В. М. Ливанова-любавская

М. К. ЛЮБАВСКИЙ (1860-1936)

В КОНЦЕ XIX-первой трети XX в. Матвей Кузьмин Любавский являлся одной из крупней­ших фигур в русской исторической науке. Он принад­лежал к кругу русских историков, поднявших отече­ственную историографию до общеевропейского научного уровня. Будучи автором фундаментальных монографий, ведущим специалистом по ряду исторических проблем, М. К. Любавский также занимался активной препода­вательской деятельностью, был талантливым организа­тором науки.

В 1929 г. М. К. Любавский стал академиком АН СССР, но в 1930 г. был арестован, сослан и... забыт. Как и его труды, которые в отличие от работ его коллег-историков (С. Ф. Платонова, А. Е. Преснякова, П. Г. Любомирова), его учителя — В. О. Ключевского, переиздан­ных в конце 30-х гг., — больше не издавались. Не последнее значение в их «забытости» имели идеологи­ческие и политические факторы, с ними связано и умол­чание имени М. К. Любавского, известного в научных кругах, но мало известного широкому кругу всех инте­ресующихся русской историей.

Предлагаемые курсы университетских лекций по рус­ской истории являются третьей публикацией трудов М. К. Любавского за почти 70 последних лет¹: лишь не­давно вышла его работа (с 20-х гг. хранившаяся в архи­ве) «Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века» (М., 1996) и буквально только что курс лекций «Историческая география России в связи с колонизацией» (СПб., 2000).

¹ Любавский М. К.: 1) Лекции по древней русской истории до кон­ца XVI века. М., 1915 (второе и третье издание этого курса вышли соответственно в 1916 и 1918 гг.); 2) Русская история XVII и первой четверти XVIII вв. Курс читанный в весеннем семестре 1911 г. М., 1911; 3) Русская история XVIII в. (По запискам слушателей). М., 1913.

* * *

Матвей Кузьмич Любавский родился 1(14) августа 1860 г. в селе Большие Можары Сапожковского уезда Рязанской губернии в семье дьячка. Учился в духовном училище и семинарии, а в 1878 г. поступил на истори­ко-филологический факультет Московского университе­та.² К этому времени Московский университет, наряду с Санкт-Петербургским, становится центром быстро раз­вивающейся исторической науки, достижения которой неотъемлемы от общего культурного расцвета «серебря­ного века». Поступив в университет, М. К. Любавский попал в поле сложившейся и складывающейся традиции, которую он был призван в будущем развивать и продол­жать. В это время на историко-филологическом факуль­тете преподавали такие знаменитые ученые старшего по­коления, как В. И. Герье, И. В. Цветаев, Ф. И. Буслаев, Н. А. Попов, в 1879 г. преподавателем кафедры русской истории становится В. О. Ключевский, который был из­бран на это место по смерти своего знаменитого учителя С. М. Соловьева.

2 Дегтярев А. Я., Иванов Ю. Ф., Карев Д. В. Академик М. К. Лю­бавский и его наследие // М. К. Любавский. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века. М., 1997. С. 8.

В свою очередь, под руководством В. О. Ключевского выросла целая плеяда видных

русских историков, труды которых, по мнению историографов, «объединяет ряд общих качеств: широта постановки вопроса, значи­тельный хронологический охват, отчетливая проблемность».³ Учениками В. О. Ключевского были П. Н. Ми­люков, Н. А. Рожков, А. А. Кизеветтер, М. М. Богослов­ский, М. К. Любавский.

³ Нечкина М. В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974. С. 375.

По представлению В. О. Ключевского и декана фа­культета Н. А. Попова М. К. Любавский после оконча­ния университета в 1882 г. и блестящей защиты канди­датского сочинения (оно было удостоено премии и золотой медали) был оставлен для приготовления к профессорс­кому званию по кафедре русской истории.⁴ Но прошло долгих двенадцать лет, прежде чем он защитил магис­терскую диссертацию «Областное деление и местное уп­равление Литовско-Русского государства ко времени из­дания первого Литовского статута» (М., 1892). Ко времени создания труда разработка вопросов истории Западной и Юго-Западной Руси становится актуальной — «дости­жения в области изучения литовско-русской истории и издание огромного археографического материала позво­лили перейти к обобщениям, выполнявшимся уже на новом, более высоком уровне, чем это было в предше­ствующий период».⁵

⁴ Дегтярев А. Я., Иванов Ю. Ф., Карев Д. В. Академик М. К. Лю­бавский и его наследие. С. 9.

