Теория и практика группы в гештальттерапии

Границы теории и метода гештальттерапии. Теория гештальттерапии рассматривает, прежде всего, границы контакта организма и его окружения. Практический опыт имеет в этой теории исключительно важное значение. В сущности, любую ситуацию она рассматривает через опыт, стремясь при этом абстрагироваться от каких бы то ни было суждений, предшествующих переживаемому опыту или выводимых из него. В отличие от психиатрии, в гештальттерапии главное место принадлежит экспериментированию и действию. Действие должно вести к творческому приспособлению, к восприятию нового, к пробуждению и росту.

Антропология гештальттерапии рассматривает весь организм; человек для нее есть целостност ь. А свойства тела, эмоции, мышление, т.е. разные способы взаимодействия с миром, являются функцией от целого. Эта концепция исходит из идеи “животной природы человека”, согласно которой, он не может по сути своей отделиться от окружения и вынужден постоянно приспосабливаться к нему ради собственного выживания.

Если принимается, что эта, так называемая, теория личности является центральной в гештальттерапии, то совершенно очевидно, что к группе она может быть применена в неизменном виде лишь как метафора или аналогия. Но группа, как реальность и как набор неких функций, не может рассматриваться в качестве “животного человеческого организма”.

Однако, гештальттерапия сама предлагает выходы из этой ситуации, когда, например, личность рассматривается как действующая сила контакта, сообщающая осмысленность опыту, а не просто как индивид, полностью совпадающий с биологическим существом. Подобные догадки позволяют сегодня попытаться выстроить теорию группы в рамках гештальттерапии, которая достаточно определенно разъясняла бы известное отношение “индивид - окружение”.

Распространение или диалектика. Наукам о человеке вообще свойственно гегемонистское мышление. Каждая дисциплина, определившая свою специфическую область, проявляет тенденцию к распространению своего теоретического и методологического аппарата на соседние поля, перенесения своего дискурса вовне. Так, например, некоторые психоаналитики от понятия “психической структуры” переходят к понятию “психической структуры группы”. Знания о психике они применяют в рассуждениях о группах, в том числе больших группах и организациях, а затем об обществе и даже международных конфликтах и, наконец, о цивилизациях.

Ж.-М.Робин (1995) пишет: “В данном контексте, я убежден, что как теоретической, так и практической гештальтпсихологии есть что сказать по вопросу о “группе”. Я полагаю, что гораздо более важно двигаться по пути согласования принципов гештальтгерапии с принципами смежных дисциплин, как то - социальной психологии, психосоциологии, теории коммуникации и взаимодействия и даже этнологии, экологии человека и социологии - чем распространять гештальтистскую модель личности на пространство группы”.

Сексуальность, коллективизм, способность к творчеству. Мысль об устарелости и недостаточной эффективности индивидуальной терапии по сравнению с групповой высказана, по сути дела, еще Ф.Перлзом. Однако в собственной практике он использовал взаимодействие не более, чем двоих, хотя при этом могла присутствовать и группа. Пол Гудмен, наоборот, всегда ориентировался на группу, старался создать настоящее сообщество клиентов, основываясь при этом на собственных идеях анархистского толка взаимной помощи и прямого действия.

Творчество П. Гудмена отнюдь не ограничивается теорией гештальттерапии. Он работал в области социологии, культурологии, теории воспитания, и повсюду его вклад значителен. Развиваемые П. Гудменом идеи всегда полностью соответствуют основам гештальттерапии, которые он сам же и вырабатывал наряду с Ф. Перлзом и некоторыми другими.

Итак, когда П. Гудмен в разных своих работах, а также в дневниках говорит о “человеческой природе”, он определяет ее тремя важнейшими характеристиками: это сексуальность, коллективизм и способность к творчеству.

Хотя в гештальттерапии в явном виде этих понятий нет, тем не менее, они очень легко просматриваются в классических функциях личности теории гештальтпсихологии: сексуальность – в функции “Оно”, коллективность – в функции “Персона”, способность к творчеству – в функции “Я”. Хотя, конечно, эти понятия не полностью совпадают.

Существует ли более подходящее пространство для выявления этих трех характеристик, чем группа?

Пространство и время контакта в группе. Гештальттерапия рассматривает человека в его окружении, в ее теории более или менее отчетливо описаны условия, благоприятные для контакта и развития. Наш понятийный аппарат пестрит этими “и” и “между”. Не может быть интроекции, если нет другого, который сознательно или неосознанно стремится что-то нам транслировать. Не бывает ретрофлексии без другого, это он побуждает клиента ее произвести. Невозможно формирование гештальта без учета параметров “здесь и теперь”. Итак, группа являет собой превосходную “лабораторию контакта”, расширяя границы возможного за рамки того, что может сделать один психотерапевт.

