Вопросы для контроля и самоконтроля 2 страница

Разновидностью приема «довод к человеку» является прием, который называется «апелляция к публике». Цель данного приема - повлиять на чувства слушателей, их мнения, интересы, склонить аудиторию на сторону говорящего.

По отношению к аргументам противника хороший спорщик должен избегать двух крайностей: во-первых, он не должен упорствовать, когда довод противника очевиден (честнее признать свою ошибку), во-вторых, он не должен слишком легко соглашаться с доводом противника, если довод этот покажется ему правильным. Если осторожность все-таки не позволяет принять показавшийся правильным аргумент, для того, чтобы выйти из затруднения, можно прибегнуть к трем способам поведения. Первый, самый употребительный, прием - объявление довода произвольным. Мы требуем доказательств его от противника, несмотря на то, что довод и кажется нам достоверным. Во-вторых, можно принять довод условно: «Допустим, Ваш довод истинен. Как же вытекает из него Ваш тезис?» При условном аргументе и тезис может быть доказан только условно. Таким образом, этот приём позволяет избежать прямого опровержения точки зрения соперника в споре. Условно соглашаясь с доводами противника, полемист как бы вместе с ним посредством дедукции выводит из его посылок сомнительные следствия, тем самым подводя к нужному окончательному выводу. Противник превращается в соучастника, опровергающего свои собственные рассуждения.

Способность полемистов правильно формулировать вопросы и умело отвечать на них во многом определяет эффективность публичного спора. Верно поставленный вопрос позволяет уточнить точку зрения оппонента, получить от него дополнительные сведения, понять его отношение к обсуждаемой проблеме. Удачный ответ укрепляет собственную позицию полемиста.

Немецкий философ И. Кант писал:

Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума или проницательности. Если вопрос сам по себе бессмысленен и требует бесполезных ответов, то кроме стыда для вопрошающего он имеет иногда еще тот недостаток, что побуждает неосмотрительного слушателя к нелепым ответам и создает смешное зрелище: один (по выражению древних) доит козла, а другой держит под ним решето..

Вопросы различаются и по форме. Если их предпосылками являются истинные суждения, то вопросы считаются корректными (правильно поставленными). Некорректными (неправильно поставленными) считаются вопросы, в основе которых лежат ложные или неопределенные суждения. Например, во время одной дискуссии некой девушке поставили следующий вопрос: «По каким проблемам вам чаще всего приходится ссориться со своими сверстниками?» Некорректность этого вопроса заключается в том, что сначала нужно было выяснить, ссорится ли вообще девушка со своими сверстниками, а потом уже, при положительном ответе, уточнить, по каким проблемам.

Кроме того, в вопросах отражается отношение к говорящему, стремление либо поддержать, либо дискредитировать его и высказанные им суждения в глазах присутствующих.

Один из героев повести С. Антонова "Дело было в Пенькове» посещал лекции исключительно из-за возможности задавать приезжим ученым людям вопросы.

Шла ли речь о новом романе, о планете Марс или мерах борьбы с глистами, он всегда спрашивал в конце одно и то же: "Что такое нация?" Ответ дедушка знал назубок и радовался, как маленький, если лектор отвечал своими словами или вообще под разными предлогами увиливал от ответа. "Срезал, — радостно хвастался дедушка, — гляди-ка, у него полный портфель книг, а я его все ж-таки срезал!»

По характеру вопросы бывают нейтральными, благожелательными и неблагожелательными (враждебными, провокационными). Именно поэтому необходимо по формулировке вопроса, по тону голоса определить характер вопроса для того, чтобы правильно выработать тактику поведения. На нейтральные и благожелательные вопросы следует отвечать спокойно, стремясь как можно яснее объяснить то или иное высказанное положение. Важно проявить максимум внимания, уважения к спрашивающему, даже если вопрос сформулирован неточно, не совсем грамотно. Недопустимы раздражение и пренебрежительный тон.

Однако нельзя забывать, что в дискуссии или полемике вопросы ставятся иногда не для того, чтобы выяснить суть дела, а поставить оппонента в неловкое положение, выразить недоверие к его аргументам, показать свое несогласие с его позицией, одним словом, одержать победу над противником. Отвечая на неблагожелательные вопросы, следует выявить их провокационную суть, обнажить позицию оппонента и дать открытый бой.

