Быт и духовная культура жителей края

Быт жителей края составлял совокупность многих слагаемых, начиная с условий жизни, одежды и пищи до верований и обычаев. Он формировался столетиями, где ведущее место занимало обустройство жилища как в деревне, так и в городе. В XVII в. территория занимаемая Московским краем изобиловала лесами. Деревенские дома были сплошь деревянными с тесовыми, а чаще всего с соломенными крышами - обычный тип крестьянской избы того времени курный – без трубы, с выпуском дыма через волоковые оконца, сеней и клети.

«Белые» избы с трубами встречались очень редко, принадлежали зажиточным крестьянам, чаще всего в селениях казенного ведомства. В таких домах имелась холодная горница с оконными рамами – светлица. В оконные рамы вместо стекла вставлялась слюда или другие прозрачные материалы. Деревенские дворы носили замкнутый характер. Крестьянам приходилось жить «с великим бережением» от лихих людей. Жилая постройка пряталась внутри усадьбы. Наружу выходил только тын – забор с солидными воротами. Дворы стояли свободно, на значительном расстоянии друг от друга, которое занималось огородами.

По-другому формировалось городское поселение. Большинство домов в городах края принадлежали рядовым горожанам, главным образом ремесленникам. Усадьба ремесленника – это пятистенный дом, состоящий из двух комнат. В меньшей, где стояла печь, работал хозяин, в большой чистой половине, или как тогда говорили, горнице, проживала семья. Все хозяйственные постройки, огород, баня находились в глубине двора. Со всех сторон, кроме наружной, усадьбу ограждал забор. Таково было жилище среднего горожанина. Оно во многом походило на крестьянское жилище. Иной характер имела усадьба приказного подьячего. Дом, насчитывавший несколько комнат, состоял из трех срубов, соединенных сенями. В доме дощатый пол и большая изразцовая печь. Большая белая горница служила парадным помещением. В ней хозяин принимал челобитчиков. В остальных проходила частная жизнь семьи.

Гораздо богаче выглядела городская усадьба крупного феодала-помещика. Боярский дом, частью каменный, частью деревянный, в два-три этажа, находился в глубине двора. Парадная сторона дома выходила на улицу. Усадьбы находились на больших расстояниях. Поэтому боярин в городе жил так, как в своей деревне, себя не стесняя. Наиболее знатные и богатые бояре строили такие палаты, которые показывали горожанам, какую роскошь могут себе позволить сильные и знатные по происхождению.

Весь двор застраивался избами для многочисленной дворни и хозяйственными постройками: амбарами, ледниками, погребами, колодцами, сеновалами. В усадьбе непременно был плодовый сад и огород. Обнесенный частоколом из бревен, двор защищал хозяина и его имущество от «лихих людей». Такая усадьба с прочной оградой могла выдержать настоящую осаду. Известно, что князь Д.М. Пожарский в 1611 г. успешно оборонялся от польских интервентов «в своем дворе» около Лубянки.

В домах всех сословий имелась своя баня. Она была неотъемлемой частью быта жителей края. Когда нужно было поддать жару, раскаленные на огне камни обливали водой. В царских и боярских банях вместо воды использовали хлебный квас или пиво, отчего пар приобретал пряный запах. Парились как правило березовыми вениками. В XVII в. царь налагал на подмосковных крестьян особый оброк – банные веники. Баня считалась универсальным лекарством от всех болезней. Голландец Бальтазар Койэтт в 1675 г. так описал свои впечатления от русской бани: «Мужчины и женщины, напарившись до красна, обливаются холодной водой, или же, если зима валяются в снегу, а также разогревшись, прыгают в ледяную прорубь…». Русская баня не утратила своего значения со временем.

Основную часть любого дома занимала печь. Она была «душой» крестьянской избы и исполняла несколько «профессий». Печь не только давала людям тепло. В ней готовили пищу, сушили грибы, ягоды, рыбу. Если у крестьянина не было бани, в печи парились, а обмывались в сенях. Почетное место в избе находилось по диагонали печи и назывался «красный угол». Здесь располагались иконы, хранились священные книги, горела лампада. В красный угол сажали самых дорогих гостей, а во время свадьбы – молодых. В обычные дни здесь за обеденным столом сидел глава семьи.

