Оценки статистики разных эпох 2 страница

Само правительство ещё так недавно покровительствовало марксизму, давая субсидии через своего сотрудника на издание марксистского журнала. Оно видело в нём противовес страшному террором народовольчеству. Грамотные люди, читая о диктатуре пролетариата Маркса, не видели в ней террора и упускали из виду, что диктатура невозможна без террора, что террор целого класса неизмеримо ужаснее террора группы бомбистов. Читатели не понимали или не хотели понять того, что значилось чёрным по белому.

А легальный марксизм питал идейно подпольную работу “Бунда”[95] и “Российской” партии и очень облегчал им их задачу пропаганды и, стало быть, содействовал их успеху.

Непонимание нарождающегося врага во всём его значении со стороны центрального правительства не могло не отразиться и на местах» (А. Спиридович[96], “Записки жандарма”, Москва, «Пролетарий», 1930 г., репринтное воспроизведение 1991 г., с. 67, 68).

Как можно понять из свидетельства А. Спиридовича:

· марксизм ответил эмоциональному неприятию российской действительности как наиболее просвещённой частью общества, так и изрядной долей простонародья (которая что-то слышала про марксизм),

· но мало кто его знал достаточно полно,

· а его алгоритмику обмана общества и введения его в заблуждение, если судить по литературе тех лет, — вообще никто не понимал. [97]

С 1907 г., когда первая революция, показавшая, что такое марксизм в действии, была подавлена, до 1917 г., когда господство византийского вероучения на Руси потерпело крах, прошло ещё 10 лет: тоже срок не малый, в течение которого можно было бы выработать альтернативную марксизму стратегию разрешения проблем развития России в русле Промысла и начать проводить её в жизнь, но тоже нашлись «дела поважнее». А если считать сроки от упреждающих приход марксизма на Русь призывов Игнатия Брянчанинова созвать церковный Собор[98], чтобы обсудить на нём назревающую проблематику, пути и способы её разрешения, то остаётся сделать вывод, что последние полвека перед крахом империи, РПЦ и светская правящая «элита» просто паразитировали, уклоняясь от выявления и разрешения проблем развития Русской многонациональной цивилизации.

Конечно, появление и распространение марксизма — не стихийно-политическое явление, а проект «мировой закулисы», выражение ведения ею боевых действий против Российской империи с её имперским библейски-православным (как бы русским) проектом глобальной политики средствами первого — третьего приоритетов обобщённого оружия / управления. И для того, чтобы антиимперский, антиправославный, а по целям — антирусский революционный проект достиг успеха в 1917 г., — исторически реальное православие должно было предварительно потерпеть поражение в битве за Россию на уровне первого — третьего приоритетов обобщённых средств управления / оружия.

При этом надо понимать, что никакая личность, ясно осознающая проблематику, пути и способы её разрешения, не способна подменить собой и своею деятельностью такие системообразующие атрибуты культуры общества как его наука и идеология, в каких бы формах наука и идеология в то или иное историческое время ни выражались.

Т.е. вопрос о том, а что бы было, если бы в сентябре 1911 г. заправилы глобальной политики не убили П.А. Столыпина? — не подразумевает якобы упущенной альтернативы в развитии России. — Если бы Столыпина не убили, то, вероятнее всего, что его в скорости отправили бы в отставку под давлением интриганов либо он «сгорел бы на работе», в одиночку преодолевая дурость верноподданных исполнителей[99], а также — и целенаправленный саботаж и вредительство своих политических противников, конкурентов-карье­рис­тов и их периферии в госаппарате; и главное — целенаправленную глобальную библейскую политику, проводником которой в России было масонство, в одиночку преодолеть невозможно, находясь под властью того же библейского эгрегора. Вследствие этого качественно произошло бы то же самое, но, возможно, не в 1914 — 1917 гг., а несколько позднее, и произошло бы на основе в чём-то иной политической сценаристики и в иных исторических декорациях.

Для того, чтобы пережить 20-летие, которое, по мнению П.А. Сто­лы­пина, требовалось для завершения его реформ и модернизации России, необходима была идеология реформ и жизни реформированного общества, которая стала бы известна всему обществу, стала бы иде­алом и поддерживалась бы политически активной социальной группой, а не только юриспруденцией и административными рычагами государства под воздействием воли самого П.А. Сто­лыпина, одного которого на 20 лет реформ всяко бы не хватило. Не говоря уж о том, что П.А. Столыпин и Николай II далеко не во всём были правы в своих реформаторских устремлениях, вследствие чего реформы, разрешая одни проблемы, создавали другие проблемы — не менее тяжёлые. Т.е. воплощение в жизнь альтернативы требовало, во-первых, большой Идеи — альтернативной «мраксизму» и более мощной, чем марксизм, и во-вторых, — широкого политического движения на основе освоения этой Идеи.

