Длинный рубль

Публицистический стиль речи

Проверяем себя

1. Какова основная функция официально-делового стиля речи?

2. В чем особенность этого стиля речи с точки зрения оформления официальных документов?

3. Назовите основные типы официальных документов.

4. Перечислите формы документов, касающихся конкретной личности.

5. Какие распорядительные документы вы знаете?

6. Каковы лексические, морфологические и синтаксические особенности деловой речи?

7. Как вы думаете, почему для официально-делового и научного стиля речи характерен прямой порядок слов?

№ 85. Прочитайте фразеологические выражения публицистического стиля. Переведите их на язык разговорной речи.

Силовые ведомства –

Работники бюджетной сферы –

В данный отрезок времени –

Служба занятости –

Коммерческие структуры –

По данным из информированных источников –

Ветви российской власти –

Уровень жизни –

Потребительская корзина –

Флагман индустрии –

Черное золото –

Работники прилавка –

Труженики полей –

Мир детства –

1. Составьте текст или агитационной листовки, или выступления на митинге, или статьи, например, в “Российской газете”.

№ 86. Подберите несколько примеров речевых клише и штампов из газет иди других средств массовой информации.

№ 87. Прочитайте текст Марины Королевой, обозревателя радио “Эхо Москвы”, ведущей рубрики “Говорим по-русски”. Выполните задания.

Ох уж этот длинный рубль, за которым все гоняются! За длинным рублем едут, приезжают, на него охотятся, надеются, за ним отправляются, несутся в погоню, его любят. Длинный рубль. Он же – желанный большой заработок, добытый легко и быстро! Но почему же, спрашивается, в этом случае рубль становится длинным? Может быть, это как-то связано с длинной дорогой за этим пресловутым легким и обильным заработком?

Нет, не связано, отвечают языковеды. Сначала говорили именно о длине самого рубля, причем это было задолго до появления бумажных денег. Однако нам начать стоит с другого, а именно – с гривны. Именно она, гривна, в далекие времена Древней Руси была одной из основных денежных и весовых единиц и представляла собой серебряный слиток весом в 48 золотников (один золотник – четыре с небольшим грамма) в виде длинного прутка, который отливался в земляной форме.

Гривна в наших краях царствовала долго, до пятнадцатого столетия, пока не была вытеснена рублем.

Поначалу он и вправду был длинным: от гривны отрубали ровно половину, и это называли рублем (половинный “отрубок” денежной гривны). Но дальше – больше: вес этих монет с течением времени уменьшался и уменьшался, и, например, в Словаре Владимира Даля рубль – это лишь четверть гривны, а не половина. Соответственно уменьшалась и длина серебряного рубля, пишет языковед Валерий Мокиенко.

Итак, рубль первоначально вовсе не имел вид монеты, он не был круглым, а был прутом. Видимо, именно такой длинный – по-разному – рубль и имели в виду те, кто ввел когда-то это выражение в оборот. Регулярно же в виде серебряных монет круглой формы рубли начали чеканиться только с 1704 года, во времена правления Петра I.

Впрочем, еще какое-то время русский язык поддерживал исходные представления о первых рублях. Валерий Мокиенко в книге “Славянская фразеология” напоминает, что в XIX веке употреблялось выражение ломать рубль (то есть объявлять себя несостоятельным, должником и расплачиваться несколькими копейками за рубль, в равных долях погашая долг кредиторам). Получается, наш длинный рубль диаметрально противоположен по смыслу ломаному рублю! Вспомните также ломаный грош…

Надо признать, что сейчас, представляя себе длинный рубль, мы уже не связываем его с серебром – наши современные ассоциации совсем другие, “бумажные”.

А напрасно!

1. Найдите слова и выражения, характерные для публицистического стиля.

2. Какой стиль общения с читателем предпочитает автор?

3. Какими языковыми средствами достигается выразительность текста?

4. Перескажите содержание этой статьи своим друзьям, близким.

№ 88. Прочитайте отрывок главы из книги Б. Носика и В. Жерлицына “Русские художники в эмиграции”, вышедшей в свет в С.Петербурге в 2007 году. Выполните задания.

