Хосписы

Все религии уделяют большое внимание последним минутам умирающих: просили у них прощения, соборовали, исполняли последнюю волю. Сейчас на Западе, а недавно и в нашей стране, появились для безнадежно больных специальные отделения при госпиталях - хосписы.

Интерес к этой проблеме возбудила швейцарский врач Элизабет Кублер-Росс, написавшая книгу о смерти и умирании. В книге высказывались идеи, как важно для умирающих сознание, что жизнь не прошла зря и что они успели в последние дни что-то доделать, с кем-то помириться, что-то продумать и уяснить...

Реальное воплощение идей Кублер-Росс осуществила англичанка Сесили Сондерс, которая открыла в Лондоне хоспис. Хоспис - это слово, взятое из древнего английского языка, означает что-то среднее между приютом, богадельней и госпиталем, где, по старой традиции, больше заботились о душе, нежели о теле пациента. В хоспис принимаются лица в такой стадии болезни, когда ясно, что активное их лечение уже безнадежно. Тут лечат боль, кашель, нарушения дыхания, деятельности кишечника, - все те симптомы, которые доставляют неприятности пациентам.

Одна из философских основ всего персонала заключается в том, что смерть - это естественный конец жизни, что рано или поздно "все там будем", и что человек, выполнивший свой долг, свои желания, закончивший земные дела, переходит в следующий, кстати, неизбежный, этап бытия. Этот подход они и стараются передать пациентам хосписа.

К сожалению, чаще всего люди умирают, не находясь в таком благодушном состоянии. Причины, чаще всего, бывают следующие.

На первом месте стоит боль и страх перед болью. Врачи воздерживаются давать умирающим тяжелобольным обезболивающие препараты в достаточных дозах, опасаясь, что пациент привыкнет к наркотику (это умирающий-то?!). Поэтому подобные лекарства дают только тогда, когда терпеть боль ему уже невмоготу. Но сама боль создает еще и страх перед болью. А страх тоже требует успокоения наркотиками.

В Монреале в госпитале при университете Мак Гилл, где также открыто отделение для умирающих пациентов, проводили специальные исследования. Прежде всего, была разработана шкала для определения степени боли. А потом исследовались различные методы предотвращения боли. Оказалось, что эффективность болеутоляющих веществ во много раз выше, если больной находится в благоприятных душевных условиях. Отсюда и большая роль гипноза в создании чувства душевного спокойствия, которое и нарушается чаще всего болью. Поэтому всем (или почти всем) пациентам хосписа дают коктейль, состоящий из набора болеутоляющих средств, веществ, повышающих общий тонус и просветляющих рассудок. И тут оказалось неожиданным, что потребность в этом коктейле у больных не увеличивалась, а падала. Ведь приподнятое настроение меньше нуждается в допингах.

Вторая причина, усложняющая смерть, заключается в том, что человека угнетает, если он не может выполнять каких-то функций своего тела самостоятельно. И тут большую роль играет обслуживающий персонал. Всем своим видом няни показывают, что в том, что больной пользуется "судном" или "уткой", нет ничего особенного, что тело человека - лишь оболочка, которая может со временем выходить из строя, что главное - его дух, душа...

И, в-третьих, человеку очень трудно бывает примириться с утратой жизненных привычек - работы, увлечений, семьи. Поэтому очень важно заинтересовать умирающего пациента чем-то для него новым, направить на религиозные размышления, предложить поделиться его жизненным опытом - писать или диктовать мемуары, создать вокруг него атмосферу любви и спокойствия. Когда умирающий видит вокруг себя членов семьи, с которыми он, конечно, не раз ссорился, но которые сейчас, сидя возле кровати, не причитают, а просто выражают свою любовь, понимание и сочувствие умирающему, то у него часто появляется на лице выражение блаженства.

Правда, работа с умирающими требует напряжения всех душевных сил как от персонала хосписа, так и от близких умирающему людей. С ними также ведется работа.

