Б. Понимание гендера в рамках женских исследований. 2 страница

С развитием технологии это разделение стало постепенно утрачивать свое положительное значение, но было закреплено и приобрело оценочную маркировку. В большинстве культур все, что относится к женскому, стало расцениваться как нечто более низкое по уровню развития, как отрицательный полюс по отношению к мужскому. Девальвация социальной роли женщины - реальность, давно утратившая временные пределы, ставшая вечной, имманентной практически во всех социокультурах, у большинства народов мира.

Жизнь в обществе способствует стандартизации нашего восприятия: оно формируется под воздействием его ценностных установок и верований. Мы склонны думать и действовать, как члены определенной культуры, к которой принадлежим. Так появляются полоролевые стереотипы - готовые представления, которыми часто пользуются без достаточно объективного основания, которые удовлетворяют потребности человека в неком обобщении и классификации того, что он/она воспринимает, думает и чувствует, и которые играют ведущую роль в гендерной социализации.

§ 2. Половые стереотипы: содержание, функции

В последние годы в зарубежной и отечественной психологии и социологии резко усилился интерес к социальным стереотипам вообще и к полоролевым стереотипам, в частности. Изучение широкого круга вопросов, связанных с различными аспектами полоролевых стереотипов, имеет несомненно, не только теоретическое, но и огромное практическое значение: достаточно назвать в этой связи лишь две сферы - семейные отношения и воспитание подрастающего поколения. Мы постараемся показать основные полоролевые стереотипы, доминирующие в современном обществе, а также их социальные и психологические функции.

Первые исследования полоролевой стереотипизации были связаны с попытками вычленить типичные различия, относящиеся к представлениям женщин и мужчин друг о друге и о себе. Подытоживая эти исследования, в 1957 году Дж. Мак Ки и А.Шеррифс заключили, во-первых, что типично мужской образ - это набор черт, связанный с социально неограниченным стилем поведения, компетенцией и рациональными способностями, активностью и эффективностью. Типично женский образ, напротив, включает социальные и коммуникативные умения, теплоту и эмоциональную поддержку.

При этом чрезмерная акцентуация как типично маскулинных, так и типично феминных черт приобретает уже негативную оценочную окраску: типично отрицательными качествами мужчины признаются грубость, авторитаризм, излишний рационализм и т.п., женщин - формализм, пассивность, излишняя эмоциональность и т.п. Во-вторых, авторы пришли к выводу, что в целом мужчинам приписывается болыпе положительный качеств, чем женщинам. И наконец, эти авторы обнаружили, что мужчины демонстрируют гораздо большую согласованность в отношении типично мужских качеств, чем женщины - женских.

Начиная с 60-х гг. большую популярность приобретают исследования стереотипных представлений о способностях мужчин и женщин, их компетентности в различных сферах деятельности и причинах их профессиональных успехов. Так, П.Голдберг обнаружила известную долю предубежденности женщин против самих себя в научной деятельности: студентки колледжей более высоко оценивают статьи, написанные мужчинами, чем женщинами. Приблизительно такие же данные были получены и в эксперименте, где испытуемые обоего пола должны были оценить предлагаемые им на обозрение картины, одни из которых якобы были написаны женщинами, а другие - мужчинами. Здесь также имела место переоценка картин, написанных мужчинами.

Получив сходные с предыдущими результаты, К.Доу попыталась интерпретировать их с помощью теории каузальной атрибуции, в соответствии с которой успех или неудача в какой-либо деятельности объясняются по-разному в зависимости от того, являются ли они неожиданными или, напротив, ожидаемыми, вероятными. Ожидаемому поведению обычно приписываются так называемые стабильные причины, а неожиданному - нестабильные. Поэтому в соответствии с полоролевыми стереотипами хорошее выполнение задачи и высокий результат в чем-либо, достигнутый мужчиной, чаще всего объясняются его способностями (пример стабильной причины), а точно такой же результат, достигнутый женщиной, объясняется ее усилиями, случайной удачей или другими нестабильными причинами.

