Р.А. Арсланов, В.В. Керов, М.Н. Мосейкина, Т.М. Смирнова 14 страница

Для всех без исключения стран крайне болезненной являлась финансовая проблема - концепции сбалансированного бюджета не существовало, сбор налогов сопровождался многочисленными злоупотреблениями. Монархи вынуждены были искать иные источники финансовых поступлений, и, например, в Пруссии немалый доход приносила сдача в аренду королевских земель (1/3 всего земельного фонда). Все монархи понимали те преимущества, которые дает развитие промышленности и торговли. Отсюда - общность в проведении меркантилистской, протекционистской политики, смысл которой заключался в покровительстве собственной индустрии и торговле. Однако протекционизм был палкой о двух концах - он увеличивал государственные расходы и вызывал напряженность в отношениях между различными странами. Уже в середине XVIII в. стало очевидным, что сам по себе протекционизм экономический, не дополненный политическими переменами, мало что дает.

В большинстве стран континентальной Европы мы наблюдаем, попытки реформ в политической области, например, так называемый просвещенный абсолютизм. Многие монархи стараются править, опираясь на принципы рационализма - главной просветительной идеи XVIII в. Однако «просвещенный абсолютизм» как некая особая политика не являлся непосредственным порождением Просвещения. Подавляющее большинство «просвещенных правителей» проявляло готовность к переменам, исходя, прежде всего, из объективных потребностей.

Поощрение наук и образования, смягчение цензурного контроля и веротерпимость были лишь частью политики, главной целью которой являлось именно укрепление абсолютизма, дальнейшая централизация государства и - власти. Там, где подобные задачи вполне совпадали с общими тенденциями развития, «просвещенный абсолютизм» имел успех (как в Пруссии при Фридрихе Великом). Там же, где абсолютизм находился в состоянии глубокого упадка, спасти его уже не могло ничто.

Реформы испанского монарха Карла III (1759-1788) имели лишь частичный, временный успех. Все либеральные начинания Людовика XVI во Франции окончились провалом. Австрийский император Иосиф II (1780-1790) заслужил прозвище самого просвещенного из монархов, и, действительно, нигде в Европе реформы не были столь значительными. Но... Фридрих II не зря сказал об Иосифе II, что тот «всегда делает второй шаг прежде, чем делает первый». Поспешность преобразований привела к краху его начинаний, хотя многие считают, что самим фактом реформ Иосиф II предотвратил революцию, которая могла иметь более страшные последствия, чем французская.

Политическая карта Европы к концу 80-х годов XVIII в. выглядела следующим образом.

Англия была, пожалуй, единственной страной, которая уже «двумя ногами» стояла в Новом времени и играла ведущую роль в экономической и политической жизни континента.

Экономически развитая Голландия не обладала большим политическим весом, но уже и не слишком стремилась его обрести.

Для Франции весь XVIII век был полосой непрерывного кризиса. Тем не менее, она оставалась сильной страной, а французский язык и манеры доминировали в общественной жизни высших слоев от Лиссабона до Петербурга.

Испания и Португалия представляли собой огромные колониальные империи, связанные династическими узами с ведущими королевскими домами. Однако современники уже не считали их грандами, а скорее видели в них оплоты реакционности и невежественности.

В центре континента находилась Священная Римская империя, уродливое создание средневековья, источник постоянных конфликтов между Габсбургами и Гогенцоллернами, избавиться от которого не удастся до конца и ХIX в. Швеция к концу столетия уже явно утратила свою роль и никогда не вернется ко временам Карла XII.

В Восточной Европе XVIII век - время стремительного укрепления авторитета и международного влияния России. Однако, по меньшей мере до последней трети века, ее еще нельзя окончательно причислить к ведущим европейским державам: «Восточный колосс» пока лишь периодически, хотя и достаточно весомо (Северная и Семилетняя войны) вмешивался в «большую» европейскую политику. В войнах восемнадцатого столетия династические интересы уже явно уступают место экономическим, политическим, стратегическим. Возникают союзы, ранее казавшиеся немыслимыми, войны ведутся сразу на нескольких театрах военных действий - Европа исподволь готовилась к глобальному конфликту.

