Археологические культуры неолита

Неолит

В V тысячелетии до н.э. племена, населявшие территорию Белоруссии, вступили в последний период каменного века - неолит, продолжавшийся до III - начала II тысячелетия до н.э.

В истории человечества эпоха неолита занимает очень важное место. С ней связано появление новых форм хозяйства - скотоводства и первобытного земледелия. На смену присвоения готовых продуктов природы пришло их сознательное производство. Однако развитие и утверждение производящих хозяйств происходило постепенно и крайне неравномерно. Новые культурные очаги сложились первоначально в Египте, Передней Азии и Средиземноморье. Постепенно земледелие и скотоводство распространились к северу. В Англии и Франции они стали известны с IV-III тысячелетий до н.э., в Средней Европе - около III тысячелетия до н.э. На территории Восточной Европы развитие новых форм хозяйства наблюдается прежде всего на юге, где неолитические племена испытывали влияние древних культурных очагов Передней Азии, или куда новые формы хозяйства были принесены вместе с миграцией индоевропейских племен. В Северной Европе, в Прибалтике и на территории Белоруссии в неолите по-прежнему господствовали охота и рыболовство.

Наиболее ярким признаком нового периода является изобретение и широкое распространение глиняной посуды.

Кремневые орудия раннего неолита еще очень сходны по типу и технике изготовления с мезолитическими. В качестве отличительной особенности можно отметить появление орудий с двусторонней обработкой ретушью и техники шлифования камня. Постепенно кремневый инвентарь приобретает макролитоидный облик, орудия становятся крупнее. Распространяются клиновидные орудия из нуклеусов, топоры различных форм, долота. В позднем неолите широко распространяются шлифование и сверление.

В неолите резко возросла потребность в кремне, что было вызвано ростом численности населения, появлением новых форм каменных орудий и увеличением размеров самих орудий. Сборы кремня на поверхности уже не удовлетворяли потребности в камне. В поисках материала человек впервые проникает в недра земли. Кремнедобывающие шахты были выявлены в прошлом веке в Бельгии, затем в Англии и других странах Европы. В 20-х гг. нашего столетия польские геологи открыли такие же древние шахты в Белоруссии под Волковыском недалеко от Красного Села, а в 1925 г. 3.Шмит провел первые раскопки шахт на территории Западной Белоруссии, материалы которых погибли во время войны. В 50-х гг. шахты, по существу, заново были открыты белорусскими археологами, а в начале 60-х гг. экспедицией под руководством Н.Н.Гуриной проведены большие археологические исследования этого уникального памятника.

На зачищенной площади в 21 765 кв. м было выявлено 665 устьев шахт, из которых 177 раскопаны полностью и 35 - частично. Позже исследования шахт были продолжены М.М.Чернявским.

Материалы прекрасно иллюстрируют технику добычи кремня. Сам кремень в виде небольших конкреций залегает в меловой толще, сдвинутой сюда когда-то ледником. Сверху мел прикрыт моренными отложениями толщиной от 30 см до 1.5 м. Глубина залегания кремневых конкреций - от 5 до 8 м от поверхности. В зависимости от глубины залегания и характера распространения кремня формировались и шахты. Сначала вырывали ствол шахты диаметром от 1 до 1, 5 м. Затем, дойдя до горизонта, в котором залегал кремень, основание ствола расширяли, превращая его в подбои и штреки, которые шли вдоль кремневого прослоя. Правда, относительно мягкая меловая порода красносельских шахт угрожала обвалами, поэтому шахтеры, выбрав кремень, иногда предпочитали не копать горизонтальный штрек, а в надежде обнаружить еще один прослой кремневых конкреций углубляли ствол. Возникали двухъярусные подбои. Шахт с длинными штреками немного. Только в одном случае прослежен штрек длиной в 20 м. Штреки, как правило, не превышают 5 м и настолько узки, что передвигаться в них можно было только ползком.

Характер породы и степень насыщенности ее кремнем определяли структуру шахты и приемы добычи камня. Шахтеры не копали там, где запасы кремня были невелики. Зато на участках, богатых кремневыми конкрециями, шахты расположены плотно, а подбои и штреки охватывают большую площадь кремненосного горизонта.

