| Ищите с желанием найти и находите с желанием искать дальше. Августин Блаженный
Ф.Д. Рузвельту (президенту США 1933–1945 гг.) принадлежит очень точное изречение о том, что «благополучие страны начинается с топора и молотка, а не с брокерских контор и банков». Оно подчеркивает исключительную важность научно-технического прогресса (НТП) для развития экономики. В связи с этим остается лишь сожалеть, что руководство России «забыло» об этих простых истинах. Так, лишь спустя 10 лет после распада СССР – в мае 2001 г. – образован Совет по науке и технике при Президенте РФ. Лишь в 2002 году Министерство промышленности и науки РФ разработало документ, ориентированный на внимание государства к НТП – «Концепцию развития венчурной индустрии в России», ключевыми моментами которого являются:
1) создание в научных учреждениях агентств по трансферу технологий (АТТ);
2) создание при участии государства 10 венчурных фондов;
3) использование действующих фондов НИИОКР на поддержку малого технологического бизнеса;
4) пересмотр налогового режима для малых технологических компаний;
5) создание межведомственного координационного совета по венчурной деятельности;
6) реинвестирование доходов от государственной доли в венчурных проектах в венчурные же проекты.
Увы, до последнего времени страна «проваливалась» в научно-техническом отношении. Глубину кризиса в нашем отечестве подтверждают данные, опубликованные на II съезде Петровской академии науки и искусств (24–27 октября 1995 г.)2: «В начале перестройки промышленный потенциал России составлял 52% от американского, а к середине 90-х гг. – лишь 6%, т.е. равнялся мощности одного штата Флорида. В результате российских экономических «реформ» потеряно в 14 раз (!) больше, чем за всю Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.».
У современной России очень много конкурентов. По доле в мировом наукоемком продукте нас обгоняют многие страны – не только США, Германия и Великобритания. Нас опережают Китай, Израиль и Финляндия – это уже хуже, но тоже не так плачевно. Плохо, что в использовании венчурных инструментов мы отстаем еще от доброй дюжины стран. Пришла пора задаться вопросом о конкурентных преимуществах России. «Научный потенциал», «образованная рабочая сила» – даже этих факторов достаточно, чтобы привлечь к себе внимание.
В стране продолжается «утечка мозгов». Количество ученых в России с 1987 по 1997 гг. уменьшилось на 2,1 млн. человек (с 3,4 до 1,3 млн.). Официально только 10% ученых уехали за рубеж, но, как считают эксперты, реальная цифра больше. Среди мотивов, по которым интеллектуальная элита покидает Россию, в числе основных 70% опрашиваемых называют низкую оплату труда, 35% – беспокойство за судьбу детей, 31% – невозможность реализовать творческий потенциал, 19% – юридическую и социальную незащищенность результатов труда.
Мозги «утекают» в связи с проблемой практического применения научных достижений в сегодняшней России (ведь инновационная активность наших предприятий находится на уровне 5–8%). С одной стороны это плохо. Однако ход истории – дело объективное, потому важно выявить хотя бы некоторые позитивные моменты общих негативных последствий разрушения отечественной науки. В начале 90-х интеллектуальная элита больших городов – сотрудники НИИ, КБ и академических институтов оказались перед выбором пути: за границу, в безработные, либо в новую область деятельности. Так многие из них попали в пионеры освоения, или точнее сказать, создания потребительского рынка товаров и услуг России. Коммерция, маркетинг и реклама, операции с недвижимостью, консалтинг и переобучение стали областями, куда утекли мозги физиков, программистов и конструкторов высшей квалификации. Мощная интеллектуальная инъекция позволила рынку услуг вырваться в число динамично развивающихся отраслей постсоветской экономики. Для науки этот интеллект потерян, но его важность в этих новых областях трудно оспаривать – сегодня рынок услуг обеспечивает 52% (!) российского ВВП (для сравнения, экспорт ресурсов – лишь 10%).
