Общение в работе радиожурналиста 6 страница

Нередко пресс-конференция проводится в неприспособленном для этих целей помещении, например в аэропорту. В пресс-службе государственного департамента США запись такой пресс-конференции обеспечивает радиожурналист, оснащенный репортерским магнитофоном «Sony» и микрофоном на удочке. Записанный текст служит как для скорейшей подготовки пресс-релиза, так и для распространения аудиозаписи.

Не следует представлять такую работу чисто технической – записал, размножил, раздал... Распространение документальных материалов – лишь часть работы радиожурналиста в пресс-службе. На их основе он готовит пресс-релизы, корреспонденции, звуковые отчеты. Каждая пресс-служба выпускает пресс-релизы. Для информационных агентств этого достаточно, но для радиостанций – явно мало. Необходимо пресс-релиз озвучить, сделать его радийным. Например, прошло заседание политсовета общественно-политического движения, на котором выступили члены политсовета, были рассмотрены какие-то вопросы, приняты решения, подведены итоги. В пресс-релизе для печати в кавычках дали главный вывод, сделанный лидером (стало быть, процитировали). А для радио это надо дать в звуке. Зазвучит живой оригинальный голос – совсем иное дело, нежели воспроизведение цитаты ведущим или диктором.

Важной составной частью работы всех пресс-служб является организация интервью с руководителями. Что греха таить, многие начальники хотят видеть себя в первую очередь на телеэкране. Но радиожурналист должен объяснить преимущества радиоинтервью: во-первых, аудитория радио неизмеримо шире; во-вторых, на радио можно получить больше эфирного времени и соответственно больше сказать. Однако подготовить начальника к выступлению – задача не из легких.

В былые времена комментаторы Всесоюзного радио вели рубрику «Интервью с министром», что было очень непросто. Большие начальники выступать не хотели: боялись микрофона и своего косноязычия. Самая большая трудность заключалась в том, чтобы уговорить министра. Получив согласие, журналист с помощником министра готовил текст, и министр с большим или меньшим успехом зачитывал его перед микрофоном. С годами эта практика ушла в небытие, стало важно не кто выступает, а что он говорит и как. Если страдает косноязычием, да к тому же повторяет прописные истины, слушать его не будут.

Если интервью готовится к эфиру в записи на пленку, радиожурналист пресс-службы должен не просто присутствовать при этом, но и вести собственную аудиозапись. Это необходимо, во-первых, чтобы иметь точную копию записи – ведь при монтаже в редакции могут нечаянно исказить смысл речи (а в наше время, увы, и злонамеренные подтасовки не редкость); во-вторых, – для собственной аудиолетописи.

История любой организации начинается с первого дня ее существования. И очень важно сохранить не только письменные документы, но и звуковые. Радиожурналист призван все записывать на пленку, и скучное производственное совещание, и праздничную презентацию. Никогда нельзя предвидеть, что пригодится, а что окажется лишним. В звуковом архиве полезно собирать все, тем более что современная техника позволяет делать это без особых хлопот и надежно – в компьютере записи воздействию времени не подвержены.

В конце ноября 1994 года журналисты были приглашены в Министерство обороны по поводу встречи министра с иностранным гостем. Пришли всего человек шесть-семь: «паркетное» событие не вызвало большого интереса даже у многих аккредитованных при МО журналистов. Как они пожалели об этом! Выйдя после беседы с гостем к представителям прессы, министр обороны Павел Грачев мимоходом бросил фразу, которая стала исторической: «Один воздушно-десантный полк взял бы Грозный за два часа». Тот, кто сделал уникальную запись и сохранил ее, стал обладателем бесценного документа.

В задачу радиожурналиста пресс-службы входит и подготовка рекламных материалов. Они могут быть самыми разными: реклама в чистом виде, так называемая «скрытая» реклама, когда в самых хвалебных тонах и подробно рассказывается о качестве товара или услуг; «джинса» – так на журналистском жаргоне называют рекламные материалы, поданные под видом авторской корреспонденции. «Джинса» – это, по сути, воровство у собственной радиостанции, поскольку деньги, которые должны пойти за оплату рекламы в бухгалтерию, попадают в карман журналиста. Явление, как это ни прискорбно, живучее. Поэтому упоминание о «джинсе» преследует одну цель – профилактическую: предупредить, что так делать нельзя. А реклама – и в чистом виде, и скрытая – вполне легальна, и ею надо заниматься.

