Область распространения финнов. Иранское влия­ние

Местожительство литвы.

Что касается литовской народности, то в XI-XIII веках областью ее распростра­нения является бассейн Немана. Но есть основания ду­мать, что первоначальная территория Литвы была шире, захватывала левые притоки Припяти, течение Березины, бассейн Западной Двины, верхнего Днепра и отчас­ти верхнеокский бассейн. Исследователями обращено было внимание на тот факт, что реки, протекающие на территории наших дреговичей, кривичей и частью вяти­чей, имеют большей частью неславянские названия, дан­ные им, очевидно, прежними насельниками. Анализи­руя эти названия, исследователи открывают во многих из них литовские корни; между прочим, имя Упы пря­мо выводится из литовского нарицательного имени ире, что значит река. Но так как на этой же территории находятся реки с финскими кличками на ва, га, за, ма, ра, са, ша, (например, Зельва, Русса — системы Нема­на, Дрисса и Обша — системы Западной Двины, Вязь­ма — системы Днепра), отсюда вытекает предположе­ние, что литовцы жили в этих местностях вперемежку с финнами. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что в языке финнов не только западной группы (эстонцев и финнов), но и восточной (мордвы) существу­ет немало слов, заимствованных из литовского языка. Значит было время, когда и восточные финны были в общении с Литвой. Часть литовцев, быть может, про­двинулась и дальше на восток. В бассейне Цны, близ Тамбова, найден могильник с такими же вещами, кото­рые находятся в могильниках области латышей.

Эта область была также гораздо шире в скифо-сарматскую эпоху чем впоследствии. Если финны были известны римлянам и грекам, надо думать, что они не были тогда заброшены в северных областях, но жили гораздо южнее, соприкасаясь с населением степей. Фин­ское имя Волги — «Ра» у Птолемея — говорит в пользу этого предположения. К тому же самому ведет и современная гидрографическая номенклатура восточной Европы.

В лесной области Европейской России мы находим множество рек с окончаниями на ва, га, за, ма, ра, са, ша. Имена всех этих рек звучать не по-славянски и не могли быть даны славянами. Славяне, очевидно, полу­чили их уже в готовности от народов, которые здесь жили до и во время расселения славян. Какие же это могли быть народы? Уже географы сделали наблюдение, что реки с названиями на вышеприведенные окончания распространены преимущественно в областях, занятых финнами. Филологи (Шегрен, Веске и др.) указали, что такие названия могли быть даны финнами. Но реки с подобными названиями мы встречаем и в тех областях, где застаем славянские племена радимичей, северян и вятичей. Таковы: Вехра (приток Сожа), Нерусса с Севой (притоки Сейма) — системы Днепра; Крома, Зуша, Угра, Жиздра — системы Оки и т. д. Самая Ока значит по-фински река (Йоки). Все это указывает, что финны до расселения славян жили гораздо южнее, чем позже, в начальные времена нашей истории. При этом, несом­ненно, они соприкасались непосредственно с иранскими народностями, жившими во время оно на юге нашей страны. Этим и объясняется тот факт, что в финских языках встречаются корни и даже целые слова иранско­го происхождения. По этим заимствованным словам исследователи заключают о сильном иранском влия­нии на быт и культуру финнов. При посредстве иран­цев финны ознакомились с металлами — прежде всего медью, а затем золотом (зарни), серебром (вотяцкое — взвесь, зырянское — езис; венгерское — ezüst, осетин­ское — äзвист) и др. Иранцы ознакомили финнов с на­чатками земледелия и домашними животными — коро­вами и овцами. Заимствованный термин для обозначения владыки — князя, хозяина (öksej) дает основание ду­мать, что, по крайней мере, часть финнов пережила период некоторой зависимости от иранцев. Если так, то возможно, что и в том конгломерате народностей, кото­рый Геродот обозначал одним именем «скифы», были также и финские племена.

Итак, рассмотренные нами исторические свидетель­ства и лингвистические аргументы приводят к утверж­дению, что до конца IV века по Р. X. славян не было в южных степных областях нынешней Европейской Рос­сии, что они держались в западной части лесной облас­ти, занимая бассейны Вислы, верхнего Днестра и пра­вых притоков Припяти, нижней Березины и Десны, на пограничье, вероятно, мешаясь с соседями: на севере и востоке с литвой и финнами, на юге — с сарматами и частью с германцами (готами), стремясь, вероятно, рас­ширить на их счет свою оседлость. Великие народные передвижения, происходившие в конце IV, в V и VI веках, дали простор этому стремлению, и территория славянс­кой оседлости в восточной Европе за это время и непос­редственно затем, в VII-IX веках увеличилась до гро­мадных размеров.

* * *

О скифо-сарматской культуре, кроме упомянутых уже трудов Забелина, Грушевского и Багалея, сведения можно почерпнуть в трудах:

Н. Кондаков, И. Толстой. Русские древности в памятниках искус­ства. Вып. 2-3. СПб., 1889.

Древности Геродотовой Скифии. Изд. Имп. Археол. Комиссии. Вып.1-2.

По вопросу о первоначальном жительстве славян, литовцев и фин­нов, кроме трудов Грушевского и Багалея, см.:

Lubor Niederle. Slovanské starozitnosti. 1-2. Praha, 1902-1904.

Надеждин. Опыт исторической географии русского мира // Биб­лиотека для чтения. 1837. № 7.

Веске. Славяно-финские отношения по данным языка // Известия Общества Археологии, Истории и Этнографии при Имп. Казанском Университете. Т. 8.

Р. Штакельберг. Ирано-финские лексикальные отношения // Тру­ды Восточной Комиссии Имп. Моск. Археол. Общества. Т. 1.

А. А. Кочубинский. Территория доисторической Литвы // ЖМНП. 1897. № 1.

Дата добавления: 2014-11-29