Более того, сама типология стабильных и нестабильных причин оказывается неодинаковой в зависимости от того, чье поведение объясняется -женщин или мужчин. В частности, С.Кислер установила, что и "способности", и "усилия" могут иметь различные оценки при объяснении поведения мужчин и женщин. Так, например, при объяснении успеха женщины фактор усилий рассматривается чаще всего как нестабильный и в целом имеет некоторую отрицательную окраску, а применительно к профессиональным успехам мужчины этот фактор интерпретируется как стабильный и имеющий положительную оценочную валентность, как необходимое условие "естественной мужской потребности в достижении", как средства преодоления барьеров и трудностей, возникающих на пути к цели.

В реальном межличностном взаимодействии и в чисто личностном плане компетентность оказывается для женщин скорее отрицательным, чем положительным фактором: высококомпетентные женщины не пользуются расположением ни мужчин, ни женщин. Такой вывод логически следует из экспериментального исследования, в котором было показано, что в целом и мужчины, и женщины стремятся исключить из своей группы компетентных женщин, причем эта тенденция наблюдается в условиях и кооперативного, и соревновательного взаимодействия.

Авторы интерпретируют полученные ими данные так: высокая компетентность женщины опровергает соответствующие стереотипы. При этом возникает несколько способов отреагировать на это противоречие:

· изменить стереотип;

· опровергнуть факт наличия компетентности;

· вообще устранить противоречие путем фактического исключения компетентной женщины из группы.

Два последних используются чаще всего, причем не только в экспериментальной ситуации, но и в реальной жизни. Проигрыш женщине в соревновании, особенно для мужчины с консервативными традиционными установками на взаимоотношения полов, почти всегда означает снижение самооценки, поскольку в соответствии с неписаными нормами, существующими в традиционной западной культуре, «настоящий мужчина превосходит женщину и всегда должен ее обыгрывать».

Подобные исследований - пример попыток объяснить существующие полоролевые стереотипы, апеллируя к более широкому социальному контексту. Исследования этого рода ставят своей задачей не просто описание содержания полоролевых стереотипов, но и выяснив их функций. Наиболее важными из таких функций большинство исследователей считает оправдание и защиту существующего положения вещей, в том числе фактического неравенства между полами.

Так, например, О.Лири прямо пишет о существовании в американском обществе норм предубежденности против женщин, имеющих какой-либо приоритет над мужчинами того же возраста и социального положения. Она исследовала связь между полоролевыми стереотипами и оправданием задержки продвижения женщин по служебной лестнице в промышленности. По мнению автора, без каких бы то ни было объективных оснований женщинам приписываются следующие установки на работу: они работают только ради "булавочных" денег, в работе их больше интересуют эмоциональные и коммуникативные моменты, женщинам больше нравится работа, не требующая интеллектуальных усилий, они ценят самоактуализацию и продвижение по службе меньше, чем мужчины. Основа всех этих, по мнению автора, абсолютно необоснованных взглядов - расхожие полоролевые стереотипы, согласно которым у женщин отсутствуют черты, связанные с компетенцией, независимостью, соревновательностью, логикой, притязанием и т.д., и которые, напротив, постулируют у них подчеркнутую выраженность эмоциональных и коммуникативных характеристик.

Нередко для обоснования оправдательных функций полоролевых стереотипов обращаются к далекому прошлому, пытаясь понять существующую асимметрию на основе культурно-исторического опыта. Так, например, анализируя образ женщины в истории, Дж.Хантер пришла к выводу, что в целом - это образ неполноценности, а процесс женской эмансипации с глубокой античности однозначно и прямо связывался с деструктивными социальными последствиями, с распадом морали и разрушением семьи. Например, одна из главных причин падения Римской империи связывалась именно с далеко зашедшим процессом женской эмансипации. Дж.Хантер считает также, что большое влияние на содержание современных полоролевых стереотипов оказала христианская традиция, рассматривающая женщину как источник зла. Не случайно именно женщины и составили основной контингент жертв инквизиции.

Эти и другие факторы культурно-исторического порядка, по мнению ряда исследователей, повлияли на то, что С.Бем и Д.Бем назвали «бессознательной идеологией» о естественном месте женщины в обществе, а также на связанные с этой идеологией тонкие, закамуфлированные формы неравенства и дискриминации. Полоролевые стереотипы призваны оправдать и эту идеологию, и эту практику, что и определяет их смысловое и оценочное содержание.