Понятно, что после революций 1917 г. в эпоху господства над умами большинства населения беззастенчивого атеизма статистика распределения общества по типам строя психики не могла стать лучше и не стала лучше, чем она была в языческие докрещенские времена и в эпоху господства идеалистического атеизма в форме православия.

Эта статистика ярко проявилась в действии в 1990‑е гг., когда сдерживающие факторы в виде господства государственной иде­о­логии и органов государственности СССР рухнули и людям — каждому персонально — представилась возможность беспрепятственно[100] показать, кто есть кто. В условиях беспрепятственности в 1990‑е гг.:

· Бóльшая часть населения показала, что они по организации их психики — зомби, не способные к общественно-политическому творчеству и самоорганизации с этой целью.

· Новая правящая «элита» России быстро и убедительно показала, что она в большинстве своём — зомби, скоты, демоны и опущенные в противоестественность, легко переходящие от одного из названных нечеловечных типов строя психики к другим, без каких-либо ярко выраженных устремлений обрести человечный тип строя психики. Они оказались способны только к идиотским попыткам насадить на Руси организацию жизни общества, сложившуюся на Западе в ходе его специфического исторического развития, чем тоже доказали свою неспособность к политическому творчеству.

· Носители типа строя психики зомби из состава простонародья, кто не смог приобщиться к постсоветской «элите» или найти приемлемого места в структуре обслуживающих «элиту» трудовых ресурсов, в своём большинстве быстро скатились к опущенному в противоестественность типу строя психики или скотскому. Политика постсоветской «элиты» прямо направлена на оболванивание, деградацию и геноцид населения на протяжении всего времени, прошедшего после краха СССР, вне зависимости от всех сопутствующих ей деклараций о благонамеренности и уверений в том, что «элита» искренне печётся о процветании страны, но у неё всё получается не «как лучше», а «как всегда»[101].

· Какая-либо сколь-нибудь массовая оппозиция политике режима зомби-реформаторов прозападников, которая бы действовала на основе благонамеренно-демонического корпоративного типа строя психики[102], а тем более — на основе человечного типа строя психики и стремления к нему, — после 1991 г. до конца первого десятилетия XXI века себя никак не проявила ни в результатах практической политики государства, ни в хозяйственной жизни страны, ни в художественном творчестве, которое якобы обрело свободу после краха идеологически тоталитарного режима в 1991 г. [103]

———————

Т.е. причин для того, чтобы идеализировать периоды истории Руси с 1917 по 1991 г. и период последующих реформ — тоже нет, как нет причин и для того, чтобы возобновить СССР в его прежнем виде и качестве.

Сказанное выше не освобождает от обязанности понять тот период, поскольку без этого невозможно адекватно оценить состояние общества ныне и возможные варианты его будущего, что необходимо для того, чтобы выработать и осуществить политику, отвечающую интересам развития: «Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому что, уходя, оно не умело убрать своих последствий» (В.О. Ключевский. Сочинения в 9 томах. Москва, «Мысль», 1990 г., т. 9, с. 365).

Тем не менее было бы неправильно видеть в периоде истории с 1917 г. по настоящее время исключительно неуклонное продвижение России по пути деградации к необратимой катастрофе и гибели, хотя такое свойственно многим.

Установленный в 1917 г. в России масонско-фашистский режим идейных марксистов-ин­тер­­на­цистов, вождём и вдохновителем которого был Л.Д. Бронштейн (более известный под псевдонимом «Троцкий»[104]), и которые при взятии власти предпочли прикрыться именем В.И. Ленина[105], лозунгами и организационными структурами большевиков, проиграл борьбу за государственную власть русскому многонациональному большевизму во главе с И.В. Стали­ным и принципиально-безыдейной бюрократии, признавшей в И.В. Сталине своего «хозяина». Вследствие этого сценарий мировой марксистской псевдосоциалистической революции был сорван, и Русь не была окончательно и безвозвратно сожжена в нём, сыграв роль запала. Благодаря этому Русь получила возможности решения проблем своего собственного культурно-исторического развития, которые были во многом реализованы под руководством И.В. Сталина[106].

Если не вдаваться в перечисление исторически преходящих деталей, характеризующих ту эпоху, то главными достижениями народов Русской многонациональной цивилизации стали:

· ПЕРВОЕ. Построение надконфессиональной идеологии, пропагандировав­шей нормы общинной этики и равенство человеческого достоинства всех людей, но уже не в масштабах компактно-про­жи­вающей общины, а в масштабах многонационального общества, живущего на огромной территории, где каждый человек всякому другому человеку должен быть другом, товарищем и братом. Это соответствует взращиванию единства многонационального СССР на уровне третьего приоритета обобщённых средств управления.