⁵Дворниченко А.Ю. Русские земли Великого княжества Литовского. СПб., 1993. С. 9.

Самостоятельная источниковедческая работа с «Ли­товской метрикой» позволила детально разработать про­блемы социально-политической структуры такого слож­ного объединения как Литовско-Русское государство. Этот фундаментальный труд «составил эпоху в изуче­нии Западной Руси и проложил дорогу для следующих работ самого Любавского, а равно и других исследова­телей».⁶

⁶ Вернадский Г. В. Русская историография. М., 1998. С. 158

С 1894 г. начинается преподавательская деятельность М. К. Любавского на историко-филологическом факуль­тете Московского университета,⁷ где он проработает бо­лее тридцати лет и пройдет путь от приват-доцента до ректора. Помимо лекций по истории Западной Руси и семинаров, тематически связанных с собственными на­учными исследованиями, М. К. Любавский начинает читать курс «Историческая география России в связи с колонизацией» (1897-1899 гг.), а также «История за­падных славян» (1899 г.).⁸ Таким образом, уже на ран­нем этапе творчества ученого определяется основной круг его научных интересов.

В начале XX в. в Москве и Петербурге было издано несколько учебных пособий по русской исторической географии, становившейся в то время самостоятельной научной и учебной (в университетах) дисциплиной. Были выработаны специфические приемы и методы историко-географических исследований, определена проблемати­ка, выявлена источниковая база. За относительно корот­кое время (примерно с 50-х гг. XIX в.) было опубликовано большое количество историко-географических исследо­ваний, охватывающих разные периоды истории России самые широкие географические области страны. Спе­цификой этих исследований изначально являлся синте­тический, комплексный подход к поиску и освоению материала, широкое использование данных археологии, этнографии, лингвистики, географии. Главная задача исторической географии формулировалась как изучение взаимного влияния общества и природной среды. (Как видим, уже в начале века научные поиски на стыке естественнонаучных и гуманитарных дисциплин специ­алистами различных отраслей научного знания призна­вались перспективными.)

⁷ Дегтярев А. Я., Иванов 10. Ф; Карев Д. В. Академик М. К. Лю­бавский и его наследие. С. 14.

⁸ Курс по истории западных славян был опубликован в 1917 и 1918 гг. О его значении см.: Там же. С. 22-26.

В изложении курса «Исторической географии» М. К. Любавский развивает и доказывает идею о важ­ной роли «влияния внешних природных условий на склад и ход русской народной жизни». Тезис о решающем значении географических условий России для ее исто­рического развития и связанное с этим положение о колонизации страны населением как его характерней­шей черты был впервые выдвинут в «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьева. Ученик С. М. Со­ловьева В. О. Ключевский поддерживает эту концепцию и видит в факторе непрерывной русской колонизации на­циональное своеобразие ее исторического пути. В. О. Клю­чевский утверждает, что «история России есть история страны, которая колонизуется», и предлагает в связи с этим новую периодизацию истории страны, соответствен­но этапам колонизации. Теоретическая схема В. О. Клю­чевского и легла в основу курса М. К. Любавского. Ис­торик ставит задачу проследить направления, этапы и условия русской колонизации, объяснить причины ши­рочайшего охвата колонизационным движением огром­ных территорий страны. Наряду с большим опытом скру­пулезной работы с самыми разнообразными источниками, М. К. Любавскому был присущ блестящий талант обоб­щения. Вокруг основной идеи курса группируется ог­ромное количество фактов, наблюдений, выводов, созда­ется монументальное историческое полотно.

Вместе с тем, центральной в его творчестве продол­жает оставаться история Великого княжества Литовско­го. Исследуя эволюцию государственного организма Ли­товско-Русского государства М. К. Любавский обращается к истории литовско-русского сейма. В 1902 г. ученый защищает докторскую диссертацию «Литовско-русский сейм» и удостаивается степени доктора русской исто­рии. Благодаря высокой оценке труда в научных кру­гах, автор получил широкую известность и солидную научную репутацию. В этом же году М. К. Любавский по рекомендации В. О. Ключевского занимает его место заведующего кафедрой русской истории.⁹ Вместе с по­лучением этого чрезвычайно важного поста (быть пре­емником В. О. Ключевского на кафедре было особенно почетно) увеличивается преподавательская нагрузка, вырастает количество административных обязанностей. М. К. Любавский читает лекции по «Древней русской истории», ведет источниковедческие семинары, читает курсы по исторической географии и истории западных славян.¹⁰

⁹ Дегтярев А. Я., Иванов Ю. Ф„ Карев Д. В. Академик М. К. Лю­бавский и его наследие. С. 16.