Нью-Париж

Надо напом­нить, что расцвет русского авангарда приходится на дореволюци­онные годы, на 1913-1915... Вскоре Вера Ермолаева и Лисицкий пригласили в витебскую школу одного из главных лидеров русского авангарда, знаменитого создателя супре­матизма Казимира Малевича. Тот согласился поехать в Витебск, потому что в провинции выжить было легче, чем в голодавших столицах.

<…> В так называемый “витебский период” своего творчес­тва Малевич превращает белорусские Васюки-Витебск в Нью-Париж. В 1920 году он создает там знаменитое объединение УНОВИС (Утвердители нового искусства), первой целью которого было объ­явлено “утверждение новых форм искусства, под каковыми разумеются кубизм, футуризм и супрематизм”. Как видите, есть коман­да разобраться по группам...

У Малевича были своя педагогическая система и большой опыт преподавания – в Москве и Петрограде. Он был крупный теоретик нового искусства, лихо писал, да и как художник он успел пройти все этапы авангардного искусства, прежде чем пришел к своему “белому квадрату на белом фоне” или даже к “черному квадрату”. И конечно, он и его ученики знали все слова, которые положено было (или безопасно было) говорить при военном коммунизме. Можно отметить, что разные группы тогдашнего русского авангар­да, не проявляя никакой терпимости и широты взглядов, люто боролись друг против друга, доказывая реввластям, что вот они-то и есть самые революционные, самые левые, партийные и авангар­дные. При этом они не гнушались, конечно, никакой партийной службы, а левый искусствовед Брик, к примеру, до смерти служил в органах и, в отличие от Лунина, Левидова и многих других, даже не угодил в лагерь. Увы, многие практики, а особенно многие тео­ретики авангарда “за что боролись, на то и напоролись”. В “Энцик­лопедии авангарда”, не так давно вышедшей в нынешнем пуганом Минске, и в той скромно мелькает Вельзевулова дата – 1937. Упо­кой, Господи, их неистовые души.

1. Вспомните, какова основная функция публицистической речи. Какова цель автора этого текста?

2. Найдите слова и выражения, характерные для публицистического стиля.

3. Какими языковыми средствами достигается выразительность этого текста?

4. Как вы думаете, с какой целью автор использует вводные конструкции (например: как видите, конечно), междометия (например: увы) и др.?

5. Что означает выражение “Вельзевулова дата”?

6. Расскажите, как вы относитесь к творчеству русских авангардистов.

№ 89. Прочитайте отрывок из интервью Андрея Кончаловского корреспонденту Российской газеты Валерию Кичину. Выполните задания.

Режиссер Андрей Кончаловский закончил работу над новым фильмом “Щелкунчик” – рождественской фантазией по мотивам сказки Гофмана с музыкой Петра Чайковского в аранжировке Эдуарда Артемьева. О своей новой картине он рассказал на “Деловом завтраке” в “РГ”.

РГ: Судя по трейлеру, это будет смесь анимации и “живого кино”?

Андрей Кончаловский: Это будет трехмерная анимация с живыми актерами. Видели “Аватар”? Сочетание 3D анимации с игровым кино. Щелкунчик – он же деревянный, его не может играть актер.

РГ: Почему вы выбрали этот новый формат 3D?

Андрей Кончаловский: Потому что в этом есть особый интерес для зрителей. Хотя, конечно, 3D сам по себе не гарантирует успеха, особенно если применяется не к тому сюжету. Но у нас сказка, и в ней трехмерное изображение действительно может создать некий мир фантазии.

РГ: В картине предусмотрены вполне конкретные параллели с реальными событиями – аллюзии?

Андрей Кончаловский: Это как-то само выплыло. Сказка немецкая, и, конечно, можно было бы сделать ее в антураже XVIII века, как это замечательно сделал Шемякин в Мариинском театре. Но мы все действие перенесли в 20-е годы XX века. Мне хотелось внести элементы более современные: придумать, скажем, фантастических роботов. Или крысиные мотоциклы.

РГ: У Гофмана были мыши.

