Здрав­ст­вуй­те, лю­ди до­б­рые! 1 страница

ЗА­НЯ­ТИЕ ВТО­РОЕ

Се­го­дня мы сде­ла­ем еще не­сколь­ко ша­гов к са­мим се­бе Нам про­сто не­об­хо­ди­мо бу­дет най­ти тот от­ре­зок пу­ти, на ко­то­ром мы сби­лись с за­дан­но­го нам Гос­по­дом Бо­гом, Выс­шим Кос­ми­че­ским Ра­зу­мом, При­ро­дой (это уже как вам бу­дет угод­но) кур­са И идем не по той до­ро­ге, ко­то­рая ве­дет к бо­же­ст­вен­но­му на­ча­лу Че­ло­ве­ка, а дви­га­ем­ся по­ис­ти­не дья­воль­ской тро­пой, рас­то­чая те дра­го­цен­ные ис­кры, ко­то­рые по­лу­чи­ли еще за­дол­го до по­яв­ле­ния на свет Бо­жий,

Да­на нам эта жизнь бы­ла не для то­го, что­бы мы ее безу­держ­но рас­то­ча­ли- слад­ко ели, браж­ни­ча­ли, пре­да­ва­лись дья­воль­ским уте­хам и в ко­неч­ном сче­те ухо­ди­ли преж­де­вре­мен­но в мир иной, так и не усо­вер­шен­ст­во­вав див­ной сущ­но­сти сво­ей ду­ши, что, соб­ст­вен­но, и бы­ло, вы­ра­жа­ясь со­вре­мен­ным язы­ком, за­пла­ни­ро­ва­но из­на­чаль­но. А долж­ны мы вер­нуть свою сущ­ность обо­га­щен­ной, что­бы про­дол­жить свою жизнь, со­глас­но за­ко­ну ре­ин­кар­на­ции, в уже выс­шем из­ме­ре­нии, о чем до не­дав­не­го вре­ме­ни нам да­же ду­мать за­пре­ща­ли, не то что го­во­рить Се­го­дня, сла­ва Бо­гу, эта те­ма ста­ла серь­ез­ным пред­ме­том для нау­ки

Я те­перь бу­ду пе­рио­ди­че­ски зна­ко­мить вас с пись­ма­ми, ко­то­рые по­лу­чаю еже­днев­но в очень боль­шом ко­ли­че­ст­ве Бот од­но из них — от Еле­ны Ни­ко­ла­ев­ны В. из Ка­зах­ста­на Срав­ни­тель­но не­дав­но курс на­ших за­ня­тий за­кон­чил ее муж — очень та­лант­ли­вый уче­ный, ув­лек­ший­ся в по­след­ние не­сколь­ко лет спирт­ным до та­кой сте­пе­ни, что вы­ну­ж­ден был три­ж­ды об­ра­щать­ся в са­мые пре­стиж­ные кли­ни­ки. Но, как он сам от­ме­тил в на­шей кни­ге от­зы­вов и по­же­ла­ний, «хва­та­ло ме­ня на не­сколь­ко не­дель, а по­том на­чи­на­лось все с бо­лее страш­ной си­лой: рес­то­ра­ны, де­ше­вые за­бе­га­лов­ки, пив­ные, ларь­ки и да­же па­рад­ные» Кста­ти, се­го­дня он воз­глав­ля­ет тот же ин­сти­тут, ди­рек­то­ром ко­то­ро­го яв­лял­ся в те­че­ние мно­гих лет, по­ка за пьян­ст­во не был снят с этой долж­но­сти

По­ра­зив­шись пе­ре­ме­нам в му­же, с ко­то­рым Еле­на Ни­ко­ла­ев­на со­би­ра­лась уже раз­во­дить­ся, она ста­ла уси­лен­но ин­те­ре­со­вать­ся ме­то­дом Г. А Шич­ко (в скоб­ках за­ме­чу са­ма Еле­на Ни­ко­ла­ев­на то­же кан­ди­дат тех­ни­че­ских на­ук). А ко­гда муж по­сле од­но­го из за­сто­лий, ко­то­рые тра­ди­ци­он­но и час­то про­во­ди­лись в ин­сти­ту­те, на­звал суп­ру­гу ал­ко­го­лич­кой и ни­ко­ти­но­вой нар­ко­ман­кой, она бы­ла по­тря­се­на же­лез­ной ло­ги­кой до­ка­за­тельств и, взяв от­пуск, при­мча­лась на на­ши кур­сы. Те­перь она час­то во вре­мя ко­ман­ди­ро­вок в наш го­род на­ве­ща­ет клуб, а ко­гда дол­го не бы­ва­ет, то обя­за­тель­но при­сы­ла­ет пись­ма. Вот стро­ки из ее пись­ма:

«...Тут у нас про­изо­шел очень ин­те­рес­ный раз­го­вор на ре­ли­ги­оз­ные те­мы. Серь­ез­но и об­стоя­тель­но ис­сле­до­ва­лись та­кие по­ня­тия, как рай и ад, в со­вре­мен­ном по­ни­ма­нии. И я не­ожи­дан­но для се­бя вдруг ска­за­ла при­мер­но так. Вот, мол, го­во­рят: ад, за­пах го­ря­щей се­ры, смо­лы... Все это от­вле­чен­ные, на­ду­ман­ные по­ня­тия. А вот за­пах та­бач­но­го ды­ма, вин­ный дух бу­ты­лоч­ный — это и есть за­пах пре­ис­под­ней!»

На мой взгляд, Еле­на Ни­ко­ла­ев­на сде­ла­ла очень вер­ный и ло­гич­ный вы­вод.

В про­цес­се на­ших за­ня­тий вам пред­сто­ит сде­лать не­ма­ло боль­ших и ма­лых от­кры­тий для се­бя, для об­ще­ст­ва.

