Региональные политические элиты в России

В неустойчивой ситуации переходного периода, при незавершившейся структурированности общества, отсутствии массовых слоев со своими осознанными социальными интересами и политико-идеологическими ориентациями, отсутствии общепризнанных правил и стандартов поведения на общественной арене, именно действия политических элитных групп общества в еще большей мере, чем в иной ситуации, определяют всю траекторию общественного развития.

Политический элитизм, сложившийся в современном российском обществе, представляет собой, с одной стороны, сердцевину уже институализированного политического порядка, с другой стороны, способ функционирования публичной власти, поэтому от анализа структуры, динамики развития и других важнейших характеристик этого политического феномена зависит и понимание всей политической системы России.

В этих условиях состояние политических элит представляет собой один из важнейших показателей состояния общества и его перспектив. Определенный отпечаток на ход политического процесса накладывает российская специфика, которая заключается в том, что состояние, интересы, действия прежде всего элитных слоев, правящих групп, их оппонентов во многом определяли драматические моменты российской истории, расколы и социальные катастрофы при меньшей роли основной массы населения.

Системный кризис федеральной власти в российском обществе в 90-е годы XX века вызвал необходимость перераспределения властных полномочий между федеральными и региональными органами власти. На российской политической сцене появились качественно новые акторы – региональные политические элиты, и одной из важнейших характеристик современного политического процесса стал рост степени их влияния на политические изменения в стране. Определенная сложность в исследовании региональных политических элит связана с неоднозначностью российской социальной трансформации, воспроизводящей в современных своих формах массу противоречий и кризисных ситуаций.

Первоначально в социально-политической науке французский термин «элита» получил распространение в начале XX века благодаря трудам Г. Моски (1853-1941) и В. Парето (1848- 1923), Р. Михельса (1876-1936), хотя идеи социального элитизма имели свои истоки в социально-философских и политических представлениях в глубокой древности.

По мнению Г. Моски[23], одним из важнейших критериев типологизации структурного облика элиты, определяющего жизнеспособность общества, является степень ее открытости. Структурирование власти происходит на основе взаимодействия двух тенденций: во-первых, тенденции возникновения закрытых, кристаллизованных структур; во-вторых, тенденции, ведущей к их более или менее быстрому обновлению. По его утверждению, в ходе повышения уровня цивилизационного развития наблюдается тенденция перехода от более закрытых правящих структур к менее закрытым, от наследственного права на власть семьи или касты к более открытой системе рекрутирования.

Касаясь проблемы взаимоотношений элит и масс в политических системах, Г.К. Ашин[24] предлагает отыскать практически компромиссный вариант: «Если для элитистов элита – подлинный субъект политического процесса, а массы выступают как угроза оптимальной политической системе, то для антиэлитистов таким субъектом должен быть народ, а элиты рассматриваются как угроза демократии».

Региональная политическая элита – это высший слой общества, обладающий атрибутами власти и влияния, богатства и престижа, сосредоточившего в своих руках важнейшие командные позиции в политических институтах власти.

К основным социально-культурным параметрам региональных политических элит можно отнести: во-первых, их более открытый, плюралистический характер; во-вторых, повышение интеллектуального и профессионального потенциала; в-третьих, появившиеся в процессе обновления новые источники рекрутирования, в результате которых современная региональная политическая элита может пополняться представителями инженерно-технической, научной, творческой интеллигенции.

Существующая в дореформенной России региональная политическая элита претерпела в новых условиях значительные изменения. Растерянность, неуверенность в своих силах, сопротивление реформам в первые годы реформирования сменились достаточно активным поведением при включении в процессы экономических трансформаций. Одни выходцы из номенклатуры сумели занять устойчивое положение на верхних этажах законодательной и исполнительной власти, другие, ориентированные не столько на политическое лидерство, сколько на свое реальное материальное благосостояние, заняли ведущее положение в новых рыночных структурах, став крупными предпринимателями и банкирами. Трансформационные процессы в России обновили региональные политические элиты представителями демократически настроенной интеллигенции, интеллектуалами из партийных верхов, научно-технической и хозяйственной сферы.

