Фухуса» лечит от Бахуса

Новый лекарственный препарат «Фухуса», позволяющий весьма эффективно снимать наркотическую, алкогольную и табачную зависимости, создан недавно вьетнамскими фармацевтами. Он основан на рецептах традиционной народной медицины и на сто процентов состоит из натурального растительного сырья.

Как? Беретесь выявить здесь основные «композиционные узлы»?

— Разве что прямо по фразам...

Ввод в ситуацию — «Новый лекарственный препарат "Фухуса " создан недавно вьетнамскими фармацевтами».

Обозначение проблемы — указание на зависимости людей от вредных привычек (наркотическая, алкогольная, табачная).

Предъявление оценок и аргументов — указание на эффективность препарата и его достоинства (натуральное растительное сырье, рецепты народной медицины).

А практической постановки вопроса нет!

— Действительно, непосредственно в тексте — нет. Это новостная информационная заметка, и ее внутривидовая, жанровая специфика не предусматривает специального смыслового пространства для развертывания идеи. Здесь — тот ее вариант, который мы с Вами обозначили выше как «Прими к сведению и действуй по усмотрению». И осознается этот вариант идеи адресатом информации автоматически, в зависимости от той роли, в которой тот пребывает по отношению к проблеме. «Действуй по усмотрению» для родителей юноши, страдающего одной из таких вредных привычек, означает «постарайся достать это лекарство»; для работника соответствующего отдела Минздрава — «надо заключать контракт на поставки...»; а для человека, в плане привычек благополучного, — «не забыть рассказать Петру Максимовичу: у него же с дочкой беда». В данном случае «практическая постановка вопроса» как задача корреспондируется текстом адресату информации.

Все же остальные элементы композиции отчетливо различимы и здесь.

— А не ведет такая устойчивость к стандартизации творческой деятельности?

— Ведет — ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы и она сама, и ее продукт отвечали мировым стандартам.

Второе правило композиции журналистского текста связано с «расстановкой» подтем, с порядком решения задач по организации контакта с читателем.

Правило второе:

последовательность «композиционных блоков» журналистского текста может меняться, но в любом случае она должна быть согласована с жанровой спецификой материала (мотивирована жанром) и подкреплена (оправдана) соответствующими монтажными приемами.

— Помните, Вы спросили, можно ли в моем материале поменять расстановку подтем без ущерба для содержания?.. Почему возник вопрос? У меня в тексте есть какие-то нарушения этого правила?

— Вопрос-то был задан как подсказка, на которую Вы хорошо среагировали.

Но нарушения есть, не без того. Избранный Вами вариант композиции не оптимален для информационной заметки. «Ввод в ситуацию» у Вас оказался глубоко «упрятан» в текст. Это значит — оказался «упрятан» информационный повод выступления. А в нем-то и соль!

Если бы Вы начали материал акцентом на проблему, это был бы тоже не лучший выбор: движение от общего к частному больше годится для статьи.

— Иногда говорят о кольцевой композиции, о перекрестной...

— Да. И о прямой говорят, и об обратной... Наверное, можно выделить такие варианты построения журналистских материалов, приняв за основание последовательность задач по обеспечению контакта текста с потребителем информации.

Но мне представляется более работающим (в практическом плане) другой подход к различению композиционных решений:

в зависимости от значимости той или иной подтемы для автора он с помощью композиции акцентирует ее. Есть композиционные решения, в основе которых — акцент на ситуацию. Есть решения, подчиненные необходимости проакцентировать проблему. Есть такие, где акцент — на оценках и аргументах. Есть — выдвигающие в фокус практическую постановку вопроса. Есть, наконец, варианты, где авторское внимание распределяется между подтемами соразмерно, и тогда композиция приобретает вид классической цепочки: ввод в ситуацию — обозначение проблемы — предъявление оценок и аргументов — практическая постановка вопроса.

— Пожалуй, стоит сделать из вырезок коллекцию композиционных решений— посмотреть, как они соотносятся с жанрами.

— Это в самом деле полезно. Только надо отбирать качественные, высокопрофессиональные тексты,

— На том и завершим разговор о средствах организации журналистского текста?

— Да нет, Вы забыли: помимо поверхностных и глубинных дитекс обнаруживает в тексте еще и третий тип связей. А это значит...

— ...что предстоит рассмотреть еще и третье средство организации. Какое?