Специальная область исследований, где, по убеждению специалистов, с особой наглядностью демонстрируется защитная и оправдательная функция полоролевых стереотипов, - это исследования изнасилований. Широкое изучение этой проблемы началось с середины 70-х гг., за очень короткое время проведено более трехсот исследований, расширился и спектр изучаемых аспектов. Так, например, Г.Филд установила, что в целом мужчины, по сравнению с женщинами, приписывают гораздо большую ответственность за случившееся самой жертве. При этом мужчины с консервативными взглядами склонны интерпретировать изнасилование как, прежде всего, промах самой жертвы и при этом считают, что изнасилованная женщина теряет свою привлекательность. Мужчины с более либеральными взглядами приписывают жертве приблизительно такую же степень ответственности, но не отказывают ей в известной привлекательности.

Однако в ряде других работ было показано, что женщины приписывают жертве большую ответственность, чем мужчины; хотя в большей степени, чем мужчины, склонны считать жертву заслуживающей уважения, снисхождения и сострадания. Фактор привлекательности жертвы также оказался далеко не однозначным. Разноречивость таких данных объясняется различной модальностью понятия ответственности, которое нередко обозначает два различных аспекта: вероятность самого факта насилия (каузальный аспект) и вину за случившееся (моральный аспект).

Результаты исследования показали следующее:

· соблазнительность жертвы (в одежде и манере поведения) увеличивает приписываемую ей вину и воспринимаемую вероятность изнасилования (то есть и моральную, и каузальную ответственность жертвы);

· замужним женщинам, по сравнению с незамужними, приписывается большая вина, но не более высокая вероятность быть изнасилованной;

· привлекательность жертвы увеличивает вероятность изнасилований, но не вину за него;

· в целом женщины рекомендуют более длительные сроки заключения для насильников, чем мужчины (В.С.Агеев).

Интерпретация полученных данных сводится к констатации закономерной, но не всегда естественной асимметричности в позиции женщин и мужчин по отношению к ситуации изнасилования: женщины "вынуждены" идентифицироваться с жертвой, а мужчины - с насильником. Поэтому применительно к данной ситуации полоролевые стереотипы выполняют одновременно защитную функцию для женщин и оправдательную для мужчин, хотя и само формулирование данного определения звучит далеко не однозначно.

Защитная функция представлений типичных для женщин, по сравнению с мужчинами, заключается не только в снижении моральной ответственности (вины) и преувеличения казуальной ответственности (вероятности), приписываемой жертве, но и в стремлении как можно сильнее отличаться от жертвы по используемым в эксперименте критериям: привлекательности, провокационности поведения и одежды, социальному статусу.

Соответственно, оправдательная функция представлений, свойственных мужскому контингенту испытуемых, напротив, проявляется не только в преувеличении, по сравнению с женщинами, моральной и каузальной ответственности, приписываемой жертве, но и в более снисходительном отношении к преступнику.

В последнее время анализу подвергается ряд других функций полоролевых стереотипов, например, регулятивная, объяснительная, трансляционная и др. Кратко проиллюстрируем некоторые, наиболее интересные из них.

Агеев B.C. полагает, что понятие полоролевых стереотипов может быть применено не только к описанию когнитивно-эмоциональной сферы человека, но и к непосредственно наблюдаемому поведению людей. В качестве важной задачи при этом выдвигается изучение типичных различий между мужчинами и женщинами в манере поведения, в «проигрывании» половых ролей и ритуалов.

Например, методом естественного эксперимента изучались различия в манере женщин и мужчин переходить улицу на красный свет, в нарушении правил уличного движения. Было установлено, что женщины реже, чем мужчины, переходят дорогу на красный свет, но чаще нарушают правила вслед за более решительным нарушителем. Главный вывод сводится к тому, что женщины более податливы к требованиям, запрещающим нарушение правил, но одновременно и более конформны к групповому давлению в подобной ситуации.