В ходе обсуждения проблем нередко ставятся острые вопросы, т.е. вопросы актуальные, жизненно важные, принципиальные. Ответ на подобные вопросы требует от полемиста определенного мужества и соответствующей психологической подготовки. Полемисту не следует «смазывать» поставленные вопросы, уклоняться от них, необходимо давать правдивый и честный ответ. Конечно, прямо заданный вопрос нередко ставит оппонента в затруднительное положение, может вызвать у него растерянность и смущение. В процессе обсуждения спорной проблемы, как правило, приходится сталкиваться со всеми перечисленными типами вопросов.

«Каков вопрос, таков ответ», — гласит мудрость. Ответы тоже классифицируются по-разному. Например, по содержанию различают правильные и неправильные ответы. Если в ответе содержатся суждения истинные и логически связанные с вопросом, то он считается правильным. К неправильным, ошибочным относят ответы, связанные с вопросом, но по существу неверно отражающие действительность. Если ответ не связан с вопросом, то он расценивается как «ответ не по существу» и не рассматривается.

Кроме того, выделяют ответы позитивные (содержащие стремление разобраться в поставленных вопросах) и негативные (выражающие отказ отвечать на тот или иной вопрос). Мотивом для отказа может быть недостаточная компетентность выступающего по затронутым проблемам, слабое знание обсуждаемого материала.

Независимо от вида и характера вопросов полемисту следует строго придерживаться основного принципа — отвечать на вопрос лишь в том случае, если до конца ясна его суть и когда знаешь правильный ответ.

В противном случае можно попасть в неприятную ситуацию и оказаться в анекдотичном положении людей, отвечавших на вопрос, что такое «фаргелет». Рассказывают, что один человек ради шутки задавал этот вопрос всем приезжим лекторам. Не желая уронить себя в глазах новой аудитории, каждый пытался ответить на поставленный вопрос по-своему. Лектор-международник объяснял, что это название нового независимого государства на юге Африки. Ботаник говорил о растении средней полосы нашей страны, а врач считал, что это новое лекарственное средство. Всё оказалось намного проще. Когда шутник шёл на работу, он увидел вывеску «телеграф», а, возвращаясь домой, он прочитал её наоборот –«фаргелет».

У знаменитого сирийского писателя-энциклопедиста Абуль-Фараджа, жившего в XIII в., можно найти такую притчу:

Некто рассказывал про своего учителя, что однажды тому было задано более пятидесяти вопросов, на которые он без лишнего смущения отказался отвечать, ссылаясь на незнание. "Не знаю", — говорил он, даже когда знал, но в чем-то сомневался. У него было обыкновение отвечать только на те вопросы, в которых он безукоризненно разбирался.

В споре очень ценится остроумный ответ. Находчивость полемиста, его умение сориентироваться в обстановке, найти наиболее точные слова для данной ситуации, скорость реакции помогают выйти из затруднительного положения.

С использованием в споре вопросов и ответов связаны некоторые нечестные приемы, к которым прибегают для того, чтобы сбить противника с толку. К ним относится прием, называемый «ошибкой многих вопросов». Оппоненту одновременно задают несколько различных вопросов под видом одного и требуют немедленного ответа «да» или «нет». Но дело в том, что заключенные в данном вопросе подвопросы бывают прямо противоположны друг другу, один из них требует ответа «да», а другой — «нет». Отвечающий, не заметив этого, дает ответ только на один из вопросов. Задающий вопросы пользуется этим, произвольно применяя данный ответ к другому вопросу, и запутывает оппонента. Например, молодого человека спрашивали: «Прекратил ли ты бить своего отца? Да или нет?». Если отвечающий скажет «да», то получается, что он бил своего отца, если скажет «нет», то выходит, что он продолжает бить своего отца. Очевидно, что на такой вопрос невозможно ответить в форме «да» или «нет». Юноша должен был сказать приблизительно так: «Я не могу даже подумать о том, что можно было бить отца, ибо большего позора быть не может». Этой уловкой пользовались еще в античные времена.