«...Знае­те, Юрий Алек­сан­д­ро­вич, что ме­ня по­тряс­ло? — пи­шет из Со­сно­гор­ска (Рес­пуб­ли­ка Ко­ми) Ва­ле­рий Ва­лен­ти­но­вич Т. — Эти изу­ми­тель­ные крас­ки и тво­ре­ния при­ро­ды. Во вре­мя мо­их бур­ных воз­лия­ний я как-то ма­ло об­ра­щал вни­ма­ние на цве­ты, тра­ву, де­ре­вья. Ну, бы­ла вся­кая зе­лень — и все! А те­перь как бы про­зрел и по­ра­зил­ся — до че­го же хо­ро­ши и кра­си­вы ка­ж­дая тра­вин­ка, ка­ж­дый ле­пе­сток, ка­ж­дый лис­то­чек. И та­кой ох­ва­тил ме­ня вос­торг в тот мо­мент, что я да­же сти­хи со­чи­нил, че­го со мной за три­дцать во­семь лет сро­ду не бы­ва­ло. Да и на же­ну стал смот­реть по-дру­го­му. Что-то стро­ну­лось во мне: неж­ность, ка­кое-то очень те­п­лое и свет­лое чув­ст­во поя­ви­лись. Нет, не жа­лость: мол, вон сколь­ко вы­не­сла из-за ме­ня, сколь­ко стер­пе­ла! Имен­но те­п­ло­та и свет­лость ка­кая-то по от­но­ше­нию к ней, как в по­ру мо­ло­до­сти, за­то­пи­ли ме­ня... Спа­си­бо за та­кое про­свет­ле­ние, спа­си­бо за трез­вость и здо­ро­вье, спа­си­бо за вы­со­кую ду­хов­ность, се­ме­на ко­то­рой бы­ли по­сея­ны на на­ших не­за­бы­вае­мых за­ня­ти­ях...»

Сти­хи, как ви­ди­те, стал со­чи­нять! Я обе­щаю вам: уже в про­цес­се за­ня­тий не­ко­то­рые из вас то­же вдруг ста­нут пи­сать сти­хи. Не пу­гай­тесь — это нор­маль­но. С ва­ми во­об­ще бу­дет про­ис­хо­дить мно­го ин­те­рес­но­го. Я не пе­ре­стаю удив­лять­ся и по­ра­жать­ся тем из­ме­не­ни­ям, ко­то­рые про­ис­хо­дят с на­ши­ми слу­ша­те­ля­ми не толь­ко в про­цес­се за­ня­тий, но и по­сле их окон­ча­ния. Не­ожи­дан­но для се­бя мно­гие от­кро­ют в се­бе не­ве­до­мые вам до­се­ле спо­соб­но­сти и да­же та­лан­ты, по­свя­тят се­бя ка­ким-то но­вым ув­ле­че­ни­ям. Мне вспо­ми­на­ют­ся сло­ва из­вест­но­го пи­са­те­ля Чин­ги­за Айт­ма­то­ва в од­ной из те­ле­пе­ре­дач, ко­гда ве­ду­щая об­ра­ти­лась к не­му с во­про­сом: что та­кое сча­стье в жиз­ни? Пи­са­тель, ни на се­кун­ду не за­ду­мы­ва­ясь, от­ве­тил уве­рен­но и не­пре­клон­но: сча­стье — это по­сто­ян­ное са­мо­со­вер­шен­ст­во­ва­ние.

Не в том сча­стье, что вы за­ра­ба­ты­вае­те мно­го де­нег, вла­дее­те круп­ной не­дви­жи­мо­стью, мо­же­те по­зво­лить се­бе от­дых в лю­бой точ­ке зем­но­го ша­ра, слад­ко по­есть и по­пить. Сча­стье — в со­при­ча­ст­но­сти к строи­тель­ст­ву в се­бе са­мом свет­ло­го ми­ро­зда­ния: в очи­ще­нии от сквер­ны, в рас­кры­тии сво­их та­лан­тов, в по­зна­нии но­во­го. Это и есть тот ка­пи­тал, ко­то­рый по­зво­ля­ет да­лее во­пло­щать­ся в кон­крет­ные прак­ти­че­ские де­ла.

Лю­ди! Обя­за­тель­но сфо­то­гра­фи­руй­тесь, что­бы у вас бы­ла воз­мож­ность срав­нить се­бя се­го­дняш­не­го с со­бой зав­траш­ним. Ибо уже че­рез не­сколь­ко дней зна­ко­мые и дру­зья ска­жут вы­ра­зи­тель­ных внеш­них пе­ре­ме­нах (о мо­раль­ных и пси­хи­че­ских я по­ка умал­чи­ваю), ко­то­рые бу­дут с ва­ми про­ис­хо­дить. При­чем толь­ко в сто­ро­ну омо­ло­же­ния и со­вер­шен­ст­во­ва­ния: вы ста­не­те кра­си­вей, строй­ней, бу­дет ме­нять­ся цвет ли­ца, его вы­ра­же­ние; вы не­ожи­дан­но об­на­ру­жи­те на сво­их гу­бах не­про­из­воль­ную улыб­ку (ра­ди все­го свя­то­го — улы­бай­тесь как мож­но ча­ще!), взгляд ста­нет бо­лее жи­вым и вы­ра­зи­тель­ным.

Од­на­ко вер­нем­ся к пись­мам. Я не мо­гу не про­честь вам еще од­но­го пись­ма — от Вик­то­ра Ва­силь­е­ви­ча Г., ко­то­рое он на­пи­сал три го­да на­зад, по­сле окон­ча­ния пол­но­го кур­са оз­до­ров­ле­ния. А наш курс — это не толь­ко де­сять за­ня­тий, ко­то­рые про­во­дят­ся в клу­бе, но и еще, как ми­ни­мум, пол­го­да оч­ной и за­оч­ной ра­бо­ты, о ко­то­рой мы по­го­во­рим чуть поз­же.

За­кон­чив весь курс, Вик­тор Ва­силь­е­вич бу­к­валь­но про­рвал­ся на пре­по­да­ва­тель­ские за­ня­тия в наш на­уч­но-ме­то­ди­че­ский центр, где го­то­вят про­фес­сио­наль­ных пре­по­да­ва­те­лей и ру­ко­во­ди­те­лей кур­сов в сис­те­ме «Оп­ти­ма­лист» и дру­гих ор­га­ни­за­ци­ях, за­ни­маю­щих­ся во­про­са­ми трез­во­сти, про­ти­во­ку­ре­ния, здо­ро­вья. К се­го­дняш­не­му дню на кур­сах Вик­то­ра Ва­силь­е­ви­ча по­бы­ва­ло уже око­ло ты­ся­чи че­ло­век, боль­шин­ст­во из ко­то­рых те­перь ве­дет трез­вый, здо­ро­вый об­раз жиз­ни. Вот оно, это пись­мо:

«Я очень хо­чу, что­бы пе­чаль­ную по­весть мо­ей жиз­ни в про­шлом, да и не жиз­ни во­все, а жал­ко­го су­ще­ст­во­ва­ния, зна­ли те, ко­му пред­сто­ит еще по­зна­ко­мить­ся с идея­ми «Оп­ти­ма­ли­ста».

