III. Специальные исследования

1) Античные теории языка и стиля / Под общ. ред. О.М. Фрейденберг.

“ Квинтилиан, VIII, 6, 1.

Троп есть такое изменение собственного значения слова или словесного оборота в другое, при котором получается обогащение значения. Как среди грамматиков, так и среди философов ведется неразрешимый спор о родах, видах, числе тропов и их систематизации” (с. 215).

“67. Вообще же такой оборот, где значение слов остается неизменным, меняется же только структура речи, может быть скорее назван словесной фигурой, как это и полагали многие” (с. 225).

“ Квинтилиан, IХ, 1.

10. Фигура определяется двояко: во-первых, как всякая форма, в которой выражена мысль, во-первых, фигура в точном смысле слова определяется как сознательное отклонение в мысли или в выражении от обыденной и простой формы. <...> Но следует понимать под фигурой только те случаи, когда простое и естественное выражение изменяется в сторону большей поэтичности или красноречия” (с. 259-260).

“ Квинтилиан, IХ, 3.

2. Словесные фигуры бывают двух родов: один из них называется формой речи; изысканность другого обусловливается главным образом особым размещением слов. Хотя оба они пригодны для ораторской речи, однако первый можно скорее назвать грамматическим, второй — реторическим” (с. 261).

“(90) Часть их может быть скорее отнесена к смысловым фигурам, а не к словесным, как например умаление, неожиданность, уподобление, реторический вопрос, отступление, уступка, противоположение <...> Некоторые совсем не могут считаться фигурами, как то: порядок перечисления, перифраза, а иногда именем фигуры обозначаются кратко выраженная мысль или определение” (с. 263).

2) Деметрий. О стиле / Пер. Н.А. Старостиной и О.В. Смыки // Античные риторики.

“59. <...> Что же касается словесных фигур <...> то они по самой своей сущности являются видом соединения <...> И действительно, что же иное, как не способ распределения и расположения, обозначает возможность выразить одну и ту же мысль путем употребления различного рода фигур: или повторения, или единоначатия, или замены выражения. При этом для каждого стиля речи предназначены свои фигуры...“.

3) Потебня А.А. Из записок по теории словесности [1880-е гг.] // Потебня А.А. Теоретическая поэтика.

“Начиная от древних греков и римлян и с немногими исключениями до нашего времени определение словесной фигуры вообще (без различия тропа от фигуры) не обходится без противопоставления речи простой, употребленной в собственном, естественном, первоначальном значении, и речи украшенной, переносной. <...> Все значения в языке по происхождению образны, каждое может стать безóбразным. Оба состояния слова, образность и безóбразность, равно естественны. Если же безóбразность слова сочтена была за нечто первоначальное (тогда как она всегда производна), то это произошло от того, что она есть временный покой мысли (тогда как образность — новый ее шаг) <...>. Останавливая свое внимание на первообразных поэтических формах (образности языка), древнегреческие, а за ними римские ораторы установили два разряда поэтических и риторических выражений: <..> figurae и <...> tropi” (с. 158-163).

4) Тодоров Цв. Поэтика / Пер. с фр. А.К. Жолковского // Структурализм: “за” и “против”.

“Изучение смыслов, отличных от «прямого», по традиции являлось разделом риторики; точнее, оно было объектом ее учения о тропах. Современная лингвистика отказалась от противопоставления прямого смысла переносному; однако она различает процесс обозначения (signification), когда означающее вызывает в представлении означаемое, и процесс символизации (symbolisation), когда одно означаемое символизирует другое; при этом обозначение задано словарем (парадигматическими сведениями о слове), а символизация возникает в высказывании (в синтагматической цепи). <...> Сравнительно лучше изучены типы абстрактных соотношений между первым и вторым смыслами; в классической риторике они известны под названиями синекдохи, метафоры, метонимии, гиперболы, литоты; современная риторика предпринимает попытки интерпретировать эти соотношения в терминах теоретико-множественных отношений включения, исключения, пересечения и т. д.” (с. 51). “Вторая категория <...> определяется присутствием риторических фигур (то есть связей in presentia, которые необходимо отличать от тропов, связей in absentia) <...> Фигура есть не что иное, как определенное расположение слов, которое мы можем назвать и описать. Если между двумя словами имеет место соотношение тождества, налицо фигура повторения <...>“ (с. 56).

5) Лотман Ю.М. Риторика // Лотман Ю.М. Избр. Статьи: В 3 т. Т.1. С. 167-183.