Для выкапывания шахт и добычи кремневых конкреций использовались орудия из рога оленя, реже - лося и косули. Чаще работали роговым кайлом - ручной копалкой, а также небольшими кинжаловидными орудиями. Немалую трудность представляла транспортировка наверх выкопанной кремневой конкреции, имевшей иногда вес в десятки килограммов. Возможно, что некоторые крупные камни раздробляли предварительно в подбое, о чем свидетельствуют находки в них кремневых осколков. Возможно, для того чтобы расколоть крупную кремневую конкрецию на части и облегчить тем самым транспортировку кремня из глубоких шахт на поверхность, кремневую глыбу нагревали с одной стороны на костре. От разности температур вторая половина трескалась, и это давало возможность расчленить камень. Стены многих неолитических шахт в Красном Селе сохранили следы копоти, а на дне их собран уголь.

В районе шахт, разрабатывавшихся в течение III и II тысячелетий до н.э., выявлено несколько поселений, жители которых специализировались на добыче и обработке кремня. По наблюдению Н.Н.Гуриной, поселки эти функционировали до тех пор, пока шахты обеспечивали их кремнем. Следует думать, что кремня добывалось значительно больше того количества, которое было необходимо для самих шахтеров. Изучение неолитических поселений Белорусского Понеманья показало, что значительная часть каменных орудий изготовлена из красносельского кремня.

В неолите продолжала совершенствоваться техника обработки камня. Широко распространилась техника контрударной ретуши. Обрабатываемое изделие устанавливалось на каменную подкладку стороной, которая подвергалась ретушированию, и сверху по нему ударяли деревянной колотушкой. Этот удар был только толчком, под действием, которого изделие ударялось о каменную подкладку, и от него отлетала чешуйка кремня. С помощью техники контрударного ретуширования можно было с малыми затратами сил быстро и аккуратно наносить крутую ретушь по краю пластины, снимать ненужные выступы.

Новым способом обработки камня, имеющим известные преимущества перед ударной техникой, явилось пиление. Оно позволило избегать трещин и выкрошивания кристаллов на поверхности каменного изделия, получать ровные плоскости и вести разделку материала в любом направлении. Для пиления камня использовались кремневые, песчаниковые или наждачные плитки с острой абразивной структурой, зерна которой обеспечивали эффект действия пилы. Зерна, царапающие породу, после затуплепия выпадали, и в действие вступали следующие зерна. Процесс пиления не мог осуществляться без воды, которая вымывала пульпу и предотвращала непроизводительное скольжение. В желобы пропила, чтобы повысить коэффициент полезного действия, особенно в том случае, когда абразивные зерна пилы недостаточно тверды, подсыпали чистый кварцевый песок, политый водой. Пиление с подсыпкой мокрого кварцевого песка можно было производить и мягкими пилами, используя для этой цели кость, дерево и даже бечевку.

Значительно улучшило качество орудий использование новой техники шлифования, полирования и сверления. Их широкое распространение приходится на период развитого неолита и бронзы.

Поиски новых способов насадки каменных ударных орудий на деревянные рукоятки дало толчок к быстрому совершенствованию способов сверления камня.

Сначала отверстия пробивали пикетирующим инструментом, в качестве которого использовался заостренный обломок более твердого камня. Полученное отверстие затем развертывали или тем же инструментом, или узким концом удлиненной гальки. Однако, поскольку пикетированием невозможно было получить ровное цилиндрическое отверстие, было открыто трубчатое сверление, основным элементом которого была трубчатая кость животного. Вращаясь, она приводила в движение абразив, в качестве которого служил мокрый кварцевый песок. Трубчатое сверление производилось двумя способами: буровым и лучковым. При буровом способе на шесте длиной около 155 м укреплялась трубчатая кость, в которую насыпался кварцевый песок. Шест с буром приводился во вращательпо-поступательное движение руками через укрепленную на нем в верхней части крестовину. Песок, просачиваясь под бур, медленно истирал камень.

Производительность и тщательность сверления увеличились после того, как в неолите сверло оснастили лучковым приводом. Натянутая на изогнутое древко бечева обворачивалась несколько раз вокруг трубчатой кости. Двигая взад-вперед лук, можно было получить относительно высокую скорость вращения сверла при достаточном давлении и малой подвижности оси. Эта система сверления стала господствующей в последующие тысячелетия вплоть до средневековья. Каменные сверленые полированные топоры конца неолита - эпохи бронзы до сих пор вызывают восхищение строгостью своих пропорций, изяществом форм и безупречной техникой исполнения.