Современная региональная политическая элита в отличие от монолитной советской партийно-бюрократической элиты имеет рыхлую и разобщенную структуру. Совершенно очевидно, что общие контуры курса, декларируемого президентом, представители региональной элиты разделяют, но при этом нередко вкладывают в общие установки разный смысл. Отдельные представители региональной политической элиты тяготеют к различным наборам идейно-политических предпочтений. В сознании политиков порой сосуществуют несовместимые установки, а их ориентации подвержены конъюнктурным колебаниям.

Размытость идейно-политического сознания региональной политической элиты отчасти продиктована принципом деидеологизации общества, провозглашенного в начале 90-х годов руководством России. В конечном результате общество осталось без ясной суммы идей и ценностей, без внятного проекта реформ, а властвующую элиту сплачивают сегодня отношения личной преданности и покровительства, взаимных обязательств, земляческих и семейно-родственных связей.

Трансформационные изменения в современной России привели не к расширению социальных и политических свобод, а к их сужению, поскольку в условиях массовой бедности и коррупции в управленческом аппарате, демократия как определенный социальный порядок не имеет сегодня социальной ценности. Российское общество оказалось дальше от институциональной правовой свободы, чем было накануне реформ. Типичными остаются отношения патернализма. В массовом сознании сохраняется и даже усиливается стремление переложить ответственность на чужие плечи. «Голодная» свобода обменивается на состояние «сытого подчинения», что приводит к росту социальной напряженности, поляризации общества, маргинализации экономически активного населения.

В условиях нестабильности такие черты, как повышенный эгоизм, гедонистическая идеология, демонстративное потребление, высокая степень неравенства являются характерными для региональной политической элиты, которая отличается сегодня нерациональным, негибким поведением, культом личного успеха, индивидуального потребления, личной выгоды, эклектикой мышления. Следовательно, в российском обществе сформировалась не региональная политическая элита духа, ответственности и профессиональной пригодности, а элита состояния и крайнего группового эгоизма.

Особенности функционирования региональной власти в России зависят от следующих институтов: во-первых, федеральной власти и ее территориальных институтов; во-вторых, системы формального разделения властей в регионах (законодательной, исполнительной и судебной); в-третьих, форм организации местного самоуправления (различающихся как по типу организации, так и фактическому участию); в-четвертых, разнообразных политических сил (партий, общественных движений, этнических и конфессиональных, групп давления, корпоративных образований, средств массовой информации), способных оказывать влияние на принятие решений. Соотношение этих сил во многом определяет структуру власти, ее конфигурацию в регионах и тенденции изменений.

Структура политического пространства региона дифференцирована в зависимости от степени освоения и получения преимуществ и привилегий из Центра. В одном случае эти привилегии обусловлены сравнительно высоким научно-производственным потенциалом и экономическим вкладом, в другом – субъективными причинами (политическим статусом и рейтингом лидера, характером его знакомств с центральным финансовым ведомством и т.п.).

Принцип политического и экономического аутсайдерства и лидерства положен в основу большинства современных классификаций региональных политических структур. В некоторых случаях в качестве критерия дифференциации регионов используют принцип наличия или отсутствия необходимых ресурсов для самообеспечения на основе собственного народнохозяйственного комплекса. По данному критерию все регионы Российской Федерации могут быть подразделены на три группы. Во-первых, регионы не только полностью обеспечивающие свои потребности, но и производящие определенное количество продуктов, превышающее реальные потребности населения и производственного комплекса. Во-вторых, регионы, которые способны удовлетворить свои собственные потребности. В-третьих, регионы, не способные себя обеспечить и нуждающихся в дотациях со стороны государства.

Выделяется шесть моделей региональной социально-экономической политики: «консервативно-коммунистическая», сущность которой заключается в сдерживании роста цен и доходов населения; «национально-либеральная», при которой региональные власти пытаются честно следовать в русле либерального реформирования; «интернационально-либеральная» модель, при которой региональные власти пытаются реализовать особый статус своих регионов как свободных экономических зон; «лоббистская» социально-экономическая модель, которой придерживаются региональные власти, имеющие в Москве своих представителей, выдвиженцев на важных государственных постах; «сепаратистская» модель, представители которой просто вытрясают из федеральных властей особые привилегии; патерналистская или патронажная модель, которой придерживаются руководители наиболее экономически и финансово несостоятельных регионов.