XVIII век- век трансформации, последнее столетие переходной эпохи. И, пожалуй, едва ли не важнейшие из перемен, которые произошли в ХVIII столетии, относятся к разряду тех, что кажутся наименее заметными. век разу‚ а совершилась настоящая интеллектуальная революция. Ее наиболее ярким проявлением было Просвещение, утверждавшее рационализм, новые политические ценности (естественные права человека, общественный договор, разделение властей и т.д.) и нравственные ориентиры. Однако изменения в сознании людей этим не ограничились. Новые научные принципы, развитие национальной идеи и многое другое - также результаты интеллектуальной революции. Современное мышление человека Запада корнями уходит в XVIII век.

Российская культура в XVIII в. развивалась главным образом под воздействием могучего импульса петровских преобразований. Некоторые истоки новых веяний в культуре коренились в XVII в., но Петр Великий придал этим слабым тенденциям взрывное ускорение и качественную определенность, настолько резкую, что грань между столетиями казалась непроницаемой. В сознании людей той эпохи преобразования Петра рассматривались как точка отсчета новой эры в истории России. XVIII в. страна пережила духовный переворот. Суть его заключалась в переход от культуры преимущественно традиционной, церковной и относительно замкнутой к культуре светской и европейской, с все более выраженным личностным началом. С известной долей условности, можно сказать, что это было переходом от средневековой культуры к культуре Нового времени. В отличие от Западной Европы этот переход был более поздним, более сжатым по времени (а отсюда и противоречивым) и совпал с эпохой Просвещения.

Качественный скачок сделало образование. В стране была создана целая сеть различных школ, военных и гражданских специальных учебных заведений (начало которым положили Навигацкая, Артиллерийская, Инженерная школы, Медицинское училище), формируется система высшего образования: Московский университет (1755), Петербургское горное училище (1773) и т.д. Впервые в широких масштабах стало практиковаться обучение за границей (только при Петре I выехало более тысячи человек). В результате в России не только распространились передовые знания, но во второй половине столетия появилось первое образованное светски сословие - дворянство. Этот результат особенно удивителен, учитывая, что еще в 1714 г. Петр I вынужден был издать указ, запрещавший жениться необразованным молодым дворянам.

Крупнейшим достижением России в XVIII столетии явилось создание отечественной науки. Ее центром стала Академия наук (1725), затем к ней прибавились Московский университет, Горное училище в Петербурге и Российская академия (1783), занимавшаяся изучением русского языка и грамматики. Российская академия наук в отличие от западных академий полностью содержалась на государственные средства. Это создало благоприятные условия для широкого привлечения в страну зарубежных ученых. Среди них были такие светила мировой науки как Л. Эйлер и Д. Бернулли. К середине века появляются и первые русские ученые. Крупнейшим и самым разносторонним из них, своего рода русским Леонардо да Винчи стал М.В. Ломоносов (1711-1765). Сфера его интересов охватывала химию, физику, математику, геологию, географию, металлургию, словесность, языкознание, историю и т.д. Он впервые в своеобразной интерпретации сформулировал закон сохранения материи, сделал вывод о том, что тепло есть молекулярное движение, опровергнув господствовавшую теорию теплорода. Его «Российская грамматика» заложила основы современного русского языка. Среди других отечественных ученых следует отметить С.К. Котельникова (механик и физик), С.Я. Румовского (основоположник отечественной астрономии), Д.С. Самойловича (врач, исследователь чумы). В XVIII в. с помощью регулярных экспедиций впервые началось комплексное исследование страны, ее географии, этнографии, истории и природных ресурсов. Заявила о себе и отечественная техническая мысль. Ломоносов изобрел самопишущие метеорологические приборы, перископ, а И.И.Ползунов в 1764-1765 гг., т.е. на два десятилетия раньше д. Уатта, изобрел первую паровую машину. (К сожалению, это и ряд других изобретений остались невостребованными).