Для изготовления некоторых изделий, возможно, использовался оригинальный прием. На раскаленную на углях каменную заготовку капали водой, что приводило к расщеплению камня, выкрошиванию чешуек. Таким образом, возможно, делали отверстия в некоторых каменных булавах. Подобным способом можно было изготовлять топкие кремневые наконечники стрел.

Совершенствуя технику, человек одновременно познавал свойства различных материалов. Так, экспериментальные работы по изготовлению кремневых изделий показали, что камень лучше поддается обработке и позволяет более успешно отжимать плоские, тонкие чешуйки, если он содержит влагу. Пересушенный на солнце валун или речная галька при обработке крошатся и дают трещины. Получить чистую тонкую ретушь на них почти невозможно. Видимо, эти особенности материала были замечены в древности. Исключительное совершенство ретуши на многих изделиях позволяет предполагать, что древние люди предпочитали обрабатывать кремень, извлеченный из мелового пласта, когда процент влаги в кремне достаточно велик (1-5%), или же принимались меры к тому, чтобы к моменту обработки камень имел необходимую степень влажности. Обнаруженные в районе красносельских шахт мастерские подтверждают, видимо, такое предположение. Кремень предпочитали обрабатывать тут же возле места его добычи, не допуская его пересыхания.

Применяя и комбинируя различные способы - оббивку, скол и ретушь, человек каменного века обеспечивал себя всевозможными специализированными орудиями и приспособлениями: резцами, скребками, топорами, теслами, долотами, ножами, проколками, наконечниками копий, дротиков, стрел и т. д.

Вопреки существовавшим до недавнего времени неверным представлениям о трудовых затратах первобытного человека при изготовлении каменных полированных орудий, согласно которым на это уходили десятки лет, древняя техника людей каменного века, как показали экспериментальные исследования, была достаточно эффективной, а орудия обладали высокой производительностью. Так, на изготовление кремневого полированного топора (при неполном шлифовании орудия) требовалось 30 часов работы. Топор из сланца можно было изготовить за 3-4 часа. Сосну диаметром в 25 см можно было срубить всего за 15 мин; 12 дней (при 8-часовом рабочем дне) потребовалось бы на то, чтобы каменным топором и теслом выдолбить деревянную лодку.

Изобретение глиняной посуды было крупным достижением человеческой культуры и явилось необходимым условием для возникновения производящих хозяйств. Впервые были созданы надежные вместилища для хранения продуктов.

Характерной формой неолитического сосуда на территории Белоруссии был вылепленный от руки остродонный горшок.

В Белоруссии зарегистрировано свыше 700 остатков поселений эпохи неолита, причем 4/5 из них приходится на время позднего неолита. С усовершенствованием орудий труда и дальнейшим развитием родового строя постепенно складывается новый тип поселка. Правда, резкой грани между образом жизни позднемезолитического и ранненеолитического человека не было. Тем не менее, по мере накопления новых элементов ко времени развитого неолита различия достаточно заметны. В основном неолитические поселения располагались по берегам рек и озер, что объясняется возросшим значением рыболовства в хозяйственной жизни неолитических племен. Вместе с тем, для реконструкции неолитических поселков, так же как и стоянок палеолита и мезолита, материалов все еще, к сожалению, очень мало. Ни одна неолитическая стоянка на территории Белоруссии полностью не раскопана.

Размеры стоянок определяются чаще всего по находкам культурных остатков, разбросанной керамики и кремня. При таком способе не исключена возможность того, что хронологически разделенные этапы в жизни поселения могут быть совмещены. Может быть, поэтому в литературе встречаются противоречивые сведения о размерах неолитических поселений. К.М.Поликарпович, обследовавший поселения восточных областей Белоруссии, отмечал, что размеры большинства стоянок не превышают 0,5-1 га, хотя встречаются стоянки, занимающие по несколько гектаров. Небольшие по размерам стоянки он связывает с временными стойбищами неолитических людей.

В.Ф.Исаепко размеры большинства стоянок Припятского Полесья определяет в пределах 50-100 м в ширину и 150-200 м в длину. Следует сказать, что площадь неолитических поселений здесь устанавливается относительно легко по той причине, что культурные остатки во многих случаях лежат на поверхности. Правда, по его наблюдениям, встречаются и очень крупные поселения. Следовательно, поселения здесь тоже могли быть и крупными с более или менее оседлым образом жизни, и мелкие кочевья, которых, видимо, было значительно больше.