В спорах нередкими бывают ситуации, когда полемисты по разным причинам стараются уклониться от поставленных вопросов. Иногда они просто пропускают вопрос, как говорится, мимо ушей, как бы не замечают его. Некоторые полемисты начинают иронизировать над вопросом своего оппонента:

Вы задаете такие «глубокомысленные» вопросы»;

И вы считаете свой вопрос серьезным?;

Ну что за легкомысленный вопрос?;

Вы задаете такой трудный вопрос, что я пасую перед ним и т.д.

Часто дается негативная оценка самому вопросу:

Это наивный вопрос;

Этот вопрос звучит аполитично;

Это же догматизм;

Это незрелый вопрос и т.д.

Такого рода фразы не способствуют выяснению истины и конструктивному решению проблемы. Они психологически негативно действуют на противника, так как в них проявляется неуважительное отношение к нему. Это позволяет человеку, произносящему такие фразы, уйти от поставленных вопросов, оставить их без ответа.

Наиболее распространенным в споре считается прием «ответ вопросом на вопрос». Не желая отвечать на поставленный вопрос или испытывая затруднения в поисках ответа, полемист на вопрос оппонента ставит встречный вопрос. Если противник начинает отвечать, это означает, что уловка удалась.

Прибегают полемисты и к такой своеобразной уловке, как приём «ответ в кредит». Испытывая трудности в обсуждении проблемы, они переносят ответ на будущее, ссылаясь на сложность вопроса.

Во время дискуссии спорщики нередко попадают в затруднительное положение и пытаются найти какой-то выход из него. Например, один участник дискуссии привел довод, на который сразу трудно найти ответ, поэтому другой участник дискуссии старается незаметно для оппонента «оттянуть возражение». С этой целью он ставит вопросы в связи с приведённым доводом (как бы для того, чтобы его прояснить), начинает ответ издалека, с чего-нибудь не имеющего прямого отношения к данному вопросу, потом начинает опровергать второстепенные аргументы, а затем, собрав силы, разбивает главные доводы оппонента и т.д.

Приёмом «оттягивания возражения» рекомендуется воспользоваться и в том случае, если вы сильно растерялись, нервничаете, у вас вдруг «пропали» все мысли, а в голове путаница. Чтобы не показать противнику свое состояние, можно начать говорить о чем-то постороннем твердым, уверенным голосом. Иногда довод противника кажется правильным, но не следует спешить соглашаться с ним.

Может сложиться и такая ситуация: в процессе обсуждения спорной проблемы один из полемистов замечает, что совершил ошибку, если она будет обнаружена, это дискредитирует позицию выступающего. Если ошибка останется незамеченной, то полемист станет проводником неправильной мысли, неточной информации. Открыто признать ошибку полемист не желает и прибегает к речевым оборотам, позволяющим смягчить и исправить ситуацию: «Я не то хотел сказать»; «Эти слова неправильно выражают мою мысль»; «Позвольте мне уточнить свою позицию» и др. Все эти уловки считаются позволительными, они вполне допустимы в публичном споре, их использование не мешает выяснению истины, не компрометирует оппонента.

Однако следует иметь в виду, что недобросовестные полемисты в спорах часто прибегают к различного рода непозволительным уловкам, которые не вносят ничего принципиально нового в систему доказательств, но помогут одержать верх над соперником. Уловкой в споре называется всякий приём, с помощью которого участники спора хотят облегчить его для себя или затруднить для оппонента. Довольно большую группу нечестных средств составляют психологические уловки. Они разнообразны по своей сущности, многие основаны на хорошем знании особенностей психологии людей и слабостей человеческой натуры. Как правило, эти уловки содержат элементы хитрости и прямого обмана. В них проявляется грубое, неуважительное отношение к оппоненту. Рассмотрим их более подробно.

Грубейшая уловка, применяемая в том случае, если спорщик чувствует свое поражение, — «выход из спора» или «срыв спора». При невозможности противопоставить что-либо убедительным доводам оппонента, проигрывающий спорщик просто не дает противнику говорить: перебивает его, прерывает, «захлопывает», демонстративно показывает, что не желает слушать. Спор после этого, конечно, уже невозможен.