XVIII в. положил начало расцвету русского искусства, литературы и архитектуры. Быстро формируется отечественная словесность, проявляются первые профессиональные литераторы, с выходом в свет газеты «Ведомости» (1702) в России зарождается периодическая печать и журналистика. Наиболее развитой отраслью литературы в этот период была поэзия. Ее представляли такие имена, как В.К. Тредиаковский (первый профессиональный литератор), А.Д. Кантемир («первый светский поэт», по определению В.Г. Белинского), М.В. Ломоносов и Г.Р. Державин - крупнейший русский поэт XVIII столетия. Поэтом и драматургом, создавшим репертуар русского театра, был А.П. Сумароков. Комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль» и «Бригадир» до сих пор остаются в сокровищнице русской литературы. Господствовавшим литературным стилем был классицизм. Но с появлением в конце века повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза» ему на смену приходит сентиментализм.

В 1702 г. в Москве был впервые открыт публичный театр. Правда, из-за импортного» содержания пьес большой популярностью он не пользовался. По инициативе Ф.Г. Волкова в Ярославле, а затем в Петербурге был создан «Русский для представления трагедий и комедий театр» (1756), постановки которого отличались высоким уровнем.

В XVIII в. зарождается отечественная историография. В.Н. Татищев явился автором первого обобщающего труда - пятитомной «Истории Российской». Историческими исследованиями занимались также М.М. Щербатов, М.В. Ломоносов, И.Н. Болтин, Г.Миллер, И. Байер и др. Впервые в России появляется скульптура (Ф.И. Шубин, М.И. Козловский) и полноценная (не парсунная) живопись. По меньшей мере, три российских живописца-портретиста (В.Л. Боровиковский, Д.Г. Левицкий, Ф.С. Рокотов) работали уже на уровне европейских мастеров. Замечательные работы писал и крепостной художник И.П. Аргунов. Небывалого расцвета достигает гражданская архитектура. В первой половине века в ней господствовало барокко, а во второй - классицизм. Крупнейшими архитекторами были Д. Трезини (Петропавловский собор, Летний дворец Петра I), В. Растрелли (Смольный монастырь, Зимний дворец), В.И. Баженов (дом Пашкова в Москве), М.Ф. Казаков (Сенат в Кремле, Голицынская больница - ныне 1-я городская, здание Благородного собрания), И.Е. Старов (Таврический дворец, Троицкий собор Александро-Невской лавры).

Вместе с тем, процессы быстрого обмирщения и европеизации культуры затрагивали в основном дворянские, городские «верхи», крестьянские же «низы» по-прежнему придерживались традиционной культуры и системы цённостей. Таким образом, начиная с петровских реформ, в России происходит социокультурный раскол «низов» и «верхов» общества. Отныне их разделяют не только социальные перегородки, но и быт, одежда, жилище и даже язык (особенно с началом увлечения французским в высшем свете), они отличаются теперь уже не столько «количественно», как ранее, а «качественно», как проявление двух типов культур.

Мощное воздействие на развитие русской общественной мысли оказали идеи Просвещения. Попав хотя и в узкий, но образованный и свободный слой дворянства, они способствовали зарождению русской либеральной (Н.И. Панин, Н.И. Новиков), консервативной (М.М. Щербатов) и революционной (А.Н. Радищев) мысли, которая окажет столь большое воздействие на судьбы страны в следующем столетии.

Таким образом, России, вставшей в XVIII в. на путь модернизации, удалось сделать очень многое. Она превратилась в мощнейшую державу, экономический и военный потенциал которой не уступал самым развитым странам. Никогда еще Россия не вела (и не будет вести и впредь) столь много успешных войн, никогда еще так высоко не стоял престиж русского оружия и международный авторитет России. Никогда еще так бурно не развивались образование, наука, культура. Это был поистине блестящий век, век русской славы.