Несколько иные сведения о размерах неолитических поселений Понемапья и Поозерья приводит исследователь этого района М.М. Чернявский. Он отмечает, что площадь большинства стоянок здесь колеблется от 5 до 10 тыс. кв.м. Иногда находки кремня прослеживаются на расстоянии многих сотен метров.

В последних сводных работах по неолиту Евразии даются размеры стоянок в 50-200 кв. м для ранненеолитических поселений, с небольшой мощностью культурных остатков, что свидетельствует о малой продолжительности жизни на них; и 500-1500 кв. м для поселений развитого неолита, культурные слои которых, как правило, содержат разнокультурный материал. Надо полагать, что размеры белорусских неолитических поселений едва ли отличались от размеров стоянок лесного неолита Восточной Европы. Более того, условия географического окружения, система хозяйства, уровень общественного развития позволяют полагать, что наблюдения над памятниками лесного неолита могут быть в значительной степени распространены и на территорию Белоруссии.

В неолите намного увеличилась численность населения. Об этом можно судить по количеству стоянок, оставшихся от мезолита и неолита. Так, если в мезолите, по подсчетам В.Ф.Исаенко, на территории Белоруссии имелось около 70 стоянок, на которых могло проживать всего несколько сотен человек, то в неолите их было в 10 раз больше. Археологические разведки К.М. Поликарповича на Соже показали, например, что на протяжении 19 км располагалось 15 неолитических стоянок, то есть одна стоянка приходилась на 1,3 км. Конечно, они не могли функционировать все в одно время.

Что касается населенности отдельных неолитических поселений, то распространение нового источника существования в виде рыболовства способствовало увеличению численности населения и появлению достаточно крупных поселков, в которых проживало до 50 и больше человек. Впрочем, возможности роста населения поселков были ограничены известными пределами. Численно крупное поселение не могло прокормить себя в течение большого промежутка времени готовыми продуктами природы. Окрестности опустошались, и приходилось искать новый район охоты и рыболовства. Это и было одной из причин забрасывания поселений. Поселки же, в которых число жителей находилось в равновесии с миром животных, могли существовать довольно долго.

О невысокой численности населения большинства неолитических поселков косвенно свидетельствует незначительное количество орудий труда и посуды, обнаруженных на большей части поселений. Так, неолитическое поселение Припятского Полесья, по подсчетам В.Ф.Исаенко, обыкновенно дает до 40 кремневых орудий и обломки 3-6 сосудов. Чаще всего стоянки имели по одной жилой постройке. Л.П.Хлобыстин максимальное количество жилищ на неолитическом поселении ограничивает двумя-тремя. Полагают, что неолитические небольшие поселки были разбросаны друг от друга на расстоянии в среднем 10 км.

Открытые неукрепленные поселки были единственным типом поселений на территории Белоруссии в течение всего каменного века.

Переход в неолите к более оседлому образу жизни, вероятно, почти не сказался на основных принципах домостроительства. Возможно, что постройки несколько утратили свою былую легкость и транспортабельность, но по-прежнему сохранили облик шалашей.

Неолитическое жилище из поселения в урочище Сосонка в Могилевской области, исследованное И.И.Артеменко, имело овальную форму размером 3,4 Х 2,4 м и было углублено в материковом песке на 0,2-0,3 м. К жилищу вел вход в виде неглубокой траншеи длиной 4,2 м, шириной 1,31,5 м. В центре постройки имелся очаг чашеобразной формы диаметром 1 м, углубленный на 0,2 м. Вокруг жилища обнаружены следы шести ям от столбов, которые, судя по профилю ям, были поставлены наклонно к центру жилища, имели затесанные клином концы и углублены в землю на 0,2-0,3 м. Диаметр столбов 0,25-0,3 м. Все это свидетельствует, что жилище имело конусовидное покрытие.

Следы неолитических жилищ обнаружены в Южной Белоруссии. Есть сведения, что некоторые из них представляли собой полуземлянки. Одна из них раскопана В.Ф.Исаенко на поселении Литвин в Гомельской области. Жилище имело неправильную овальную форму 3,6 Х 2,7 м и было углублено в землю до 70 см. Следы кровли не сохранились.

Таким образом, на протяжении всего каменного века сохранялся в целом единый тип конусовидного жилища, представленный двумя разновидностями; наземным шалашом и постройкой с углубленным в землю полом. Такие жилища в целом соответствовали образу жизни охотников, рыболовов и собирателей. Они не требовали больших трудовых затрат на свое сооружение и их можно было переносить на новое место. Этим и следует объяснять столь длительное существование такого типа жилищ.