Другой прием, вызывающий прекращение спора, называется «призывом к городовому» (слово «городовой» в этом случае используется в значении «человек, охраняющий существующую власть»). Если спорщик чувствует, что разбит, он может представить мысли своего оппонента как опасные для государства и для общества: «Вы говорите о неэффективности существующей формы правления. Значит, вы призываете к революции?» Если подобные аргументы используются не для прекращения спора, а для убеждения оппонента, то они называются «палочными доводами». Такие аргументы использовались всегда, при всех формах правления. Уловка состоит в том, что приводится такой довод, который противник должен принять, чтобы избежать чего-нибудь неприятного, часто опасного.

Распространённый тип психологических уловок – «ставка на ложный стыд». Известно, что люди часто хотят казаться лучше, чем они есть на самом деле, боятся уронить себя в глазах окружающих. Вот именно на этом желании выглядеть лучше и играют некоторые опытные полемисты. Например, приведя недоказанный или даже ложный вывод, противник сопровождает его фразами:

Вам, конечно, известно, что наука давно установила...;

Неужели вы до сих пор не знаете?;

Общеизвестным является факт... и т.д.

Таким образом, делается ставка на ложный стыд. Если человек не признается, что это ему неизвестно, то он «на крючке» у противника и вынужден соглашаться с его аргументами.

Родственная уловка называется «подмазыванием аргумента», которая основана на давлении на самолюбие. Слабый довод, который может быть легко опротестован, сопровождается комплиментами противнику. В таких случаях говорят следующее:

Вы, как человек умный, не станете отрицать...;

Всем хорошо известна ваша честность и принципиальность, поэтому вы...;

Человек, недостаточно образованный, не оценит, не поймёт приведенный аргумент, но вы....

Иногда противнику тонко дают понять, что к нему лично относятся с особым уважением, высоко ценят его ум и признают его достоинства.

Великолепно искусством подмазывания аргумента владел Чичиков. Настойчиво добиваясь своей цели, понимая шаткость своего положения, гоголевский герой раздает комплименты направо и налево. Плюшкин просит его заплатить по сорок копеек за душу, ссылаясь на свою бедность, но Чичиков ловко уходит от этого:

Почтеннейший! Не только по сорока копеек, по пятьсот рублей заплатил бы! С удовольствием заплатил бы, потому что вижу — почтенный, добрый старик терпит по причине собственного добродушия.

Подобным образом он торгуется и с Собакевичем:

Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то театральное представление, или комедия; иначе не могу себе объяснить... Вы, кажется, человек довольно умный, владеете сведениями образованности. Ведь предмет просто: фу-фу. Что ж он стоит? Кому нужен?

Одна из уловок, которой довольно часто пользуются спорщики, называется «чтением в сердцах». Суть ее заключается в том, что разбираются не столько слова оппонента, сколько те тайные мотивы, которые заставили его так высказать («Вы говорите из жалости к нему»; «Вас заставляют так говорить интересы данной организации»; «Вы преследуете личные интересы»; «Вы говорите так из зависти» и т.п.).

Нередко в спорах в качестве аргументов используются ссылки на возраст, образование и положение. Довольно часто мы сталкиваемся с такими рассуждениями: «Вот доживите до моих лет, тогда и судите»; «Сначала получите диплом, а потом и поговорим»; «Займете мое место, тогда и рассуждать будете» и др. Однако хорошо известно, что человек, старший по возрасту, имеющий высшее образование или занимающий определенную должность, далеко не всегда бывает прав. Именно поэтому не следует сразу сдавать позиции и отступать; необходимо потребовать, чтобы оппонент привел более веские и убедительные аргументы.

Французский философ М. Монтень в книге "Опыты" излагает интересное наблюдение:

То же самое и в наших диспутах: важный вид, облачение и высокое положение говорящего часто заставляют верить словам пустым и нелепым. Никому и в голову не придет, что у человека столь уважаемого и почитаемого нет за душой ничего, кроме этого уважения толпы, и что человек, которому поручается столько дел и должностей, такой высокомерный и надменный, не более искусен, чем какой-то другой, издали низко кланяющийся ему и ничьим доверием не облаченный.