Рос я в очень бла­го­по­луч­ной се­мье: отец был пол­ков­ни­ком, мать — круп­ным на­уч­ным ра­бот­ни­ком. Я — един­ст­вен­ное ди­тя их позд­ней люб­ви. Мне в до­ме раз­ре­ша­лось все. Мои же­ла­ния ис­пол­ня­лись мгно­вен­но. Под­рас­тая, я стал ис­пы­ты­вать по­треб­ность во все­об­щем вни­ма­нии. И ме­ня са­жа­ли за стол, за ко­то­рым взрос­лые со­лид­ные лю­ди вы­пи­ва­ли вод­ку и конь­як, ку­ри­ли, а по­том на­чи­на­ли про­яв­лять ко мне уси­лен­ное вни­ма­ние. Я чи­тал ка­кой-ни­будь сти­шок, вы­учен­ный с ма­мой на­ка­ну­не, все ап­ло­ди­ро­ва­ли, вос­хи­ща­лись, и я при­ни­мал это за чис­тую мо­не­ту. Как-то я ре­шил по­про­бо­вать, что же за на­пи­ток та­кой пьют эти со­лид­ные дя­ди и те­ти. В хо­ло­диль­ни­ке стоя­ла на­ча­тая бу­тыл­ка конь­я­ка. Я точ­но пом­ню — это был конь­як. И мне то­гда бы­ло шесть лет, я уже умел чи­тать. Я вспом­нил, как па­па вы­пи­вал рюм­ку этой (те­перь-то я знаю!) от­ра­вы, час­то при­чмо­ки­вал и го­во­рил: «Хо­ро­шо! Ка­ж­дая кро­ви­ноч­ка по жил­кам ог­нем!»

На­лил я то­гда не в рюм­ку, а в пла­ст­мас­со­вую кру­жеч­ку, ко­то­рую на­шел в сво­их иг­руш­ках. За­пах ме­ня не от­пуг­нул — я, ви­ди­мо, уже адап­ти­ро­вал­ся к не­му во вре­мя час­тых за­сто­лий. В об­щем, я вы­пил. Бо­же, что тут бы­ло! Ме­ня тош­ни­ло! Ме­ня вы­во­ра­чи­ва­ло! Мне по­ка­за­лось, что я уми­раю. Я очень силь­но жа­лел се­бя и пла­кал. И не за­ме­тил, как ус­нул. А мо­жет, как го­во­рят, вы­ру­бил­ся.

Ко­неч­но, эта ис­то­рия не ос­та­лась не­за­ме­чен­ной. Ма­ма и па­па мне дол­го и нуд­но объ­яс­ня­ли, ка­кой вред для рас­ту­ще­го ор­га­низ­ма пред­став­ля­ет ал­ко­голь. Осо­бо на­пи­ра­ли на то, что ма­лень­ким ни­ко­гда нель­зя вы­пи­вать и ку­рить. Я пла­кал. Я очень горь­ко - рас­каи­вал­ся. Но... сле­зы эти бы­ли не­ис­крен­ни­ми.

Бу­к­валь­но че­рез не­сколь­ко дней я сно­ва вы­пил чуть-чуть конь­я­ку. И хо­тя вновь воз­ник­ло чув­ст­во тош­но­ты, но уже не так силь­но. По­том я стал вы­пи­вать по­нем­но­гу час­то. Не за­ме­тил да­же, как стал по­ку­ри­вать.

С чув­ст­вом ог­ром­но­го пре­вос­ход­ст­ва по­смат­ри­вал я на од­но­класс­ни­ков, ко­то­рые еще ни ра­зу не про­бо­ва­ли конь­як или вод­ку, а на тех, кто тай­ком не по­ку­ри­вал, я во­об­ще смот­рел как на ма­мень­ки­ных сын­ков — при­шиб­лен­ных, боль­ных ре­бят.

Вы­со­кое по­ло­же­ние от­ца, на­уч­ный ав­то­ри­тет ма­те­ри за­щи­ти­ли ме­ня от пе­да­го­ги­че­ских форм воз­дей­ст­вия на пред­мет оту­че­ния от ал­ко­го­ля и та­ба­ка. В че­тыр­на­дцать лет я уже в от­кры­тую ку­рил. И отец толь­ко го­ре­ст­но взды­хал, вы­да­вая мне оче­ред­ную сум­му де­нег на си­га­ре­ты.

На вы­пу­ск­ном ве­че­ре я упил­ся, ино­го сло­ва не най­ду, до та­кой сте­пе­ни, что за­ва­лил­ся в соб­ст­вен­ную бле­во­ти­ну и мо­чу под ле­ст­ни­цей, воз­ле туа­ле­та. Это, кста­ти, спас­ло ме­ня от не­ми­нуе­мой ги­бе­ли — ведь мы с ре­бя­та­ми со­би­ра­лись в эту ночь со­вер­шить за­плыв на дис­тан­цию в два ки­ло­мет­ра. Он со­сто­ял­ся без ме­ня, этот за­плыв, во вре­мя ко­то­ро­го двое «раз­го­ря­чен­ных» од­но­класс­ни­ков, увы, так и не до­п­лы­ли до на­ме­чен­ной от­мет­ки. Я дол­жен был быть треть­им...

Из ин­сти­ту­та ме­ня вы­гна­ли с трес­ком со вто­ро­го кур­са: не спас­ли, не смог­ли спа­сти ро­ди­те­ли, до та­кой сте­пе­ни я ос­кан­да­лил­ся из-за бес­про­буд­ных пья­нок.

