Игра со смертью

Мы прибыли в Браунсбах около 15:00. Двое немцев тоже хотели прыгнуть, так что нас было пятеро. Они пошли прямо к мосту, а мы — под мост. Мы собирались снизу сфотографировать их прыжки, к тому же всегда полезно, чтобы кто-нибудь был на площадке приземления на случай, если у кого-то оно будет неудачным. Договорились, что каждый из них махнёт рукой, прежде чем прыгнуть. В бинокль мы могли наблюдать за всем, что делалось на мосту. Мы ждали до тех пор, когда они уже должны были бы прыгнуть, но никакие парашютисты не появлялись на мосту и не падали с него. Бернар решил, что они испугались и передумали.

Внезапно появилась какая-то машина и направилась к нам. Это были немцы. Резко затормозив в нескольких футах перед нами, они выпрыгнули из автомобиля и завопили, что за ними гонится полиция. Я поглядел на дорогу, но не увидел никаких полицейских машин. Наши немецкие друзья так вопили, кричали и размахивали руками, как будто за ними гналась не полиция, а целая дивизия вражеских танков. Мы напрасно пытались их успокоить. Они сели в автомобиль и отогнали его за рощу деревьев, после чего немного успокоились и рассказали нам, что случилось. На мосту, оказывается, стоял полицейский автомобиль, который мы не могли снизу видеть в бинокль, и полицейские приказали им открыть багажник, где нашли парашюты. Мы предположили, что кто-то из деревни наблюдал, как мы вчера прыгали, и информировал полицию. Как бы там ни было, наши друзья получили строгое предупреждение и приказ немедленно исчезнуть. Для немедленного исчезновения полицейские напугали их вполне достаточно. Их единственное желание теперь состояло в том, чтобы вернуться во Франкфурт.

Скотт, Бернар и я все еще хотели прыгнуть. Мы решили, что проехали 155 миль не для того, чтобы нас выгнали какие-то полицейские, которых мы даже не видели, и поэтому вернёмся сюда ночью. Но сделать это можно было только на машине немцев, ведь наша «Рено» осталась во Франкфурте. Они стали отказываться, объясняя, что если их поймают, то, вероятно, отнимут водительские права и посадят в тюрьму. Скотт был разъярен и громко кричал, в то время как я с типичным скандинавским спокойствием старался его утихомирить. Один из немцев наконец согласился привезти нас к месту прыжка на мосту, но сказал, что немедленно уедет, как только высадит нас.

Красивая полная луна украшала зимнюю ночь, что было очень нам на руку. Бернар и я подготовились к нашему первому «ручному» BASE-прыжку. На сей раз мы собирались бросать вытяжные парашюты, а не применять автоматическое раскрытие. И ещё это был наш первый ночной прыжок. Кто-то, я не помню кто, высказал превосходную идею, что всем нам надо прыгнуть одновременно. Бернар должен был встать в середине, между мной и Скоттом, и по его сигналу все мы вместе должны были отделиться, при этом прокричав по-французски: «Je suis le plus bеte!» (Я — полный идиот!). Мы чувствовали, что эти слова полностью соответствуют действительности.

Я попросил водителя остановиться у отметки 680.5, которая указывала середину моста, то есть самую его высокую точку. Мы приехали туда приблизительно через 15 минут, и, странно, на этот раз я нервничал меньше. Водитель высадил нас и удрал во все лопатки. Я решительно подошёл к перилам и перелез на выступ снаружи, держа вытяжной парашют в одной руке, а другой держась за перила. Почему-то я взглянул вниз, и то, что я увидел, потрясло меня. Примерно в 200 футах внизу развевались на ветру ветки сосен. Не в силах вымолвить ни слова, я ещё раз посмотрел вниз и убедился, что глаза меня не обманывают. Я стоял на выступе шириной четыре дюйма на 200 футах над землей, держась одной рукой, чтоб не упасть. Мы собрались прыгать не в том месте. Я так перепугался, что едва смел двигаться. Если бы я упал, то непременно разбился бы. Скотт, который еще не перелез на выступ, схватил меня за руку и вытащил на мост. Мы стали искать нужную нам отметку и отыскали её довольно далеко. Я удостоверился, что там написано 680.5, то есть теперь мы оказались в нужном месте. Водитель не доехал до него 1600 футов, которые могли стоить нам жизни. Я не смел и подумать, что написали бы газеты, если б мы по ошибке прыгнули всего с 200 футов.