Реальность познается лишь в момент контакта, а место контакта есть граница, одновременно разделяющая и объединяющая. Бернар Венсен, комментируя “Гештальттерапию”, пишет: “Когда я говорю, что плаваю в океане, я на самом деле плаваю в ничтожной его части, то есть лишь в той воде, с которой я вступаю в контакт, соприкасаясь с ней кожей, видя ее глазами, двигаясь в ней и воспринимая ее психикой. Весь остальной океан (однако в другом контексте я мог бы сказать “весь остальной пейзаж”, или “весь остальной город”, или “все остальное общество”) не существует в моем опыте, так как мой организм не может вступить с ними в контакт. В политике из этого следует, что контакт теснее и, следовательно, реальная демократия более ощутима в семейном совете или в кругу друзей, чем на муниципальных выборах, так же как она более ощутима на муниципальных выборах, чем на президентских. Смысл анархизма или теории самоуправления состоит как раз в призыве реорганизовать общество так, чтобы общественная жизнь была теснее связана с реальностью; а самая простая и первая из реальностей - это контакт”.

П. Гудмен говорит о том же: “Первейшее лекарство состоит в том, чтобы не относиться к большому обществу слишком серьезно и интересоваться тем, с кем имеешь дело”.

Группа как экспериментальная экологическая ниша. П. Гудмен (1972) вводит понятие “эко-ниши” для обозначения реального окружения, ограниченного и отобранного, структурированного и освоенного каждым индивидом. Пусть сравнение экспериментальной ситуации в терапевтической группе с обычной средой, в которой живет каждый человек и в которой действуют другие факторы, представляется некорректным. Все равно, в такой группе создаются условия пространства и времени, чрезвычайно благоприятные для сотрудничества в создании системы связей и правил, которые соотносимы с системами “большого мира”.

Если понимать под личностью действующую силу, которая придает смысл опыту, то разнообразие коллизий, возникающих в группе, позволит осуществить очень полную и безопасную тренировку контакта с новым, конструирования нового в условиях контакта, даже если применять много раз использованные устаревшие схемы. В группе хорошо выявляются связи, относящиеся к сферам Эроса и Танатоса. И в этой области она является отличной лабораторией исследования и конструирования разных способов связей, т.е. способствует развитию личности на тернистом пути интеграции и индивидуализации.

Одна из главных идей состоит в дифференцировании общества и коллектива. Многие отдают предпочтение коллективу, критерием установления границ которого являются личные связи. Близость друг к другу, душевная теплота, солидарность - вот что объединяет его членов. В обществе же, как хорошо показали многие социологи, индивидами движут специфические цели, и матрицей отношений между ними служат отношения коммерческие. Связи в нем, прежде всего, функциональные. В рамках индивидуалистической концепции личности главной станет индивидуальная терапия внутри группы, которая будет подчинена этой цели. В рамках же понимания личности через социальные связи возобладает видение группы именно как таковой, т.е. как возникающих в ней отношений.

Власть: установление рамок или выстраивание контекста. Создавая группу как пространство и время эксперимента (терапии, развития, формирования), гештальтист решает свою задачу уже тогда, когда подготавливает ситуацию. Уже провозглашение правил, например, немедленно воспроизводит в группе социальные, культурные и политические модели, неизменность систем власти и иерархии и, следовательно, как бы приглашает участников воспринимать то, что происходит как метафору или аналогию. (При этом надо иметь в виду, что формирует группу именно сопротивление какому бы то ни было переносу).

Говоря это, я не отвергаю того, что вдохновителю группы приходится проявлять власть (а также обеспечивать безопасность) и таким образом обозначать свое отличие от членов группы, и что в этом качестве ему приходится анализировать взаимоотношения участников группы с авторитетом и властью. Он должен уметь противостоять участникам, когда в группе начинается осознавание необходимости защиты перед лицом авторитета и власти, и борьба за создание механизма такой защиты, и в то же самое время – быть их союзником в борьбе против подавления, исходящего от общества. В идеале такое положение могло бы в конечном итоге привести к превращению роли вдохновителя в функцию пробуждения вдохновения, которая, будучи гибкой, может осуществляться каждым.

Таким образом, соответствующая принципам гештальттерапии экспериментальная ситуация в группе есть в гораздо большей мере ситуация выстраивания контекста, чем ситуация установления рамок.