— Сначала о том, что представляет собой третий тип связей. Можете найти их на дитексе?

— Не вижу... Больше, по-моему, никаких линий и нет!

— Ну, как же?.. А те, в которые заключена диаграмма?..

— Так это рамка!

— Третий тип связей в журналистском тексте по функциям сродни рамке: они удерживают его как целое. Но проявляются абсолютно не «рамочным» способом. Знаете греческое слово meta? Переводится «после, через, между...». Так вот, оно в нашем случае и передает суть дела: третий тип внутритекстовых Отношений — метасвязи. Связи между связями... Они обеспечивают тексту качественно новый уровень единства.

— Примерно как обруч на бочке?.. Хотя нет! Обруч виден, его можно потрогать, можно снять, переделать...

— В нашем случае тоже не обходится без вмешательства... Однако аналогия с обручем грубовата.

Дело в том, что метасвязи проявляют себя как материя очень тонкая: в результате пересечения смыслов и микросмыслов, передаваемых элементарными выразительными средствами разных рядов, в тексте возникает некий сверхсмысл...

— Это Вы не о заголовке случайно?..

— В лучшем случае — да, он становится заголовком. Но, к сожалению, не всегда. Название материала зависит от многих обстоятельств, в том числе и случайных. Поэтому оно совсем не обязательно совпадает с тем сверхсмыслом, в котором реализуются метасвязи текста. Но для адресата информации это и не очень важно: если материал качественный, выполнен профессионально, его сверхсмысл будет воспринят, даже если не будет вынесен в заголовочную строку. Хотите, расскажу забавную историю про самоуправство человека и «самоуправство» сверхсмысла?

— Притчу, что ли?..

— Нет, быль из журналистской практики.

В то время я уже работала в университете и не имела возможности «провожать» до самого выхода в свет каждый свой материал в газете. И вот однажды раскрываю я номер, в котором дод, жен быть мой текст с названием «Флажок на карте — не флаг над крышей»... Догадываетесь, о чем?

— Ну, про ситуацию не скажу, а проблема, судя по заголовку.., Наверное, о формализме в чем-то?

— Да... Пробегаю глазами полосы, ищу заголовок — и ничего не пойму... Нет материала, что ли?! Снова просматриваю газету, уже по подписям... Ага, вот он, текст. Но название-то. название!!! Да крупно так: «Клуб построен. Что дальше?» Оказывается, заголовок поменял уже в готовом к печати номере дежурный редактор по каким-то ему одному известным мотивам. Расстроилась я изрядно главным образом из-за того, что собиралась показать материал своим студентам: он мне казался удачным, и заголовок в том числе, — а тут такая «подножка»! Думала-думала и придумала: текст покажу, но без названия — пусть ребята озаглавят материал сами. Какова же была моя радость, когда пятеро из одиннадцати вынесли в заголовок образ, родившийся у них в результате чтения текста:

«Флажок на карте — не флаг над крышей». Ведь это означало, что материал его нес в себе!

— В тексте была такая строка? Или...

— Вот именно «или». Отдельной строки не было. Сверхсмысл складывался, а точнее — возникал из метасвязей существенных текстовых элементов: факта (флажки на карте функционера), образа культуры (флаг над крышей — символ «живой жизни») и этического норматива (формализм — зло, ему не должно быть места). Говоря на профессиональном языке, реальная деталь — флажки на карте — обыгрывалась в тексте.

А теперь слово Вам. На этот раз задачка такая: сформулировать, в чем особенность сверхсмысла журналистского материала, и объяснить, причем тут средства организации текста.

— Что ж, хорошо. Тем более что из примера почти все ясно... Особенность сверхсмысла журналистского материала в том, что у него образный характер. Правильно?

— Правильно.

— Он создается в результате того, что автор «обыгрывает» детали реальности в свете образов культуры и нормативов. Сверхсмысл в журналистском тексте— дитя игры слов!

— Очень хорошо сказано.

— А причем тут средства организации текста?.. Ну, наверное, он и выступает в этой роли... Хотя непонятно, как. У меня сложилось впечатление, что он возникает в тексте! Как бы самопроизвольно...