¹⁰ Там же.

Кризис власти в стране в 1905-1907 гг. и подъем социально-политического движения затронул и научное сообщество России. Сложившаяся к началу XX в. про­фессиональная корпорация ученых находилась в целом на либеральных позициях и свою роль в политическом процессе оценивала, исходя из общих задач науки в преобразовании России. Конкретные действия московс­кой профессуры, поддержанные другими учебными цен­трами страны, были направлены на достижение автоно­мии высшей школы и реформу высшего образования. Результатом движения стало введение в августе 1905 г. «Временных правил», по которым университеты полу­чали права ограниченной автономии. Преподавательс­кий состав в лице Совета университета получил право самому избирать ректора, и первым избранным ректо­ром Московского университета стал С. Н. Трубецкой.

О политических взглядах М. К. Любавского можно судить по ряду высказываний в письмах и статьях в «Голосе Москвы». Ученый отмежевывается от партий как правого, так и левого толка, политика которых, по его мнению, губительна для государства. Думается, что опыт историка-исследователя, привыкшего к взвешен­ным оценкам социально-политических процессов зас­тавлял придерживаться М. К. Любавского достаточно консервативных позиций. Отрицательно относился ученый и к массовому революционному студенческому дви­жению, которое делало университет ареной непрерыв­ных столкновений с полицией и призывал «вернуть его к прямому назначению служения науке».¹¹

^н Там же. С.17.

По драматическому стечению обстоятельств именно М. К. Любавскому суждено было возглавить Московс­кий университет в кризисное для московской науки вре­мя. В 1911 г. в результате деятельности министра на­родного просвещения Л. А. Кассо, направленной на ущемление университетской автономии, ректор А. А. Ма­нуйлов и ряд виднейших профессоров и преподавателей подали в отставку и вышли из университета.¹² В эти дни М. К. Любавский обращается к Совету университета с призывом «отстоять во что бы то ни стало нашу alma mater, спасти все, что только можно».¹³ М. К. Любав­ский отстаивает, прежде всего, интересы университета как крупнейшего научного и культурного центра страны, разрушение которого недопустимо. Советом университе­та историк был избран ректором (до этого с 1908 г. он являлся деканом историко-филологического факульте­та; ректором он останется до весны 1917 г.).

¹² Многие из вышедших из университета профессоров принадлежа­ли к кадетской партии, в 1905 г. фактически созданной в его стенах, поэтому акция носила отчетливо «партийный» характер.

¹³ Дегтярев А. Я., Иванов Ю. Ф„ Карев Д. В. Академик М. К. Лю­бавский и его наследие. С. 18.

Помимо огромной ответственности, налагаемой вы­сокой административной должностью, непрерывной пре­подавательской деятельностью, ученый участвует в дея­тельности Московского общества истории и древностей российских. Будучи долгое время (с 1907 по 1917 гг.) секретарем ОИДР и редактором его печатного органа — «Чтений», М. К. Любавский в 1917 г. становится пред­седателем Общества. Ученый стремится стать достой­ным наследником своего учителя В. О. Ключевского, чья деятельность на этом посту способствовала широкой живой научной работе Общества, сделала его настоящим центром исторической науки. Научный труд и подвиж­ничество М. К. Любавского получили заслуженное при­знание и уважение научного сообщества. Об этом сви­детельствует адрес и сборник статей в его честь, приуроченный к 30-летию научной деятельности уче­ного. В адресе от лица петербургских коллег С. Ф. Пла­тонов писал: «Ваша учебно-общественная деятельность питает в нас чувство глубокого уважения и внутренней приязни к Вам, как к человеку, в котором целостно сочетались глубокая научность, мягкая гуманность и драгоценное чутье народности».¹⁴ В юбилейном сборни­ке участвовало 42 исследователя, среди них Д. И. Багалей, С. В. Бахрушин, М. М. Богословский, С. Б. Веселовский, Ю. В. Готье, И. И. Лаппо, С. Ф. Платонов, С. В. Рождественский. Сборник объединил ученых Мос­квы и Петрограда без деления на школы — русская исто­рическая наука была едина и чествовала своего достойно­го представителя сообща. В посвящении М. К. Любавскому говорилось: «В Вашем лице мы чтим крупного русского ученого, своими трудами в науке русской истории со­здавшего новую область, открывшего для научного ис­следования богатые источники истории Западной Руси и ставшего главой исследователей в этой области».¹⁵ Юбилейный сборник (единственный экземпляр, попав­ший в Москву) был поднесен коллегами М. К. Любавс­кому только в марте 1918 г.