Андрей Кончаловский: С мышами труднее: Дисней мышонка навсегда сделал любимым персонажем. Мыши – симпатичные. А в крысах действительно есть что-то враждебное человеку, более агрессивное. Крыса способна человеку противостоять. А в сцене, когда крысы берут Вену, само попросилось в кадр что-то серое и злое. И, конечно, возникли параллели с каким-то страшным тоталитарным режимом. В романе Альбера Камю “Чума” аллегория фашизма тоже была дана через полчища крыс, между прочим.

РГ: Кто из известных актеров снялся в картине?

Андрей Кончаловский: Суперзвезд там нет, но снимались актеры очень известные и хорошие. В фильме есть несколько персонажей, характерных для Вены 20-х годов, – например, Альберт Эйнштейн, который в популярной форме поет теорию относительности. Его играет Натан Лэйн, очень знаменитый на Бродвее комик – наши зрители его могут помнить по экранизированному мюзиклу Мела Брукса “Продюсеры”. А начинается наш фильм со сцены с доктором Фрейдом на катке, с красивыми близняшками. Короля крыс играет замечательный характерный актер Джон Туртурро. А в роли девочки Мери – двенадцатилетняя Элль Фаннинг, изумительная, очень интересная актриса – я даже думаю, не сделать ли с ней “Ромео и Джульетту”, когда она чуть подрастет. Грандиозная актриса, растопит любое сердце.

РГ: Это международный проект?

Андрей Кончаловский: Абсолютно. Американские деньги, американские актеры, наши композитор и режиссер. Снят на английском языке.

РГ: А кто будет дублировать фильм на русский?

Андрей Кончаловский: Это очень интересно. Эйнштейна озвучивает Хазанов, Мартушку – Ширвиндт, Короля крыс – Киркоров, а Королеву крыс, догадайтесь кто.

РГ: Неужели Алла Борисовна?

Андрей Кончаловский: Да, Пугачева. И она делает это очень смешно.

РГ: Когда ждать премьеру?

Андрей Кончаловский: Она приурочена к рождественским каникулам – это новогодний семейный фильм. Мне хочется, чтобы картина пережила несколько поколений – как это случилось с “Мери Поппинс” или “ Волшебником из страны Оз”. Фильмы, которые интересно смотреть и пятилетним и семидесятилетним. (Российская газета № 155 от 15.07.10г.)

1. В чем особенность жанра интервью?

2. Охарактеризуйте речь корреспондента и знаменитого режиссера. Каково их речевое поведение?

3. Каковы языковые особенности этого жанра публицистики?

4. Скажите, нравится ли вам творчество А. Кончаловского, какие его фильмы вы видели, какое впечатление у вас осталось?

№ 90. Представьте, что вы встретились с известным ученым, артистом, бизнесменом, политическим деятелем. Составьте текст интервью с этим человеком. Продумайте свое речевое поведение и те вопросы, которые вы зададите собеседнику.

№ 91. Прочитайте отрывки из книги Соломона Волкова “Диалоги с Иосифом Бродским”. Познакомьтесь с таким жанром публицистической речи как “разговор”.

Вместо вступления

Жанр “разговора” особый. Сравнительно давно укоренившийся на Западе, в России он пока не привился. Классическая книга Лидии Чуковской об Анне Ахматовой, при всей ее документальности, есть все же в первую очередь дневник самой Чуковской.

Русский читатель к “разговорам” со своими поэтами не привык. Причин на то много. Одна из них – поздняя профессионализация литературы на Руси. К поэту прислушивались, но его не уважали.

Эккерман свои знаменитые “Разговоры с Гете” издал в 1836 году; на следующий год некролог Пушкина, в котором было сказано, что поэт “скончался в середине своего великого поприща”, вызвал гнев русского министра просвещения: “Помилуйте, за что такая честь? Разве Пушкин был полководец, военачальник, министр, государственный муж? Писать стишки не значит еще проходить великое поприще”.

Ситуация стала меняться к началу XX века, с появлением массового рынка для стихов. Но было поздно – пришла революция; с ней все и всяческие разговоры укрылись в глухое подполье. И, хотя звукозапись уже существовала, не осталось записанных на магнитофон бесед ни с Пастернаком, ни с Заболоцким, ни с Ахматовой.