Сильнейшим образом действует как на оппонентов, так и на слушателей внушение. Именно поэтому нельзя поддаваться и такой распространённой уловке, как самоуверенный, безапелляционный, решительный тон. Непоколебимая убежденность в своей правоте, спокойствие, уверенная манера держаться, говорить, авторитетный тон, выражение лица, внушающее доверие, производят иногда гораздо больший эффект, чем самые доказательные аргументы. Особенно сильно внушение действует на слушателей спора, которые чаще всего не вникают в суть аргументов и руководствуются внешним впечатлением. Как элемент внушения могут использоваться насмешка над словами соперника, высмеивание его в глазах слушателей, необоснованные демонстративные отрицательные оценки типа «Чепуха!», «Ерунда!» или противоположные им «Блестяще!», «Великолепно!».

Нередко приходится наблюдать такие ситуации, когда участники дискуссии затрудняются подобрать необходимые аргументы для того, чтобы уйти от поражения, сделать это не столь заметным, они всячески уводят разговор в сторону, отвлекают внимание оппонентов второстепенными вопросами, рассказами на отвлеченные темы.

Перевод спора на противоречия между словом и делом; между взглядами противника и его поступками, жизнью - излюбленная уловка недобросовестных спорщиков, чтобы уйти от предмета обсуждения, оставить в стороне выдвинутый тезис. Показав несоответствие выдвинутого тезиса действиям оппонента, другой участник дискуссии ставит его в неловкое положение, фактически сводит спор на нет.

В романе А.И. Эртеля "Гарденины" есть такой эпизод. В доме Рукодеевых за чаем ведется непринужденная беседа. Между исправником из соседнего уезда, добродушным, низеньким и коренастым толстяком, и молодым человеком, сыном небогатого помещика, происходит следующий разговор:

Как же вы... так критически относитесь к полицейскому институту, а сами носите эти эмблемы? — и молодой человек кивнул на золотые жгуты исправника. Но слова молодого человека уже были совершенно непереносимы для толстяка: он затрясся, закашлялся, замахал рукой на молодого человека. Все поневоле расхохотались, и даже сам молодой человек не мог сдержать самодовольной и снисходительной улыбки. Отдохнув от смеха, Сергеи Сергеевич хлебнул из стакана и, наивно-хитрою улыбкою давая понять, что собирается уязвить молодого человека, сказал:

—А что, Филипп Филиппыч, какие вы имеете доходы от вашего собственного труда?.. Никаких? Чем же, осмелюсь полюбопытствовать, живете? Папенькиным?.. А, тем не менее, презираете помещичий институт? Ай, ай, ай, как же это так?.. Нехорошо, нехорошо-с! — и вдруг покинул притворно-серьезный тон и с громким хохотом воскликнул: — Что, ловко, батенька, подъехал под вас? Уланом был-с, понимаю разведочную службу! Ха, ха, ха!..

Молодой человек побагровел до самых волос.

—Это, кажется, сюда не относится, Сергей Сергеич, сказал он оскорбленным тоном, — это личности. И я удивляюсь, как вы позволяете себе...

В разговоре собеседники прибегают к описанной уловке, каждый указывает на противоречие между убеждениями и поступками своего оппонента. Сергей Сергеевич порицает полицейский институт, а сам служит исправником. Филипп Филиппович презирает помещичий институт, а сам живет на средства своего отца, помещика. И тому и другому слова партнера не доставляют удовольствия, вызывают неприятные чувства: «...слова молодого человека уже были совершенно непереносимы для толстяка»; «...молодой человек побагровел до самых волос».

Эта уловка действует не только на противника, но и на свидетеля спора. Обычно слушателям некогда вникать в суть дела, да они и не хотят этого делать. Даже если между выдвинутым принципом и поведением не имеется противоречия, никто не станет ни в чем разбираться, уловка достигает цели.