Радиостанция не несет ответственности ни за содержание, ни за достоверность рекламы: в эфир идет то, что приносит заказчик. Рекламирует, например, себя мебельный салон: и выбор самый лучший, и цены снижены, и доставка по Москве бесплатная, «но самое главное, звучит зазывный голос, – очень простой телефон». И называется, действительно, легкий для запоминания номер. Но почему вдруг самым главным в достоинствах мебельного салона оказывается номер телефона?

Квалифицированный радиожурналист обязательно обратит внимание на этот казус. Он выверит каждый акцент, расставив все по местам.

Еще одна форма работы пресс-службы – публикация материалов на правах рекламы. Организация покупает эфирное время и использует его в своих целях. Распорядиться этим временем следует с максимальной пользой, и решить эту задачу, кроме радиожурналиста в пресс-службе, некому: он знает не только то, что надо сказать, но и как сказать.

Радиожурналисту пресс-службы полезно стать своим человеком на радиостанциях. Он глубоко заинтересован в том, чтобы его воспринимали как надежного помощника, человека, который всегда даст информацию, предоставит звуковые материалы, обеспечит нужные встречи. Интерес взаимный и может быть очень плодотворным. Радиожурналисты, постоянно аккредитованные при пресс-службе, тоже стремятся установить личные контакты. Добрые отношения создают атмосферу доверительности, позволяют получать информацию, не предназначенную для широкого оглашения, узнавать подоплеку событий. Близкая к крылатым словам Цезаря формула «Пришел, увидел, сообщил» для журналистов не приемлема. Чтобы сообщать, надо много знать. Доверительные отношения помогут журналисту обстоятельно и оперативно информировать радиослушателей и ориентировать редакцию на то, что можно ожидать в ближайшем будущем, каковы тенденции политического развития и т.д.

Известно, что в материал попадает едва ли десятая часть полученной информации, но это должна быть самая важная ее часть, самая существенная. Выделить такую информацию бывает далеко не просто. Для этого необходимо помнить, что было раньше, предвидеть, что может быть, владеть самой широкой информацией.

И совсем не обязательно обращаться с сотрудниками пресс-службы на «ты». Такой упрощенный метод установления добрых отношений имеет положительные результаты отнюдь не всегда. Интеллигентные люди не очень любят панибратство. Вежливость дает больший эффект.

Укрепляет контакты продолжительность работы. В 90-е годы, к примеру, в Министерстве иностранных дел России сменились пять руководителей департамента информации и печати, а журналисты, аккредитованные при этом ведомстве, практически все остались на своих местах. Дипломаты, работающие в региональных отделах и других службах министерства, давно были с ними знакомы и не один раз имели возможность проверить их в деле. Это создавало надежную основу для плодотворного сотрудничества. Человеческие качества никогда не теряют значения, а первое среди них в работе – порядочность.

Необходимо заметить, что дружеские отношения ни в коей мере не должны мешать выполнению корреспондентом журналистского долга. Легко представить, в какое смятение пришла пресс-служба президента, когда Б.Н. Ельцин на проводах российских войск в Берлине стал дирижировать оркестром, демонстрируя, мягко говоря, нечеткую координацию движений. Это привлекло всеобщее внимание. Телевидение, радио многих стран говорили в первую очередь об этом не красящем российского президента факте. И только корреспондент одной из ведущих российских радиостанций «не заметил» его – в результате радиостанция из-за подобострастной услужливости корреспондента перед первым лицом государства оказалась в незавидном положении. Да и пресс-службы теряют профессиональный интерес к тем, чьи сообщения напоминают «суррогатный кофе». Журналистам же, поднимающим острые вопросы, пресс-службы уделяют повышенное внимание. Их побаиваются и поэтому стараются «подкормить» «утечками» информации.