· ВТОРОЕ. Была ликвидирована многовековая неграмотность всех народов, некоторые из которых впервые за свою историю обрели письменность.

Первое если и не достигло полного успеха в смысле необратимости результатов, то наряду со вторым позволило провести индустриализацию страны и подготовить её к победе во второй мировой войне ХХ века. Изрядная доля выросших после 1917 г. приняла эту этику для себя как безальтернативную норму, благодаря чему страна и выстояла в 1941 г., и победила в 1945 г. И многие представители старших поколений до сих пор вспоминают о том, как было хорошо жить на её основе, хотя претенденты в рабовладельцы ею всегда тяготились и были ею недовольны.

Второе открыло пути к личностному развитию миллионов людей в нескольких поколениях, поскольку им стали доступны колоссальные объёмы разнородной информации, относящейся к разным эпохам и культурам, к разным отраслям знаний и сферам деятельности людей.

При этом надо отметить, что тематический спектр литературы, издаваемой в СССР в 1920‑е — 1950‑е гг., особенно не художественной, а научно-популярной и образовательной, был шире, нежели в последу­ю­щие годы, и пустословия по отношению к общему объёму изданий тоже было существенно меньше, нежели с начала 1960‑х гг. А по своему качеству она была лучше, нежели литература последующих времён, в которой графоманство некомпетентных авторов и «политкорректность» подавили освещение затрагиваемой проблематики.

Однако при этом в 1920‑е — 1950‑е годы некоторые темы были закрыты для обсуждения вообще[107] либо освещались в извращённом виде с позиций догматизированного до полной утраты диалектичности «диалектического материализма» и атеизма[108].

И хотя знания и навыки — только «приданое» к типу строя психики, но они необходимы для осознания себя, для осознания качества всякой личности и её роли в истории человечества и в текущей политике, а главное — для личностного развития, т.е. освоения личностного генетически заложенного познавательно-творческого потенциала: некоторые разновидности демонического типа строя психики и человечный тип строя психики в особенности для реализации своих возможностей в жизни требуют широкого кругозора; а обретение достаточной широты кругозора — является одним из внутренних стимулов к тому, чтобы совершился переход к человечному типу строя психики от любого иного.

Общепризнанно, что система образования СССР в период 1930‑х — 1960‑х годов была лучшей в мире, как по параметрам её доступности для населения, так и по качеству даваемого ею образования, если не гуманитарного и общемировоззренческого, то в области естествознания и математики и их приложений к решению разного рода технико-технологических задач.

Однако процессы, которые привели СССР к краху, протекали в его системе образования и были связаны с нею. Но в то же самое время именно они и создали предпосылки к его возрождению в новом качестве в будущем.

Парадоксальность высказанных в предшествующем абзаце утверждений состоит в том, что:

· в основу системы образования в СССР была положена наука, выражавшая материалистический атеизм, т.е. в её основе лежала системообразующая ошибка, которая изначально запрограм­мировала гибель откровенно атеистической культуры и в конечном итоге привела СССР к краху;

· но наряду с этим:

Ø это была первая в истории нынешней глобальной цивилизации система образования, гарантировавшая массовое получение сколь-угодно высокого образования выходцам из всех социальных слоёв (и прежде всего — из «простонародья») и личностную самореализацию вплоть до достижения самых высоких должностей и иных статусных показателей во всех отраслях общественной деятельности: в науке, военном деле, политике, искусствах и т.п. [109];

Ø в систему обязательного образования была включена философия диалектического материализма, представляющая собой при всех её пороках первую в истории нынешней глобальной цивилизации экзотерическую (публичную) не цитатно-догматическую, а методологическую философию.

Последнее нуждается в пояснении. Все философские системы и философские культуры можно отнести к одному из двух классов:

· цитатно-догматические[110], действующие в обществе по принципу: «возник вопрос? — ищи подходящие к случаю цитаты у основоположников и легитимных классиков-продол­жа­те­лей». Таковы все философии церквей. И наиболее развитая и эффективная по отношению к определённым целям из всех цитатно-догма­ти­ческих философий, охватывающих некую общественную группу в целом, — ветхозаветно-талмуди­чес­кая система иудаизма, под властью которой влачат существование раввинат и его паства;

· методологические, действующие по иному принципу: «возник вопрос? — осваивай и совершенствуй метод, который позволит тебе самому дать ответ на этот и на другие вопросы по мере возникновения потребности в ответах в ходе жизни». В случае марксизма этим методом познания была диалектика, хотя и извращённая и подавленная атеизмом и наследием толпо-«эли­тар­ного» исторического прошлого.