Даль­ше жизнь как в ту­ма­не. Ино­гда где-то при­страи­вал­ся на ра­бо­ту, но она ме­ня ни­ко­гда не вдох­нов­ля­ла. И я очень бы­ст­ро сам ухо­дил, уже из­ряд­но «за­све­тив­шись» со сво­ей пьян­кой, или же ме­ня уволь­ня­ли.

Ро­ди­те­ли во­ди­ли ме­ня к раз­ным све­ти­лам. Ле­чи­ли ме­ня, гип­но­ти­зи­ро­ва­ли, ко­ло­ли игол­ка­ми, ко­ди­ро­ва­ли... А я, лишь по­яв­ля­лась ма­лей­шая воз­мож­ность, пил. О том, что­бы пре­кра­тить ку­ре­ние, и ре­чи быть не мог­ло. Отец, да и ма­ма все вре­мя за­бо­ти­лись о том, что­бы у ме­ня все­гда бы­ли впрок си­га­ре­ты.

Мне пе­ре­ста­ли до­ма да­вать день­ги. Я стал уно­сить ве­щи и кни­ги. Страш­но вспом­нить те­перь, сколь­ко все­го я пе­ре­тас­кал в эту не­на­сыт­ную си­вуш­ную яму! А сколь­ко про­ли­ли слез и по­те­ря­ли здо­ро­вья ро­ди­те­ли! Отец со­всем по­се­дел. Гос­ти у нас ста­ли очень ред­ко по­ка­зы­вать­ся, да и то с опа­ской по­гля­ды­ва­ли на ме­ня, слов­но я мог на них на­бро­сить­ся. Бы­ли то­му и дру­гие при­чи­ны: я за­про­сто мог об­ша­рить кар­ма­ны их паль­то и пла­щей, по­ко­вы­рять­ся в су­моч­ках, да­же ук­расть шап­ку...

Ко­гда тер­пе­нию ро­ди­те­лей на­сту­пал пре­дел, они оформ­ля­ли ме­ня в ЛТП. Так пря­мо и за­яв­ля­ли, что хо­тят от­дох­нуть от мое­го при­сут­ст­вия. Я от­бы­вал свой срок в ЛТП, ро­ди­те­ли от­ды­ха­ли. А по­том все по­вто­ря­лось: боль­ни­цы, про­фес­со­ра, бы­ли да­же ка­кие-то без­ли­кие баб­ки. А я пил и ку­рил...

Про «Оп­ти­ма­лист» я ус­лы­шал впер­вые у пив­но­го ларь­ка. Сто­ял в оче­ре­ди, а ря­дом пья­ный му­жик со сле­за­ми ка­ял­ся: вот, мол, поч­ти год не пил по­сле за­ня­тий в «Оп­ти­ма­ли­сте», да сам ви­но­ват — не вы­пол­нил там че­го-то, вот и со­рвал­ся. И те­перь ему стыд­но пить и стыд­но в клуб ид­ти. Не знаю по­че­му, но я спро­сил у не­го ад­рес клу­ба...

Из­ви­ни­те, это пись­мо я пи­шу спус­тя во­семь ме­ся­цев по­сле окон­ча­ния кур­са за­ня­тий. Я от­пи­сал в те­че­ние по­лу­го­да днев­ни­ки и с бла­го­дар­но­стью про­дол­жаю их пи­сать. Я на­чал жить. Из то­го мерз­ко­го су­ще­ст­во­ва­ния, в ко­то­ром я пре­бы­вал, Вы по­мог­ли мне вы­брать­ся на бес­край­ние, чис­тые про­сто­ры, где я ды­шу пол­ной гру­дью. Что я пи­шу?! Я пью жизнь и хме­лею от это­го по­хле­ще, чем от лю­бо­го хи­ми­че­ско­го зе­лья. Этот жиз­нен­ный хмель за­став­ля­ет ме­ня бу­к­валь­но за ши­во­рот та­щить в клуб сво­их быв­ших со­бу­тыль­ни­ков. Те­перь я сам «со­зрел» для то­го, что­бы стать пре­по­да­ва­те­лем кур­са по из­бав­ле­нию лю­дей от пьян­ст­ва, ал­ко­го­лиз­ма, ку­ре­ния, пе­ре­еда­ния. Пусть это мое пись­мо-ис­по­ведь бу­дет и за­яв­ле­ни­ем для по­сту­п­ле­ния на пре­по­да­ва­тель­ский курс.

Ну а в за­клю­че­ние не­сколь­ко слов о мо­ей се­мье, ко­то­рая толь­ко по­сле про­чте­ния Ва­шей кни­ги по­ня­ла, что с ма­ло­лет­ст­ва вос­пи­ты­ва­ла во мне бу­ду­ще­го ал­ко­го­ли­ка, ку­риль­щи­ка, об­жо­ру. Моя ма­ма, док­тор ме­ди­цин­ских на­ук, про­сто меч­та­ет ос­во­ить ме­тод Г. А. Шич­ко. Отец, ко­то­рый хо­дил со мной на за­ня­тия (я его уго­во­рил), не ку­рит и не вы­пи­ва­ет ни ка­п­ли. Со­вер­шен­но от­ка­зал­ся от мя­са и сла­до­стей. Поч­ти не ест муч­но­го. Сба­вил в ве­се 17 ки­ло­грам­мов. Ну а я — все­го де­вять. Но мне боль­ше и не на­до.

Ско­ро у ме­ня свадь­ба. Жен­щи­на име­ет уже се­ми­лет­не­го сы­на, муж у нее умер от опоя.

Вот та­кая вы­шла у ме­ня пе­чаль­ная по­весть. Мо­же­те ее за­чи­ты­вать на за­ня­ти­ях, на­зы­вая ме­ня пол­но­стью, но под фа­ми­ли­ей ма­те­ри — отец очень из­вест­ный че­ло­век и не хо­чет, что­бы его фа­ми­лия фи­гу­ри­ро­ва­ла в тем­ном де­ле, хо­тя осо­бо и не воз­ра­жа­ет. Но... са­ми по­ни­мае­те...

Вик­тор Г.

Я не слу­чай­но про­чел вам это пись­мо, ибо в нем за­клю­че­на как раз та те­ма, о ко­то­рой хо­чу се­го­дня по­го­во­рить. Речь пой­дет об уди­ви­тель­ном, ге­ни­аль­ней­шем от­кры­тии Г.А.Шич­ко — о за­про­грам­ми­ро­ван­но­сти че­ло­ве­че­ско­го соз­на­ния.