Крушение монархии, поражения русской армии на фронтах, развал всех основ государственной жизни пе­реживались историком — искренним патриотом Рос­сии — трагически.

¹⁴ Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее — ОР РНБ). Ф. 585. On. 1. Ед. хр. 1024.

¹⁵ Сборник статей в честь М. К. Любавского. Пг., 1917.

Судить об отношении М. К. Любавского к событиям революционного времени в определенной степени можно благодаря дневнику его коллеги Ю. В. Готье¹⁶, с кото­рым он находился в дружеских отношениях. Ю. В. Готье неоднократно пишет о М. К. Любавском как о наибо­лее «государственно мыслящем» человеке¹⁷ своего кру­га, с уважением подчеркивая его глубокий патриотизм. Первая мировая война для судьбы России, по мнению М. К. Любавского, есть «борьба на жизнь и на смерть» за государственную целостность и независимость. Ис­торик призывает оставить перед лицом опасности по­литические распри и амбиции, личные «алчные аппе­титы».¹⁸

¹⁶ Готье Ю. В. Мои заметки. М., 1997. С. 40 и др.

¹⁷ Там же. С. 40.

¹⁸ Любавский, М. К. О значении переживаемого момента. М., 1915. С. 8.

Тяжелые изменения в личной судьбе ученый пере­жил уже в феврале 1917 г., когда в Московский универ­ситет вернулись вышедшие в 1911 г. профессора. Рек­тор был причислен к «бывшим» и подвергся злобным нападкам. В письме к петербургскому коллеге-историку С. Ф. Платонову, с которым М. К. Любавского связыва­ли тесные душевные отношения, ученый пишет, скры­вая за иронией глубокую обиду: «Ни в какое „началь­ство" теперь не приходиться идти, да и не возьмут как „слугу старого режима", хотя мое отношение к старому режиму, как Вы знаете, было аналогичным отношению к Орде Александра Невского, а не Московских кня­зей».¹⁹ В такой обстановке М. К. Любавский не стал выдвигать свою кандидатуру на новый срок.

¹⁹ М. К. Любавский — С. Ф. Платонову // ОР РНБ. Ф. 585. Он. 1. Ед. хр. 1838.

Октябрьская революция явилась переломным эта­пом для судеб русской науки. Новая власть провозгла­шала новую радикальную политику в формировании науки и научных кадров. Отношение к научным работ­никам определялось их классовой чуждостью и колеба­лось от подозрительности до открытой враждебности. Ре­волюционная терминология подобрала им жутковатое название— «спецы». Одни ученые в такой обстановке не имели средств к существованию и жестоко бедствова­ли, другие уезжали из страны.

Для М. К. Любавского Октябрьская революция ста­ла наступлением того «якобинского деспотизма», кото­рым, по его мысли, была чревата политическая ситуа­ция в стране в начале века.²⁰ Оценивая ее как катастрофу, ученый считает, «что все происходящее — есть кара Божия нашей буржуазии и интеллигенции, буржуазии — за то, что временем войны воспользовалась для наживы, интеллигенции — за ее легкомыслие, с которым она растаптывала институт монархии, смешивая ее с лично­стью монарха».²¹ Практическая же позиция историка была сходна с позицией большинства ученых академи­ческой и университетской среды, которые принимали неизбежность контактов и сотрудничества с Советской властью. В июле 1918 г. М. К. Любавский, вместе с кол­легами из Санкт-Петербургского университета, по при­глашению Наркомпроса принимает участие в совещании по реформе высшей школы и обсуждении проекта поло­жения об университетах. Известно, что М. К. Любавский был против проекта реформы и возражал П. К. Штерн­бергу и М. Н. Покровскому, отстаивая академические традиции высшей школы.²²

²⁰ См.: Дегтярев А. Я., Иванов Ю. Ф., Карев Д. В. Академик М. К. Лю­бавский и его наследие. С. 17.

²¹ М. К. Любавский-С. Ф. Платонову // ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ед. хр.1838.

²² Готье Ю. В. Мои заметки. С. 238.

