Сохранение мира, разоружение и конверсия военного производства

На протяжении современной (после окончания Второй ми­ровой войны) истории человечество затратило на вооружение гигантские средства. Так, по оценке экспертов, только с 1950 по 1990 г. общемировые расходы на военные цели составили при­мерно 20 трлн. долл. США ежегодно расходовали на эти цели до 300 млрд. долл. (Реальная цифра военных расходов бывшего СССР составляла на рубеже 1990-х гг., согласно данным Международного института стратегических исследований в Лондоне, 200— 220 млрд. руб. в год.)

При этом доля военных расходов в ВНП составляла: в США — менее 6%, в ФРГ — около 3%, в Японии — 1%. Число занятых в военной промышленности достигало: в США — 3,35 млн. чел., в ФРГ — 290 тыс. человек, в Швеции — 28 тыс. чел.

Следствием накопления конфликтного потенциала в разви­вающейся зоне (резкая поляризация доходов различных слоев населения, рост нищеты, социальной несправедливости, без­работицы, хозяйственные диспропорции, издержки «демонст­рационного эффекта», коррупция, периодические военные столкновения как внутреннего, так и межгосударственного ха­рактера и др.) явился весьма заметный рост военных расходов, который в ряде случаев мог принимать характер и масштабы гонки вооружений.

Таким образом, складывалась парадоксальная ситуация: с одной стороны, это экономические трудности и различные кризисные явления, усиление неустойчивости хозяйственного роста, крайняя нужда в ресурсах для развития. С другой сторо­ны, постоянно нарастающий процесс милитаризации экономи­ки, выражающийся прежде всего в высоких темпах роста воен­ных расходов и значительном повышении его доли во всемир­ных тратах на вооружение, ничем не оправданное расточитель­ство ресурсов. Так, с 1970 по 1985 г. удельный вес развивающихся стран в мировых военных расходах возрос с 7,2 до 17,7%, а сум­ма достигла в середине 1990-х гг. 150 млрд. долл.

При этом исследователи проблемы рассматривают стремле­ние многих независимых государств к интенсификации расходов на вооружение одним из серьезных, имеющих планетарное зна­чение последствий их слаборазвитости.

Следует иметь в виду, что рост военных расходов выступа­ет первой и наиболее четко определяемой формой милитариза­ции в развивающихся странах. В Африке, например, только в период 1980-х гг. военные расходы выросли в 2 раза. Их удель­ный вес в валовом национальном продукте зачастую был выше, чем в развитых странах.

При этом в Латинской Америке военные расходы по срав­нению с недавним прошлым несколько сократились, что объяс­няется превращением военных статей в тяжкое бремя для хо­зяйства стран региона. Это фактически признали лидеры мно­гих латиноамериканских стран, подписав декларацию в под­держку сбалансированного сокращения военных бюджетов и выделения из сэкономленных таким образом средств дополни­тельных ресурсов для социального и экономического развития своих стран.

В Азии в конце XX в. сложилась весьма пестрая картина, в которой преобладает тенденция к росту военных ассигнова­ний: в одних странах — под воздействием агрессивной полити­ки реакционных сил, поощряемых внешними силами, в других — как противодействие этой политике для обеспечения собствен­ной безопасности.

Как известно, растущие военные расходы оказывают пря­мое негативное воздействие на государственный бюджет. Тем более, что рост удельного веса военных расходов в бюджетах развивающихся стран происходит одновременно с резким со­кращением его доли, используемой на образование и здравоох­ранение, т.е. на развитие тех сфер социального обслуживания населения, в которых такие страны испытывают особенно ост­рую нужду. При этом страны с наименьшим национальным до­ходом на душу населения, как правило, выделяют на военные отрасли большую часть своего бюджета, чем промышленно развитые государства. Очевидно, что именно на рост военных расходов ложится главная ответственность за возрастание бюд­жетных дефицитов, которое затем вызывает усиление инфля­ции, приводящей к тяжелым экономическим и социальным ос­ложнениям.

В связи с тем, что в некоторых развивающихся странах государственный бюджет не выдерживает тяжести военных расходов, предпринимаются попытки перевести вооруженные силы на своеобразное «самофинансирование» (использование доходов от продажи старого снаряжения, техники и оборудования), создающее иллюзию независимости увеличения реаль­ных военных расходов от состояния экономики страны. Но эти меры не в состоянии реально уменьшить тот ущерб, который наносится непроизводительной тратой материальных и финан­совых ресурсов на военные нужды.