Охота, рыболовство и собирательства по-прежнему составляли основные виды хозяйства в неолите.

Главным охотничьим оружием был лук. В качестве материала наконечников стрел использовался не только камень, но и кость. Причем, судя по раскопкам торфяниковой стоянки Осовец в Витебской области, где хорошо сохраняется кость, наконечники, сделанные из стенок трубчатых костей, составляли большинство.

Кроме лука, на охоте использовалось метательное копье-дротик, возможно, самострелы. Ловчие ямы и западни, а также капканы дополняли охотничьи приемы.

Собранный на стоянках неолита костный материал дает представление об объектах охоты и относительном значении отдельных видов промысловых животных. Так, на раскопанной В.Ф.Исаенко неолитической стоянке Камень в Пинском районе выявлены кости кабана, лося, бобра, зубра, барсука, медведя, косули и благородного оленя. Кости кабана, медведя и лося найдены на кривинской торфяниковой стоянке на севере Белоруссии. Основным же объектом охоты в неолите, видимо, был дикий кабан. Вполне вероятно, что, начиная с мезолита, человек использовал в охоте собаку. Кости волкообразной собаки, или одомашненного волка, найдены уже во время раскопок позднепалеолитической стоянки Бердыж.

Материал об охоте на птиц хорошо представлен в неолитических памятниках лесной полосы. На территории Урала в этот период для охоты использовались подсадные утки и чучела. Птиц ловили также с помощью силков и сетей, древнейшие находки которых в Белоруссии восходят к эпохе неолита. Кроме мяса, птицы давали перья для оперения стрел.

Этнографический материал свидетельствует, что силки протягивались вдоль берега перед гнездовьями птиц, а также поперек путей, по которым они обычно плыли к местам кормления.

Особое значение приобрело в неолите рыболовство. Доказательством служат не только участившиеся находки предметов, связанных с рыболовством, но и наблюдения над географией неолитических поселений, которые располагаются не столько вдоль крупных рек, сколько вдоль мелких притоков, на которых легче организовать промысловую добычу рыбы.

В неолите стала широко использоваться лодка. Остатки их представлены в материалах из стоянки Затенье Плещеницкого района и Кривинского торфяника. Архаичного вида челн найден в Полесье.

Полагают, что к глубокой древности относится ночная ловля с лодки с помощью гарпуна и огня. Привлекая горящим факелом или специально разведенным в лодке огнем любопытных рыб, главным образом щук, их гарпунят с лодки острогами и гарпунами. Подобная сцена, в частности, изображена на пиктографах Европейского Севера. Находки гарпунов, сделанных из кости, в неолите более часты, чем в мезолите. Размеры их достигают 15 см. В сечении они круглые, имеют один зуб.

Еще к мезолиту относят появление рыболовного крючка. В Белоруссии древнейшие из крючков найдены при раскопках неолитических стоянок. Их выпиливали или вырезали из кости. Заготовка костяного крючка найдена на неолитической стоянке Осовец II. Некоторые крючки имеют бородки (жала). Это обстоятельство, а также большие размеры крючков наводят на мысль, что на них насаживали живца и использовали для ловли крупных рыб, таких как щука или сом. С помощью поводка из сухожилии, а позже - сплетенного из волоса или растительных волокон, крючок с насадкой закреплялся к шесту или кусту на берегу, а на больших водоемах, возможно, к массивному поплавку. В Белоруссии и теперь распространен способ "ловли на дорожку". Блесна или посаженный на крючок живец протягивается вслед за бесшумно движущейся лодкой, обычно челном. Конец длинного поводка рыбак держит в зубах, перекинув леску через ухо. Это позволяет быстро реагировать на клев. Думается, что начало этого способа ловли восходит к глубокой древности, ибо все необходимое для его осуществления появилось уже в мезолите - неолите. Ловля на крупный крючок с живцом была распространена и в последующее время, о чем свидетельствуют нередкие находки крупных, до 10 см, крючков в памятниках железного века. Причем рыболовные крючки прочно стабилизировали свою форму и, кроме размеров, по существу, ничем не отличаются от современных рыболовных крючков. Судя по находкам костей рыб, а также рыбьей чешуи, обычно хорошо сохраняющейся, ловили главным образом щуку. Так, кости и чешуя щуки найдены на кривинских торфя-никовых стоянках. Это наблюдение подтверждается материалами, происходящими из Средней и Северной Европы. Несмотря на то, что рыболовство в древности носило промысловый характер, спортивный интерес исключать едва ли следует.