Ну что ж, я снова перелез через перила и утвердился на узком выступе. Бернар сделал то же в пятидесяти футах справа, Скотт — ещё на столько же дальше. Бернар должен был дать сигнал к нашему одновременному прыжку и спросил, готов ли я. «Да», — ответил я громко и чётко.

Он повернулся к Скотту и спросил о том же. «Да», — ответил Скотт. Бернар уже готов был кивнуть, когда мы услышали крик Скотта: «Нет! Я не готов. Подождите!»

Из-за Бернара мне не было видно, что не так, но я догадывался, что, должно быть, случилось что-то серьезное. Бернар перелез через перила обратно на мост и подошел к Скотту. Несколько минут они лихорадочно что-то делали с ранцем Скотта, затем Бернар вернулся на место и мы хором начали обратный отсчет: «Три! Два! Один!» И три человека одновременно прыгнули с моста Кохертальбрюкке, вопя: «Я — полный идиот!»

Я падал три секунды и отпустил Мистера Блэка, мой вытяжной парашют. Верная Клаудия открылась просто прелестно, и мне захотелось как можно быстрее ощутить под ногами твёрдую землю. Я едва мог видеть эту самую землю, несмотря на лунный свет, и очень надеялся, что на приземлении не попаду одной ногой в кроличью нору. Вися под куполом, я попытался разглядеть парашюты Бернара и Скотта, но вокруг было слишком темно. На 165 футах я обнаружил, что лечу над рекой, которая протекала в долине под мостом, исправил положение, потянув клеванту, и мягко приземлился в замёрзшей траве. Первым делом я подумал, как там мои друзья, и закричал во всю силу легких: «Бернар! Скотт!»

Никакого ответа! Я начал волноваться. У них неприятности? Я назвал их по именам несколько раз и наконец с облегчением услышал голос Бернара: «Здесь! Я приземлился у реки!»

Я побежал к нему, и мы обнялись. Но мы не могли считать наши прыжки успешными, пока не нашли Скотта. Если он приземлился в реку, его шансы на успех были невелики. Влажный купол очень тяжелый и старается затянуть парашютиста под воду. Мы ходили взад-вперед вдоль реки и не нашли ни Скотта, ни его купола. Возможно, он сел с другой стороны реки? Мы уже собирались перейти её по крошечному мосту ниже по течению, когда появился Скотт. Он спокойно шёл по дороге с куполом в руках. Оказывается, он в самом деле приземлился на другом берегу реки и не знал, как её перейти, пока не нашел этот маленький мостик.

Теперь я мог спросить Скотта, что у него случилось, когда мы собирались прыгать. Он торжественно ответил, что никогда не был так близок к смерти, как в тот момент. Когда Бернар начал обратный отсчет, Скотт заметил, что стреньга — фал, соединяющий вытяжной парашют и основной купол, — проходит между одним из ножных обхватов его ранца и ногой. Так вышло случайно, когда он надевал ранец. Если бы он прыгнул, купол никогда не раскрылся бы. Нашего друга не было бы сейчас с нами. Это наглядно продемонстрировало нам всем одну очень важную вещь: всегда ставь свою личную безопасность на первое место. Это может показаться элементарным, но легко забыть о ней под влиянием чего-то другого. Вместо того, чтобы выкинуть из головы историю немцев о полиции, мы подсознательно опасались, не помешает ли нам кто-нибудь, и поэтому решили надеть ранцы в автомобиле. Там тесновато для этого, труднее осмотреть себя как следует, и таким образом Скотт не заметил, что прижал стреньгу к ноге ножным обхватом. Мы обещали друг другу никогда не забывать принцип американских моряков: K.I.S.S. (Keep It Simple, Stupid — будь проще, дурачок). В трудных и напряженных ситуациях все идёт гораздо более гладко, если вы ничего не усложняете.

Немцы были, видимо, слегка недовольны, что всё так вышло, и даже не говорили о наших прыжках. Добравшись вместе до Франкфурта, мы поблагодарили их, несколько ироническим тоном, за помощь и отправились в долгий путь в Париж.

Дата добавления: 2014-12-23