Так, за несколько дней до совещания Совета обороны, на котором Президент России в одночасье снял и министра обороны, и начальника Генерального штаба, корреспонденту «Эха Москвы» дали понять, что Борис Ельцин резко расходится с руководителями военного ведомства в подходах к военной реформе. Соответствующая корреспонденция тут же была передана в эфир, и для тех, кто слушает «Эхо», сенсационное смещение министра обороны и начальника Генштаба неожиданностью не стало. Администрация заранее подготовила общественное мнение, а радиостанция продемонстрировала свою информированность.

«Утечки» информации широко применяются в политической борьбе, но используются в этих целях только популярные радиостанции. А популярными являются те из них, которые говорят обо всем и первыми.

Авторитет радиожурналиста в пресс-службе завоевывается оперативностью, достоверностью материала и умением правильно оценить событие. Для этого необходимо знать не только то, что говорят открыто, но и подоплеку события.

Пресс-службы, которые заботятся о достоверном и полном освещении деятельности своего ведомства и хотят влиять на формирование общественного мнения, проводят для аккредитованных журналистов брифинги «не для печати». За чашкой чая или без оной руководитель высокого ранга приоткрывает завесу тайны над обстоятельствами, о которых обычно не говорят. Он реально оценивает ситуацию, делится своими прогнозами событий, говорит о проблемах и рифах, которые предстоит преодолеть. Журналисты задают острые вопросы и получают откровенные ответы. Иногда тот, кто проводит подобный брифинг, разрешает публиковать поведанное им, но без ссылки на источник. Это значит, что организаторы заранее рассчитывали на «утечку». Но бывает и так, что все сказанное просят принять к сведению, но не публиковать. И тут дело чести журналиста неукоснительно выполнить просьбу. Придет время – и полученная конфиденциально информация поможет разобраться в политических хитросплетениях и сыграет свою роль.

Но недопустимо и непростительно в погоне за сиюминутным эффектом выдавать закрытую информацию. В этом случае не только журналист потеряет доверие, но пятно ляжет на всю редакцию. Не держать слово, не выполнять обещания – признак бесчестия, а нравственные нормы в журналистике никто не отменял. Разумеется, есть журналисты, которые «ради красного словца не пожалеют и отца», но с ними порядочные люди предпочитают не общаться.

С большинством пресс-служб радиожурналистам приходится иметь дело от случая к случаю. На пресс-конференцию, презентацию или иное подобное предприятие по приглашению редакция посылает журналиста, свободного на данный момент. Но есть пресс-службы, заслуживающие постоянного внимания: администрации президента, правительства, силовых министерств, к числу которых по непосредственной подчиненности президенту относится и Министерство иностранных дел. При этих ведомствах редакции стремятся иметь постоянно аккредитованных корреспондентов.

Тому есть несколько причин. Первейшая – необходимость глубоко разбираться в сути проблем. Журналист, который не знает имен министров иностранных дел крупнейших мировых держав, путается в названиях международных организаций, будет попадать в неловкое положение в МИДе. Того, кто может сказать «Генеральный штаб Министерства обороны» вместо правильного «Генеральный штаб Вооруженных Сил», не станут воспринимать всерьез в военном ведомстве. Человеку, не ведающему разницы между дефолтом и дефицитом, не умеющему толково объяснить, что значит «транш», лучше и не подходить к Министерству финансов. Поэтому предпочтительно при МИДе аккредитовать журналиста-международника, а при Министерстве обороны – человека, прошедшего срочную службу в армии.

Универсализация журналистов – когда одного и того же человека сегодня направляют на пресс-конференцию в Министерство социальной защиты, а завтра – в Министерство по чрезвычайным ситуациям, а еще через день – на выставку сельскохозяйственной техники – нередко приводит к казусам. Безусловно, журналист должен уметь грамотно рассказать о любом событии, но без специализации ему будет крайне трудно вникнуть в суть проблемы, подвергнуть полученную от официальных кругов информацию критическому анализу.