Вместе с тем, построенная в основном на феодальной основе экономика и государственность России, сделав могучий рынок и догнав, казалось, самые развитые страны, к началу ХIХ в. вновь оказалась перед необходимостью модернизации. Ресурсы «самодержавно-крепостнического» строя были еще не исчерпаны - даже в середине ХIХ столетия крепостничество пало лишь под внешним ударом, потрясшем империю. Однако по мере перехода Европы на капиталистическое развитие, она как бы «переключала скорости», резко изменяя качество и темпы своего роста. Угнаться за ними на старой крепостнической основе Россия уже не сможет.

Осторожные попытки Екатерины II обновить социально-экономические и, возможно, политические отношения не нашли отклика среди дворянства, да и других сословий. Но и в социальном развитии страны происходят принципиальные, хотя и не столь заметные сдвиги. Наряду с дальнейшим укреплением и расширением крепостничества в России в XVIII в. происходит процесс «освобождения» целого сословия - дворянства. Оно уже не столь сильно зависит от монарха и государства. В его среде, наряду с «вколоченным» столетиями страхом, все более обнаруживается новый присущий этому веку мотив - честь. Освобождение дворянства служило предвестником освобождения других сословий.

Чтобы понять европейскую историю XVIII столетия, считают ученые, нужно осознать одну непреложную истину. Его культурная жизнь была, в сущности, жизнью социальной и политической. Важнейшие импульсы исторического развития европейской цивилизации исходили, пожалуй, не столько из экономической или политической сферы, сколько из области культуры, науки, философии. «Философствующий век», «век Просвещения», «век цивилизации» - под такими названиями вошел он в анналы Европы. В первую очередь, это век Вольтера, Дидро, Канта, Юма, Лессинга, Руссо, Гольбаха, Франклина, Ломоносова, Монтескье, Джефферсона. «Философов было много, Просвещение - одно. В хоре литературных критиков, религиозных вольнодумцев, политических реформаторов из Эдинбурга, Неаполя, Парижа, Берлина, Бостона, Филадельфии звучали отдельные вносившие сумятицу голоса, но поражают не случайные диссонансы, а гармония целого» (П. Гей).

Слово «философ» произносилось врагами Просвещения с насмешкой я иронией, а деятели Просвещения, напротив, видели в нем похвалу и повод для гордости. Философия, возведенная в ранг не служанки, но царицы, придавала своеобразный оттенок всему, о чем писали, я рассуждали мыслители. Это была «философствующая история», «философствующая литература», «философствующая механика», «философствующая астрономия» - некое изначальное единство лежало в основе Просвещения и ясно сознавалось его представителями.

Важнейшим элементом этого единства, бесспорно, являлось убеждение в том, что все существующее в мире не только может, но и должно быть объяснено человеческим разумом. Рационализм (от лат. разум), уже в ХVII в. утвердившийся в европейской науке в качестве принципа познания и понимания мира, обрел в лице просветителей горячих и искренних сторонников. Открытия Галилея и Кеплера в астрономии, исследования Ньютона в области физики и механики, философские построения Спинозы, Бэкона, Декарта составили целую эпоху. Историки широко пользуются понятием «научная революция XVII в.», связывая с ним рождение новой науки, становление научного метода, принципиально отличного от свойственных средневековью способов объяснения природы. Не вера - знание почиталось отныне основой и целью отношения человека к окружающему ею миру природы. Знаменитая максима Рене Декарта: «Мыслю, следовательно, существую», являлась единственной аксиомой; принятым без доказательств положением, ею философской системы, исходившей из необходимости разумного объяснения и истолкования каждого сформулированного тезиса. Не менее знаменита фраза, принадлежащая Г. Галилею: «Природа, синьор мой, насмехается над решениями и повелениями князей, императоров и монархов и по их требованию не изменяла бы ни на йоту свои законы и положения». Понятие закона как объективной и независимой от воздействия человека связи между явлениями, стало ключевым в европейской науке XVII столетия.