Узнав о неизлечимой болезни, умирающий проходит несколько фаз ее восприятия. Сначала появляется мысль: "А может, это ошибка?". Потом надежда: "Авось, все пройдет". Тут в сознании больного обычно появляется торговля с Богом, с судьбой: "Вот если выживу, то не буду делать того-то, буду хорошим с тем-то". Наконец, приходит мысль: "Да, я скоро умру. Неважно, сколько времени я еще проживу, важно - как я проживу это время". И тут-то проявляется талант врачей хосписа, чтобы вселить в умирающего веру в то, что последние его дни могут быть очень содержательны.

Нужно ли приучать детей к мысли о смерти? Оказывается - да, нужно. Ведь когда малышу говорят про умершую бабушку, что та "уснула", а малыш видит, что бабушка, но крайней мере, из его жизни ушла, он часто начинает бояться засыпать - как бы тоже не уйти из жизни. Опыты показали, что дети гораздо более наблюдательны и сообразительны, чем об этом думают взрослые. Когда-то было принято не посвящать детей в тайну рождения. Однако сказки об аистах, версия "купили на базаре" и прочее ни к чему хорошему не привели, и сейчас детей принято посвящать в тайну деторождения раньше, чем они об этом узнают на улице.

А вот насчет смерти в этом отношении мнения расходятся. Родители одного мальчика, больного лейкемией, настаивали на том, чтобы ему не говорили о неизбежности ею скорой смерти. Врачи обязаны были выполнять волю родителей. И только когда у ребенка наступила предсмертная агония, причем сознание оставалось совершенно ясным, врач спросил:

- А если б тебе сказали, что ты скоро умрешь, что бы ты хотел сделать?

Мальчик ответил:

- Теперь слишком поздно. Я все равно не успею. - Заплакал и умер...

То, что вопросы умирания осмысливаются не только "снаружи" - врачами, но, так сказать, и "изнутри", самими пациентами, открыло много дополнительных деталей, например, помощь музыки в обретении душевного спокойствия. У умирающего восприятие ритма и мелодии гораздо чувствительнее, чем в повседневной жизни. Музыка помогает ему самовыразиться, найти себя. Одни мелодии доставляют больному наслаждение, другие неприятны, и вот по выбору той или иной музыки больным врач может судить о психическом складе и состоянии больного.

Работа и даже общение с умирающим требуют большой психической нагрузки. Прежде всего, у окружающих появляется "синдром выживших", синдром вины. Оказывается, почти у каждого где-то в душе звучит подленькая струнка: "А хорошо, что умирает он, а не я". Но так как умирает-то близкий, иногда любимый человек, звук этой струнки больно резонирует в душе...

Общение с умирающим, проявление к нему любви, терпимость к капризам, а иногда и оскорблениям, требуют колоссального напряжения душевных сил. Поэтому в хосписах персонал поддерживает друг друга, проводит между собой что-то вроде сеансов психотерапии, Все чувствуют круговую моральную поддержку и эту же поддержку оказывают близким умирающих и умерших. Работа в хосписах очень нелегкая, и часто люди там надолго не задерживаются. Однако в некоторых из подобных заведений удивительная стабильность кадров. Обслуживающий персонал - единое целое, вроде семьи. А объединяют этих людей Вера, Надежда и Любовь. Вера в то, что они делают нужное дело, надежда на то, что они могут облегчить страдания умирающих, и любовь как к каждому умирающему в отдельности, так и к человечеству в целом.

Оказывается, что в наш век прагматизма воскрешаются на научной основе старые забытые традиции. Ведь акт смерти был священным почти во всех существовавших религиях. К нему готовились, его обставляли торжественно. И смерти не боялись.