Между тем на Западе жанр диалога процветает. Родоначальник его, “Разговоры с Гете”, все еще стоит особняком. Другая вершина – пять книг бесед со Стравинским, изданных Робертом Крафтом в сравнительно недавние годы; эта блестящая серия заметно повлияла на наши культурные вкусы.

Откристаллизовалась и эстетика жанра. Тут можно назвать “Разговоры беженцев” Брехта и некоторые пьесы Беккета и Ионеско. Успех фильма Луи Малля “Обед с Андре”, целиком построенного на разговоре двух реально существующих лиц, показал, что и сравнительно широкой публике этот прием интересен.

Внимательный читатель заметит, что каждый разговор с Бродским тоже строился как своего рода пьеса – с завязкой, подводными камнями конфликтов, кульминацией и финалом.

***

СВ: А когда вы начали писать стихи?

ИБ: Лет в восемнадцать, более или менее, хотя стихи эти были еще те! Мне кажется, что и о литобъединении при «Смене» я услышал от людей в геологической экспедиции. Потому что в этих экспедициях всегда было много стихопишущих.

СВ: А каков был импульс, побудивший вас к стихописанию?

ИБ: Таких импульсов было, пожалуй, два. Первый, когда мне кто-то показал «Литературную газету» с напечатанными там стихами Слуцкого. Мне тогда было лет шестнадцать, вероятно. Я в те времена занимался самообразованием, ходил в библиотеки. Нашел там, к примеру, Роберта Бернса в переводах Маршака. Мне это все ужасно нравилось, но сам я ничего не писал и даже не думал об этом. А тут мне показали стихи Слуцкого, которые на меня произвели очень сильное впечатление. А второй импульс, который, собственно, и побудил меня взяться за сочинительство, имел место, я думаю, в 1958 году. В геологических экспедициях об ту пору подвизался такой поэт – Владимир Британишский, ученик Слуцкого, между прочим. И кто-то мне показал его книжку, которая называлась “Поиски”. Я как сейчас помню обложку. Ну, я подумал, что на эту же самую тему можно и получше написать. Такая амбициозность-неамбициозность, что-то вроде этого. И я чего-то там начал сочинять сам. И так оно и пошло.

СВ: А каковы были ваши эмоции в момент выхода первой книжки стихов? Ведь она вышла по-русски в Америке. Тогда, в 1965 году, такого рода зарубежные публикации – явление экстраординарное. У всех в памяти был еще свеж невероятный международный скандал, разразившийся в связи с изданием “Доктора Живаго” Пастернака в 1957 году в Италии. А также процесс Синявского-Даниэля в 1965, их как раз и обвиняли в том, что они печатались на Западе.

ИБ: Да, этот сборник – он назывался “Стихотворения и поэмы” – вышел в Америке под эгидой Inter-Language Literary Associates. Я тогда находился в ссылке. Помню, когда я освободился, мне ее показали: такая серая книжка, с массой стихотворений. Посмотрел я на нее – ну ощущение полной дичи. У меня, вы знаете, было чувство, что это стихи, взятые во время обыска и напечатанные.

СВ: То есть вы к ее составлению отношения не имели?

ИБ: Абсолютно никакого отношения.

СВ: А вторая ваша поэтическая книга, “Остановка в пустыне”? Она ведь тоже вышла в Америке в русскоязычном издательстве имени Чехова. Ее-то вы сами составляли?

ИБ: Вы знаете – не очень, не очень. Я помню, что мне эту книжку составили, и я оттуда чего-то выкинул.

СВ: “Остановка в пустыне” была поделена на разделы: “Холмы”, “Anno domini”, “Фонтан”, “Поэмы”, “Горбунов и Горчаков” и “Переводы”. Это ваши названия?

ИБ: Наверное, мои.

СВ: Вы этим названиям придавали какое-то значение?