В крестьянской избе мебели было немного – стол, лавки, скамьи, сундуки и посудные полки. В красном углу находился стол. Вдоль стен стояли широкие лавки. Они прочно прикреплялись к стенам. На них сидели и спали, скамьи свободно переносились с места на место. В сундуках хранились одежда и девичье приданое. В зимнее время и по вечерам изба освещалась лучиной. Пучки тонко расщепленных лучинок вставлялись в железные держатели - светцы. Во избежание пожара, под светцы подставляли емкость с водой.

Крестьянское жилище с его нехитрой утварью было устроено просто и практично. Но даже самые обычные вещи, сделанные с душой, умелыми руками, становились его украшением.

Повседневный крестьянский стол не отличался большим разнообразием. Черный хлеб, щи, каша, квас составляли рацион средней крестьянской семьи. Были овощи и фрукты. Но основой всему оставался хлеб. О нем было сложено немало народных поговорок и пословиц: «Хлеб – всему голова», «Худ обед, если хлеба нет». Хлебом-солью встречали дорогих гостей, приветствовали молодых в день свадьбы. На столе трудового люда хлеб был черный, ржаной; а на господском – мягкий, белый ситный хлеб.

Самой простой и сытной пищей у жителей нашего края в средние века считались каша и щи. Пища большинства жителей края, впрочем, как и всей Руси, по среднему достатку состояла из двух-трех блюд. В знаменитом «Домострое», своеобразной энциклопедии домашнего хозяйства XVI в., описывается довольно однообразный рацион. «По вся дни в обед хлеб решетной (черный), шти да каша с ветчиною житкой, а иногда густая с салом», а в праздник и воскресенье – «иногды пирог, иногды кисель, а иногды блины». На ужин подавались «шти да молоко или каша». Далеко не всегда у жителей края были щи с мясом. Кроме того, все дни в году делились на скоромные и постные. Постными весь год были среды и пятницы. Также соблюдались и продолжительные посты.

В каждодневной пище и родовитой знати не было изобилия блюд. Например, трапеза царя Алексея Михайловича состояла из простых блюд: ржаного хлеба, овощей, фруктов, мяса, рыбы и пива. В великий пост царская трапеза была еще строже. Царь обедал три раза в неделю. Мясо заменяла разнообразно приготовленная рыба.

В пище населения края непременно использовались фрукты и овощи. Их выращивали не только в сельской местности, но и в черте города. До появления картофеля «вторым хлебом» считалась репа. Её разводили повсеместно и ели в различных видах. Постоянный рацион как сельского, так и городского населения, различных сословий составляла рыба. Её употребляли во всех видах – вареной, жареной, вяленой, сушеной и копченой. Основной пищей бедняков была дешевая соленая рыба. Для знатных, в специальных садках, привозили живую рыбу даже из Астрахани. Набор продуктов, употребляемых в пищу, зависел, прежде всего, от социального положения в русском обществе. В этом имелись разительные контрасты. Обилие блюд у родовитой знати и скромная пища трудового люда.

В бытовом пейзаже Московского края XVII в. важнейшее место занимала одежда. Она была своеобразной визитной карточкой. По ней судили о знатности и богатстве, о семейном статусе, профессии и месте проживания. Богатые носили платья из роскошных тканей - тонких сукон, бархата и парчи. Посадские люди в основном одевались в материалы, изготовленные городскими ремесленниками или подмосковными крестьянами. Жители малых городов, а также крестьяне, изготавливали одежду из грубого сукна, называемого сермягой.

Общей и необходимой частью одежды была рубаха, которая носилась сверх исподнего платья и низко подпоясывалась. У богатых края и грудь вышивались разноцветным шелком и золотом. На рубаху надевался узкий кафтан до колен, подпоясываемый кушаком. Знатные при выходе из дома надевали «ферязь» - широкое длинное платье с рукавами почти до земли, а зимою шубу. Эти одежды шили из дорогих материалов.

Отличительным знаком князей бояр служила высокая «горлатная» шапка, сделанная из нежного меха, снятого с горла соболей. Кафтаны носили все сословия. Зажиточные люди шили их из сукна, а бедные из полотняных и грубых шерстяных тканей. Кроме кафтана, трудовой люд носил зипун – узкую одежду, длиной до колен, с застежками спереди.

Зимняя одежда посадских людей состояла из шуб бараньего и других недорогих мехов, покрытых грубым сукном. Крестьяне носили овчинные нагольные шубы. В XVII в. население края носило различную обувь. Наиболее распространенной обувью для горожан и селян побогаче стали сапоги. Их носили все: мужчины и женщины, взрослые и дети. Для богатых сапоги шили из дорогого разноцветного сафьяна, расшитого золотом и жемчугом. Для простонародья из грубой кожи, без украшений. Большинство же сельского населения по-прежнему обувалась в лапти.