Каждое ведомство, проводя публичные мероприятия, будь то выставки или пресс-конференции, стремится представить свою деятельность в наилучшем свете или доказать, что ему крайне необходимо дополнительное финансирование, для чего оно и взывает к общественному мнению. Работающие в пресс-службе этого ведомства специалисты сделают все, чтобы убедить в своей правоте.

Но ведомственная правота далеко не то же самое, что правота общественная. Сельское хозяйство остро нуждается в деньгах, но где их взять, если не погашены долги по пенсиям? Военные приводят весьма выразительные данные, призванные свидетельствовать о том, что недостатки финансирования не позволяют в должном объеме заниматься боевой подготовкой, но в Главной военной прокуратуре одновременно приводят не менее красноречивые данные о разбазаривании и разворовывании сумм со многими нулями далеко не единичными генералами и адмиралами, которым все прегрешения сходят с рук.

Журналист, который видит всю картину, не клюнет на декорированную или откровенную показуху. У него всегда есть возможность задать на пресс-конференции вопрос, позволивший получить более объективную информацию. И этот ответ станет основой его отчета о пресс-конференции.

Председатель Государственной Думы Геннадий Селезнев крайне болезненно реагировал на упреки в неэффективности законотворческой деятельности Думы. Он не раз проводил пресс-конференции, на которых перечислял, сколько принято законов. Цифры выглядели солидно, но стоило задать ему вопрос о ключевых законопроектах – о земле, об экстремистских организациях, о борьбе с коррупцией, – как велеречивый председатель начинал терять красноречие, и все его победные реляции меркли.

Радиожурналист должен не только внимательно слушать, что говорят на пресс-конференции, но и записать на пленку выступления и ответы, чтобы самые важные заявления привести в редакцию в оригинальном голосе. То, что в газете дается в кавычках, как свидетельство документальности, на радио воспроизводится голосом. Аудиозапись является документом. И в этом ее сила. Поэтому записи должно уделяться первостепенное внимание. Лучше всего микрофон поставить перед говорящим, а магнитофон разместить так, чтобы в случае необходимости к нему легко можно было подойти – ведь пресс-конференции длятся порой не менее часа и кассету необходимо вовремя перевернуть. Идеально иметь шнур достаточной длины. Но бывает так, что журналист сидит метрах в 10–12 от подиума, на котором он поставил магнитофон. Шнуры такой длины составят целый моток, и носить их каждый раз с собой не очень удобно. Проще занять место у прохода и своевременно подойти к своему магнитофону.

Это не подлежит осуждению – работа есть работа. Поймут и коллеги – журналистская солидарность даже в условиях конкуренции среди средств массовой информации стоит на первом месте.

Андрей Козырев, в ту пору министр иностранных дел России, должен был выступить на совещании руководителей внешнеполитических ведомств государств – членов ОБСЕ. Его пресс-секретарь, как водится, заранее раздал текст его речи журналистам, сопровождавшим министра. Попала она и в руки зарубежных корреспондентов (такая практика существует во всем мире). И все журналисты знают и неукоснительно соблюдают правило: передавать текст можно только после произнесения речи. Это требование общее, но в данном случае, как выяснилось позже, раздача текста была составной частью заранее продуманной мистификации.

Выйдя на трибуну, Козырев произнес совсем другую речь. Ее текст отличался от розданного не отдельными формулировками, что бывает, а общей тональностью. Свой обычный прозападный стиль министр сменил на резко антизападный. Иностранные дипломаты слушали с изумлением. Но Козырев, насладившись полученным эффектом, развеял их недоумение, пояснив в конце, что так выглядела бы позиция России, если бы к власти пришла оппозиция. Иностранные министры и большинство журналистов вздохнули с облегчением. И только корреспондент одного из российских информационных агентств то краснел, то покрывался холодной испариной. Оказалось, что вопреки всем правилам и договоренности между коллегами (текст в Москву все российские информационные агентства должны были отправить одновременно после произнесения речи) он, желая быть первым, передал текст заранее. Оговорку, что речь еще не произнесена, журналист сделал, но, прикинув по распорядку дня конференции, когда Козырев должен сойти с трибуны, определил время истечения эмбарго. И когда министр произнес другую речь, корреспондент был в отчаянии. Скандала удалось избежать: один из журналистов дал свой радиотелефон, и сотрудник информационного агентства предупредил редакцию, что текст передавать нельзя.