Необходимо также иметь в виду, что негативное воздей­ствие военных расходов на экономическое развитие страны может проявляться не только непосредственно, единовременно. Оно, как правило, приобретает длительный характер. На совре­менном этапе экономике многих развивающихся стран прихо­дится расплачиваться за чрезмерные военные расходы прошлых лет. Неизбежный спутник милитаризации — государственный долг — остается в наследство на долгие годы после выхода из строя устаревшей военной техники. Нынешнее поколение лю­дей страдает не только от текущих военных трат, но и от тех, которые производили прежние власти. А, продолжая наращи­вать военный сектор сегодня, правительства обрекают на эко­номические бедствия будущие поколения населения своих стран.

Кроме того, милитаризация извращает сущность научно-технического прогресса в современном обществе, обращая выс­шие достижения человеческого интеллекта на создание все более мощных и совершенных средств уничтожения людей. Научно-технический прогресс определяет такие сдвиги в самой структуре военного хозяйства, которые повышают удельный вес расходов на техническое обеспечение по сравнению с рас­ходами на содержание личного состава вооруженных сил.

Понятно, что для развивающихся стран это создает допол­нительные экономические трудности, так как основная часть технического обеспечения их вооруженных сил представляет собой «импортный компонент» их военного потенциала. Так, об­щая сумма импорта вооружений и военных материалов развива­ющимися странами с 1960-х по 1970-е гг. увеличилась в 4 раза, а на нынешнем этапе этот показатель еще более возрос. В эти страны направляется до 3/4 всего оружия, поступающего на мировой рынок. Далее, по расчетам журнала «Саут», на задолженность, связанную с импортом оружия, приходится до 1/4 внешнего долга развивающегося мира (возможно, даже больше, так как многие материалы, используемые в военных целях или необходимые для расширения военного потенциала, во внешнеторговой статистике проходят по невоенным статьям: горючее для военных самолетов и иной боевой техники практи­чески не отличается от нефтепродуктов, предназначенных для невоенного использования). Рост импорта таких и подобных ма­териалов, вызываемый увеличением их потребления в военных целях, официально не включается в военный импорт, хотя его воздействие на платежный баланс и на задолженность ничем не отличается от импорта оружия.

Кроме того, импорт военных материалов подрывает про­цесс экономического развития и ухудшает социальное положе­ние населения, лишая развивающиеся страны многих из тех импортных товаров, которые им необходимы.

Наконец, накопление оружия по импорту создает иллю­зию военного могущества и возможности одержания легкой во­енной победы над своими соседями, что ведет к опасности раз­вязывания разрушительных внутренних и межгосударственных конфликтов. Сочетание тупиковой ситуации в разрешении со­циально-экономических проблем, накала внутренней социаль­ной напряженности, элементов крайнего авантюризма в руко­водстве какой-либо страны способно вызвать потрясения, яв­ляющиеся детонатором военных столкновений глобального мас­штаба

Новые подходы к проблемам безопасности и сохранения мира, утвердившиеся в мировом сообществе со второй полови­ны 1980-х гг., поставили проблему перехода от экономики воору­жения к экономике разоружения, или проблему конверсии воен­ного производства, которую можно определить как последова­тельный перевод ресурсов, производственных мощностей и людей из военной в гражданскую сферу.

Тем не менее, необходимость и целесообразность конвер­сии не воспринимаются однозначно, на пути ее осуществления появляются экономические и социальные барьеры. Так, около двух столетий продолжается спор о роли военного производ­ства в развитии экономики. На протяжении длительного перио­да времени, прежде всего, в странах развитой зоны, создава­лось и поддерживалось мнение о том, что средства, вложенные в военно-промышленный комплекс, стимулируют экономику, являясь стабилизатором рыночного спроса, обеспечивая загру­женность производственных мощностей, создавая рабочие мес­та, стимулируя научно-технический прогресс.

Но, как уже было показано выше, в последние годы под­тверждается положение о том, что военные расходы тормозят экономическое и технологическое развитие.

Согласно мнению американских ученых, эти расходы но­сят четко выраженный инфляционный характер, так как зара­ботная плата работников оборонных предприятий, ведя к росту потребительского спроса, не способствует расширению пред­ложения товаров и услуг. Кроме того, военное производство отвлекает сырье и технических специалистов от гражданских отраслей. Существование же монополизма военно-промыш­ленного комплекса и гарантированный рынок сбыта снижают производительность труда, повышают издержки производства по сравнению с гражданскими отраслями экономики.

