечестных исследователей, профессор Джон Тиндаль уклонился от этого предмета; но в своих "Фрагментах науки" он стал виновным в неджентльменских выражениях, которые мы приводили в другом месте.

Но мы неправы: он совершил попытку, и этого достаточно. В своих "Фрагментах" он рассказывает нам, как он однажды залез под стол посмотреть, каким образом производятся (спиритические) стуки, и вылез оттуда полный такого отчаяния за человечество, какого никогда раньше не испытывал! Израэль Путнэм, ползущий на руках и коленях, чтобы убить волчицу в ее логове, может частично послужить нам примером, сравнивая с которым мы можем оценить отвагу химика, который шарил в темноте в поисках некрасивой истины; но Путнэм убил свою волчицу, тогда как Тиндаль был пожран своей волчицей! Девизом на его щите должно бы быть - " Sub mensa desperatio".

Говоря о докладе комитета 1824 года, доктор Альфонс Тест, выдающийся ученый того времени, говорит, что он произвел большое впечатление на Академию, но мало убежденности:

"Никто не ставил под сомнение правдивость членов комиссии, честность, добросовестность и большие познания которых были неотрицаемы, но их стали подозревать в том, что они сделались жертвами обмана. Дело в том, что существуют некоторые несчастливые истины, которые компрометируют тех, кто в них верит и в особенности тех, кто настолько откровенны, что публично в этом признаются".

Насколько это правдиво, пусть исторические записи с древнейших времен до нынешнего дня послужат к этому свидетельством. Когда профессор Роберт Хэер объявил предварительные результаты своих исследований по спиритизму, на него, хотя он был наиболее выдающимся химиком и физиком в мире, тем не менее стали смотреть, как на жертву обмана. Когда он доказал, что он не был обманут, его обвинили, что он впал в слабоумие. Гарвардские профессора поносили его за "его безумную приверженность к гигантскому обману".

Когда этот профессор в 1853 г. начал свои исследования, он "чувствовал, что его долг по отношению к своим ближним требует, чтобы все то влияние, каким он обладал, было бы направлено на попытку остановить прилив нарастающего безумия, которое, вопреки разуму и науке, устремилось к тому грубому заблуждению, которое называлось спиритуализмом". Хотя, по его собственному заявлению он "целиком присоединялся к теории Фарадея о столоверчении", он обладал тем истинным величием, которое характерно для князей науки, - он сперва произвел тщательные исследования и только после этого высказал истину. Как он за это был вознагражден со стороны своих пожизненных коллег - пусть об этом говорят его собственные слова. В речи, произнесенной в Нью-Йорке в сентябре 1854 г., он говорит, что

"он был занят научными исследованиями свыше полсотни лет, и никогда его аккуратность и точность не ставились под сомнение до тех пор, пока он не стал спиритуалистом; до тех пор в течение всей жизни никто не производил нападок на его здравомыслие, пока Гарвардские профессора не выступили с осуждением против того, что он знал как истину, а они сами не знали, что они заблуждаются".

Сколько грустного пафоса выражено в этих немногих словах! Семидесяти шести летний старик - ученый с полувековым стажем - и покинут всеми за то, что сказал правду! А возьмем А. Р. Уоллеса, который раньше считался одним из наиболее блестящих британских ученых - после того, как он объявил, что верит в спиритизм и месмеризм, о нем стали говорить в тоне сожаления. Профессор Николай Вагнер в Петербурге, слава которого, как зоолога, весьма велика, теперь, в свою очередь, расплачивается за свое исключительное беспристрастие тем, что подвергается оскорбительному обращению со стороны русских ученых!

Есть ученые и ученые; и если оккультные науки в примере спиритуализма терпят преследование от недоброжелательства одного класса ученых, то, тем не менее, они имели своих защитников во все времена среди людей, чьи имена являются гордостью самой науки. В первом ряду их стоит Исаак Ньютон, "свет науки", который полностью верил в магнетизм в том виде, как учили Парацельс, Ван Гельмонт и, вообще, философы огня. Никто не осмелится отрицать, что его доктрина о вселенском пространстве и тяготении является чистой теорией о магнетизме. Если его собственные слова, вообще, что-нибудь да значат, то они значат, что все свои размышления он обосновал на "мировой душе", великой вселенской магнетической силе, которую он называл divine sensorium [ 181 ].