Группа как контекст для конфликтности. Этот контекст группы – терапевтической или другой – должен быть приспособлен к конфликтам, должен являть собой безопасную лабораторию экспериментирования в области “отказа от преждевременного умиротворения конфликтов”. Вспомним, что авторы “Гештальттерапии” видели в “преждевременном умиротворении конфликтов” один из источников неврозов, и этому вопросу посвящены две главы в их книге. Психотерапевты часто рассматривают конфликты как явление, внутренне присущее психике. Однако в данном случае идет речь о том, что конфликты происходят из внешних отношений и интериоризируются. Воздействовать на эту сферу можно, только переместив конфликты обратно, в область контакта и взаимодействия. Эта конфликтность лежит в основе индивидуации, ассимиляции интроектов и следующей за ней череды слияний и проявлений ретрофлексии, происходящих одновременно с ними или позже. Конфликтность позволяет осуществлять проверку проекций и их интеграцию, а затем функционирование личности на новом уровне, когда она вновь обретает способность идентификации и отчуждения.

Уничтожать, разрушать, настаивать на своем; или, как минимум, испытывать гнев - все это существенно важно для развития на поле организм/окружение.

Группа и саморегуляция. Одной из основ гештальттистской антропологии является вера в возможность саморегуляции. Утрата способности к здоровой саморегуляции, как ее мыслят в гештальттерапии, характеризуется следующими признаками:

1. Боязнь следующего этапа.

2. Употребление контроля для достижения status quo.

3. Ограничение свободы (энергии, имеющейся в наличии для совершения новых поступков).

4. Потеря реального контроля и конструирование закона, создающего видимость ограничения пугающего поведения.

Здоровый организм, напротив, это такой, в котором процесс саморегуляции осуществляется непрерывно. На общем фоне выделяется очередная доминанта, она порождает возбуждение и становится фигурой, организующей восприятие и стимулирующей двигательную активность для реализации потребности и удовлетворения. Затем она исчезает, и организм вновь обретает равновесие. Таким образом осуществляется сотрудничество между организмом и окружением, что возможно лишь в том случае, если саморегуляция не уступила место избыточному контролю, т.е. самоконтролю или его смоделированной форме: контролю со стороны другого и/или окружения в целом. Саморегуляция, о которой говорит Гудмен, не означает полного покоя. Взаимодействие организма и среды порождает постоянный переход к новому состоянию равновесия. Отсюда следует то, что контакт с новым вызывает, прежде всего, чувство небезопасности. Так нужно ли гештальттерапевту брать регуляцию в группе под свой контроль и избегать формирования в ней внутренней саморегуляции?

Группа как контекст поддержки. Поддержка - это главная составляющая потенциала группы. Это положение развивала в своих работах и в совей практике Лора Перлз. Во-первых, группа обеспечивает безопасность при контакте с новым. Во-вторых, в ней происходит то, что мы называем “безопасным повышением напряжения в решении неотложной задачи” в противоположность хроническому низкому напряжению в подходе к проблеме, требующей неотложного решения, которое характеризует невроз. Поддержка активно противостоит эготизму и способствует оздоровлению отношений. Ж.-М.Робин не согласен с Ф.Перлзом, утверждающим, что признаком здоровья и зрелости является умение обойтись без поддержки окружения, одной только самоподдержкой. Он пишет: “По моему мнению, здоровый и зрелый индивид – это тот, который способен гибко, адекватно и творчески воспринять поддержку как извне, так и из своих собственных ресурсов. Вот почему гештальттерапия остается способной решать экологические, и даже эко-систематичесие задачи”.

Группа как метонимия/ метафора общества. “Если бы мы сообразовывались с обществом, которое безумно, мы обезумили бы сами; если бы мы не сообразовывались с тем единственным обществом, которое имеем, мы стали бы безумны”, – писал П.Гудмен. Таков парадокс, представляющий собой едва ли не единственную альтернативу, стоящую перед людьми.

Гештальттерапия, как направление психотерапии, и в особенности гештальттерапия в группе позволяет изменяться, но изменять и приспосабливать также и реальность. Это не метафора политики, т.к. группа – не голограмма общества. Но характер ее тем не менее политический: если группы с определенными гештальтами могут быть определенными лабораториями для анализа подавления желания в общественной жизни, а также двигателем изменения, - то повседневная жизнь дает взамен великолепное средство анализа таких групп, как постоянных производителей иллюзий всемогущества.

Однако гештальттерапия, вписываясь в теорию поля, которая в свою очередь, является важнейшей составляющей теории систем, обладает надлежащим концептуальным и методологическим аппаратом для общения и полемики с теми, для кого группа составляет предмет и цель исследования.

Дата добавления: 2014-12-26