“«Риторика» прежде всего термин античной и средневековой теории литературы. Значение термина раскрывается в трех оппозициях: а) в противопоставлении «поэтика — риторика» содержание термина истолковывается как «искусство прозаической речи» в отличие от «искусства поэтической речи»; б) в противопоставлении «обычная», неукрашенная, «естественная» речь — речь «искусственная», украшенная, «художественная» риторика раскрывалась как искусство украшенной речи, в первую очередь ораторской; в) в противопоставлении «риторика — герменевтика», т.е. «наука порождения текста — наука понимания текста», риторика толковалась как свод правил, механизм порождения” <...> (с. 167). “При любом логизировании тропа один из его элементов имеет словесную, а другой — зрительную природу, как бы замаскирован этот второй ни был <...> Именно языковая неоднородность тропов вызвала гипертрофию метаструктурных построений в «риторике фигур»“ (с. 169). “Эффект тропа образуется не наличием общей «семы» (по мере увеличения числа общих «сем» эффективность тропа снижается, а тавтологическая тождественность делает троп невозможным), а вкрапленностью их в несовместимые семантические пространства и степенью семантической удаленности несовпадающих «сем»“ (с. 172).

6) Гаспаров М.Л. Средневековые латинские поэтики в системе средневековой грамматики и риторики // Проблемы литературной теории в Византии и латинском средневековье.

“...такое понимание тропов и фигур лежало еще в основе античной теории: она молча предполагала, что есть некоторое простейшее, «естественное” словесное выражение всякой мысли (как бы дистиллированный язык без стилистического цвета и вкуса), а когда реальная речь как-нибудь отклоняется от этого трудновообразимого эталона, то каждое отдельное отклонение может быть отдельно и учтено как «фигура» (по-гречески schema, буквально «поза», отклонение тела от обычного положения). При чутком слухе таких фигур насчитать можно было бесконечно много, зато систематизировать их было гораздо труднее. Постепенно античная риторика вообще отказалась от попыток систематизации и предлагала учащимся лишь беспорядочное нагромождение отдельных приемов, каждый со своим названием, кое-как разложенных в три груды: тропы (метафора, метонимия, перифраза и пр.), фигуры мысли (антитеза, олицетворение, расчленение, пример и пр.) и фигуры слова (повторения разного рода, градация, созвучие и пр.)” (с. 136).

7) Михайлов А.В. Поэтика барокко: завершение риторической эпохи // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. С. 326-391.

“...главное, что обеспечивает возможность эмблемы, — это непрерывность аллегорического толкования любых вещей и явлений, традиция «сигнификативной речи» <...> восходящая к историческим началам риторики и к пронизывающему все средневековье мышлению слова: «Одна и та же обозначаемая одним и тем же словом вещь может означать и Бога, и дьявола, и все разделяющее их пространство ценностей. Лев может означать Христа, потому что спит с открытыми глазами <...> Он может означать дьявола вследствие своей кровожадности <...> Значение вещи зависит от привлеченного ее свойства и от контекста, в котором появляется слово»“. “Аллегорические толкования средневековья отмечены тем, что они, как процедуры, с самого начала ясны для толкователей <...> А в эпоху барокко аллегорическая образность одновременно подводится к некоторой упорядоченности энциклопедического свойства и выводится наружу во вполне явном виде” (с. 358). “...слово <...> и абстрактное <...> понятие тоже заключает в себе некую изобразительность. Так, иллюстрация к книге «Об откровении» (Базель, 1498) передает слово «схизма» гравюрой на дереве, схематически изображающей двух людей, перепиливающих церковное здание: «<...> положение дел берется, как понятие, совершенно буквально: схизма — разделение, раскол <...>»“. “...в приведенном примере, где речь идет о расколе в христианской церкви, образ-схема сводит понятие «церкви» к понятию церковного здания (в тексте речь вовсе не идет о здании!), и это здание вещественно воплощает церковь, а от этого «нарисованного» понятия мысль вновь должна возвращаться к духовному значению церкви” (с. 359). “Эмблема в своей изобразительной части — это всегда образ-схема, притом неразрывно сопряженная со словом”. “...эмблема, даже и взятая по отдельности, все же есть репрезентация целого мира, однако такая, которая тут же предполагает и длинный, быть может, бесконечный, ряд таких же, подобных изображений” (с. 361). “...нормальная, или полная («строгая» <...>) форма эмблемы состоит, как известно, из изображения (pictura), надписи (лемма, inscriptio) и эпиграмматической подписи (subscriptio) <...>“ (с. 363).

8) Павлович Н.В. Язык образов: Парадигмы образов в русском поэтическом языке.

“...каждый поэтический образ существует не сам по себе, а в ряду других — внешне различных, но в глубинном смысле сходных образов — и вместе с ними реализует некий закон, модель, правило, или, как мы будем говорить дальше, парадигму. Так, образ «вода журчащих столетий» входит в ряд подобных ему: веков струевой водопад; море лет; И била времени волна; река времен; Урна времян часы изливает каплям подобно; Годы плыли, как вода; Временем, как океаном / Прокрасться; Дни, как ручьи бегут; пучина времен; Дни мои, как маленькие волны и т. д. <...> Парадигма образа — это инвариант ряда сходных с ним образов, который состоит из двух устойчивых смыслов, связанных отношением отождествления. <...> Чтобы по-настоящему понять образ, нужно узнать его парадигму, которая иногда уходит в глубину веков — средневековую, античную культуры, мифологию и фольклор” (с. 7).

Дата добавления: 2015-04-30