Из работающих сегодня в России ученых 10% активно ищут возможности для работы по специальности за рубежом, 30% исключают свой отъезд и 30% находятся в пассивном поиске. До 40% ученых работают с различными фондами в РФ и за рубежом с целью получения грантов на дополнительные работы, 20% ориентированы на временную эмиграцию для получения дополнительного дохода.
Если отъезд специалиста за рубеж часто означает его полную потерю для страны, то его работа на иностранные компании у себя дома приносит неплохой доход российскому бюджету. Высокий профессиональный уровень с одной стороны и дешевизна трудовых ресурсов с другой привлекают на российский рынок программного обеспечения (ПО) иностранные компании, размещающие в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Воронеже, Новосибирске заказы на программное обеспечение. Пока России принадлежит здесь малая доля мирового рынка подрядов (70 млн. долларов). Доминирует Индия, зарабатывающая на программировании для Запада до 2,5 млрд. долларов в год. Россия привлекательна для начинающих компаний, для которых услуги западных программистов дороги. Но здесь есть и крупные компании: "Sun Microsistems" с 1991 г. размещает на московском рынке заказы на дизайн микропроцессоров.
После дефолта августа 1998 г., когда с рынка ушли постоянные клиенты (местные банки), заказывавшие разработку автоматизированных систем управления, ряд фирм Новосибирска обрели иностранных заказчиков Сейчас они специализируются на шопинговых и поисковых системах для западных компаний. Большая часть программистов Петербурга трудится в системе так называемого офшорного программирования, когда штаб-квартира и клиентский отдел компании располагаются, например, в Майами, а технический персонал – в Москве. Оборот петербургского рынка ПО в 1999 г. составил по оценкам компании "McKinsey" около 40 млн. долларов, предполагается его ежегодный рост на 50%.
Неожиданным следствием утечки мозгов стал с 1999 г. рост конкурса в технические вузы. Это следствие востребованности в технического образования России на международном рынке труда, причем отток российского интеллекта в развитые страны способствует росту престижа высшей российской школы внутри самой РФ, что, в конце концов, может привлечь в эту область внимание государства.
Китай, к примеру, начал реализовывать программу возвращения своих научных кадров, создавая для этого вполне привлекательные условия. Не случайно директор Эрмитажа Б. Пиотровский, в одном из интервью в ответ на вопрос об утечке мозгов сказал, что по его мнению ситуация и вовсе не выглядит катастрофично: «Я не вижу никакой проблемы утечки мозгов. Надо только создать условия, чтобы эти мозги текли обратно. Думаю, надо выработать правильную стратегию, не возмущаться, никого не обвинять, а посмотреть, как это можно обернуть в свою пользу. Мы должны использовать ресурсы, которых у нас нет и которые есть там, и думать не о том, что у нас эти мозги забирают, а о том, что наши мозги разовьются на их технике и деньгах, а потом опять станут нашими».
|
Исследования ряда ученых свидетельствуют о том, что продуктивность проектной «команды» изменяется в течение времени. Производительность возрастает одновременно с увеличением времени пребывания в составе «команды», и ее пик приходится на период между двумя и четырьмя годами, но затем производительность снижается. Это падение связывается с проявлением известного эффекта «Изобретено Не Здесь» (Not Invented Here), который препятствует восприятию новых идей из внешних источников.
Таким образом, цели организации в отношении нововведений, как было показано выше, отличаются по своей природе от других целей компании. Эти цели отнюдь не могут быть четко определены заранее, так же как не могут быть специфированы до деталей все действия, необходимые для выполнения проекта. Важны долгосрочные аспекты, а поэтому необходимо добиться баланса между накоплением научно-технического задела и удовлетворением текущих коммерческих потребностей. Профессиональные стремления высококвалифицированного персонала должны быть удовлетворены одновременно с эффективным управлением проектом. