Напарник

Юлия Зонис

– Ублюдок! Козел!

Крик летел над озером, как могла бы лететь жирная ворона, недавно обожравшаяся на городской свалке. Тяжело, лениво взмахивая крыльями, поводя из стороны в сторону толстым желтым клювом.

Сергей не слышал крика. Он лежал в лодке, уставившись в небо. Лодка медленно плыла – неподалеку в озеро впадала протока, создавая пусть слабое, но течение. Руку Сергея, свесившуюся в воду через борт лодки, исследовали любопытные мальки. Здесь, недалеко от берега, их набралась целая стайка. Они тыкались в кожу, пытались пощипывать ладонь. Сергей не обращал на мальков внимания. Он смотрел в небо, и в ушах его звучала давно забытая песенка, что‑то вроде «Неси меня в море синее»…

У мальчишки был бритый затылок. Бритый и выпуклый, как арбуз – так и казалось, что сейчас на него усядется муха. Видимо, чтобы защититься от мухи, парень натягивал свою бесформенную фуражку на самые уши.

– Вы Савельев?

– Ну, я.

– Тогда я с вами. К вам прикомандирован.

Улыбка у пацана была неуверенная. Он явно привык козырять, обращаясь к старшим по званию, и сейчас никак не мог определить, кто же из них двоих старший – он или мрачный шоферюга, опирающийся на колесо своего «Минска». Старшим, наверное, был все же «Минск» – запыленная зверь‑машина, снисходительно подставляющая плечо шоферу и с презрением глядящая на юнца.

Сергей отлепился от колеса, повел плечом, вытащил из кармана спецовки пачку сигарет. Пацан потянулся к пачке, и тут же неуверенно глянул на дальнобоя.

– Можно?

– Бери.

Пока парнишка закуривал, Сергей внимательно изучал его. Птичьи, отрывистые движения, птичий же слабый запах от волос и одежды. Форма. Старая, застиранная, и на два размера больше, чем надо. Порядковый номер на груди. Торчащие уши. Салага. Дух. Шкет. Провалил экзамены в свой заборостроительный, теперь строчит жалобные письма матушке и с замиранием сердца ждет, когда кончится «золотая неделя», и старослужащие возьмутся за него всерьез.

Парень жадно затянулся, поперхнулся и закашлялся. Сергей отобрал у него сигарету, бросил, раздавил каблуком. В ответ на вопросительный взгляд проворчал:

– Еще успеешь привыкнуть. Запаску взял?

Парень с готовностью полез в карман гимнастерки, потянул оттуда тонкую ампулу. Сергей легко отвел тощие пальцы, расстегнул поясную сумку пацана, запихнул ампулу поглубже, к шприцу.

– Сказали – носить в нагрудном кармане, – попробовал возразить пацан.

– А ты поменьше слушай, побольше соображай. Споткнешься, кокнешь ее – и прощай, мама.

Пацан закусил губу. С мамой, похоже, он уже и так попрощался.

– Не дрейфь. Будешь делать, как я говорю – вернешься целым к своей маме.

Сергею хотелось испытывать хотя бы часть уверенности, прозвучавшей в его голосе. А мальчишка поверил. Кивнул, мелькнул еще раз бритым своим затылком и полез в кабину, на место Сергеева напарника. Сергей обошел машину, проверил замок на кузове – хотя что его проверять, сто раз проверено‑перепроверено – хлопнул рукой по фаре и полез на водительское место.

Когда захлопывал дверцу, шелестнула ветка, уронила на колени Сергею зеленый еще листок. Сергей подобрал лист, повертел в руке и протянул пацану:

– На, держи вот. На удачу.

Загрузились нормально. Хороший знак. На памяти Сергея редко когда загрузка шла вот так, без сучка, без задоринки. Было в этом даже что‑то зловещее, но Сергей поспешил отмахнуться от непрошенной мысли. Пока парни в спецкостюмах – и нах эти спецкостюмы, кого и когда они спасали? – пихали в кузов тяжелый контейнер, Сергей разговорился с Михой.

– Это, что ли, твой молодой?

Миха вытянул шею, заглядывая вглубь кабины, где съежился на сиденье пацанок. Съежился, бросая в окно затравленные взгляды. Боялся погрузки.