ИБ: Может быть, да. Но сейчас я этого уже не помню. Ну, может быть, “Anno domini” – это лирические стихи, посвященные исключительно любовной драме. С другой стороны, раздел “Поэмы” озаглавлен неправильно: это на самом деле не поэмы, а длинные стихи. И там есть вещи, которые принадлежат к “Anno domini” – и тематически и хронологически. “Холмы” – это просто более ранние стихи, я полагаю. Просто мне нравилось это стихотворение – “Холмы”. Оно включено в эту книжку?

СВ: Да.

ИБ: Какой ужас!

СВ: Как-то вы небрежно к своим книгам относитесь, не по-отечески.

ИБ: Вы знаете, в этом смысле мне очень приятна одна вещь, которую я когда-то прочитал про художника Утрилло. Он вообще-то был алкаш, и алкаш очень сильный. В чем мать его, Сюзанна Валадон, всячески Утрилло поощряла. Мадам вообще считала, что она самый главный художник в семье. Так вот, когда Утрилло приходил на выставку своих картин, и его просили указать – какая картина его, а какая – подделка, то он этого сделать не мог. И не потому, что не понимал, а просто ему было уже все равно. И потому он и не помнил, когда он написал – или не написал – ту или иную картину. И я тоже ничего не помню.

СВ: Да, подобные легенды ходят про многих художников. Я что-то похожее читал про Пикассо. А из отечественных мастеров такое, как утверждают, случалось с Ильей Ефимовичем Репиным: он тоже, якобы, не мог отличить своей собственной работы от подделки.

ИБ: Ну, Илья Ефимович! Тут и эксперт не отличит!

СВ: Позвольте с вами не согласиться. Репин – замечательный художник. И человек очень любопытный.

ИБ: Да, хороший художник, особенно в своих мелких работах и этюдах. Только не надо было ему большие сюжетные полотна сочинять.

СВ: Ну, этюды репинские просто блистательны! А какой он изумительный рисовальщик! А портреты его? И даже многофигурные композиции – такие, как “Торжественное заседание Государственного совета” или “Пушкин-лицеист, читающий свои стихи” – меня всегда впечатляли, когда я их видел в оригинале. Они просто светятся изнутри!

ИБ: “Заседание Государственного совета” – это действительно замечательная картина. Но есть несколько работ у Репина, которые находятся по ту сторону добра и зла. Скажем, “Бурлаки на Волге” или тот же “Пушкин-лицеист”. Когда вы мне напомнили про эту картину, я сразу же вспомнил коридор Ленинградского университета. Там висела картина – правда, не Пушкин, а Ленин, тоже отвечающий на выпускном экзамене. И это все сидит на сетчатке, слившись в одно бесконечное серое целое.

СВ: Возвращаясь к вашей книге “Остановка в пустыне”; что вы ощутили, когда ее увидели? Это был, напомню, 1970 год.

ИБ: Да, но стихи там были, естественно, за более ранние годы. И я помню, что когда посмотрел на эту книжку, я понял, что второй такой у меня не будет. Потому что ваш покорный слуга был к этому моменту уже другим человеком.

СВ: В каком смысле?

ИБ: Автор “Остановки в пустыне” – это еще человек с какими-то нормальными сантиментами. Который расстраивается по поводу потери, радуется по поводу – ну не знаю уж по поводу чего… По поводу какого-то внутреннего открытия, да? А к моменту выхода книжки я уже точно знал, что никогда не напишу ничего подобного – не будет ни тех сантиментов, ни той открытости, ни тех локальных решений.

1. Вам понравился разговор С. Волкова с И. Бродским?

2. Чем могут быть интересны герои диалога?

3. Какое свойство личности Бродского подчеркивает Волков?

4. В чем отличие жанра “разговора” от интервью?

5. Какие характерные особенности публицистического стиля вы заметили?

6. Охарактеризуйте лексические, морфологические и синтаксические особенности этого жанра публицистики.

7. Опишите свое отношение к героям этого диалога.

№ 92. Вас заинтересовал жанр “разговора”? С каким интересным для вас человеком вы хотели бы поговорить? Попробуйте составить текст диалога с этим человеком.

№ 93. Прочитайте текст. Определите стиль речи. Выполните задания.

Глубочайшая связь стихов Ахматовой с ее личностью, судьбой, со всем, что ее окружало, породила удивитель­ный резонанс. Теперь, когда ее нет, но большинство сочинений стало известно публике, оказалось, что и без пояснения специалистов, а просто из стихотворений, статей, кусочков прозы Анны Андреевны люди легко и верно составляют ее портрет. Для меня несомненно, что эта близость, понятность любых, даже на первый взгляд весьма личных стихов Ахматовой объясняется прежде всего тем, что она до конца разделила и пронесла на своих плечах судьбу современников.

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Очень трудно указать, выявить ту сложную связь, ко­торая пронизывает любые настоящие стихи и впрямую накоротко соединяет их с личностью, с самой будничной жизнью поэта. Но она есть и, по моему глубокому убеждению, не обрывается никогда, оставаясь подлинной да­же в самых прозаических обстоятельствах.

Помню, я должен был что-то сделать для Анны Андре­евны — не то сбегать куда-то, не то отыскать нужную ей книгу, — и потому, вернувшись домой, уже с порога спро­сил, где Анна Андреевна.

­ — В больнице, — был ответ.

Я опешил.

— Врач со “скорой” предполагает разрыв сердца.

— Когда это случилось?

— Утром, во время завтрака.

— Как же, когда я сам завтракал с ней?!!

К вечеру все подтвердилось. Это был обширнейший инфаркт. Жизнь Ахматовой повисла на волоске. Даже го­ворить с ней было запрещено, и врач допытывался у до­машних, как это произошло: не упала ли больная и не ударилась ли как-то при этом, долгой или внезапно короткой была боль, теряла ли она сознание — и все тому Подобное. Но ничего “тому подобного”, типичного для такого сердечного удара не было.

Мы сидели за столом и завтракали. Надобно сказать, что под руководством Ардова завтрак в нашем доме превращал­ся в бесконечное, нередко плавно переходящее в обед застолье. Все приходившие с утра и в первой половине дня — будь то школьные приятели братьев, студенты с моего кур­са, артисты, пришедшие к Виктору Ефимовичу по делам, мамины ученики или гости Анны Андреевны, — все преж­де всего приглашались за общий стол и, выпив за компа­нию чаю или “кофию”, как говорила Ахматова, невольно попадали в круг новостей и разговоров самых неожидан­ных. А чашки и какая-то нехитрая еда, между делом сменя­ющаяся на столе, были не более чем поводом для собрания, вроде как в горьковских пьесах, где то и дело по воле авто­ра нужные действующие лица сходятся за чаепитием.

В этом круговороте постоянными фигурами были только Ахматова и Ардов. Он спиной к окну в кресле, она — рядом, в углу дивана. Оба седые, красиво старые люди. Они много лет провожали нас, напутствуя и друже­ски кивая со своих мест, в институты, на репетиции, в поездки, на свидания, а в общем-то в жизнь.

В то утро все шло обычным порядком, только я выпа­дал первым и, поскольку нужно было уходить, старался по-настоящему съесть бутерброд и успеть выпить чаю. Дождавшись окончания очередной новости, которую принес кто-то из сидящих за столом, Анна Андреевна не спеша поднялась.

Я на минуту вас покину, — сказала она. Взяла, как обычно, лежащую на диване сумочку, с которой никогда не расставалась, и направилась к двери.

— Анна Андреевна, я уже должен сейчас уходить, вы просили... — начал было я.

Ахматова повернулась, опираясь на полуоткрытую дверь.

— Бога ради, не думайте об этом, Алеша. Мы все решим вечером, — сказала они примирительно и, не торопясь, спокойно вышла из комнаты.

Я ушел. Через некоторое время, заварив очередную порцию свежего чая, мама заглянула в каморку Анны Андреевны. Ахматова лежала неподвижно, сумка была по­ставлена на стул, туда, где стояла обычно, и только смер­тельная бледность лица заставила маму войти в комнату.