Классификация моделей региональных политических режимов состоит из: во-первых, плюралистического демократического режима, при котором главной целью ставится развитие гражданского общества и правового государства. В настоящее время применительно к российским регионам это, скорее, идеальная модель. Во-вторых, модель режима ограниченной демократии с авторитарными чертами исполнительной власти действует на основе права и допускает существование оппозиции, плюрализма элитных групп, независимых СМИ. Данная модель политического режима наиболее распространена в центральных районах России. В-третьих, модель авторитарно-бюрократического режима, основанного на стремлении проводить социально-экономические преобразования путем централизации управления и бюрократического контроля. В-четвертых, модель неокорпоративистско-авторитарного режима, при котором выход из кризиса видятся в локальной автономии. В-пятых, модель неопатримониалистического режима, который представляет собой самую жесткую форму авторитаризма, сложившегося в российских регионах.

В российских регионах сформировались различные типы политического лидерства, которые различаются в зависимости от того, насколько региональные элиты приближены к доминантам массового сознания населения этих регионов. Выделяется патерналистский и модернистский типы политического лидерства.

Патерналистский тип сложился в регионах, где проживает большинство русского населения. Там сохраняется высокая потребность в патронаже со стороны властей. Такой тип политического лидерства получил распространение в аграрных и аграрно-промышленных регионах с высокой долей пожилого населения, которое особо нуждается в поддержке со стороны властей. Патриархальный тип политического лидерства сложился в этнических республиках Татарстан, Калмыкия, Башкортостан, Карачаево - Черкессия, Кабардино-Балкария, Адыгея. Образ вождя в таких регионах окрашен национальным колоритом, а сам политический лидер предстает в образе защитника национально-культурных ценностей, как своего рода мудрый «отец народа».

Модернистский тип политического лидерства сложился в промышленно развитых урбанизированных регионах с демократическим типом голосования. В структуре населения здесь преобладают квалифицированные кадры, высока доля предпринимателей и лиц, занятых в частном секторе (Санкт-Петербург, Самарская, Нижегородская области). Представители такого типа политического лидерства ориентированы на западную модель развития. Первоочередной задачей считают формирование в России среднего класса. Формулируя стратегию своего региона, они, как правило, ориентируются на наиболее динамичную часть населения, готовую воспринимать новые ценности.

Существенным ограничением развития региональной политической элиты являются особенности рекрутирования ее представителей. Несмотря на смягчение консервативных тенденций в формировании элитных групп в регионах, доминирующая роль остается за представителями «старой» номенклатуры, которые благодаря социальному капиталу и системе неформальных связей имеют явное преимущество над «новичками». Проникновение «новых» людей во власть контролируется и ограничивается невидимыми нормами, действующими в деловой культуре власти. Именно это и является одной из причин, хотя и не единственной, преобладания инерционных процессов во власти.

Современный этап социально-политических реформ в России связан со стратегическими задачами укрепления государства и упорядочения социально-политической системы. Структурирование региональных политических элит происходит в условиях, когда федеральная центральная власть предъявляет определенные, с точки зрения конституирования режима цели и задачи, стремится к осуществлению административного, политического, экономического и иного контроля над деятельностью политической региональной элиты.

Жесткая иерархичность, подконтрольность региональных элит местной администрации приводит к тому, что в настоящее время на местном уровне идет формирование устойчивых политико-экономических группировок, объединяющихся вокруг глав региональной исполнительной власти, так как именно эти органы являются реальными институтами, которые способны выражать и отстаивать интересы широких масс. В то же время между представителями органов законодательной и исполнительной власти на региональном уровне существуют определенные противоречия, что обусловлено сравнительной неразвитостью в России партийно-политической системы.

Региональные политические элиты проявляют большую способность адаптироваться к новым условиям. В результате взаимоотношений внутри региональных политических элит образуется прочный союз крупных региональных чиновников, представителей нового бизнеса и старого директорского корпуса. Существует реальная опасность возрастания группового, корпоративного интереса элит при его отождествлении с интересами региона, в связи с этим заметная оторванность интересов политических элит от интересов и потребностей населения регионов.

Дата добавления: 2014-12-29