Тотальная политизация и идеологизация затрагива­ла, прежде всего, общественные, гуманитарные дисцип­лины. В этих условиях старой «буржуазной» историчес­кой науке противопоставлялась новая, «которая строилась в основном на двух идеологических и методологических „китах": интернационализме (ибо, согласно большевис­тской идее, российская революция вскоре должна была перейти в мировую, и, следовательно, в изучении национальной истории не было необходимости) и учении о классовой борьбе — ядре марксизма — как движущей силе исторического процесса».²³ Под ударом оказыва­лось, прежде всего, преподавание общественных дисцип­лин, в первую очередь - истории (особенно русской). В марте 1919 г. Наркомпрос принимает решение о реор­ганизации историко-филологических факультетов уни­верситетов в факультеты общественных наук (ФОНы) в которых активно насаждается марксистская идеология.

²³Кривошеев Ю.В., Дворниченко А.Ю. Изгнание науки: российская историография в 20-х –начале 30-х годов ХХ века // Отечественная история.1992,№3. С. 145

В этот период, помимо преподавания на реорганизо­ванном факультете, М. К. Любавский много сил и вре­мени отдает архивному строительству, где его высокий профессионализм историка и археографа был особенно полезен. С 1918 г. М. К. Любавский является председа­телем Московского отделения ГУАД, проделывает ог­ромную работу по спасению архивов и фондов учрежде­ний и частных лиц. Ученый был инициатором создания Архивных курсов и с 1918 по 1930 гг. преподавал на них. Помимо этого М. К. Любавский выступает с проек­том создания в Москве и Петрограде первых в России Архивно-археографических институтов, участвует в на­учно-издательской деятельности.²⁴ В 1929 г. историк избирается действительным членом АН СССР по отделе­нию общественных наук.

²⁴ Карев Д. В. Участие академика М. К.Любавского в советском архивном строительстве //Советские архивы.1978. №2.С. 31-34.

К началу 30-х гг. становится очевидным, что парал­лельное сосуществование «буржуазной», основанной на прочных академических традициях науки, и «проле­тарской», вооруженной марксистской идеологией, не­возможно. Разворачивается грандиозная кампания, на­правленная против элиты русской исторической науки. Историки-марксисты во главе с М. Н. Покровским обвиняют русскую историографию в «национализме» и «великодержавном шовинизме», ставя под сомнение существование самого предмета «русская история». Травле в печати и публичных выступлениях подверга­ются С. Ф. Платонов, М. К. Любавский, С. В. Бахру­шин, Д. К. Зеленин, пострадала даже целая научная отрасль — краеведение.²⁵

²⁵ См.: Кривошеев Ю. В., Дворниченко А. Ю. Изгнание науки: рос­сийская историография в 20-х - начале 30-х годов XX века. С. 146.

Окончательному разгрому национальная историчес­кая школа подверглась в 1930 г. По сфабрикованному ОГПУ делу об организации контрреволюционного «Все­народного союза борьбы за возрождение свободной Рос­сии» был арестован сначала ряд ленинградских ученых во главе с С. Ф. Платоновым, а позже и московских. 9 августа 1930 г. был арестован М. К. Любавский. В ходе следствия 70-летний историк был обвинен в принадлеж­ности к «руководящему ядру» «союза» и осужден к «высылке в отдаленные места СССР сроком на 5 лет».²⁶

²⁶ Брачев В. С. «Дело историков» 1929-1931 гг. СПб., 1997. С. 84.

М. К. Любавский был выслан в Башкирию, в Уфу, где с 1932 по 1935 гг. работал сотрудником Института национальной культуры. Здесь М. К. Любавский про­должает заниматься историческими исследованиями. Темой их становятся проблемы истории башкирского землевладения, русская колонизация в Башкирии. Ученый скончался 22 ноября 1936 г. в Уфе. Полная гражданская реабилитация ученых, репрес­сированных в 1929-1931 гг. состоялась в 1966-1967 гг.²⁷ М. К. Любавский был реабилитирован в августе 1967 г., а в сентябре Президиум АН СССР восстановил его «в спис­ках действительных членов АН СССР».²⁸

²⁷ Академическое дело 1929-1931 гг. Вып. 1. СПб., 1993. С. 209.

²⁸Дегтярев А, Я., Иванов Ю. Ф; Карев Д. В. Академик М. К. Лю­бавский и его наследие. С. 37.

Дата добавления: 2014-11-29