Определение. а) Предмет договора — вещи, определенные родовыми признаками

Ссуда

Заем

а) Предмет договора — вещи, определенные родовыми признаками.

б) Вещи передаются на праве собственности.

в) Получатель обязан вернуть такое же количество вещей того же рода.

г) Риск случайной гибели переданной вещи лежит на получателе (как собственнике).

д) Обязательство — строго одностороннее.

а) Вещи, индивидуально определенные.

б) Вещи передаются во временное пользование.

в) Получатель обязан вернуть полученную вещь.

г) Риск случайной гибели вещи лежит на передавшем ее собственнике.

д) Наряду с основной обязанностью получателя вещи, может возникнуть обязанность ссудодателя возместить вред, причиненный ссудополучателю.

Прекарии. Договор ссуды не должен смешиваться в особым отношением, именовавшимся precarium (прекарий). Сходство этих двух правовых форм — commodatum и precarium заключается: а) в том, что обе они предназ­начены служить средством для предоставления имущественных благ в пользо­вание одним лицом другому, и б) в том, что как при commodatum, так и при precarium пользовании предоставляется безвозмездное.

Различие же этих правовых форм заключается в том, что договор ссуды, хотя и не становился недействительным в случае неуказания срока пользова­ния, и следовательно мог быть установлен без определения срока пользова­ния, но все же нормально содержал или точное указание срока пользования или, по крайней мере, содержал указание обстоятельств, применительно к которым получал определенность срок пользования вещью. Precarium же по самому существу предполагал предоставление имущества в пользование до востребования. Ульпиан так и определяет эту сделку: «Precarium est, quod precibus petenti utendum conceditur tamdiu, quamdiu is qui concessit patitur», т.е. precarium есть предоставление в пользование по просьбе (откуда название) лица на такой срок, на какой терпит, допускает лицо, разрешившее такое пользование (D 43. 26.1. pr.).

Эта особенность прекария не случайна. Она проистекает из тех социаль­но-экономических отношений, которые породили эту сделку. Precarium восходит своими корнями в очень отдаленные периоды римской истории. Еще в те отдаленные времена богатые и знатные римляне, имевшие под своим по­кровительством бедных, зависимых людей, получавших в этих случаях наименование клиентов, желая еще крепче связать этих зависимых людей, нередко оказывали им те или иные милости и подачки, причем, для этих бытовых отношений никаких определенных правил и рамок не устанавливалось, а все отдавалось на произвол богатого патрона.

Зависимое положение прекариста было настолько характерно для этого отношения, что не допускалось соглашение, отменявшее право лица, давше­го вещь в прекарное пользование, в любое время истребовать вещь обратно. Цельз ставит такой вопрос: при предоставлении имущества в прекарное пользование, стороны договорились, что прекарист может сохранить в своем обладании и пользовании данное имущество в течение определенного срока (in kalendas lulias), а потом давший имущество отбирает его у прекариста раньше условленного срока; можно ли в этом случае в защиту прекариста дать возражение, что вещь отбирается превдевременно? Цельз отвечает отри­цательно на том основании, что не имеет силы соглашение, по которому можно было бы обладать чужой вещью при нежелании собственника оставить ее у прекариста (D. 43. 26. 12. pr.).

Все отношение носило односторонний характер: дающий вещь в прекар­ное пользование не может быть чем-либо связан, он может свободно менять свое решение, почему и принято говорить, что в римском праве прекарий не имел договорной природы. Эта черта считалась настолько характерной для всего отношения, что если предоставление вещи в пользование сопровожда­лось соглашением по вопросу о возврате вещи, отношение не считалось прекарным (D. 43. 26. 15. 3).

Но, с другой стороны, и прекарист не считался связанным по договору. Давший вещь в прекарное пользование мог привлекать прекариста к ответст­венности только на том основании, что он допустил злой умысел, dolus malus, в пользовании вещью. Впрочем, для истребования вещи путем специального интердикта de precario было достаточно установить факт прекарного пользо­вания (precario ab illo habere), и отобрание вещи было гарантировано.

С течением времени, однако, отношение стало принимать черты договор­ного отношения. Этот подход отразился, во-первых, на увеличении ответст­венности прекариста. Как во многих других случаях и здесь грубая небреж­ность, culpa lata, была приравнена к dolus. С момента предъявления иска прекарист несет ответственность на тех же началах, как всякий должник, до­пустивший просрочку (mora debitoris, см. п. 232): он с этого момента несет ответственность за случайную гибель и порчу вещи. Если давший вещь в прекарное пользование заявил требование об ее возврате, а прекарист оставляет это требование без исполнения, вещь считается находящейся у него без за­конного основания, а потому возврата владения такой вещью можно требо­вать посредством condictio sine causa.

В позднейшем праве Юстиниана прежний бытовой колорит прекария в значительной мере стерся, происхождение этого института стало забываться, и для защиты давшего вещь на прекарных началах стали давать в целях воз­врата вещи не только interdictum de precario, но и actio praescriptis verbis, т.е. иск, который давался для защиты управомоченных по договорам, не подхо­дившим ни под один из сложившихся типов (впоследствии обозначенных общим термином contractus innominati, т.е. безыменных контрактов;

Юлиану приписаны слова: «Cum quid precario rogatum est, non solum interdicto uti possumus, sed et incerti condictione, id est praescriptis verbis», т.е. в уста классического юриста вложены слова, что помимо интердикта можно для возврата вещи от прекариста воспользоваться иском, который называется condic­tio incerti, т.е. praescriptis verbis (D. 43.46. 19. 2). Это — несомненно, вставле­но (интерполировано) составителями сборника Юстиниана, так как классический юрист никогда не позволил бы себе соединить словами «id est» — «то-есть» такие разнородные правовые средства, как condictio incerti, с од­ной стороны, actio praescriptis verbis с другой.

Достаточно напомнить, что condictio incerti была иском строгого права, stricti iuris, a actio praescriptis verbis была иском bonae fidei. В эпоху Юстиниа­на уже забыли это принципиальное различие, но в классический период оно было настолько существенно, что никак нельзя допустить, чтобы такой выда­ющийся юрист, как Юлиан, забыл об этом обстоятельстве и поставил знак ра­венства между одним и другим иском. Есть упоминание об actio praescriptis verbis в другом месте источников, приписанном Ульпиану (D. 43. 26. 2. 2); подлинность этого места также более, чем сомнительна.

Любопытно отметить, что, проводя так последовательно начало зависимо­сти прекариста от собственника, передавшего вещь в прекарное пользование, римское право, наряду с этим, признавало за прекаристом юридическое вла­дение которого не было, например, у арендатора. Это следует рассматривать не как льготу, установленную для прекариста, а исключительно в интересах собственника: положение владельца делает для прекариста возможным свое­временное принятие мер в интересах собственника, который, находясь вдали от имущества, мог бы в значительной мере пострадать, если бы теоретический принцип, что прекарист — лицо зависимое, и самостоятельно выступать на за­щиту своего права не может, применялся со всей последовательностью. Вла­дельческая защита позволяла прекаристу не упустить вещь, если на нее дела­ется посягательство со стороны, и этим гарантировать собственнику целость его имущества.

В остальном прекарист рассматривался как не связанный договором, и в этом отношении его положение резко отличалось от положения ссудопринимателя, являвшегося обыкновенным контрагентом по договору.

Договор хранения или поклажи (depositum)

Дата добавления: 2014-12-07