Как показывают современные исследования, конверсия не способствует и росту безработицы, поскольку на создание од­ного рабочего места в военном производстве требуется больше (по некоторым подсчетам, в 4 раза) капитальных вложений, чем в гражданском производстве. Так, каждые 10 млрд. долл. создают на 40 тыс. рабочих мест меньше в военном производ­стве, чем, если бы эти деньги были направлены в гражданские отрасли. Приводятся и такие данные: 1 млрд. долл. расходов Пентагона на производство дает примерно 48 тыс. рабочих мест, а затраченная в сфере здравоохранения эта сумма создаст 76 тыс., в системе образования — 100 тыс. новых рабочих мест. Сложно отрицать, что разработка военной техники приве­ла к появлению ряда технологических новшеств в авиации и других сферах жизни общества. Тем не менее, по данным ООН, в мирных целях используется не более 1/5 исследований в во­енной технике. Если при этом учесть, что такими разработка­ми, эффективными лишь на 20%, занято 40% всех ученых и инженеров, то становится очевидным, что военные программы становятся тормозом научно-технического прогресса.

Таким образом, становится очевидным, что переключение ресурсов на мирные цели отвечает жизненным интересам всех стран.

Специалисты считают, что использование лишь 10% ми­ровых военных расходов на решение глобальных проблем, орга­низацию совместных международных действий в этой сфере положили бы конец массовому голоду, болез­ням, позволили бы преодолеть нищету и отсталость сотен мил­лионов людей, предотвратить экологическую катастрофу на планете.

Тем не менее, осуществление конверсии вызывает необхо­димость решения ряда проблем, поскоку она связана со струк­турной перестройкой экономики. Предлагаемый перевод пред­приятий на выпуск гражданской продукции потребует, как счи­тают эксперты, правительственной помощи по типу помощи компаниям, где происходит крупная модернизация производ­ства. Другой не менее важной является проблема повышения экономической эффективности военной промышленности. Как уже подчеркивалось выше, привилегии, в снабжении ее сырьем и материалами, завышенные издеру производства, гаран­тированный сбыт продукции, высокий ур0вень монополизации приводят к получению неоправданно высокой прибыли в этих отраслях и к снижению конкурентоспособности на коммерчес­ком рынке. Поэтому снижение уровня привилегий оборонных предприятий, которое началось в ряде промышленно разви­тых стран, является важным условием их выживания в рыноч­ной экономике.

Подготовке условий для проведения конверсии способствует и процесс диверсификации, увеличение доли гражданского производства в деятельности оборонных предприятий. Это дос­тигается не только посредством приобретения новых компаний, имеющих опыт работы в гражданских отраслях, но и направле­нием расходов на НИОКР в невоенные области.

Следует иметь в виду, что в России предполагается фор­мирование в районах с высокой концентрацией конверсируе­мых военных производств технополисов и технологических пар­ков с привлечением специалистов и инвестиций из других стран.

Несомненный интерес представляет экономический аспект разоружения. В ходе его вскрылась проблема, которую пока не готовы решать ни США, ни Россия. Речь идет о дорогостоящих материалах, которые в перспективе могут стать неисчерпае­мыми источниками энергии. Однако в настоящее время нет тех­нологии превращения высокообогащенного урана в топливо для АЭС, поэтому потребуются хранилища этого материала. Кроме того, программа ликвидации отравляющих веществ, уничтоже­ния тысяч танков, орудий, бронетехники предполагает круп­ные расходы. Все это вызывает неоднозначные оценки конвер­сии во всех государствах, имеющих военное производство. На­пример, в США среди негативных аспектов конверсии на пер­вое место выдвигают необходимость перевода около 600 тыс. квалифицированных специалистов в производство с более низ­ким уровнем технологии.

Вместе с тем проведение конверсии уже дает результаты: доля гражданской продукции на оборонных предприятиях дос­таточно высока. Так, на рубеже 1990-х гг. удельный вес выпуска отдельных товаров ВПК составлял: станки — 15%; установки для добычи нефти и газа — 32,4; вычислительная техника — 85; алюминиевый прокат — 93; радиоприемники, телевизоры, ви­деомагнитофоны, швейные машинки, фотоаппараты — 100; холодильники — 92,7%. Все это свидетельствует о больших воз­можностях использования научно-производственного потенци­ала ВПК.