Врач не верил этому рассказу. Тогда он еще не знал Анну Андреевну, вернее, эта грузная старуха еще не со­единялась в его воображении с тем поэтом, который не­сколькими годами раньше написал, обращаясь к страдающим в осаде людям:

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Мужество не покидало Анну Андреевну никогда, и полагаю, что это вполне естественно, поскольку муже­ство — качество, отличающее людей высшего порядка и по иронии судьбы стоящее на противоположном конце от тех мышечно-звериных признаков, которыми природа наделяет сильный пол. Человеческое мужество представ­ляет собой силу, почти всегда направленную внутрь себя, в то время как звериное — чаще напоказ, в сторону окру­жающих, главным образом более слабых. Мужество дви­жет глухим Бетховеном, слепым Дега, закованным в цепи Сервантесом, стоящим с веревкой на шее Рылеевым и предполагает борьбу человека и его победу над силами сверхъестественными, не одолимыми ничем, кроме му­жества. Однако это совсем не значит, что мужество не проявляется или не украшает людей в самых мирных об­стоятельствах, что оно не менее привлекательно в добрые и светлые минуты жизни. Нет, именно всегда, если чело­век действительно обладает им, оно вызывает уважение, освещает его поступки.

Есть множество примеров того, как ранимы так называемые творческие натуры, как болезненно они относят­ся ко всякому неловкому прикосновению постороннего к их творению. И это вполне понятно, поскольку настоящее удается и обретает форму художественного произве­дения очень редко, а еще реже признается таковым со­временниками. А потому видеть, оценивать себя и свои творения со стороны, не цепляясь за прошлое, за обстоя­тельства и законы, в которых эти творения родились, — удел очень немногих и тоже только обладающих мужест­вом людей. (А. Баталов “Судьба и ремесло”).

1. Какова, на ваш взгляд, цель речи автора, его основная мысль?

2. Какие типы речи использует автор в своем произведении. Докажите свой вывод.

3. Охарактеризуйте языковые особенности публицистического стиля речи.

4. Опишите отношение автора к А. Ахматовой.

№ 94. Прочитайте текст. Определите стиль и жанр этого текста.

“Земля только одна!” Еще в 40-х гг. академик В. И. Вернадский (1863 – 1945), основоположник учения о ноосфере (сфере разума), писал о том, что хозяйственная деятельность людей стала оказывать на географическую среду не менее сильное воздействие, чем геологические процессы, происходящие в самой природе. С тех пор “обмен веществ” между обществом и природой многократно возрос и приобрел глобальные масштабы. Однако, “завоевывая” природу, люди в значительной степени подорвали естественные основы собственной жизнедея­тельности. Произошло заметное ухудшение состояния окружающей среды, которое известный французский океанолог Жак Ив Кусто охарактеризовал так: “Раньше природа устрашала человека, а теперь человек устрашает природу”. В некоторых странах и районах экологическая ситуация стала характеризоваться очень большой напряженностью, достигнув уровня экологического кризиса. Только экономический ущерб от загрязнения окружающей среды исчисля­ется ежегодно многими миллиардами долларов, не говоря уже о социальном, эстетическом и других видах ущерба. Более того, возникла и мировая экологическая угроза — в виде неконтролируемого изменения климата Земли, разрушения озонового слоя стратосферы. Вы понимаете, что это угроза не только нынешнему, но и
грядущим поколениям людей. Вот почему экологическая проблема
стала проблемой выживания человечества. (В. Иванов)

1. Как относится автор к описываемой проблеме? Свою точку зрения аргументируйте.

2. Расскажите, как вы сами относитесь к проблемам экологии.

№ 95. Подберите текст публицистического стиля любого жанра. Составьте по нему задания для своих сокурсников.

№ 96. Прочитайте любое издание желтой прессы (“Комсомольскую правду”, “Желтую газету”, “Антенну”, “Жизнь” и т.п.). Найдите ошибки, связанные с нарушением лексических, морфологических и синтаксических норм речи.

№ 97. Вспомните самое выдающееся событие вашей студенческой жизни. Напишите о нем в студенческую газету, выбрав подходящий для описания этого события жанр: заметку, статью, репортаж, очерк, фельетон и т.п.

Дата добавления: 2014-12-27