"Здесь", - говорит он, - "речь идет об очень тонком духе, который проникает всюду, даже в самые твердые тела, и который скрыт в их веществе. Посредством силы и активности этого духа тела притягивают одно другое и сцепляются, когда приходят в контакт. Благодаря ему электрические тела действуют на отдаленнейших расстояниях так же, как по близости, притягивая и отталкивая; благодаря этому духу свет льется, преломляется, отражается и нагревает тела. Все чувства возбуждаются этим духом, и благодаря ему животные двигают своими конечностями. Но это не может быть объяснено в нескольких словах, и у нас еще недостаточно опыта, чтобы полностью установить законы, по которым этот вселенский дух действует"

Существует два рода магнетизирования; первое - чисто животное; другое - трансцендентное, зависящее от воли и познаний месмеризатора, а также от степени духовности субъекта и его способности воспринимать впечатления астрального света. Но теперь уже почти с уверенностью можно сказать, что ясновидение в значительной степени больше зависит от первого, чем от второго. Силе адепта, такого как Дю Потэ, придется подчиниться наиболее позитивному субъекту. Если его взор умело направлен месмеризатором, магом или духом, то свет раскроет перед нами, чтобы мы могли узреть наиболее сокровенные отпечатки; ибо он есть книга, которая всегда закрыта для тех, "кто смотрят, но не видят", и, с другой стороны, она всегда открыта для того, кто хочет видеть ее открытой. Она хранит ненарушенными все отпечатки того, что было, что есть или когда-нибудь будет. Самые малые деяния нашей жизни отпечатаны на астральном свете, и даже наши мысли сфотографированы на его вечных скрижалях. Это книга, которую ангел в "Откровении св. Иоанна" держит раскрытой - это "книга жизни", по которой "судимы были мертвые... сообразно с делами своими". Короче говоря, это есть память Бога!

"Оракулы утверждают, что отпечатки мыслей, начертаний, людей и другие божественные видения показываются в эфире... В нем события без чисел вычислены", - сказано в древнем фрагменте "Халдейского оракула" Зороастра [ 90 ].

Таким образом, древняя мудрость так же, как современная, пророчества и наука сходятся в подтверждении претензий каббалистов. На неразрушимых скрижалях астрального света отпечатаны отпечатки всех мыслей, которые мы думаем, и каждое деяние, которое мы совершаем; и грядущие события - следствия давно забытых причин - уже начертаны там в виде ярких картин для глаза провидца или пророка. Память, являющаяся неразрешимой тайной для материалиста, загадкой для психолога, сфинксом науки - для ученика оккультизма есть лишь слово, чтобы обозначить ту силу, которой человек, сам того не сознавая, пользуется и разделяет со многими низшими животными, - чтобы заглядывать внутренним зрением в астральный свет и увидеть там изображения прошлых переживаний и инцидентов. Вместо поисков в мозговых нервных узлах "микроснимков живых и мертвых, мест, какие мы посещали и событий, в которых принимали участие" [ 48 ], они пошли в это обширное хранилище, где записи человеческой жизни так же, как и каждая пульсация видимого космоса, сложены и хранятся на всю Вечность!

Та вспышка памяти, которая, как полагают, раскрывает перед тонущим человеком все давно забытые сцены его смертной жизни подобно тому, как ландшафт освещается перемежающимися молниями перед глазами путника, - есть просто внезапное прозрение борющейся души в молчаливые картинные галереи, где ее история написана неувядаемыми красками.

Хорошо известный факт - его могут подтвердить по личному опыту каждые девять человек из десяти - что мы часто признаем знакомыми для нас отдельные сцены, ландшафты и беседы, которые мы видим или слышим в первый раз, а иногда в странах, которых мы никогда раньше не посещали, - является результатом той же самой причины. Верящие в перевоплощение приводят это, как еще одно дополнительное доказательство нашего предшествующего существования в других телах. Это узнавание людей, стран и вещей, которых мы никогда не видели, приписывается ими вспышкам памяти души о прежних переживаниях. Но люди древние, а также средневековые философы крепко придерживались противоположного мнения.

Они подтверждали, что хотя этот психологический феномен был одним из величайших аргументов в пользу бессмертия и предсуществования души, все же последняя обладает своей индивидуальной памятью, кроме памяти нашего физического мозга, и не есть доказательство перевоплощения. По этому поводу красиво выразился Элифас Леви: "Природа закрывает дверь за всем, что прошло, и толкает жизнь вперед" в более совершенные формы. Куколка становится бабочкой; и последняя никогда не станет опять личинкой. В тиши ночных часов, когда наши телесные чувства находятся под крепким замком сна, и наше элементарное тело отдыхает, - астральное тело становится свободным. Тогда оно просачивается из своего телесного заключения и, как говорит Парацельс, - "беседует с внешним миром", путешествует как по видимым, так и по невидимым мирам.

