Содействие ханов Золотой орды и общественных сил

К этой главной и основной причине примыкает целый ряд второстепенных, от нее производных. Несомненно, что сосредоточению северо-восточной Руси в руках Моск­вы много помогли ханы Золотой орды. Мы видели, что ханы отдавали Московским князьям целые княжества, владетели которых не в состоянии были платить исправ­но выход в Орду. Так поступили они, например, в отно­шении княжества Нижегородско-Суздальского при Ва­силии Дмитриевиче. Весьма вероятно, что и сами князья, как, например, мещерские, ростовские и ярославские продавали свои княжества Москве потому, что видели невозможность выполнять свои обязанности в отноше­нии хана и своевременной продажей княжеств хотели только предупредить отдачу их Москве из-под неволи и таким образом хоть что-нибудь спасти для себя от над­вигающегося крушения. Ханы, как мы видели, охотно санкционировали все подобные приобретения московс­ких князей. Все это объясняется не чем иным, как богатством московских князей, которые могли больше и исправнее платить дань татарам, чем другие князья. Затем, в своей собирательной деятельности московские князья, как мы видели, встречали поддержку в местном населении. Так было, например, в Нижнем Новгороде, где бояре покинули своего князя и увлекли за собой население, которое предалось Московскому князю. Но это содействие местного населения, очевидно, стоит в связи с той же главной и основной причиной, как и содействие хана: Московский князь был богаче и силь­нее местных князей и потому мог гарантировать населе­нию больше безопасности от насилия татар и других врагов. Известно далее, что и сами князья в некоторых случаях отдавались со своими уделами-вотчинами на службу к Московскому князю. Так было, например, на верхней Оке. Здешние князья чернигово-северского рода, потомки св. Михаила Черниговского, до поры до време­ни служили со своими вотчинами великому князю Ли­товскому, который по договорам с ними обязывался блю­сти под ними их отчины и боронить их от всякого недруга. Но с усилением Москвы великий князь Литовский ока­зался уже не в состоянии выполнять этих договорных обязательств, и потому «верховские» князья со своими вотчинами стали переходить на службу к более сильно­му Московскому князю. К этому присоединилось еще и то, что в последней четверти XV столетия верховские князья стали терпеть религиозные притеснения со сто­роны иноверного литовского правительства, задавшего­ся мыслью привести своих православных подданных к унии с римской церковью. Это обстоятельство еще силь­нее толкнуло «верховских» князей в политические объя­тия Москвы. Сделавшись крупным политическим те­лом, Москва естественно стала притягивать к себе соседние более мелкие тела однородной национальной консистенции. Далее, успехам Москвы много содейство­вала дружная работа московского боярства. Московская политика собирания не прекращалась и не ослабевала даже в те моменты, когда в Москве были юные или не отличавшиеся особыми способностями князья. Так было, например, в малолетство Димитрия Донского и его сына Василия. Примыслы, и очень крупные, сделаны были Москвой именно в это время. Историки давно уже под­метили тот факт, что при дворе московских князей образовался известный круг бояр, которые не отъезжали на сторону, тесно связали свои интересы с интересами московских князей и дружно работали с ними над об­щим делом собирания Руси. Этот круг бояр постоянно пополнялся пришельцами со стороны, которые прино­сили с собой новые силы и средства и не только нрав­ственные, но и материальные. Некоторые из них, как, например, знаменитый киевский боярин Родион Несторович, пришедший на службу к Калите, привел с собой целый полк слуг в количестве 1700 человек. Но почему московские бояре так дружно жили и работали со свои­ми князьями, почему к этим князьям льнули бояре со стороны? Очевидно, что в Московском княжестве боя­рам и слугам жилось лучше, чем в других княжествах, кормились они сытнее и лучше, чем где-либо. А этот факт объясняется не чем иным, как все той же основной причиной, о которой уже была речь, т. е. многолюд­ством и сравнительным богатством княжества. Но спло­тившись вокруг московских князей, радея и промыш­ляя сообща с ними над увеличением их владений, московские бояре таким образом усиливали и распрост­раняли действие вышеуказанной основной причины. То же самое справедливо и относительно высшего духовен­ства. Известно, что глава русской иерархии митрополит покинул свою резиденцию во Владимире и поселился под крылом богатого и могущественного Московского князя. Этот высший иерарх русской церкви принял бли­же всего к сердцу интересы Московского княжества и стал радеть о нем не меньше бояр. Когда умирал сын Калиты Семен Иванович, он наказывал своим братьям жить за один, не слушаться лихих людей, которые ста­нут их ссорить: «слушайте, — писал он им, — отца нашего владыки Алексея да старых бояр, которые отцу нашему и нам добра хотели». Митрополит Алексей сто­ял во главе московского правительства при Иване Ива­новиче и его сыне Димитрии и своим советом и нрав­ственным авторитетом сильно влиял на тогдашнюю московскую политику. Наконец, и сами личные свой­ства московских князей, которым историки отводят из­вестное место при объяснении объединительных успе­хов Москвы, несомненно, стоят в связи с вышеуказанной основной причиной. Личные свойства людей развивают­ся и укрепляются в известной жизненной обстановке. Обстановка московских князей была именно такова, что она должна была возбуждать в них стяжательные аппетиты, скопидомство и страсть к приобретениям. Вследствие прилива населения в их княжество быстро и непрерывно росли их военные и финансовые средства. Между тем вокруг них все беднело, худало и ослабевало. Чем дальше, тем все больше и больше открывались мос­ковским князьям перспективы купить выгодно или от­нять силой то или другое село, ту или другую волость и, наконец, целые княжества. В такой обстановке есте­ственно должны были создаться князья-собиратели, направившие все свои усилия на примыслы, на приобретения.

Дата добавления: 2014-11-29