Быть первым – задача каждого журналиста. Но и при этом недопустимо отступать от общепринятых норм поведения, законов профессиональной этики, ставя личные интересы во главу угла.

В принципе радиожурналист не должен оказываться в таком положении, так как для него документом является не текст, а запись. Сегодня полное выступление государственных и политических деятелей, за редчайшим исключением, никто не воспроизводит – нельзя злоупотреблять вниманием радиослушателей, да и эфирное время слишком дорого, чтобы давать речи, состоящие на 90% из общих фраз. Важно дать главное. Полагаться на то, что, вернувшись в редакцию, можно будет снова прослушать всю аудиозапись, не стоит: время дорого и материал как можно скорее должен быть готов к эфиру. Поэтому во время выступления полезно вести очень подробную (идеально – стенографическую) запись с указанием, о чем говорилось на первой минуте, на пятой и так далее. В таком случае в редакции останется только быстро найти необходимое место аудиозаписи, выписать его и вставить в своей текст, продуманный еще по дороге в редакцию.

Для сведущего радиожурналиста иногда одна фраза первого лица может стать оперативным поводом для важнейшей аналитической корреспонденции. Сакраментальная реплика президента «Не так сели» на заседании юбилейного Пушкинского комитета в мае 1999 года одним журналистам дала повод поговорить о бестактности Бориса Ельцина, другим – понимающим суть явлений – материал для предсказания о скорой отставке правительства.

Уметь предвидеть – важное качество журналиста. Полезно при этом выдержать спокойный тон и подстраховаться формулировками типа «у меня создалось впечатление», «похоже», «вроде бы». Плохо, если корреспондент вещает в роли истины в последней инстанции. Это всегда плохо. Когда же речь идет о вещах и делах деликатных, худо втройне.

Каждая пресс-служба имеет свою специфику. Точно так же, как Министерство иностранных дел по своим функциям отличается от Министерства обороны, как различаются дипломаты и военные, разнятся и соответствующие пресс-службы. В МИДе традиционно господствует общепринятый в цивилизованном мире благожелательный стиль, открытость, стремление предоставить максимум информации. Дважды в неделю директор департамента информации и печати проводит брифинги по текущим вопросам внешней политики. Традиционно вначале он выступает с инициативными заявлениями, заранее подготовленными МИДом, но затем предоставляется возможность задавать любые вопросы.

В оперативных случаях сотрудники департамента, включая и директора, дадут ответы и по телефону. Естественно, заявления, ответы порой звучат весьма «кругло» – у дипломатии свои законы, карты на стол не выкладывает никто. Знаменитая формула наполеоновского министра иностранных дел Талейрана «Язык дан дипломату, чтобы скрывать свои мысли» и поныне не потеряла значения. Но человек, который постоянно варится в ведомственном мидовском соку, и в туманных на первый взгляд фразах уловит новость, сумеет обеспечить перевод с дипломатического языка на русский. Важно только никогда не забывать, что речь идет о государственных интересах, а с ними полезно быть сугубо осторожным. Не грех и посоветоваться, правильно ли журналист понял дипломата. Аккредитованный журналист имеет полное право на собственное мнение. Но, подчеркнем, на мнение, а не на домысел. Различие между этими понятиями заключается в том, что мнение опирается на анализ, на факты, а домысел – на амбиции без анализа и фактов.

В МИДе, как и в президентской администрации, особенно полезно соблюдать протокольные нормы. Вас не удалят из зала, если вы придете на пресс-конференцию в джинсах и свитере, но на приемы (а на них тоже приглашают), на встречи министров или президентов так ходить не принято. Золотое правило «в чужой монастырь со своим уставом не лезь» в МИДе чтут особенно.