Отношение к ней сильно зависит и от национально-этнических традиций. У некоторых народов, населяющих Китай, по традиции старым людям дарят гроб. Владелец к нему привыкает и не боится перспективы оставить надоевший мир. В некоторых местах России поминки по покойнику заканчивались веселыми плясками и частушками.

То, что составляло одушевленное тело, становится действительно лишь конгломератом молекул. Химические превращения в нем идут лишь согласно второму закону термодинамики.

Глава 14. НАУЧНЫЙ МЕТОД

Научный метод, учит нас авторитетнейший международный научный журнал "Nature", есть такое "особое устройство", которое производит объективность и сдерживает естественное желание естествоиспытателей верить в свои идеи, часто ничего общего с истиной Природы не имеющие. История науки знает множество примеров подобных заблуждений. Одним из самых последних и ярчайших "Nature" считает эпизод с холодным термоядом.

Холодный термояд буквально "взорвался" в ходе взбудоражившей весь мир пресс-конференции, которую 23 марта 1989 года провели американский химик С. Понс и его английский учитель М. Флейшман. Они утверждали, что им удалось "запустить" термоядерную реакцию при... комнатной температуре. Однако это заявление не было подвергнуто принятому в научной среде рецензированию со стороны.

Тем не менее средства массовой информации стали подавать эту сенсацию как "открытие века". На авторов скромных критических заметок газета "Wall Street Jornal" обрушилась в своей редакционной статье, уверяя читателей, что "у нас принято на все новое реагировать категорически "нет". Поддавала время от времени жару "Salt Lake City Tribune", рассказывавшая об очередном успехе работавших в этом городе в Университете штата Юта Понса и Флейшмана. А журнал "News week" вынес на обложку: "Как обнаружили Понс и Флейшман, иногда попадают и сверхдальние выстрелы".

Естественным возбуждением были охвачены и многие вполне трезвые научные институты. Двум ученым удалось околдовать - другого слова не подберешь - руководство Университета штата Юта, а также Национальный исследовательский институт электроэнергии США. Подтверждения сыпались как из рога изобилия, причем что поражало, так это крайнее пренебрежение ученых к основам своей профессии: контролю и воспроизведению, оценке возможностей применяемой аппаратуры, проверке результатов перед их обнародованием и даже простой рутинной математической статистикой.

Ажиотаж возник благодаря "самозаявлению" в Юте, а также двум "солидным" подтверждениям из Техасского университета "Эй энд Эм" и Института технологических исследований штата Джорджия. Однако когда электрохимики из Техаса после пресс-конференции провели контрольные измерения не только с тяжелой, но и обыкновенной водой, выяснилось: повышенное выделение тепла было вызвано электролизом последней, поскольку термометр служил в качестве второго катода! В Джорджии же нейтронные счетчики оказались настолько чувствительными, что реагировали на тепло поднесенной руки. Так был зарегистрирован "выброс нейтронов".

Естественно, что когда за дело взялись солидные лаборатории, например того же Принстона, все встало на свои места. Обошлась эта проверка, как признавал тот же "Nature" в конце 1989 года, в 50 миллионов долларов. Гора родила мышь и шутку о разнице между химиками и физиками. Первые верят, что холодный термояд существует, поэтому защищаются от возможного потока высокоэнергичных нейтронов пластиковым колпаком. Физики же в него не верят, поэтому защищаются тоннами свинца.

Это, так сказать, в пику американским Химическому и Электрохимическому обществам, которые принимали только "результаты подтверждения". На следующий год А.Лэйн из Принстона издал книгу с характерным названием: "Слишком горячо, чтобы держать в руках". А недавно в Нью-Йорке вышла в издательстве "Рэндом хауз" книга Г.Тобса, который в свое время в критических тонах рассказал об удивительной карьере К.Руббиа, открывателя бозона, удостоенного в 1984 году Нобелевской премии по физике.