Пси­хо­ло­ги­че­ское про­грам­ми­ро­ва­ние — из ка­ких эле­мен­тов оно скла­ды­ва­ет­ся, ка­ким об­ра­зом осу­ще­ст­в­ля­ет­ся?

Мы зна­ем, что че­ло­век по­сту­па­ет так или ина­че в си­лу сло­жив­ших­ся убе­ж­де­ний. Ведь ес­ли ты убе­ж­ден, что си­ниль­ная ки­сло­та — силь­но­дей­ст­вую­щий яд, ты ее не упот­реб­ля­ешь. Или, на­при­мер, для лю­дей с нор­маль­ной пси­хи­кой не­при­ем­лем до омер­зе­ния, до глу­бо­ко­го от­вра­ще­ния кан­ни­ба­лизм. Так? В ка­че­ст­ве ил­лю­ст­ра­ции рас­ска­жу жут­кую ис­то­рию, не­сколь­ко лет на­зад про­изо­шед­шую в Под­мос­ко­вье.

Шло след­ст­вие по де­лу клад­би­щен­ско­го сто­ро­жа, ко­то­рый об­ви­нял­ся в мно­го­чис­лен­ных убий­ст­вах. По это­му де­лу про­хо­ди­ло мно­же­ст­во сви­де­те­лей, ко­то­рые поль­зо­ва­лись раз­лич­ны­ми ус­лу­га­ми сто­ро­жа. И, в ча­ст­но­сти, по­ку­па­ли у не­го мя­со. Ко­гда сле­до­ва­тель этим сви­де­те­лям го­во­рил о том, что они по­ку­па­ли и по­треб­ля­ли че­ло­ве­че­ское мя­со, всех бу­к­валь­но всех на­чи­на­ло тош­нить. При­шлось да­же по­это­му под стул за­ра­нее ста­вить спе­ци­аль­ный та­зик.

За­меть­те: ра­нее сви­де­те­ли охот­но бра­ли у сто­ро­жа мя­со, убе­ж­ден­ные в том, что это нор­маль­ная убои­на. Но стои­ло им уз­нать, ка­кое мя­со они ели, ор­га­низм сра­зу реа­ги­ро­вал рвот­ны­ми спаз­ма­ми, то есть в дан­ном слу­чае убе­ж­де­ния всту­па­ли в про­ти­во­ре­чие с фак­том. И ор­га­низм реа­ги­ро­вал на это по­до­баю­щим об­ра­зом

Что та­кое убе­ж­де­ние? Это сплав жиз­нен­но­го опы­та с при­об­ре­тен­ны­ми зна­ния­ми. Ины­ми сло­ва­ми — про­грам­ма дей­ст­вий.

Про­шу вни­ма­тель­но сле­дить за мо­ей мыс­лью.

Пред­ставь­те се­бе ма­лень­ко­го че­ло­веч­ка У не­го толь­ко еще про­кле­вы­ва­ет­ся соз­на­ние. Мы ему вну­ша­ем: вот это огонь — очень го­ря­чо; вот это лед — хо­лод­но. Так де­лать хо­ро­шо, а вот так — пло­хо Пить, ку­рить — это во­об­ще очень пло­хо! А са­ми? Вспо­ми­най­те. К нам при­шли дя­дя Пе­тя с те­тей Ка­тей — у нас бу­тыл­ка на сто­ле, за­кус­ки — мо­ре, да са­мой что ни на есть луч­шей, на наш взгляд Вот па­па с дя­дей Пе­тей ото­рва­лись от за­сто­лья, за­се­ли за шах­ма­ты — и пус­ти­ли по ком­на­те об­ла­ка та­бач­но­го ды­ма

«Ага, — мыс­лит ма­лень­кий че­ло­ве­чек — Ма­лень­ким ви­но и та­бак нель­зя, а вот боль­шим это мож­но упот­реб­лять».

Та­ко­ва од­на из пер­вых ца­ра­пин в толь­ко что про­клю­нув­шем­ся соз­на­нии ре­бен­ка.

Он то­же при­ни­мал уча­стие в за­сто­лье. Он ви­дел, как по­сле двух рю­мок ма­ма ста­ла та­кой доб­рой и лас­ко­вой, ка­кой ред­ко бы­ва­ла. Зна­чит, что­бы стать та­ким же до­б­рым, лас­ко­вым и ве­се­лым, на­до вы­пи­вать. А что­бы быть та­ким же ум­ным, как па­па, толь­ко что обы­грав­ший дя­дю Пе­тю, на­до ку­рить.

Ря­дом с ре­бен­ком — ба­буш­ка, ко­то­рая пря­мо-та­ки одер­жи­ма мыс­лью на­пич­кать его вся­ки­ми вкус­ны­ми про­дук­та­ми.

— Съешь этот ку­со­чек мя­са! — уго­ва­ри­ва­ет она вну­ка. — Ах, мо­ло­дец, бу­дешь та­ким же силь­ным, как па­па. А это что? Рыб­ка! Да­вай-ка ку­со­чек Ну, пря­мо бо­га­тырь! Те­перь еще вот тор­тик с ча­ем — со­всем хо­ро­ший маль­чик.

А ма­лыш пых­тит. Его ор­га­низм про­тес­ту­ет про­тив вар­вар­ско­го на­пол­не­ния же­луд­ка. Но так хо­чет­ся быть по­хо­жим на па­пу, на ма­му, на бо­га­ты­ря де­душ­ку, что он му­же­ст­вен­но об­ре­ка­ет се­бя на об­жор­ст­во.

Ут­ром ед­ва про­снув­ше­го­ся и на­ско­ро умыв­ше­го­ся ма­лень­ко­го че­ло­веч­ка про­тив его же­ла­ния на­чи­на­ют пич­кать ка­ша­ми, сме­ся­ми, яй­ца­ми, мо­ло­ком. Что5 Не хо­чешь ман­ной ка­ши? Ай-яй-яй! Так ведь ма­ма бу­дет бо­леть. И па­па то­же за­хво­ра­ет Вот те­бе лож­ку за ма­му Те­перь — за па­пу. За ба­буш­ку.