По поводу подобного типа уловок С.И. Поварнин пишет: «Это один из видов "зажимания рта " противнику и не имеет ничего общего с честною борьбою в споре за истину. Как прием обличения он, может быть, и требуется и часто необходим. Но обличение и честный спор за истину как борьба мысли с мыслью — две вещи несовместимые».

Одной из уловок, распространенных в публичном споре, является перевод вопроса на точку зрения пользы или вреда. Вместо доказательства истины того или иного положения выясняется, имеет оно пользу для нас или нет. И понятно, когда мы чувствуем, что данное предложение выгодно нам, хотя и имеет вредные последствия для других, мы скорее с ним соглашаемся. Этой слабостью человеческой натуры и пользуются недобросовестные спорщики. Они начинают давить на противника, подчеркивая преимущества своей позиции для оппонента. Такие доводы нередко называют "карманными", т.е. лобными, выгодными. И оказывают они порой просто гипнотическое действие.

Интересный пример использования этой уловки мы находим у И.А. Гончарова в романе "Обрыв". В парадной гостиной Татьяны Марковны идет оживленная беседа. Помещик Иван Петрович наступает на Райского с различными вопросами:

Или, например, Ирландия, — начал Иван Петрович с новым воодушевление, помолчав, — пишут, страна бедная, есть нечего, картофель один, и тот часто не годится для пищи...

—Ну-с, так что же?

—Ирландия в подданстве у Англии, а Англия — страна богатая: таких помещиков, как там, нет нигде. Отчего таперича у них не взять хоть половину хлеба, скота да и не отдать туда, в Ирландию?

—Что это, брат, ты проповедуешь: бунт? — вдруг сказал Нил Андреич.

—Какой бунт, ваше превосходительство... Я только из любопытства.

—Ну, а если в Вятке или Перми голод, а у тебя возьмут половину хлеба даром, да туда?

—Как это можно! Мы — совсем другое дело...

—Ну, как услышат тебя мужики? — напирал Нил Андреич, — а? Тогда что?

—Ну, не дай Боже! — сказал помещик.

—Сохрани Боже! — сказала Татьяна Марковна.

Из этого диалога следует, что, как только дело коснулось его личной выгоды, Иван Петрович быстро отступил.

Уловок, используемых недобросовестными спорщиками, очень много. Различить их, увидеть нечестный прием противника — значит наполовину обезопасить себя. Ответ на каждый конкретный непозволительный прием зависит от ситуации, от такта, находчивости, остроты ума спорщика. К сожалению, не существует правил на все случаи жизни. Жизнь преподносит нам огромное количество разнообразных ситуаций, выход из которых приходится искать самостоятельно, и если применять рассмотренные правила, используя различные приемы, ежедневно совершенствуя свое мастерство, можно, несомненно, достигнуть успеха.

Ведение спора требует соблюдения определенных правил. Прежде всего, нет оснований вообще вступать в спор без особой в этом надобности. Если же словесный поединок неизбежен, нужно подумать о том, с кем вступать в спор, от этого в огромной степени зависит, принесет ли спор какую-то пользу и получите ли вы от него интеллектуальное удовольствие. Народная мудрость призывает ни в коем случае не «оспоривать глупца». Не следует вступать в словесные прения с человеком грубым, невежественным, на которого вряд ли подействуют самые убедительные доводы. Кроме того, надо избегать людей, ведущих споры с помощью заведомо нечестных приемов. Такие спорщики известны с античных времён, и называют их «софистами». Если же столкновение с ними неизбежно, надо тщательно анализировать поведение, аргументацию таких оппонентов с тем, чтобы нейтрализовать их недопустимые уловки. Следует выбирать себе противника, приблизительно равного по уровню развития, уважающего вас и желающего услышать и понять вас. Как говорил В.Г. Белинский, «спорить можно только против того, с кем бываешь не согласен, но в то же время хорошо понимаешь».

Высшая, самая благородная форма спора — «спор ради выяснения истины» — предполагает «джентльменское» поведение спорщиков: уважение к чужому мнению, отсутствие непозволительных уловок, объективную оценку аргументов противника. Если же спорщик допускает грубые уловки, вроде «срывания спора» или «палочных доводов», допускает презрительный тон, грубость, хохот, глумление над доводами противника, пытается привлечь на свою сторону слушателей, переглядываясь с ними, то с ним лучше дела не иметь.