Сказанное не означает, что в толпо-«элитарных» обществах цитатно-догматические философские культуры, все без исключения, оскоплены в методологическом отношении. Хотя есть и такие, но в некоторых из них к освоению методологии познания допущены только избранные для властвования над всеми прочими. Примером полностью методологически оскоплённых философских систем являются все философии христианских церквей, включая и все ветви православия; примером философской культуры, где методология — удел избранных, также является ветхозаветно-талму­ди­чес­кий иудаизм.

К марксизму каждый, кто с ним сталкивался в своей жизни, в том числе и в системе образования в СССР, мог относиться по-разному:

· либо отмахнуться от него как от жизненно никчёмной зауми[111];

· либо видеть в нём предельно совершенную цитатно-догма­ти­чес­кую философию, после появления которой ничего более совершенного и быть не может (и именно на взращивание такого отношения к марксизму после смерти И.В. Сталина работала вся система пропаганды и образования в СССР);

· либо видеть в нём методологическую философию, которая живёт своей жизнью в конкретных общественных обстоятельствах и оказывает на них своё влияние, и которая развивается людьми соответственно их потребностям в конкретике складывающихся жизненных обстоятельств.

Собственно следующие факторы, характерные для системы образования в СССР, и создали предпосылки к преодолению кризиса толпо-«элитаризма» и становлению глобальной цивилизации в качественно новом — преображённом виде:

· обязательность философской компоненты во всех учебных программах высшего образования и подготовки «научной элиты» (кандидатов и докторов наук);

· неизбежность того, что:

Ø далеко не все останутся к этой компоненте полностью невосприимчивыми (хотя таких было большинство);

Ø что из воспринявших её (пусть и составлявших меньшинство) некоторая часть воспримет её не как цитатно-догма­ти­чес­кую, а как методологическую философию и займётся развитием методологии познания и творчества.

Последнее неизбежно влекло за собой, во-первых, очищение методологии познания и творчества от пороков, свойственных ей в культуре материалистического атеизма, и, во-вторых, построение качественно иных мировоззрения и миропонимания, более адекватных Жизни.

А это, всё в совокупности, является предпосылкой к реализации познавательно-творческого потенциала множества людей, к возрождению в обществе концептуальной власти и преображению исторически сложившейся культуры усилиями множества людей к новому её качеству, хотя подготовка преображения — процесс не быстрый.

———————

Сказанное выше в разделе 10.2.2 не означает, что Россия — какая-то особо дефективная страна, хотя она действительно пред­ставляется таковой, если оценивать её с позиций приверженности некоему «высоко цивилизованному» толпо-«элита­риз­му».

В действительности особенность региональной цивилизации Руси в том, что толпо-«элита­ризм» в ней существенно менее устойчив, чем в других обществах, и причина этого в том, что нравы и этика Руси изначальной, которые не приемлют толпо-«эли­та­ризм», на протяжении всей истории прорываются сквозь все последующие культурологические наслоения.

В обществах «передового» Запада и менее «передового» Востока толпо-«элитаризм» более устойчив, и в основе его устойчивости лежит то обстоятельство, что население там более зомбировано исторически сложившимися культурами, которые, если даже и противоречат идеалам людей, то представляются им безальтернативными в силу подавленности их познавательно-твор­че­ского потенциала. Иными словами, там преобладают носители типов строя психики зомби и корпоративно-демонического, интегральным показателем чего является то обстоятельство, что полная функция управления не реализуется ни в системе разделения властей формально демократических государств, ни в разного рода беззастенчивых тираниях, ещё кое-где сохранившихся. Доля носителей животного типа строя психики (не выдрессированного культурой и полицией, вследствие чего они не стали зомби) и демонов-едино­лич­ников, наиболее разрушительных для всех социальных систем, в тех обществах существенно меньше, чем в толпо-«элитаризме», исторически сложившемся на Руси.

А вопрос о сути человека как о носителе специфически человечного типа строя психики в культурах Запада и Востока — вообще не осознаётся ни в каких формах. Это видно как по социологической науке Запада, так и по произведениям художественного творчества[112]. С поправкой на некоторую специфичность сказанное касается и Востока. В осознании существа вопроса о сути человека и в выражении ответа на него Русь к настоящему времени опередила все прочие культуры.

10.3. Культурологические оболочки
животного типа строя психики [113]

Начнём с публикации Светланы Кузиной в «Комсомольской правде» от 16.11.2002 г. «В душе мы по-прежнему обезьяны. Так утверждает психолог Дмитрий Азаров»:

«Как это ни прискорбно, Дарвин всё-таки был прав. Мы — не от Бога, мы — из джунглей.[114] Оказывается, мы любим, завоёвываем авторитет, подчиняемся и ссоримся, в общем, строим свои отношения с окружающими по-обезьяньи. Миром до сих пор правит древний язык тела, жестов и мимики, на котором говорили когда-то наши лохматые предки. На уровне подсознания мы ему по-прежнему следуем.

Дата добавления: 2014-12-25