Но, конечно, наиболее эффективным орудием рыболовства является сеть. Имеются убедительные свидетельства использования ее уже в неолите. Так, М.М.Чернявским на поселении Осовец II найдено несколько каменных и глиняных грузил бочковидной формы и небольшой оплетенный березовой корой поплавок. Каменные грузики плоские, овальные, шлифованные, со сквозным круглым отверстием в верхней половине.

Небольшими сетями перегораживали мелкие речки и затоки, а также протоки между озерами. М. М. Чернявский считает, что ловля сетями была распространена главным образом в северном озерном крае Белоруссии. Расположение неолитических стоянок преимущественно вдоль мелких рек, вероятно, служит косвенным свидетельством распространения здесь ловли рыбы с помощью сетей. Замечено, что люди покидали свои места жительства на больших реках (Западная Двина) и переходили на мелкие.

Несомненно, практиковались и другие способы ловли: сачками, плетеными западнями (вершами), имеющими древнюю традицию, широко распространенными в неолите и в последующие периоды, не вышедшими из употребления и теперь, о чем свидетельствует белорусский этнографический материал. Они представляли плетеные удлиненные корзины с внутренней воронкой. Их устраивали обычно в узких протоках, в водорослях, иногда с приманкой, но чаще без нее.

Природа Белоруссии предоставляла хорошую возможность для различных видов собирательства. При раскопках кривинских торфяниковых поселений II тысячелетия до н.э. найдены скорлупа лесного и водяного ореха, желуди, а также раковины моллюсков. Орешник, даже в позднебореальную климатическую фазу, когда лиственные леса занимали значительно меньшую площадь, чем сосна, изобиловал на всей территории Европы, а в Ирландии, например, его пыльца превышает в 5-17 раз количество пыльцы всех деревьев, вместе взятых. С установлением теплого и влажного атлантического климата, совпавшего с неолитической эпохой, господствующими стали смешанные дубовые леса. Собирание желудей было занятием обычным для населения Европы вплоть до недавнего времени.

Достаточно широко было распространено собирание водяного ореха, что подтверждается находками его в неолитических слоях стоянки Осовец II. Ядра водяного ореха состоят из съедобного мучнистого вещества. Фракийцы, как указывал Плиний Старший, пекли из него хлеб, а древние египтяне употребляли в виде лакомства. В Латвии на стоянке Сарнате в одном из жилищ найден толстый слой скорлупы водяных и лесных орехов вместе со специальными деревянными колотушками, которыми их разбивали.

Говоря о собирательстве, необходимо указать на сборы дикого меда, известного с очень отдаленных времен. Так, судя по наскальным изображениям в пещере Альпера в Восточной Испании, уже в позднем палеолите было распространено бортничество, Этот вид занятий имел устойчивые традиции в последующее время на территории всей Европы.

Археологические культуры неолита принято выделять не столько на основе особенностей каменных орудий, сколько по формам керамики и ее орнаментации. Полагают, что в этом элементе в наилучшей степени отражаются этнографические черты материальной культуры. Выделение областных вариантов в лесном неолите Восточной Европы имеет долгую историю. В свое время М.Е.Фосс все неолитические памятники с ямочно-гребенчатой керамикой, расположенные к западу от линии Ладожское озеро - верховья Волги - верховья Десны, объединила в отдельную группу и соотнесла их с одной этнической общностью. Позже ее стали называть днепровско-балтийской этнокультурной общностью. П.Н. Третьяков, правильно указавший на культурное своеобразие отдельных зон внутри этой области, пришел к выводу о необходимости разделения ее на две части: верхнеднепровскую и неманскую неолитические общности.

Исследования В.Ф.Исаенко, М.М.Чернявского, И.М.Тюриной сделали возможным обрисовать конкретные черты культур этих регионов и выделить их в качестве самостоятельных этнокультурных областей или считать частями более крупных массивов, соприкасавшихся на территории Белоруссии. Названными исследователями на территории Белоруссии выделяются четыре культурно-исторические области, население которых находилось на одинаковом уровне развития производства, быта и общественных отношений. Охарактеризуем эти области подробней.

Дата добавления: 2014-12-24