Тобс назвал свою книгу еще более определенно - "Плохая наука". И предпослал ей подзаголовок "Короткая жизнь, бурные времена холодного термояда". Ее рекомендуют в качестве поучительного чтения молодым ученым и студентам, чтобы они, не дай бог, не совершили в своей карьере подобной ошибки. И в данном случае ее сравнивают с физиологом, который кое-что узнает о функции того или иного органа по его патологии.

Да, действительно метод "экстирпации" - отрезания, например, мозжечка - может чему-то научить. Но изучение патологии порождает только "патологическое" знание, не имеющее ничего общего с истинным (в свое время никто не мог представить, что тот же мозжечок отвечает за функцию речи!).

Когда в конце 1989 года все дружно "похоронили" Понса и Флейшмана, никто, к сожалению, не задался вопросом, почему их заявление произвело такую сенсацию. А ведь стоило бы задуматься. Подобное открытие, если бы оно действительно состоялось, обещало миру избавление от кошмара будущих Чернобылей, а также избавило бы человечество от бесплодного полувекового ожидания термояда горячего, в который угроханы десятки, если не сотни миллиардов долларов (с тем же практически выходом, что и в ячейках Понса и Флейшмана). История науки полна примеров, когда рецензенты - по самым разным причинам - "рубили" работы одиночек, которые оказывались основополагающими.

Барбару Макклинток называли "сумасшедшей" за открытие "прыгающих генов". В 1983 году ей присудили Нобелевскую премию. О.Эйвери Нобелевскую не дали, потому что он утверждал, что веществом наших генов является ДНК. Вся наука вплоть до середины 50-х была убеждена (открытие состоялось в 1943 году), что ген состоит из белка! Г.Темин десять лет бился в одиночку, уверяя коллег, что у раковых вирусов имеется "обратное" копирование ДНК с "программы", записанной в РНК вируса. Никто ему не верил, но в 1975 году дали Нобелевскую премию.

Как же после этого доверять рецензентам? Например, тому же Р.Галло, который, проверяя работу француза Л.Монтанье, "присвоил" себе открытие вируса СПИДа? Между тем все можно изменить, переиначив условия рецензирования, при которых имя рецензента в отличие от имени автора часто оставалось неизвестным.

Если сделать наоборот, тогда все встанет на свои места. "Радетели" науки сразу же проявятся, а ее труженики начнут наконец-то нормально работать, не опасаясь вмешательства и влияния всяких не относящихся к научному содержанию статьи факторов. Кстати, в том же "Nature" довольно часто устраиваются дискуссии авторов статьи и их рецензентов. И ничего, наука не рушится...

Но вернемся к Понсу и Флейшману, которых, казалось бы, полностью изничтожили и обвинили во всех смертных грехах. Сравнительно недавно опубликовали свою новую статью, которая вышла в свет незадолго, а может, и одновременно с публикацией книги Тобса, которому они, кстати, отказались давать интервью,

Они уехали из США и работали во Франции на... японские деньги. Перед опубликованием последней статьи ученые - а никто в их квалификации до той злополучной пресс-конференции в марте 1989 года не сомневался, они пользовались заслуженным авторитетом в научном сообществе - подали в итальянский суд иск на "La Republica".

В октябре 1991 года журналист газеты Джованни Паччи обвинил Понса и Флейшмана в "подтасовке" научных результатов. Статья была подана в виде рецензии на книгу А.Кана "Фальшивые пророки". Паччи сравнил двух ученых с попами-расстригами, поскольку и те, и другие предают "храм истины".

Газете тогда пришлось опубликовать сердитые письма трех сотрудников миланского Института физики, которые тоже занимались холодным термоядом, Паччи пришлось оправдываться. Однако это не спасло "La Republica" от иска на 8 миллиардов лир (5 миллионов долларов). Для Италии это было в диковинку, поскольку там иски о нанесении морального ущерба средствами массовой информации вообще редкость.