Специалисты полагают, что многие предприятия оборон­ной промышленности не пригодны для массового изготовления простых и дешевых изделий, поэтому технологические харак­теристики гражданских изделий должны соответствовать ха­рактеристикам конверсируемого производства. Это позволило бы сохранить научный и производственный потенциал, сокра­тить затраты на организацию производства новых изделий, полу­чить достаточную рентабельность. При проведении конверсии весьма важно правильно определить специализацию оборон­ных предприятий, что позволит выпускать конкурентоспособную продукцию.

Таким образом, в условиях проявления новых подходов к надежному обеспечению безопасности и сохранению мира впол­не возможно перейти к широкомасштабному сокращению воо­ружений и вооруженных сил, противостоявших ранее друг дру­гу военно-политических блоков, а также рациональному прове­дению конверсии военного производства.

Но проблемы оптимального использования всех видов при­родных, материальных и финансовых ресурсов связаны с не менее сложной проблемой сохранения среды обитания человека.

5.5. Экологические перегрузки: экономические аспекты

Начиная с 1960-х гг. XX в. специалисты рассматривают эко­логическое состояние нашей планеты как катастрофическое.

Среди основных проявлений кризисных ситуаций, охвативших, прежде всего развитую зону, а затем и развивающиеся страны выделяются деградация почв, обезлесение, нехватка воды для ирригации и бытовых нужд, загрязнение воздушного пространства и т. д.

Выше уже шла речь о быстром росте населения и обостре­нии проблемы обеспечения людей продуктами питания.

Так, за 30 лет «зеленая революция» привела к увеличению производства зерна в 2,5 раза. Тем не менее, с 1984 г. существенного прироста зерновых не наблюдается, происходит замедление роста урожайности и сбора зерновых культур в ряде зернопроизводящих стран. Обусловлено это не только отсутствием новых тех­нологий для увеличения производства зерновых культур, но и истощением почвы — гумуса. Природа создает 1 см чернозема примерно за 300 лет, а человечество эксплуатирует это богатство со скоростью 1 см в три года, омертвляя землю засолением почвы, химией и т. п.

Нерациональное использование земельного фонда в сельс­ких районах привело к тому, что эрозия почв приняла угрожа­ющие размеры. Ныне около 23 млрд. т почвы ежегодно теряется с пашен. При сохранении этой тенденции уже к концу XX в. будут потеряны до 1/5 естественно орошаемых посевных пло­щадей в развивающейся зоне.

Кроме того, достаточно серьезной специалистам представ­ляется проблема обезлесения, что зачастую приводит к навод­нениям, эрозии почв, оползням, заболачиванию, заиливанию водоемов, снижению гидроэнергопотенциала.

Не секрет, что сведение лесов обусловлено широкими масштабами использования древесины в качестве важнейшего вида топлива в сельских районах (именно таким образом около 1,3 млрд. человек в развивающейся зоне удовлетворяют свои потребности в энергии). Не менее распространенной причиной вырубки лесов стала необходимость осваивать дополнительные площади для сельскохозяйственной эксплуатации (в афро-ази­атских странах за счет уничтожения лесов сельскохозугодья расширены на 50%, а в Латинской Америке из площади в 92 млн. га, полученной путем лесосведения, 79 млн. га пополнили фонд обрабатываемых земель).

Следствием этого явилось складывание круга зависимости: насущные задачи в решении продовольственной и энергетичес­кой проблем в условиях экстенсивных методов хозяйствования толкают на вырубку лесных массивов, а это, в свою очередь, ведет к деградации почв, что оборачивается потерей посевных площадей и невозможностью решить изначальные задачи.

Следует иметь в виду, что потеря лесных массивов на зна­чительных площадях способна привести к нарушениям экологического баланса в региональных, даже глобальных масштабах. Достаточно назвать такие тяжелые в климатическом плане последствия, как изменения гидрологического цикла, умень­шение поступлений кислорода в атмосферу.

Достаточно убедительным примером этого является район реки Амазонки (Бразилия) — самый влажный регион планеты, содержащий большую часть мировых запасов пресной воды, находящейся в постоянной циркуляции. Важнейшую роль в этих процессах играют тропические леса региона, которые задер­живают больше половины влаги и обеспечивают ее постепенное испарение.

Сложная в целом ситуация складывалась в последнее вре­мя с пресной водой, запасы которой составляют лишь 3% об­щих водных запасов. При этом 3/4 пресной воды заморожены в Арктике и Антарктиде, 1/5 составляют подземные воды и ос­тальное циркулирует в реках, озерах, болотах, облаках. Но современное состояние крупных рек мира таково, что пригод­ной для питья воду делают дорогостоящие технологии. В ряде районов планеты, по оценке ученых, 80% всех болезней вы­званы недоброкачественной водой.