Главное правило спора — не горячиться, не проявлять излишнего упрямства, но и не поддаваться на провокации своего противника. Как писал С.И. Поварнин, «при прочих условиях, приблизительно равных, всегда и неизменно одолевает более хладнокровный спорщик. У него огромное преимущество: мысль его спокойна, ясна, работает с обычной силой». Кроме того, для того чтобы сознательно вести спор, нужно уметь «охватывать» его, т.е. все время держать в памяти общую картину данного спора, ни на минуту не забывая о тезисе, который необходимо доказать.

Умение побеждать в спорах — великое искусство, которое требует от человека не только глубокого знания, осмысления предмета спора, но и знакомства с теорией спора, с законами логики. Разумеется, очень важно использовать теоретические познания в практике реальных споров.

J Дополнительный материал

Прочитайте фрагмент из статьи директора Института русской литературы Н.Н. Скатова, опубликованной в «Литературной газете» в 2002 году. Какой теме посвящен этот текст? Сформулируйте основные тезисы, которые доказывает Н.Н. Скатов. Рассмотрите аргументы, которые он приводит. Каков характер этих аргументов? Приведите свои доводы, защищающие или опровергающие тезисы профессора Скатова.

Сейчас, однако, возникает опасность того, что с некоторыми нашими национальными особенностями, то есть Маниловыми и Собакевичами, мы всё же останемся, но уже без Гоголя, то есть без национального самосознания. Почему?

Если не всё, то многое решится в двух сферах. Первая — образование, школа. С главным в ней предметом — литература. Почему главным? В свое время один из образованнейших русских людей Александр Сергеевич Пушкин сказал: «Чтение — вот лучшее учение». Лучшее, в частности потому, что, помимо прочего, литература предмет синтезирующий. Именно через литературное чтение вливается поток многостороннего знания: история и география, мораль и право, психология и экономика... Кстати сказать, это и некая альтернатива бесконечно насаждаемой, выматывающей детей и поощряемой в ущерб фундаментальным дисциплинам многопредметности.

Та же «Мировая художественная культура» в своей пестроте и многообразии, могущая быть предметом занятий в студиях, кружках и факультативах в качестве обязательного школьного предмета, рождается или из заблуждения, или из шарлатанства.

В XIX—XX веках свою изначально обозначенную могучую природу мировая литература по общемировому признанию более всего реализовала в русской литературе.

Постоянно вспоминаю один эпизод. Когда-то, в самую тяжкую пору «реформ», я телевизионно попросил о помощи Пушкинскому Дому. Правда, тогда почти безответно. Но пришёл один бедно одетый человек, принес в конверте десять рублей. И когда я сказал, что не таких же, как он, я имел в виду, и возвратил ему эту десятку, он обрадовался. То есть он, бывший блокадник, эту десятку принес на русскую литературу, оторвав от себя.

Разговорились. Он рассказал, что разыскивает могилу погибшего в войну брата. Показал его последнее перед боем письмо, в котором тот пишет, что вот ночью он сидит в избе и читает «Горе от ума» (уж как оно к нему попало?), и думает о стихе «Дым Отечества» и о том, что завтра он идет в бой и, наверное, погибнет за Отечество. И он погиб. За Отечество. Да, эти люди убиты. Но не прокляты.

Лишив себя духовного человеческого содержания, может быть, мы убиты и не будем, но уж точно будем прокляты.

АТАКА

Ныне наступление на литературное образование приобретает устрашающие размеры. Один из авторов «Общей газеты» недавно назвал его крестовым походом против литературы. Уже можно свидетельствовать — походом победным.

Приводившиеся в минувшем году Организацией экономического сотрудничества и развития исследования качества школьного образования (прежде всего умения работать с текстом) и охватившие 32 страны показали: российские школьники разучились текст воспринимать. Они оказались на самых последних, рядом с Бразилией, местах. При подобных исследованиях 1990 года они еще были на самых первых. Не выводит ли нас последовательное проведение «реформ» в этой части за рамки уже любых исследований?

Дата добавления: 2014-12-27