Зна­ко­мая кар­ти­на?

Наш ма­лень­кий че­ло­ве­чек под­рас­та­ет Он уже спо­со­бен при­ни­мать по­уче­ния с те­ле­эк­ра­на. Мы вклю­ча­ем «ящик» — по­ка­зы­ва­ют лю­би­мые ма­лы­шом муль­тяш­ки. Ка­кие за­ме­ча­тель­ные мульт­ге­рои, при­зван­ные вос­пи­ты­вать ма­лень­ко­го че­ло­веч­ка в ат­мо­сфе­ре до­б­ра, взаи­мо­ува­же­ния, люб­ви к ближ­не­му! Обо­жае­мые Кро­ко­дил Ге­на, Волк, Па­па из Про­сто­ква­ши­на — ах, что за чу­до-ге­рои. Но за­меть­те: все эти ге­рои ку­рят. Они как бы пред­ла­га­ют ма­лы­шу: хо­чешь быть та­ким же, как я, — те­бе на­до нау­чить­ся ку­рить.

И вот уже де­ти иг­ра­ют в Кро­ко­ди­ла Ге­ну, ими­ти­руя труб­ку в зу­бах. В Вол­ка — то­же дер­жа во рту не­что, на­по­ми­наю­щее оку­рок. В Па­пу. Это по­ка не­осоз­нан­ные ими­та­ции ку­ри­тель­ной труб­ки, си­га­ре­ты, па­пи­ро­сы. По­ка ими­та­ции...

А в это вре­мя «под муль­тяш­ку» на­ше­му ма­лы­шу ро­ди­те­ли под­со­вы­ва­ют ру­мя­ный пи­ро­жок, толь­ко что вы­та­щен­ный из ду­хов­ки: оце­ни, мол И ма­лыш съе­да­ет, про­сит еще. И еще! А ро­ди­те­ли вос­тор­га­ют­ся на­ко­нец-то ра­зы­грав­шим­ся ап­пе­ти­том ма­лень­ко­го че­ло­веч­ка, ко­то­рый вче­ра ка­приз­ни­чал и ни­че­го не хо­тел есть.

— Сла­ва Бо­гу! — воз­де­ва­ют они очи — Есть на­чал хо­ро­шо, бо­леть те­перь не бу­дет..

О, на­ше не­ве­же­ст­во! Мне так и хо­чет­ся вме­шать­ся в про­цесс пре­вра­ще­ния ре­бен­ка в ра­ба же­луд­ка и пря­мо-та­ки дать ро­ди­те­лям по ру­кам: «Не за­став­ляй­те! Не пич­кай­те ма­лы­ша вся­кой мерт­ве­чи­ной и мерт­во-ка­ло­рий­ны­ми пи­ро­га­ми! Пусть ре­бе­нок сам за­хо­чет есть — по­кор­ми­те его ово­ща­ми, ка­ша­ми. Вну­ши­те ему: это дей­ст­ви­тель­но вкус­но!»

Но... рас­тет наш че­ло­ве­чек. Он пе­ре­клю­ча­ет «те­лек» на дру­гую про­грам­му — с эк­ра­ни­за­ци­ей рус­ской на­род­ной сказ­ки. Он с обо­жа­ни­ем смот­рит на Ива­нуш­ку-ду­рач­ка, на этот до­б­рый и все­по­бе­ж­даю­щий сим­вол рус­ско­го ду­ха, ко­то­рый так­же при­зван вос­пи­ты­вать ре­бен­ка на прин­ци­пах вы­со­кой нрав­ст­вен­но­сти, пат­рио­тиз­ма.

— А ну, ста­рая, что есть в пе­чи — на стол ме­чи! — зай­дя в дом Ба­бы-Яги, при­ка­зы­ва­ет Ива­нуш­ка-ду­ра­чок (в ис­пол­не­нии пре­крас­но­го ак­те­ра Оле­га Да­ля). И ста­рая (ее иг­ра­ет та­лант­ли­вей­шая ак­три­са Тать­я­на Пель­цер), охая и по­кря­ки­вая, на­кры­ва­ет на стол, вы­став­ляя вся­кую снедь.

— А ну, ста­рая, по­дать сю­да ви­на! — грох­нув ку­ла­ком об стол, тре­бу­ет Ива­нуш­ка-ду­ра­чок.

И ста­рая на­ли­ва­ет две ог­ром­ные круж­ки зе­ле­на ви­на, в од­ну из ко­то­рых под­сы­па­ет яд, — да пе­ре­пу­ты­ва­ет круж­ки, так что са­ма уже не зна­ет, в ко­то­рой же на­хо­дит­ся от­ра­ва.

А наш ма­лень­кий че­ло­ве­чек все ви­дит, все за­ме­ча­ет. Он бу­к­валь­но го­тов за­орать: «Не пей из этой круж­ки; Ива­нуш­ка!» — за­ме­тив, что тот взял­ся за ви­но с от­ра­вой. И ни на се­кун­ду не ше­вель­нет­ся в соз­на­нии ма­лы­ша мысль о пра­во­мер­но­сти вы­пив­ки во­об­ще и о том, что фак­ти­че­ски от­ра­ва на­хо­дит­ся в обе­их круж­ках. Ведь там и там на­лит страш­ный нар­ко­ти­че­ский яд, по­ра­жаю­щий все клет­ки ор­га­низ­ма.

Вот так в соз­на­ние рас­ту­ще­го че­ло­веч­ка за­кла­ды­ва­ет­ся еще од­на ми­на за­мед­лен­но­го дей­ст­вия, ко­то­рая обя­за­тель­но сра­бо­та­ет...

Вме­сте с ма­лы­шом ро­ди­те­ли от­пра­ви­лись в гос­ти. Уже зна­ко­мые нам те­тя Ка­тя и дя­дя Пе­тя — са­мо ра­ду­шие: не зна­ют, как луч­ше уса­дить гос­тей да чем уго­дить. На­ше­му ма­лы­шу — ку­ча кон­фет, мо­ро­же­ное, шо­ко­лад­ка, торт с кре­мом!.. И за сто­лом он си­дит ря­дом со взрос­лы­ми, как рав­ный. Да­же рюм­ка пе­ред ним, как у всех. Толь­ко на­ли­ва­ют ему в эту рюм­ку ли­мо­над.