Другим примером исследования регулятивной функции полоролевых стереотипов является изучение влияния этнической и половой принадлежности человека на оказание помощи другим людям. Четверо белых англичан (двое мужчин и две женщины) и четыре выходца из Латинской Америки просили белых англичан разменять монету для телефона-автомата. Результаты показали, что и женщины, и мужчины одинаково часто демострируют расовую дискриминацию, но чаще по отношению к представителям своего пола, а не противоположного(Д.Майерс).

Все более популярными становятся также исследования ретрансляционной функции полоролевой стереотипизации. В частности, обсуждаются очень важные вопросы о том, каким образом различные социальные институты, литература, искусство, средства массовой информации и т.д. способствуют (или препятствуют) формированию и распространению полоролевых стереотипов. Так, например, для выяснения того, существуют ли различия в изображении потребителей и потребительниц, и если да, то в чем они заключаются, изучались образы мужчин и женщин в рекламных программах Британского телевидения. В целом суть обнаруженных различий совпадала с традиционными линиями полоролевой стереотипизации. Мужчины чаще всего изображаются как рассуждающие и оценивающие товар, понимающие объективные причины его покупки, занимающие автономные роли и связанные с практическим использованием приобретаемых предметов; женщины, напротив, - не как обсуждающие и оценивающие достоинства приобретаемого товара, а как движимые субъективными причинами в его приобретении (эмоциями и желаниями), занимающие дополнительные зависимые роли (жены, любовницы, подруги) и связанные с социально престижным и символическим значением покупаемых предметов. Подобные исследования появились и в отечественной психологии и социологии.

Весьма интересна попытка применить теорию социальной идентичности, разработанную Г.Тежфелом и Дж.Тернером, к объяснению процесса полоролевой стереотипизации. Большое внимание в этой теории отводится дифференцирующей функции социальных стереотипов, заключающейся в тенденции минимизировать различия между членами одной группы и максимизировать различия между членами противоположных групп.

Основываясь на этой теории, К.Гуичи считает, что мужчины и женщины могут быть рассмотрены в целом как социальные группы, обладающие различным социальным статусом со всеми вытекающими последствиями. Высокостатусные группы чаще всего оцениваются в терминах компетентности и экономического успеха, а низкостатусные - в терминах теплоты, добросердечия, гуманности и т.д. Все позитивные черты женского стереотипа - лишь типичная компенсация за отсутствие достижений в "силовой" позиции. А обнаруженные в ряде исследований данные о том, что женщины разделяют с мужчинами тенденцию переоценивать мужские достижения и достоинства и недооценивать свои собственные, также интерпретируются Гуичи как прямое следствие различий в социальном статусе: женщины как бы принимают точку зрения более высокостатусной группы - мужчин. И именно поэтому, как у членов низкостатусной группы, у женщин меньше развито чувство идентификации со своей группой, чем и объясняются многие содержательные и структурные характеристики полоролевых стереотипов, в том числе меньшая согласованность представлений женщин о себе, менее высокая самооценка и др.

К сожалению, в работах подобного рода недостаточно эвристичны ответы на главный вопрос: что же в конечном счете является причиной, а что следствием? Выводы авторов чаще всего сводятся к констатации того, что, с одной стороны, средства массовой информации черпают свои образы из существующих стереотипов, а с другой - что последние подкрепляются и распространяются средствами массовой информации. Аналогичная ситуация наблюдается и с другими институтами социализации, что будет рассмотрено ниже.

Последние десятилетия внимание психологов в рамках гендерного подхода было сосредоточено преимущественно на традиционной женской роли, что объясняется очевидностью ее недостатков (таких, как низкий статус и оплата труда, отсутствие власти и возможности карьерного роста и пр.). Однако исследователи приходят к выводу, что мужская гендерная роль также чрезвычайно стереотипирована и не лишена недостатков, причем весьма внушительных. В число этих недостатков входят норма, ставящая во главу угла достижение экономического успеха, что нередко происходит в ущерб личной удовлетворенности и близости с семьей. Эта норма означает, что ценность мужчины определяется величиной его заработка и успешностью на работе. Так как для миллионов мужчин значительный экономический успех недостижим, они могут компенсировать несостоятельность в этой сфере, преувеличенно выставляя напоказ другие аспекты мужской роли - чрезмерную независимость, агрессию, физическую силу и т.п. (так называемая компенсаторная мужественность - ее крайний и деструктивный вариант).