"Во сне", - говорит он, - "астральное тело (душа) двигается свободнее; затем она возносится к своим родителям и беседует со звездами".

Сны, предчувствия, предвидения, предзнаменования, предсказания - суть отпечатки, оставляемые нашей астральной душой на нашем мозгу, который воспринимает их более или менее отчетливо в соответствии с пропорцией крови, которой он снабжен в течение ночного сна. Чем больше истощено физическое тело, тем свободнее духовный человек и тем более ярки отпечатки памяти души. После крепкого здорового сна без сновидений и перерывов люди, проснувшись, иногда не помнят ничего. Но впечатления от виденных сцен и ландшафтов, которые астральное тело видело во время своих странствий, все же остаются, хотя и в латентном состоянии под давлением материи. Они могут быть разбужены в любой момент, и тогда, в течение таких вспышек внутренней памяти человека происходит мгновенный взаимообмен энергий между видимой и невидимой вселенной. Между "микроснимками" мозговых нервных центров и фотосценографическими галереями астрального света устанавливается ток. И человек, который знает, что он никогда раньше в физическом теле не посещал и не видел тех ландшафтов и лиц, которые он узнал, может с полной уверенностью утверждать, что все же он видел и знает их, так как знакомство состоялось в то время, когда он путешествовал в "духе". Против этого у физиологов не может быть возражений. Они ответят, что в натуральном сне, здоровом и глубоком, "половина нашего естества, подчиняющегося воле, находится в состоянии инерции" и, следовательно, не в состоянии путешествовать; тем более, что существование какого-либо астрального тела или души считается ими не более, как поэтическим мифом. Блюменбах уверяет нас, что в состоянии сна всякие сношения между умом и телом временно приостанавливаются. Это утверждение отрицается доктором Рихардсоном, членом Королевского общества, который честно напоминает германскому ученому, что "точные границы и связи ума и тела неизвестны", и это больше, чем следовало сказать. Это признание, будучи добавлено к признаниям французского физиолога Фурнье и еще более недавнее признание доктора Алчина, выдающегося лондонского врача, который откровенно заявил в речи, адресованной к студентам, что "изо всех областей науки, имеющих практическое отношение к обществу, нет ни одной, которая покоилась бы на таких неопределенных и нестойких основаниях, как медицина", - дают нам несомненное право противопоставить гипотезы ученых древности гипотезам современности.

Никакой человек, как бы ни был он груб и материален, не может избегнуть ведения двойного существования; одного - в видимой вселенной; другого - в невидимой. Жизненный принцип, который оживляет физический остов, главным образом пребывает в астральном теле; и в то время, как более животные его части отдыхают, более духовные части не знают ни ограничений, ни препятствий. Мы вполне осведомлены о том, что многие ученые и неученые будут возражать против такой новой теории о распределении жизненного принципа. Они бы предпочли оставаться в блаженном неведении и продолжали бы признания, что никто не знает и не может претендовать на знание, откуда появляется и куда опять исчезает этот таинственный агент, нежели обратить на миг внимание на то, что они считают старыми и негодными теориями. Некоторые могли бы возразить на том основании, которого придерживается богословие, т. е. что бессловесные твари не обладают бессмертным духом и, следовательно, не имеют и астрального духа, так как богословы так же, как и миряне, находятся в заблуждении, думая, что душа и дух одно и то же. Но когда мы изучаем Платона и других философов древности, нам становится понятно, что в то время как "неразумная душа", под которой Платон подразумевает наше астральное тело или более эфирного воспроизведения нас самих, может лишь более или менее продлить свое существование в потустороннем мире, - божественный дух, которого церковь неправильно назвала душой, бессмертен по самой своей сущности. (Любой ученый еврей легко поймет различие, заключающееся в двух словах руах и нефеш). Если жизненный принцип представляет собою что-то другое, а не астральный дух, и никоим образом с ним не сообщается, то почему так получается, что интенсивность силы ясновидения так много зависит от телесной прострации, истощенности субъекта? Чем глубже транс, чем меньше признаков жизни проявляет тело, тем яснее становятся духовные восприятия и тем мощнее духовное видение. Душа, освобожденная от бремени телесных чувств, проявляет мощь деятельности в значительно большей степени интенсивности, чем она могла бы проявить в сильном здоровом теле. Бриер де Буазмон приводит повторные примеры этого факта. Органы зрения, обоняния, вкуса, осязания и слуха значительно обостряются у месмеризованного субъекта, лишенного возможности пользоваться ими телесно, по сравнению с бодрствующим нормальным состоянием.