Культ разума, сопряженный с верой в ее безграничные возможности, мыслители Просвещения не просто унаследовали от своих предшественников, они сделали его достоянием общества, во всяком случае, образованных слоев. Более того, они расширили сферу применения рационалистического метода познания и объяснения действительности. Не только природа, но и общество оказалось в числе объектов, подлежащих анализу и усовершенствованию. Понятие закона было распространено на общественную жизнь. Идея прогресса, неуклонного движения общества по пути, ведущему к основанному на законе и разуме порядку, утвердилась в трудах просветителей, верных ее приверженцев. Что ж, это была почти что религия, требовавшая восхищения и преклонения.

Рационализм Просвещения одной из своих составляющих имел то, что можно было бы назвать стремлением к секуляризации (от лат. мирской) - «обмирщению» духовной жизни в частности и жизни общества в целом. Принципы верховенства веры, чистоты доктрины казались им вредными и опасными. В религиозных верованиях и чувствах они видели главным образом проявления суеверий, страха, невежества. Это не значит, что Просвещение являлось формой атеизма, отрицающего существование Бога и религию как таковую. Большинство просветителей (а среди них были и атеисты) стояло на позициях деизма. Бог сотворил мир, полагали они, но он не вмешивается в его развитие. Мир развивается по своим, ему свойственным, естественным законам. Человеку не следует страшиться Божественного вмешательства или надеяться на него. Тезис о том, что чело век сам творит свою судьбу и сам отвечает за неудачи, стал излюбленной идеей просветителей.

Общим убеждением была также приверженность теории, утвердившейся уже в XVI-ХVII вв. и исходившей из признания личной независимости и свободы индивида его естественными, с рождением приобретаемыми правами. Они считались незыблемыми, вечными, неизменными, неподвластными даже Божественной воле.

Рационализм предполагал честный и беспощадный анализ общественного состояния с точки зрения его соответствия требованиям разума и законосообразности. Секуляризация духовной жизни придавала выводам, достигнутым в результате этого анализа, свойства высших, не подлежащих отмене вердиктов. «Естественное право» делало очевидным тот факт, что существующие институты власти, нормы жизни, обычаи заслуживали осуждения и отрицания. Критический дух Просвещения отвергал все, что не выдерживало проверки и не являлось разумным или полезным. И это было действительно «все» - «старый порядок» с его сословностью, ограничением личных свобод, принуждением, суевериями, единовластием самодержцев, нелепостью быта, невежеством и косностью...

Просветителей отличали горячность и категоричность в отрицании прошлого, кажущиеся сегодня опасными. Нетерпимость к «старому порядку» сочеталась с оптимистической верой в возможность его исправления и преодоления, верой, которая не могла не быть наивной. «Они были слишком смелы и самоуверенны; но сами их излишества вытекали из горячего убеждения в правоте дела и в необходимости коренных преобразований» (П.Г. Виноградов).

Возможности осуществления этих преобразований мыслители Просвещения видели, во-первых, в подготовке общества к осознанию полезности реформ и участию в них, во-вторых, в переустройстве всей системы государственной власти и управления, призванной стать главной силой процесса совершенствования общественного порядка.

Издание знаменитой «Энциклопедии» (1751-1772), в 28 томах которой содержалось изложение воззрений просветителей по вопросам математики, физики, техники, истории, экономики, религии, государства, было подлинной «революцией в умах», в интеллектуальных ориентациях и ценностях. Дени Дидро, вдохновитель и главный «мотор» этой грандиозной работы, преодолевая цензурные запреты и хулу врагов, сумел достичь поставленной цели: критический дух Просвещения становился духом общества, жадно впитывавшего новые идеи и учения. Дух интеллектуальной свободы воспламенял недовольство, причин для которого «старый порядок» давал предостаточно.

Просвещенное общество нуждалось в просвещенной власти. В целом, мыслители Просвещения разделяли теорию общественного договора, с наибольшей отчетливостью сформулированную в XVII в. английским философом Джоном Локком. Государство, по его мнению, устанавливалось договором его граждан, отказывавшихся от своего «естественного состояния», от полной личной свободы и передававших ее учреждаемому ими правительству, призванному примирять противоположные интересы и поддерживать их гармонию. Правительство, нарушающее личные права и свободы человека, попирающее условия «общественного договора», достойно кары и не может оставаться у власти. На протяжении XVIII в. возникали различные модификации этой теории, однако мысль о государстве как главном инструменте обеспечения «общего блага» оставалась неизменной.