Шон Берн также отмечает среди компонентов традиционной мужской роли следующие нормы:

1. Норма умственной твердости подразумевает, что мужчина должен быть знающим, компетентным и всегда контролировать ситуацию. Эта норма может мешать восприятию новой информации, быть причиной серьезных ошибок и создавать проблемы в сфере взаимоотношений, так как человек просто не решается задавать вопросы, которые могут выдать, что он недостаточно разбирается в вопросе и отказывается признать, что кто-то более компетентен.

2. Норма физической твердости содержит ожидания того, что мужчина будет физически сильным, ловким и не станет избегать опасности. Эти нормы могут быть причиной агрессии и раскованного поведения, которое часто включает в себя злоупотребление алкоголем и наркотиками, безответственное отношение к своему здоровью, игнорирование недомоганий, отказ обращаться к врачу, легкомысленные сексуальные связи.

3. Норма эмоциональной твердости подразумевает, что мужчины не должны выражать свои чувства, показывать свои слабости и обязаны сами решать свои проблемы. Причины того, что мужчины получают меньшую эмоциональную поддержку со стороны и имеют меньше подлинно близких отношений, кроются именно в этом запрете на проявление эмоций.

4. Норма антиженственности содержит идею о том, что мужчине следует избегать занятий и личностных черт, ассоциируемых с женщинами. Подобно норме эмоциональной твердости, эта норма также подавляет выражение эмоций, не позволяя проявлять желаемые, но стереотипно считающиеся женскими модели поведения такие, как нежность и эмпатия. Она также может противостоять более справедливому распределению домашних забот.

Таким образом, если долгое время ученые считали, что мужчина более психологически здоров, когда он соответствует патриархальным представлениям о мужественности, то теперь все большее распространение получает точка зрения, что стереотипная мужская гендерная роль может быть источником тревоги и напряжения из-за того, что некоторые аспекты этой роли дисфункциональны и противоречивы. Исследования выявили, что в конце XX века традиционная мужская роль принимается относительно слабо. Однако ранняя социализация, тот факт, что окружающие видятся нам одобряющими эту роль, отсутствие поддержки новых образцов поведения со стороны социальных учреждений - все это тормозит фундаментальные перемены в мужской роли. Клиническая психология и психиатрия также не спешат серьезно воспринять тот факт, что традиционная мужская роль наносит вред душевному здоровью.

О'Нил выдвинул идею о гендерно-ролевом конфликте - психологическом состоянии, проявляющемся в ситуациях, когда сексистские гендерные роли имеют негативные последствия. Например, гендерно-ролевой конфликт может возникнуть, когда мужчина резко ограничивает свое поведение и поведение других, исходя из традиционного распределения ролей, когда окружающие оказывают на него давление за нарушение норм мужественности, что отражается как во внутриличностной, так и в межличностной сферах. Появляются тревожность, депрессия, снижение самооценки, конфликты на работе и в семье, всплывают вопросы власти и контроля в паре, возникают эпизоды физического и сексуального насилия.

Большинство зарубежных и отечественных ученых убеждено, что в настоящее время мужская роль переживает глубокий кризис, спровоцированный переменами в обществе. Традиционные мужские способы проявления заботы (финансовое обеспечение семьи и пр.) не ценятся так высоко, как прежде, а вместо'этого от мужчин ожидается забота о детях, выражение нежных чувств, помощь в домашних делах - поведение, выходящее за границы патриархальной мужской роли и требующее навыков, которыми большинство мужчин не обладает.

Исследователи обнаружили, что современные женщины предпочитают мужчин скорее андрогинного, нежели традиционного типа. Озадачивает, однако, тот факт, что, хотя традиционная мужская роль получает весьма слабую поддержку и мужчин, и женщин, стремление ей соответствовать среди самих мужчин остается скорее правилом, чем исключением.

Таким образом, существующие половые стереотипы поддерживают традиционную гендерную систему с ориентацией на четкое разделение норм и правил поведения, сфер жизнедеятельности и обязанностей на «мужские» и «женские», жестко регламентируя развитие личности.

Дата добавления: 2014-12-26