В Министерстве обороны служба информации часто видит свою главную задачу не в том, чтобы предоставить журналистам информацию, а в том, чтобы не давать ее. Но гласность пробила брешь в редутах Арбатского военного округа, как называют в журналистских кругах комплекс зданий военного ведомства на Арбатской площади, но бдительные работники служб пытаются возводить преграды. Попытки получить сведения о ставшем известным событии через дежурного офицера пресс-службы в 99 случаях из 100 кончаются провалом. «Ничего не можем сказать» – то ли нечего сказать, то ли нельзя поделиться информацией – непонятно, но результат один – нулевой. Однако положение далеко не безысходное. Если журналист имеет прямой выход на заместителей министра (до «самого» добраться напрямую трудно), на главкомов, – все будет в порядке. Лишнего генералы не скажут, но необходимое сообщат.

Вопрос, как установить такие контакты, в каждом случае решается индивидуально. Лучше и легче всего это достигается в неформальной обстановке, например, если радиожурналист присутствует на военных учениях. Пока идет работа, к начальству лучше не подходить. Кончились учения, начался перерыв с перекуром – лови момент, смело иди с микрофоном наперевес и задавай вопросы. В конце интервью, поблагодарив, сообщи, когда материал прозвучит по радио (об этом надо сказать редакции и проследить, чтобы не было сбоев). А потом полезно и без микрофона поговорить. Будет в этот день оказия еще раз подойти к генералу – обязательно надо ею воспользоваться. Никогда нельзя забывать, что армия построена на строгой субординации. Полковнику, чтобы сообщить информацию даже самого невинного характера, требуется санкция начальника, да и тот не всегда самостоятелен в решениях такого рода. А вот заместитель министра, главком сами решают, что сообщать прессе, о чем не говорить.

В связи с заметной феминизацией радиожурналистики при пресс-службах все чаще аккредитуют представительниц прекрасного пола. Многие из них твердо и, надо признать, небезосновательно убеждены, что женские чары неотразимы. И это, действительно, так. Но в тех случаях, когда преследуются журналистские, а не иные цели, использовать их следует крайне осторожно. А еще лучше полагаться на ум и профессиональные навыки. Эти качества не подведут никогда.

Для радиожурналистов, аккредитованных при пресс-службе, важно установить контакт с сотрудниками службы безопасности. Правда, порой они вызывают раздражение своими докучливыми замечаниями, жесткими требованиями – сюда не ходи, туда микрофон не ставь. Бывает, что возникают и лишние проблемы. Но они несут службу, у них свои правила, и с этим надо считаться.

Ни в коем случае нельзя пытаться подойти к охраняемому лицу со спины, чтобы поднести микрофон. Офицер службы безопасности в таком случае может поступить очень резко, и будет прав.

Но, если вы сумели установить с ним нормальный контакт, в другой раз он сам вам подержит микрофон, чтобы запись получилась хорошего качества. А если журналисты сопровождают министра в «горячую точку», офицеры службы безопасности охраняют и их. Когда министр иностранных дел России летал в Нагорный Карабах, где шли бои, один из сотрудников службы безопасности был выделен специально для охраны журналистов. Он сидел в вертолете с автоматом в руках, при посадке выскакивал первым и в любую секунду был готов вступить в бой, чтобы защитить журналистов.

Работа в пресс-службах требует глубоких знаний и особых навыков. В ней немало и рутинного. Порой полдня приходится сидеть в приемной высокого начальника в ожидании обещанного интервью, да так и уйти не солоно хлебавши. Все случается – стоя наешься, сидя наспишься. Но тому, кто знает цену добытой информации, готов учиться постоянно и никогда не бывает доволен собой, она принесет немало творческой радости.

Радиожурналист в зарубежной командировке

Радиожурналист может выполнять разные роли: за рубежом – сотрудника пресс-группы, сопровождающей высокого чина; специального корреспондента, посланного на освещение конкретного события; и, наконец, постоянного корреспондента. В каждой из этих ролей есть свои особенности. Но начнем с общего.