Сейчас работу Понса и Флейшмана финансирует богатый "мозговой резервуар" под названием "Технова". Японцы полагают, что холодный термояд далеко не пустая затея. Не так давно они провели в Нагое представительную конференцию на эту тему. В ней приняли участие 320 ученых из многих стран мира.

Нагойская встреча была уже третьей по счету международной конференцией подобного рода. Флейшман считает, что экспериментальных данных достаточно для того, чтобы пересмотреть некоторые устоявшиеся воззрения относительно того, что происходит в атомных ядрах. Ему возражает, как и в книге А.Лэйна, Ф.Клоуз, профессор-физик Апплетоновской лаборатории им. Резерфорда: "Холодный термояд - это миф!"

И тем не менее. "Мы создаем, - считает Флейшман, - новую научную организацию, целью которой является наука и технология следующего века. Сегодняшняя наука - это наука консенсуса. Характер финансирования нынешних исследований подталкивает ученых браться только за "безопасные" работы. Что же это за наука, когда с самого начала должно быть известно, что получится в результате? Иначе не дадут гранта! Вот и приходится поэтому "шлифовать" известное уже знание, а не добывать новое. Все боятся ошибиться. Мы пытаемся изменить этот порядок".

И у них есть сторонники, которые считают, что оба ученых натолкнулись на новый и неизвестный еще природный феномен. Даже Ф.Клоуз вынужден был признать, что избыточное тепло действительно есть, но это чисто химический процесс, а не термояд.

Сегодня Флейшман заявляет, что ему и его коллегам удается создать условия, при которых атомы дейтерия начинают подчиняться волновым эффектам, При этом начинает высвобождаться ядерная энергия в виде тепла, причем в полном соответствии с теорией квантовых полей. "Теория хорошо разработана, но очень сложна, поэтому люди испытывают большие трудности при ее приложении к описанию конкретных физических явлений. Истинная проблема заключается в том, что эти люди не желают, чтобы она была доказана".

"Японцы проявили к нам и нашей работе интерес с самого начала. Из новых, разработанных после второй мировой войны, технологических подходов 70% открытий принадлежали английским ученым. Но мы так ни одно из них и не воплотили в металле, все вынуждены покупать за границей", - говорит Флейшман. А Понс добавляет: "Мы все еще обязаны дать полный отчет обществу о том, что нами сделано и как это произошло. Я к тому же лично горю желанием отомстить за Флейшмана. О нем сказано очень много несправедливого!"

М.Мак-Кубре, возглавляющий работы по холодному термояду в Институте электроэнергии, говорит, что у них тепла выделяется в 10 раз меньше, чему Понса и Флейшмана. У тех же - его в 100 раз больше сейчас, чем в самом начале 1989 года. Мак-Кубре определил по крайней мере три условия успеха, которые не соблюдались "проверяльщиками" в английском ядерном центре в Харуэлле.

Крупные ученые - под впечатлением последних достижений Понса и Флейшмана - согласны повторить свою проверку с соблюдением всех требований, предъявляемых к холодному термояду его авторами. Ближайшей целью Понса и Флейшмана является создание генератора мощностью 10 киловатт. Он не должен превышать по размерам обычного мазутного обогревателя дома. Ученые предполагают, что генератор будет выдавать "на гора" в 8-10 раз больше тепла, энергии, чем потреблять.

Понс и Флейшман никак не могут забыть взрыв в своей лаборатории в Университете штата Юта, когда в бетонном полу образовалась выемка диаметром более 10 см. Что это было? Они считают, что холодный термояд. Физики им не верят.

Флейшман спокойно воспринимает критику. Он бы только хотел, чтобы она была столь же научной, сколь и его подход к поискам ускользающей истины. "Физический истеблишмент категорически против нас. Не надо только забывать, что ядерная физика начиналась работами химиков. Физики могут очень многое потерять, если мы окажемся правы".

ПРИЛОЖЕНИЕ

Дата добавления: 2014-12-25