— И автор тут не замешан?.. Вы правы, конечно, сверхсмысл — назовем его в соответствии с его природой «журналистский образ» — возникает в тексте, но отнюдь не без помощи автора. Слышали когда-нибудь в редакции такое выражение: «Какой я ход интересный нашел!»? Или наоборот: «Не пишется... Ход никак не найду!» Догадываетесь, о чем тут речь?.. «Ход» — не что иное, как ощущение метасвязей будущего текста, дорога к созданию журналистского образа.

Прежде чем стать сверхсмыслом, именем, «меткой» материала, журналистский образ рождается в глубинах творческого сознания автора как принцип организации текста. Дело всякий раз за тем, чтобы его найти...

— По-видимому, в моем. материале заголовок насчет сая и волос гейши сверхсмысла в себе не несет, да?

— Конечно! Он интригует, привлекает к себе внимание, но к сверхсмыслу материала отношения не имеет и потому ориентирует читателя весьма неточно. Это, кстати, весьма распространенный в сегодняшней журналистике недостаток.

— Вы считаете, недостаток? Может, просто особенность, связанная с необходимостью привлечь читательский интерес?

— Да нет, именно недостаток. Ведь основная функция заголовка — дать представление о сути текста. Конечно, интрига, «манок», заложенные в название, — ценная вещь, поскольку наверняка остановят глаз адресата информации на материале. Но тут надо обходиться без обмана; дезориентация читателя, зрителя, слушателя заголовком — проявление неуважения к нему, и это не останется незамеченным.

Если говорить о заголовках, то, по моим наблюдениям, их существует три типа:

1) прямое отражение темы («метка» темы): «Россияне стали чаще страховаться», «Петербург празднует день рождения Шаляпина», «В свою последнюю смену шахтеры шли голодными», «На Западе растут панические настроения», «Крутой Уокер увлекся экспортом русских моделей», «Те, которых не стало», «Внук Сталина — народный артист России»;

2) прямое отражение идеи («метка» идеи): «Карабах требует особого отношения», «Иметь портфель заказов», «Федерализм — лучшая модель», «Темпы юбилейного года — не снижать», «Вернем матерям если не сына, то хотя бы имя», «Все вместе — возродим», «Освободите Куликова!»;

3) опосредованное отражение идейно-тематического решения через журналистский образ («метка» сверхсмысла): «Черный бюджет», «По каналам плавают кадровые ошибки», «Попса на полустаночке», «Тришкин мундир», «Город — СПИД», «"Железный занавес" для наших сирот», «Дырявая плотина на валютной реке».

— Но «Вытащу сай из волос гейши...» не относится ни к одному из них!

— По сути — да, а по внешним признакам он претендует на то, чтобы быть отнесенным к третьему типу: здесь есть образ действия, соединяющего два разнесенных во времени предназначения сая. Беда в том, что этот образ произволен, построен на несущественных для данного материала связях и потому оказывается случайным. Я называю такие заголовки провокационными:

они вызывают у адресата информации определенные ожидания, заставляют его познакомиться с материалом, а в итоге эти ожидания оказываются неоправданными.

Выхватить интересную деталь из действительности — еще не значит создать журналистский образ. Для этого ее надо превратить в «магический кристалл», в котором пересекутся метасвязп текста, открывая его сверхсмысл. Тут действует не просто механизм тропообразования, журналистский образ — не просто метафора, хотя и содержит в себе ее черты. Он — особый вариант символа, поскольку выражает собой синтез смыслов реальности и смыслов культуры. Здесь дело не столько в переносе значений с одного предмета или явления на другой, сколько именно в синтезе признаков реалий текущей действительности с признаками реалий прошлого, зафиксированными в культуре. В этом — специфика журналистского образа и причина той значительной роли, которую он играет в организации не только текста, но и творческого процесса.

— Вы хотите сказать— самого процесса работы?..

— Да, конечно. А как это происходит, мы увидим дальше, в беседах о способе журналистского творчества.

Предложения и вопросы для тех, кому важно освоить особенности журналистского текста

1. Внимательно прочитайте предлагаемую заметку.

«Счастливый» троллейбус по городу мчит...

Как бороться с «зайцами» в общественном транспорте? Проблема стара, как мир.

Счастливая идея осенила руководство Севастопольского троллейбусного парка: организовать лотерею с обычными троллейбусными билетами. Теперь счастливчики смогут получить еженедельно приз в 50 гривен (25 долларов), а ежемесячно — ценные подарки, сообщает наш корреспондент Юрий КИРИЛЛОВ.

Дата добавления: 2014-12-25