Специалисты предупреждают, что, если уничтожение ле­сов Амазонки не прекратится (по самым минимальным расче­там, растительность сведена уже с площади 12 млн. га, что со­ставляет 1/4 всех амазонских лесов), климат в этом районе ста­нет суше. А потеря этих лесов в качестве ежегодного источника 50% мирового производства кислорода была бы равносильна глобальному экологическому шоку.

Действительно, совсем недавно воздух считался неисчер­паемым источником. Тем не менее, сегодня, когда происходит катастрофическое истребление леса, происходящие здесь про­цессы не вселяют оптимизма, ведь большую часть кислорода дают нашей планете именно тропические леса. Однако, по неко­торым данным, каждую секунду вырубается лес с площади, рав­ной футбольному полю. В результате такого хищнического ис­требления уже к середине XXI в. в Южной Америке и Африке, как считают ученые, не останется тропиков. Последствия этого могут быть поистине катастрофическими: эрозия почвы, ис­чезновение различных видов живых организмов и растений и, наконец, планетарные изменения климата.

Необходимо иметь в виду, что тропические леса распола­гаются вблизи экватора, где формируются теплые массы воз­духа, наполняющие верхние слои атмосферы и дающие им­пульс глобальным процессам циркуляции в ее рамках. И унич­тожение лесов приведет, вполне вероятно, к таким последстви­ям, как уменьшение нормы осадков в экваториальной зоне и на землях между 40° и 85° к северу от нее, ее рост на территории, лежащей между 5° и 25° по обе стороны от экватора. Это означа­ет возможность увеличения дождей в южной части Сахары, Индии и большинстве пустынных районов Мексики и их сокра­щения в северной части США и Канаде, на большей части Евро­пы. Такие сдвиги серьезно осложнят проблему выращивания зерновых в Северной Америке, Европе и других районах пла­неты.

Кроме того, покрывающие 7% земной поверхности тропи­ческие леса являются средой существования 40—50% всех пред­ставителей флоры и фауны на нашей планете. К 2005 г. в каче­стве весьма вероятной расценивается потеря от 1/3 до 1/2 всех лесов в зоне тропиков, существовавших в 1950 г. Вместе с их исчезновением произойдет гибель сотен тысяч видов живых организмов и растений, составляющих уникальный генофонд жизни на планете, неотъемлемую часть экологической систе­мы, обеспечивающей процессы ее самоорганизации и развития. Из ряда тропических растений медицина стала производить уникальные средства для лечения энцефалита, лейкемии и других видов заболеваний; есть реальные перспективы получе­ния наркотических веществ, способных заменить морфин.

Современное сельское хозяйство пока еще крайне неэф­фективно и слишком незначительно использует огромный по­тенциал, который таит в себе живая природа. Почти 1/3 из 250 тыс. видов растений на Земле может быть использована в качестве пищи, а человечество употребляет не более 3 тыс. видов. Так, морское растение, обнаруженное у берегов Мекси­ки, дает зерна, из которых получают высококачественную муку, а скрещивание дикорастущих растений с культурными злака­ми значительно повышает их стойкость к различным заболева­ниям и климатическим колебаниям. Далее, значителен потен­циал использования различных видов насекомых для борьбы с их же собратьями-вредителями, ежегодные потери мирового сельского хозяйства от которых составляют 5 млрд. долл. Пара­зиты уничтожаются на полях избирательно без негативных по­бочных эффектов, вызываемых широким применением химиче­ских средств.

Не менее серьезная проблема опустынивания в развиваю­щихся странах является следствием сложного взаимодействия таких факторов, как перенаселенность, ломка традиционных социальных структур и применение современных средств про­изводства в сельском хозяйстве засушливых и полузасушливых зон. Первый вынуждает сокращать сроки залежи земель, обяза­тельные для воспроизводства плодородия почв, вследствие чего истощение и эрозия почвенного покрова нарастают. Рост плот­ности населения опережает способность крестьян перестроить­ся на более интенсивную систему хозяйствования. Влияние этого фактора выражается также в подрыве существовавшей тыся­челетия практики кочевого скотоводства, большинство методов которого было направлено на ограничение возможных потерь, а не на максимизацию дохода. Таким образом, ценные есте­ственные пастбища, особенно в странах сахеля, из-за нераци­ональных действий человека превращаются в пустыню.