Немного разнообразнее была женская одежда. В те времена она делилась на нижнюю (нательную) и верхнюю, что объяснялось прохладным климатом и требованиями гигиены. Наиболее распространенной формой верхней одежды, как повседневной, так и праздничной, стал знаменитый сарафан. Типы сарафанов были разнообразны. Знатные женщины шили их из дорогих тканей, простые – из домашнего холста. Сверху на сарафан надевались «душегреи» (одежда, греющая душу – верх груди), короткие и широкие курточки до талии. Более длинной одеждой согревавшей все тело стало телогрея. Такая одежда с немыслимым количеством складок у талии равным образом скрывала как полноту, так и излишнюю худобу.

Самой нарядной, своеобразной и популярной из длинных одежд для улицы оказался летник. Шили его из ярких материй и одевали поверх сарафана. Были и другие виды одежд: однорядки и епанчи. Как мужская, так и особенно женская одежды заполнялись многочисленными украшениями. Среди них: гривны и монеты, цепи сложнейших плетений, шейные подвески и кресты, образки, длинные серьги, браслеты, перстни и запонки.

Любой костюм женщины дополнялся головным убором. Он имел несколько смыслов: эстетический, социальный, этический. У замужних женщин голова все время была покрыта «волосяником» или «кикой». Девушка становилась женщиной в глазах окружающих не после первой брачной ночи, а после надевания «бабьей кики» - головного убора мужатницы. Девушки были свободны от жесткого предписания скрывать волосы. Напротив, они старались выставить напоказ свою косу. Идеалом женской красоты считался высокий рост, природная статность и плавность движений. Большинство иностранцев, посетивших Московию в XVII в., сходились в том, что «русские женщины вообще среднего роста, но стройного и нежного телосложения». Традиционный женский костюм выгодно подчеркивал достоинства и скрывал недостатки русских женщин. Таков был быт жителей края. Он формировался в течение столетий. Все в нем было рационально и органично.

Возрождение и дальнейшее развитие Московского края во многом зависело от духовной культуры его населения, в формировании которой решающую роль играла православная вера. Авторитет русской православной церкви, когда подавляющее большинство были православными христианами, имел огромное значение в преодолении Смутного времени. Православная вера и православная церковь по-прежнему оставались духовным стержнем в консолидации общества в годы возрождения, укрепления и развития края. Центрами приобщения и утверждения христианской веры среди населения оставались монастыри, церкви и часовни. Они в первую очередь давали людям грамотность, основы нравственности и морали. Многие из них были разрушены в годы польско-шведской интервенции. Но как только край оправился от потрясений, начинается культовое строительство. Если русская архитектура XVI в. формировалась под знаком утверждения государственности, то в церковном зодчестве XVII в. распространялись приемы и формы, ранее не применявшиеся в храмовом строительстве на Руси. Монументальные храмы, которые в предшествующий период строило государство и влиятельное духовенство, уступают место небольшим, но нарядным, узорчатым посадским церквям. Церкви стали больше украшать декоративными элементами. Новый архитектурный стиль особенно проявился в построенной в 1634 г. в Москве церкви Троицы в Никитниках, по заказу богатого ярославского купца Никитникова. В это же время в 1649-1652 гг. строится церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках. Новые церкви отличаются игрой объемов и красок, разнообразием стен, окон, куполов и колоколен, украшаются резьбой и цветными изразцами. В этом сказалось народное стремление к красоте, уход от церковного фанатизма и аскетизма.

В конце XVII в. завершилось строительство дивного архитектурного ансамбля Иосифо-Волоколамского монастыря. Выдержавший жестокие осады польских интервентов монастырь сильно пострадал. В 1676-1692 гг. руками русских мастеров монастырь был перестроен. Архитектурный ансамбль его включил мощные крепостные стены, семь нарядных башен, двухэтажный пятиглавый Успенский собор, перестроенную церковь Богоявления с большой трапезной, надстроенную до восьми ярусов (75 м высотой) колокольню, подобную Московскому «Ивану Великому», большие двухпролетные ворота с надвратной церковью и другие строения. В это же время в Троице-Сергиевском монастыре надстраивалась стены и башни, появились Трапезная и Царские Чертоги.