В определении конкретных форм государственного устройства, удовлетворяющих требованиям «общего блага», просветители не были едины. Наибольшим влиянием пользовались идеи Вольтера, Монтескье и Руссо.

Первый склонился к тому, что необходимые обществу реформы должна осуществлять монархия, остающаяся абсолютной, но просвещенная, вооруженная наукой, знанием законов и целей общественного развития.

Монтескье, в принципе исходивший из понимания того, что, форма власти определяется особенностями народов, ей подчиняющихся (республика приемлема для одних народов и нетерпима для других, точно так же монархия и деспотия, при всех их недостатках, являются наилучшими для некоторых обществ), все-таки полагал, что необходимо установить государственный строй, основанный на разделении властей. Законодательная власть, опирающаяся на народное представительство, уравновешивает исполнительную власть короля, и при этом обе они признают независимость третьей, судебной, власти.

Дальше всех в критике существующего государственного строя шел Руссо. «Общественный договор» трактовался им как акт, устанавливающий непосредственное верховенство суверенного народа, коллективная воля которого выше свободы отдельной личности и является основой действующих в обществе законов и обычаев. Равенство граждан, непосредственно участвующих в составлении законов и управлении обществом, считалось Руссо важнейшим принципом, единственно соответствующим идее «общего блага». Государство, по мнению Руссо, стоит выше отдельной личности и обладает правом принуждения по отношению к ней. Позднее якобинский террор найдет оправдание в этой спасительной формуле.

Влияние идей Просвещения было всеобъемлющим, преграды, создаваемые противниками, разрушались без труда, естественных же границ расстояний, национальных различий - для этих идей просто не существовало. Все важнейшие события XVIII в. так или иначе, были связаны с деятельностью просветителей, с известной долей ребяческой наивности веривших в безболезненность неотвратимо приближавшихся перемен.

Действительность оказалась иной. Реформы, выглядевшие столь очевидными, обернулись революциями, проповедь народоправства - якобинским террором, идея мирного совершенствования общественного порядка - долгой и подчас кровавой борьбой. Прогресс не был и не мог быть победным шествием по гладкой, без выбоин и ухабов дороге. Но это был прогресс, необходимость которого доказали и направления которого обозначили в своих трудах мыслители Просвещения. Идеи свободы, «общего блага», равенства людей, не разделенных сословными перегородками, сколь бы утопичными они ни казались, однажды сформулированные, должны были стать если не реальностью, то целями борьбы.

Ценностям, нормам, устоям «старого порядка», традиционного общества был брошен вызов.

Парадоксально, но влияние идей Просвещения, достаточно существенное, чтобы быть признанным и замеченным, ощутили представители той самой власти, которая была несущей опорой «старого порядка». Простой перечень государей и министров, в большей или меньшей степени стремившихся следовать принципам, защищавшимся просветителями, производит впечатление. Фридрих I в Пруссии, Екатерина II в Россия, Иосиф II и Мария-Тереза в Австрии, Густав I в Швеции, граф Аранда в Испании, маркиз Помбаль в Португалии, министр Струензе в Дании, Станислав-Август в Польше, министр Тюрго во Франции - каждый из них полагал, что развиваемые философами доктрины не только верны в качестве отвлеченных теорий, но и должны учитываться при проведении конкретных мероприятий.

При всех различиях, которыми была отмечена реформаторская деятельность в отдельных государствах, она, как правило, включала в себя: покровительство национальной промышленности, создание условий для развития земледелия, роста внутреннего рынка и усовершенствования налоговой системы, внедрение единообразия в административно-территориальное устройство, ослабление полицейской власти землевладельцев над крестьянами и наказание тех из них, чьи действия отличались особой жестокостью, попытки кодификации законов и создания единой правовой системы, заботу о просвещения, прежде всего поощрение науки и высшего образования, противодействие политическим притязаниям католического духовенства (в, эти годы почти одновременно в Испании, Португалии, Австрии, Франции, Парме, Неаполе была запрещена деятельность иезуитов), провозглашение веротерпимости, преобразования судопроизводства...