Еще одним катализатором процессов опустынивания стало довольно широкое использование тракторов и другой мощной современной сельскохозяйственной техники, разрушающей тон­кий плодородный слой почв засушливых и полузасушливых зон. Согласно подсчетам Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП), уже к концу XX в. человечество рисковало лишить­ся 1/3 всех земель, пригодных для сельского хозяйства. Так, катастрофические засухи в странах Африки в 1983—1984 гг. были не только страшным бедствием для населения охваченных ими стран, но и тревожным сигналом для всего человечества. Они с новой силой обратили внимание мирового сообщества на глобальную угрозу наступления пустыни, которое происходит не только в Африке, но и в других регионах Земли. По некото­рым оценкам, пустыня Сахара наступает на юг со скоростью 5—8 км в год. На Земле в целом ежегодно 6 млн. га необратимо превращаются в пустыню.

Решить эту проблему можно только путем перехода к более интенсивным системам земледелия и насаждения лесов. И то и другое требует огромных капиталовложений, которые едва ли осуществимы за счет внутренних накоплений африканских стран. В создании преграды наступлению пустынь должно быть заинте­ресовано все мировое сообщество.

Немалый вред окружающей среде на современном этапе наносят и отходы от производственной деятельности человека, а также бытовые отходы. Проявления этого — дым и газ из труб предприятий, выхлопы автомобилей, химикаты и др. По неко­торым данным, только углекислого газа в атмосферу ежеднев­но выбрасывается 5 млрд. т — примерно по тонне на каждого человека.

Как следствие, человечество столкнулось также с острой проблемой повреждения озонового слоя планеты. Австралийс­кие специалисты утверждают, что каждый процент потери озонового слоя означает рост раковых заболеваний на 2%.

При этом особую озабоченность проявляет население Евро­пы, так как наибольшая угроза уменьшения озонового фильтра может проявиться между 20° и 50° северной широты, что затро­нет наиболее населенные территории Европы, а также Амери­ки. Большие загрязнения ряда регионов приводят к новому со­циальному явлению — увеличению эмигрантов из особо эколо­гически неблагополучных зон.

Подводя некоторые итоги, следует подчеркнуть, что, если не остановить нарастающую тенденцию загрязнения окружающей среды, может произойти глобальная экологическая ка­тастрофа, связанная с потеплением климата планеты.

Прервать этот процесс может только общество, которое в качестве своей важнейшей задачи должно поставить вопрос о формировании экологического мировоззрения. В настоящее время начата борьба за сохранение окружающей среды во мно­гих странах. Так, движение «зеленых» направляет свою дея­тельность на формирование общественного мнения, агитацию против приобретения потребителями экологически грязных про­дуктов и товаров, борьбу за грамотные проекты и т.п. Именно общественное движение в свое время поставило вопрос и пре­секло проекты переброски части стока северных рек в Волгу, сибирских рек в Арал, строительства нескольких АЭС.

Не менее неотложной задачей государства и общества яв­ляется создание обоснованного природоохранительного законо­дательства. Например, в США произошел резкий поворот от загрязнения окружающей среды к интенсивному ее восстанов­лению, примером чему может служить возрождение Великих озер, сохранение реки Миссисипи.

Происходящие в мире сдвиги вызывают необходимость формирования целостного цивилизованного мирового сообще­ства, где общечеловеческие ценности получат приоритетное значение.

Сегодня достаточно четко обозначились тенденции миро­вого развития. Современный этап НТР характеризуется широ­кими процессами электронизации различных сторон деятель­ности и жизни человека. Несомненными достижениями совре­менной науки стали также открытие и освоение биотехноло­гий, возникновение генной и клеточной инженерии. Расшири­лась и сфера использования космоса для решения разного рода задач: космическая техника поможет лучше распознавать и по­нимать процессы на планете. Значительный прогресс прогнози­руется в поиске производства новых видов энергии, материа­лов. Новейшие научные и технические достижения позволят добиться продвижения в решении общемировых проблем. Се­годня создается новый технологический мир, важнейшей особенностью которого является процесс информатизации, что обусловит широкое распространение на планетарном уровне идей, знаний, а их применение создаст новые условия соци­ально-экономического развития.

В итоге современная человеческая цивилизация из суммы отдельных частей будет и далее превращаться в органическое целое, связанное не только общностью проживания на нашей планете, а прежде всего взаимопереплетением в различных сферах (экономика, политика, культура и т.д.) своей деятельности.

Раздел II. Международные экономические отношения

Дата добавления: 2014-12-27