Уже одних таких фактов, когда раз они уже доказаны, должно было быть достаточно, чтобы они послужили в качестве убедительной демонстрации продолжения личной жизни, по крайней мере, на некоторый период после того, как мы оставили тело или по причине его изношенности или вследствие несчастного случая. Но, хотя в течение своего краткого пребывания на земле наша душа может быть уподоблена свету под глухим колпаком, она все же светит более или менее ярко и притягивает к себе влияние родственных, сходных духов; и когда какая-либо мысль доброго или злого значения зарождается в нашем мозгу, она привлекает к себе импульсы такого же рода настолько же неотразимо, как магнит притягивает железные опилки. Это притягивание также пропорционально той интенсивности, с какою мысле-импульс отражается в эфире. И таким образом, становится понятно, как один человек может запечатлеть себя на своей эпохе с такою силою, что его влияние будет переноситься, благодаря постоянно обменивающимся токам энергии, между двумя мирами, видимым и невидимым, с века на век, пока не воздействует на большую часть человечества.

Трудно сказать, насколько авторы знаменитого труда "Невидимая вселенная" раздумывали в этом направлении, но что они не сказали всего, можно заключить из следующих слов:

"Считайте, как угодно, но не может быть сомнения, что свойства эфира суть свойства гораздо более высокого порядка, чем свойства осязаемой материи. А так как даже верховные жрецы науки все еще находят, что последняя далеко за пределами их постижения, за исключением многих, но крошечных и часто отдельных, изолированных частиц, то нам не к лицу продолжать наши размышления дальше. Для наших целей вполне достаточно знать по его поведению, что он способен на значительно большее, чем кто-либо отваживался сказать".

Одним из наиболее интересных открытий современности является способность, которая дает возможность некоему классу чувствительных лиц получать от любого объекта, который держат в руке или прижимают ко лбу, - впечатления о характере или внешности человека или предмета, с которым он до этого соприкасался. Таким образом, рукопись, картина, какая-нибудь одежда или драгоценности, - не имеет значения, насколько они древни - передают сенситиву яркое изображение писателя живописца или носителя, даже если бы они жили во времена Птоломея или Еноха. Даже больше - осколок древнего здания может вызвать его историю и даже сцены, разыгрывавшиеся вокруг него. Кусок руды может увести духовное зрение назад к тем временам, когда он находился в процессе становления. Эта способность названа ее открывателем, профессором Дж. Р. Бьюкананом из Луисвилля, Кентукки - психометрия. Мир в долгу перед ним за это весьма важное добавление к психологическим наукам. И ему, вероятно, когда скептицизм будет повергнут в прах накоплением фактов, потомство воздвигнет памятник. При опубликовании своего великого открытия профессор Бьюканан, описывая способность психометрии к воспроизведению человеческих характеров, говорит:

"Ментальные и физиологические воздействия, сообщенные писаниям человеком, кажутся нетленными, так как старейшие, исследованные мною образчики, давали свои впечатления с четкостью и силой, мало поврежденной временем. Старинные рукописи, требующие археолога, чтобы расшифровать странные начертания, были легко истолкованы психометрическою силою... Свойство удерживать воздействия ума не ограничивается только писаниями. Рисунки, картины, - все, что входило в соприкосновение с человеком, на что затрачивались человеческая мысль и воля, может стать связанным с тою мыслью и жизнью так, чтобы воскрешать их в уме другого человека при соприкосновении"

В то раннее время профессор, вероятно, сам не сознавал значения своих пророческих слов, когда сказал:

"Это открытие в применении его к искусствам и к истории откроет источник интереснейших познаний" [ 182 ].

Существование этой способности сперва опытным путем было продемонстрировано в 1841 г. С тех пор оно было проверено тысячами психометров в различных частях света. Она доказывает, что каждое происшествие в природе - каким бы малым и незначительным оно ни было - оставляет неизгладимый отпечаток на физической природе; и так как при этом не происходит ни малейшего молекулярного нарушения, то единственным возможным выводом из этого является вывод, что эти изображения произведены тою невидимою вселенскою силою, которую мы называем эфиром или астральным светом.