Короли писали философские трактаты, и мнение ученых философов казалось им важным. Философы поощряли монархов на преобразования, сочиняли льстивые послания, полные восторгов, восхищения и преклонения перед их деятельностью. Все выглядело так, будто вызов, брошенный «старому порядку» Просвещением, принят, перчатка поднята, власть, не дожидаясь худшего, взяла инициативу в свои руки.

В исторической науке прочно утвердилось особое понятие, употребляемое для обозначения данного периода в истории европейских монархий, - понятие просвещенного абсолютизма. Одни историки полагают, что просвещенный абсолютизм был определенной стадией в развития абсолютной монархии, которая осознала свой долг перед обществом как верховной силы, находящейся на службе последнему. Там, где просвещенный правитель сумел воплотить в жизнь эту теоретическую конструкцию (в Пруссии, Австрии), общество встало на путь прогресса, избежав раскола и крайностей революций, политических переворотов, подобных тем, через которые прошла Франция.

Другие историки не склонны придавать просвещенному абсолютизму сколько-нибудь серьезное значение, усматривая в реформаторских усилиях королей-философов лишь не имевшую надежды на успех попытку изменить внешние формы социальной жизни без изменения их внутреннего содержания, своего рода мистификафикацию костюмированный бал с переодеваниями.

По-видимому, все было сложнее. Реальности «старого порядка», с которыми имели дело просвещенные правители XVIII в. и частью которых являлись возглавляемые ими политические режимы, была таковой, что она и требовала реформ, И исключала возможность их успешного осуществления силою государства. В сочетании слов «просвещенный абсолютизм» главным было, бесспорно, последнее. Фридрих II именовал себя «первым слугой государства», но при этом государство оставалось инструментом власти в руках единовластного монарха «никому ответа в своих делах давать не должного» (говоря словами Морского устава Петра I). Король, осознавший свою ответственность перед обществом, создавший стройную систему бюрократического управления, функционирующую на основе им же одобренного публичного права, - этих элементов было недостаточно для того, чтобы государственная машина работала без сбоев и остановок. Она действовала успешно только при условии, что общество с готовностью и покорностью принимало идущие сверху команды. Стабильность системы зависела в большей степени от этого, чем, скажем, от меры ответственности или просвещенности власти. Именно поэтому реформы, как правило, не затрагивал сословных привилегий дворянства, исключительное положение которого признавалось и высоко ценилось. Попытка Иосифа II, этого «революционера на троне», как его называли, отнять у дворянства часть его «законных прав» вызвала столь мощное сопротивление, что император был вынужден отступить.

Способность «старого порядка» к реформированию сверху была, таким образом, жестко ограничена необходимостью под держания социально- политической стабильности, во-первых, и стремлением сохранить все рычаги абсолютной власти в руках монарха, во-вторых. Традиционное общество имело слишком мощный инерционный запас, чтобы двинуться по пути модернизации без жестокой внутренней ломки и потрясений. Взрыв должен был произойти.

Дата конца эпохи просвещенного абсолютизма в Европе хорошо известна - 1789 г. - начало Великой французской революции, деятели и герои которой также считали себя учениками и последователями идей Просвещения.

Впрочем, с Просвещением было связано еще одно крупнейшее событие истории XVIII столетия, произошедшее вне Европы, в североамериканских колониях Англии.

Первая английская колония в Северной Америке - Виргиния (названа в честь английской королевы-девственницы Елизаветы Тюдор) - возникла в 1607 г. Крупное плантационное хозяйство, специализировавшееся на выращивании табака, хлопчатника, сахарного тростника и основанное на невольничьем труде рабов негров, привозимых из Африки, стало образцом для таких колоний, как Мериленд, Северная и Южная Каролина, Джорджия. Их социальная структура характеризовалась преобладанием крупных плантаторов и работорговцев.

Дата добавления: 2014-11-29