Вот все чок­ну­лись, вы­пи­ли. Па­па эдак вос­тор­жен­но про­го­во­рил: «Ах, слов­но Бо­жень­ка бо­сы­ми нож­ка­ми!» — «Хо­ро­ша!» — кряк­нул дя­дя Пе­тя. «Дай Бог, не по­след­няя!» — под­хва­ти­ла те­тя Ка­тя. «Кто не ку­рит и не пьет, тот здо­ро­вень­ким пом­рет!» — на­зи­да­тель­но за­клю­чи­ла ма­ма.

— Раз­ве пло­хо уме­реть здо­ро­вень­ким? — на­ив­ный во­прос ма­лы­ша рас­сме­шил всех.

— Мал, не по­ни­ма­ешь еще! — из­рек дя­дя Пе­тя,

А че­го не по­ни­ма­ет ре­бе­нок? Он дей­ст­ви­тель­но не­до­уме­ва­ет: по­че­му луч­ше уме­реть боль­ным? Ведь сле­дую­щий во­прос бу­дет у ма­лы­ша са­мо­му се­бе. Это про­изой­дет то­гда, ко­гда под­гу­ляв­шие хо­зяе­ва и гос­ти ми­ло­сти­во раз­ре­шат ему при­гу­бить ма­лю­сень­кую рюм­ку ви­на.

— Пусть за сто­лом учит­ся это­му де­лу, а не в под­во­рот­не, — ска­жет то­гда па­па­ша.

Ма­лень­кий че­ло­ве­чек вы­пьет рюм­ку ви­на. И он не ощу­тит той гам­мы чувств и вку­со­вых ка­честв, о ко­то­рых вос­хи­щен­но го­во­ри­ли за сто­лом. Ему бу­дет пло­хо, его стош­нит. Он бу­дет стра­дать еще и от то­го, что у не­го все не так, как у дру­гих. Поя­вит­ся ком­плекс не­пол­но­цен­но­сти. Ведь вон дру­гие: вы­пи­ли рюм­ку, ста­кан — и ни­че­го, толь­ко улы­ба­ют­ся. А его, ма­лы­ша, тош­нит.

И дя­ди-Пе­ти­но «Не по­ни­ма­ет еще!» ре­за­нет ост­рым но­жом по не­ок­реп­ше­му соз­на­нию.

Ну, ска­жи­те, до­б­рые лю­ди, че­го не по­ни­ма­ет ма­лень­кий че­ло­ве­чек? Ему пло­хо от вы­пи­то­го ви­на — он так и го­во­рит, что пло­хо. Ему про­ти­вен вкус спирт­но­го — он так и реа­ги­ру­ет: про­тив­но!..

Ох, ли­це­ме­рит дя­дя Пе­тя, на­вя­зы­вая ре­бен­ку по­ни­ма­ние не­су­ще­ст­вую­щих ка­честв ал­ко­го­ля. Ведь и сам-то он не ощу­ща­ет вкус­но­сти — лишь нар­ко­ти­че­ское дей­ст­вие зе­лья дос­тав­ля­ет ему удо­воль­ст­вие, а он пе­ре­но­сит это на вку­со­вые ка­че­ст­ва спирт­но­го.

При­мер­но то же са­мое ис­пы­та­ет зав­тра наш ма­лыш, ко­гда ре­бя­та во дво­ре пред­ло­жат бед­ня­ге за­тя­нуть­ся та­бач­ным ды­мом. У не­го вы­сту­пят сле­зы, за­кру­жит­ся го­ло­ва, за­щи­плет в гор­ле. А ре­бя­та бу­дут сме­ять­ся и драз­нить: «Сла­бак! Ма­мень­кин сы­нок!»

И впрямь сла­бак. Ведь эти ре­бя­тиш­ки за­тя­ги­ва­ют­ся глу­бо­ко — и ни­че­го! Как тот Волк или Кро­ко­дил Ге­на. И вот, что­бы «не вы­пасть из стаи», не уро­нить се­бя «в кру­гу» па­рад­ной, дво­ра, ули­цы, наш ма­лень­кий че­ло­ве­чек на­чи­на­ет се­бя тре­ни­ро­вать: тай­но по­ку­ри­вать, втя­ги­ва­ясь по­сте­пен­но, по­па­дая под власть нар­ко­ти­ков. По­вто­ряю: ни­ко­тин, ал­ко­голь — суть нар­ко­ти­ки.

Наш ма­лень­кий че­ло­ве­чек уже при­об­щил­ся к гра­мо­те. Он с удо­воль­ст­ви­ем чи­та­ет книж­ки, осо­бен­но ув­ле­ка­ясь на пер­вых по­рах сказ­ка­ми. И вот од­на­ж­ды по­па­да­ет ему сказ­ка под на­зва­ни­ем «Го­ре». Из­да­на мно­го­ты­сяч­ным ти­ра­жом из­да­тель­ст­вом «Го­знак». Кра­соч­но. Поч­ти по­лу­сан­ти­мет­ро­вы­ми бу­к­ва­ми! Рос­кош­ные кар­тин­ки, на ко­то­рых изо­бра­же­но за­сто­лье. Все ве­се­лые, до­б­рые. И в кни­ге про это ска­за­но: «Гос­ти по­еха­ли до­мой пья­ные, ве­се­лые, пес­ни по­ют».

Чув­ст­вуе­те? Пья­ные — зна­чит ве­се­лые, зна­чит пе­сен­ные.

А даль­ше ма­лыш чи­та­ет:

«Про­снул­ся на­ут­ро му­жик, го­ло­ва с по­хме­лья бо­лит...»

— Па­па, а что та­кое по­хме­лье?

И па­пе на­до от­ве­чать, бла­го зна­ния кое-ка­кие в этом име­ют­ся.

«Го­ре зо­вет му­жи­ка в ка­бак вин­ца по­пить», — чи­та­ет наш че­ло­ве­чек.

— А что та­кое ка­бак?

И опять па­пе на­до объ­яс­нять­ся.