В годы правления Алексея Михайловича возвышается роль Савво-Сторожевского монастыря в Звенигороде. За короткое время благодаря царским пожалованиям монастырь выдвигается в число общерусских монастырей. В январе 1652 г. в присутствии царя и патриарха был вскрыт гроб Саввы – основателя монастыря, сам он был объявлен святым. Появление нового святого привлекало в монастырь массы богомольцев.

За короткий срок (шесть лет) в обители возникает изумительный архитектурный ансамбль. В нем строятся царский дворец, царицыны палаты, кельи, трапезная, казначейский корпус, колокольня. Монастырь обносится каменной стеной с семью башнями и двумя воротами. Монастырские стены, оснащенные пушками, делали его хорошо укрепленной крепостью.

Среди храмов, построенных под Москвой во второй половине XVII в., особое место занимает Воскресенский собор Новоиерусалимского монастыря, основанного патриархом Никоном недалеко от современного города Истра. Никон - одна из самых ярких фигур русской истории XVII в. Выходец из нижегородского крестьянства, получивший для того времени обычное образование в монастырских стенах, Никон сделал блестящую карьеру. В 47 лет согласно с желанием царя Никон избирается патриархом и вскоре начал свою реформаторскую деятельность. Он упорядочил богослужение, заменил при крестном знамении двуперстие троеперстием, провел исправление богослужебных книг по греческим образцам. Тех, кто считал необходимым следовать прежним обрядам, назвали старообрядцами или раскольниками.

Царь весьма благоволил к новому патриарху. Никон имел титул великого государя и принимал участие в решении всех государственных дел. На короткое время сложилось как бы совместное правление царя и патриарха – «премудрая двоица». Это единство должна была подтвердить грандиозная строительная программа патриарха. В её основе было бесспорное утверждение главенства Русской церкви и государства в православном мире, создание нового Иерусалима. Прообразом грандиозного Воскресного собора, заложенного в 1658 г., стал собор Гроба Господня в Иерусалиме.

Монастырский ансамбль был завершен в конце XVII в. Новый Иерусалим стал не только строительным и художественно-ремесленным центром того времени. Обширная монастырская библиотека, своеобразная школа поэзии, сложившаяся в нем и многое другое создало Новоиерусалимскому монастырю славу крупнейшего культурного центра, оказывавшего известное влияние на духовную и художественную жизнь России конца XVII в.

Церковный собор 1667 г. привел к расколу русской православной церкви. Он отлучил староверов от церкви, предал их анафеме как еретиков. В религиозное противостояние было втянуто до трети русских людей XVII в. Вероятно, такое соотношение было характерно и для Московского края. В ходе государственного преследования и насилия: ареста и казни священников, сожжения старых книг, число раскольников неизменно возрастало. Мощному карательному аппарату староверы противопоставили свою уникальную организацию, перед которой столетиями оставалось бессильным военно-полицейское государство. Более чем через двести лет в конце XIX в., среди крестьян Московской губернии, доникониановских обрядов придерживалось более 100 тыс. человек.

Старообрядцы строго соблюдали старые религиозные каноны и обряды, нормы поведения в быту. Движение это оказалось настолько живучим, что отголоски его через несколько столетий дошли до наших дней.

Несмотря на тяжелые испытания, выпавшие на Московский край в начале XVII в., он постепенно выходит из хозяйственной разрухи. Возрождаются столица и подмосковные города. Растет численность населения, преимущественно посадских людей. Развитие ремесла, возникновение мануфактур способствовали оживлению торговли, складыванию как местных, так и общекраевого рынков. Во второй половине XVII в. московский край занимал ведущее место в формировании всероссийского рынка.

Важные социально-экономические изменения произошли в феодальном хозяйстве края. На его территории сложились крупные вотчинные владения. Значительно выросло землевладение дворян. В середине XVII в. резко усилилась эксплуатация не только помещичьих, но и черносошных крестьян. Непрерывно нарастало противоречие между «черным» людом и феодальной знатью. Все это привело к крупным социальным взрывам в Москве во время правления Алексея Михайловича, о чем упоминалось выше.

Таким образом, в XVII в., в период возрождения и дальнейшого утверждения духовной культуры, ведущее место принадлежало православной вере и православной церкви. Во второй половине XVII в. на территории края были не только восстановлены храмы и церкви, порушенные в годы Смуты, но и возведены новые шедевры архитектуры. В конце XVII в. Московский край стал крупнейшим центром экономического, политического и культурного развития российского государства.

Глава VII. Новый этап в истории Московского края в XVIII в.

Дата добавления: 2014-11-29