Прежде всего, полезно вспомнить хорошо забытое прошлое. В истории отечественного радиовещания немало ярких страниц, написанных радиожурналистами-международниками. Владимир Дунаев, работая в Англии, Виталий Журкин – во Вьетнаме и в Индии, Валентин Зорин – в США, Фарид Сейфуль-Мулюков – на Ближнем Востоке, Владимир Цветов – в Японии (перечислять можно еще очень долго), до того как стали звездами первой величины на телеэкране или в науке, явили ярчайшие образцы современной радиожурналистики. Их опыт свидетельствует о важности профессионализма и специализации.

Первое требование, предъявляемое к журналистам-международникам, которое можно назвать обязательным, – отличное знание языка страны пребывания. В практике Всесоюзного радио были случаи, когда в арабские или африканские государства направлялись люди, владевшие только английским языком. Верхние слои общества во многих африканских странах имеют оксфордское образование, но основная масса населения говорит лишь на родном языке, и общаться приходится через переводчика, а при переводе, даже самом совершенном, исчезают аромат живой речи, нюансы мысли. Без этого журналистский материал мало чем отличается от чиновничьего отчета.

Не меньшее значение для успешной работы журналиста имеет знание страны пребывания. И речь здесь идет не только о государственном устройстве, основах внешней и внутренней политики и социальных отношениях, но и об истории, культуре, нравах и обычаях. Это обеспечит уважение местной публики, поможет избежать возможных неприятностей. Так, в Швеции легко попасть в неловкую ситуацию, если не знать, что ее жители почти никогда не говорят «нет», а выражают отрицание двусмысленным «м-м, да»: Если же швед в ответ на просьбу скажет: «Да, но это будет очень сложно», не тешьте себя иллюзиями – просьба невыполнима. В Болгарии при «нет» кивают, а при «да» покачивают головой из стороны в сторону. Сверхэмансипированные молодые немки и американки терпеть не могут, когда мужчина открывает им дверь, усматривая в этом ущемление своего равноправия. В Японии без требуемых местным этикетом бесконечных поклонов о плодотворной работе и говорить нечего.

Возможно, в США чтение стихов Уитмена и не произведет на американского собеседника впечатления: вряд ли он знает замечательного поэта своей страны, но в Германии Гёте, Шиллера, Гейне не только почитают, но и читают. Особенно уважительно к титанам культуры относятся в малых странах. В Норвегии – Грига и Ибсена, в Финляндии – Сибелиуса, в Венгрии – Петефи чтут все. Великие люди – гордость нации, и, чтобы ни в малейшей степени не ущемить ее, журналист обязан знать их. Это полезно всем вещающим и пишущим.

Сопровождение журналистом президента, главы правительства, министра предусматривает освещение встреч и бесед и подведение их итогов. От корреспондента в таких случаях требуется оперативность и политическая точность. За ним остается право оценки, но при условии безукоризненного изложения фактов и правильного понимания происходящего.

Жесткий график визита диктует ритм работы. Программы встреч на высшем уровне составляются предельно плотно. Одно событие накладывается на другое, пересекаясь при этом с так называемой «женской программой», в которой задействованы супруги глав государств. Иногда на «первую леди» перекладывают некоторые из политических функций. Так, во время первого визита Михаила Горбачева в ФРГ (1989) его супруга Раиса Максимовна в Штуккенброке возложила венок к памятнику, посещение которого до этого советские власти игнорировали по идеологическим причинам: на кладбище были похоронены те, кого сталинский режим называл предателями – узники лагеря для военнопленных, угнанные на подневольные работы; да и памятник воздвигли сами немцы, они же проделали гигантскую работу по установлению имен погибших. Все это никак не вписывалось в концепцию «германского реваншизма», составлявшую один из постулатов внешней политики СССР. Возложение венка стало актом политического признания невинных жертв и жестом благодарности воздвигшим его. Мимо такого события журналисту пройти было никак нельзя.

Дата добавления: 2014-12-27