– Че, щен, никогда не видел, как слоники бегают?

Михе хорошо. Михе, вон, и костюм ни к чему одевать. Имунный, собака. Тянет длинную, небритую шею, кадыком дрыгает – это он смеется. Сергей бы сдох, прежде чем на Михином месте очутился. А ведь могут его сюда запихнуть. Еще пару поездочек, и с таким‑то иммунитетом – запросто.

Миха похож на американского фермера, какими их в «Новостях» показывают – так же ходит по двору в комбинезоне, размахивая длинными руками, подгоняет грузчиков. Если бы не эти парни в спецкостюмах, не черный куб контейнера и не бетонная стена в три этажа высотой – можно было бы подумать, что фермер следит за погрузкой скота. А он, Сергей, повезет скот. На бойню. Тьфу, пропасть. Сергей сплюнул мысленно, хотел отвернуться от Михи, но тот уже забрался на подножку, вцепился в рукав.

– Слушай, брат, – от Михиного дыхания тянуло перегаром.

Не простым перегаром. Что ж надо пить, чтобы так разило? И, в который уже раз, в мыслях своих Сергей извинился перед Михой. Ему тяжело. Тяжелей, небось, чем Сергею.

– Слушай, – вонял в ухо Миха, – Такое дело. У меня тут кум живет, недалеко, в поселке. Надо рыбу передать. С посылками у нас как, сам знаешь. Все протухнет, пока дойдет. Ты бы того, отвез?

«А чтоб тебя!» – подумал Сергей, и поклялся больше не жалеть Миху. Никогда.

– Выручай, брат, такая рыба тухнет! И себе возьмешь. Жене, дочке.

С минуту Сергею казалось, что он сейчас ударит, вобьет кулак в это длинное лицо. А потом вспомнил – не знает Миха ничего. Не может знать. Покосился на всякий случай, проверяя – нет ли усмешки? Нет, тот смотрел серьезно, просяще. Действительно, видать, кум, рыба тухнет. Почему бы не подбросить в город с попуткой? А, пошло оно все к черту! Надоело.

– Ладно, давай, грузи. Только быстро.

Миха радостно затрусил куда‑то вглубь двора, скрылся за тяжелой железной дверью. Сергей отвернулся, стараясь не замечать наполненного ужасом взгляда пацана. Но тот не отстал так просто, забормотал:

– А как же…

– Заткнись, – буркнул Сергей, – просто заткнись, а?

Рыба действительно была хороша. Форели. Толстые глянцевитые брюха, темная крупная чешуя. Рыбу в пластиковых мешках, переложенных льдом, Миха свалил прямо в кабину, парню под ноги. Тот сидел скорчившись, стараясь не дотронуться до мертвых тушек, будто боялся заразы. Дурак. Зараза была сзади, в кузове, но об этом у мальчишки еще будет время поразмыслить.

Парило. Время к полудню, загрузились рано утром, а часов с восьми начало наяривать. Дорога впереди плыла маревом, жгутом свивалась, а порой взбиралась вертикально вверх, и Сергею приходилось смаргивать, чтобы побороть мираж. Еще немного, и носом начнешь клевать, а пускать мальчишку за баранку нельзя. Пока нельзя.

– Я окно открою? – нерешительно предложил пацан.

– Совсем чокнулся от жары? Сиди, – огрызнулся Сергей.

В кабине ощутимо попахивало тухлой рыбой. То ли еще будет, мрачно подумал Сергей. Чтоб Миха провалился, с его тухлятиной! Лед таял, на полу набралась лужа.

– А кондиционера нет?

Пацан определенно начал действовать Сергею на нервы.

– Нету кондиционера. Ни фига нет. Пить хочешь?

Парнишка сглотнул. Сергей мотнул головой:

– Сзади. Посмотри, там бутылка с водой.

От бутылки и от степлившейся воды тоже воняло рыбой.

За окном призывно блеснуло. Озеро. Волокалам. Водохранилище? Парень жадно смотрел на широкую синеву, на камыш по берегам: дышать в кабине становилось все тяжелей, а снаружи ветерок тормошил водную гладь.

Сергей притормозил. Глянул на поблескивающее потом молодое лицо и процедил сквозь зубы:

Дата добавления: 2015-03-29