В своей прекрасной книге "Душа вещей" [ 183 ] профессор геологии Дентон пускается в подробные рассуждения по этому поводу. Он приводит множество примеров психометрической способности, которой в значительной степени обладает госпожа Дентон. Обломок от дома Цицерона в Тускулануме дал ей возможность описать, без малейшего намека со стороны, что это за предмет, помещенный на ее лбу, не только окружение великого оратора, но также и предыдущего владельца этого здания Корнелиуса Суллу Феликса, или, как его обычно называют, - диктатора Суллу. Обломок мрамора от древней христианской церкви в Смирне вызвал у нее видение собрания и церковного служения священников. Образчики из Ниневии, Китая, Иерусалима, Греции, Арарата и других мест по всему миру вызвали перед ее взором сцены из жизни различных лиц, прах которых рассеялся тысячи лет тому назад. Во многих случаях профессор Дентон проверял показания своей жены по историческим материалам. Более того, кусочек скелета или обломок зуба какого-либо животного заставлял провидицу не только воспринимать эту тварь такою, какою она была при жизни, но даже заставлял ее на короткое время жить жизнью этой твари и испытывать ее ощущения. Перед проникающим устремленным исследованием психометра сокровеннейшие уголки природы раскрывают свои секреты; и события отдаленнейших эпох соревнуются в яркости с промелькнувшими впечатлениями вчерашнего дня.

В том же самом труде автор говорит:

"Ни один лист не шелохнется, ни одно насекомое не проползет, ни одна рябь не появится без того, чтобы не быть запечатленными тысячами верных писцов на безошибочных и неизгладимых скрижалях. Точно так же все это относится ко всем прошлым временам. От зари первого рассвета над нашей только что родившейся планетой, когда вокруг нее висели занавеси пара, и до настоящего мгновения природа занималась фотографированием всего. Какова ее картинная галерея!"

Нам кажется верхом невозможного, что сцены, разыгравшиеся в древних Фивах или в каком-нибудь доисторическом храме, могли быть сфотографированы всего только на субстанции некоторых атомов. Изображения событий вчеканены в тот всенасыщающий универсальный навсегда сохраняющий посредник, которого философы называют "Мировой душой", а Дентон - "Душой вещей". Путем прикладывания фрагмента какой-либо субстанции к своему лбу психометр приобщает, ставит в соприкосновение свое внутреннее "Я" со внутренним "Я" предмета, который он держит. Теперь признано, что универсальный эфир насыщает все в природе, даже самое плотное. Также начинают признавать, что это сохраняет изображения всего, что он пронизывает. Когда психометр исследует свой образчик, он приходит в соприкосновение с током астрального света, соприкасающимся с этим образчиком, который удерживает картины всех событий, связанных с его историей. Эти картины, по словам Дентона, с быстротою света проносятся перед взором психометра сцена за сценой, и только величайшим напряжением воли психометру удается удержать одну из них так долго, чтобы успеть описать.

Психометр есть ясновидящий, т. е. он видит внутренним зрением. Если его сила воли недостаточно сильна, если он не тренировался тщательно по этому именно виду ясновидения, если у него нет глубокого знания своих способностей этого зрения, - то его восприятия о местностях, лицах и событиях неизбежно будут очень спутанные. Но в случаях месмеризации, при которых раскрывается способность ясновидения, месмеризатор, чья воля держит месмеризуемого под своей властью, - может заставить последнего сконцентрировать свое внимание достаточно долго на данной картине, чтобы рассмотреть ее в мельчайших деталях. Кроме того, под руководством опытного месмеризатора ясновидящий превзойдет натурального психометра в том, что он увидит события будущего более отчетливо и более ясно, чем последний. А тем, кто попытаются нам возразить на том основании, что как же можно увидеть то, "чего еще нет", - мы зададим вопрос: почему нужно считать более невозможным увидеть то, что будет, чем оглянуться назад и увидеть то, что прошло и чего больше нет? По учению каббалистов, будущее существует в астральном свете в виде зародыша так же, как настоящее существовало в зародыше в прошлом. В то время как человек свободен в выборе, образ его действия и неизбежность процесса известны заранее; они предопределены не основываясь на фатализме или судьбе, но, просто, по принципу вселенской неизменной гармонии; это то же самое, как заранее известно, что когда извлекается из инструмента музыкальная нота - ее вибрации не изменятся и не могут превратиться в другую ноту. Кроме того, у вечности не может быть ни прошлого, ни будущего, но только настоящее, так же, как беспредельное пространство, в его строго буквальном смысле, не может иметь ни далеких, ни близких мест. Наши концепции, ограниченные узкой ареной нашего опыта, пытаются приспособиться если и не к концу, то, по крайней мере, к какому-то началу времени и пространства, но ни того, ни другого в действительности не существует, ибо в таком случае время не было бы вечным, и пространство - беспредельным Прошлое существует не более, чем будущее, как мы уже сказали; выживают только наши воспоминания; а наши воспоминания суть только быстро мелькнувшие картины, которые мы схватываем в отражениях этого прошлого, отразившихся в токах астрального света; мы их схватываем так же, как психометр схватывает их в астральных эманациях предмета, который он держит.

Дата добавления: 2014-11-29