Но за­меть­те, ни­как не от­реа­ги­ро­вал ре­бе­нок на лас­ка­тель­ное «вин­цо». Уже уг­нез­ди­лись, уко­ре­ни­лись в соз­на­нии не­ред­ко слы­шан­ные от от­ца, гос­тей эда­кие лас­ко­вые на­зва­ния — вин­цо, во­доч­ка, конь­я­чок, пив­ко,» си­га­рет­ка... Ведь в раз­го­вор­ной ре­чи ред­ко на­зы­ва­ют хлеб хле­буш­ком, ка­шу каш­кой... А от­рав­ляю­щие ве­ще­ст­ва — из­воль­те: неж­но, лас­ко­во, буд­то это глав­ное в жиз­ни.

«Все бы­ло по-про­сто­му: на сто­ле поя­ви­лись хлеб, шпро­ты, мас­ло и во­доч­ка» (Вас.Ар­да­мат­ский. «Воз­мез­дие»). Чув­ст­вуе­те? Хлеб — это, так ска­зать, се­рое, обы­ден­ное, буд­нич­ное, мас­ло и шпро­ты — то­же не­что вро­де ан­ту­ра­жа, а вот вод­ка — это да, глав­ное, без че­го ком­па­ния не ком­па­ния и празд­ник не празд­ник.

Да вспом­ни­те, на­ко­нец, се­бя, как в кру­гу дру­зей или зна­ко­мых, пре­да­ва­ясь вос­по­ми­на­ни­ям, не­ред­ко го­во­ри­ли при­мер­но так: «Вот вче­ра по­сле ра­бо­ты за­шли вы­пить пив­ка, а по­том за­хо­те­лось во­доч­ки, да не дос­та­ли, при­шлось вин­цом ба­ло­вать­ся, по­ка конь­яч­ку (са­мо­го­ноч­ки, зуб­ро­воч­ки и т.д.) не до­бы­ли».

Зна­ко­мо? Ведь ред­ко на­зы­ва­ем вод­ку во­дя­рой, конь­як — конь­я­чи­щем, ви­но — ви­ни­щем, са­мо­гон — си­ву­хой... Нет, по­че­му-то на­ше соз­на­ние все­гда нам ус­луж­ли­во пре­под­но­сит лас­ко­вое и яр­кое на­зва­ние. Поз­же мы раз­бе­рем по­че­му.

То же са­мое и с едой у лю­би­те­лей мно­го, вкус­но и жир­но по­есть.

«По­шла в ма­га­зин, там кол­ба­ску ку­пи­ла, по до­ро­ге на за­ня­тия пи­ро­жок с мя­сом съе­ла, кон­фет­ку в сум­ке на­шла — очень, кста­ти, к ко­фей­ку, ко­то­рый вы­пи­ла в бу­фе­те. До­ма па­ру со­си­со­чек, да мяс­ка ку­со­чек, да вет­чин­ки с го­рош­ком. Ну, а пе­ред сном не удер­жа­лась— ку­со­чек тор­та с ча­ем съе­ла...»

В об­щем-то, на пер­вый взгляд обы­ден­ная по­все­днев­ная речь. Но толь­ко на пер­вый взгляд. И ес­ли мы рас­смот­рим, че­му же так уми­ля­лась рас­сказ­чи­ца, че­му та­кие лас­ка­тель­ные на­име­но­ва­ния да­ва­ла, по­лу­чит­ся при­мер­но та­кое со­че­та­ние: «Мой лю­би­мый друг — мой злей­ший враг».

В са­мом де­ле... «Кол­ба­ска»—мерт­во­энер­ге­ти­че­ский про­дукт, при­го­тов­лен­ный от­нюдь не из мя­са, а из все­воз­мож­ных от­хо­дов (хря­щи, ку­ри­ные ла­пы, жи­лы, хво­сты и т.д.), сдоб­рен­ных раз­лич­ны­ми хи­ми­че­ски­ми на­пол­ни­те­ля­ми и кра­си­те­ля­ми, сре­ди ко­то­рых крах­мал и цел­лю­ло­за за­ни­ма­ют да­ле­ко не по­след­нее ме­сто. «Пи­ро­жок с мя­сом» — убий­ст­вен­ное со­че­та­ние с точ­ки зре­ния со­вмес­ти­мо­сти про­дук­тов. С од­ной сто­ро­ны — мерт­во­ка­ло­рий­ная вы­печ­ка из му­ки (раз­мо­ло­тое зер­но те­ря­ет свою энер­ге­ти­че­скую сущ­ность), опять же сдоб­рен­ная раз­лич­ны­ми хи­ми­че­ски­ми до­бав­ка­ми. С дру­гой — са­мая не­ка­че­ст­вен­ная убои­на, то есть мерт­вая пи­ща. Мя­со уби­тых жи­вот­ных раз­ла­га­ет­ся бу­к­валь­но че­рез два ча­са по­сле за­боя, а у нас ту­ши вы­дер­жи­ва­ют­ся в хо­ло­диль­ни­ках ме­ся­ца­ми и го­да­ми. Но не это са­мое глав­ное, хо­тя на ус­вое­ние мя­са же­лу­док по­тре­бу­ет зна­чи­тель­ное ко­ли­че­ст­во энер­гии, ко­то­рая так не­об­хо­ди­ма нам для жиз­не­дея­тель­но­сти.

Мя­со от­нюдь не до­ба­вит энер­гии в ор­га­низм, а ва­рить­ся в же­луд­ке бу­дет не ме­нее че­ты­рех ча­сов. Опять же не это са­мое страш­ное.

Об­ще­из­ве­ст­но, что жи­вот­ные ис­пы­ты­ва­ют бес­по­кой­ст­во, страх, тос­ку, ко­гда их ве­дут на бой­ню, при­чем ча­ще все­го на бой­ню ве­дут боль­ных жи­вот­ных. Стресс со­про­во­ж­да­ет­ся зна­чи­тель­ным вы­бро­сом в кровь ад­ре­на­ли­на, ко­то­рый так и ос­та­нет­ся не вы­ве­ден­ным из ор­га­низ­ма. И все это в со­че­та­нии с те­ми бо­лез­ня­ми, ко­то­рым бы­ло под­вер­же­но жи­вот­ное, мы за­тал­ки­ва­ем в се­бя в ви­де мя­са и жут­ких буль­о­нов — вот что страш­но.

Дата добавления: 2014-11-29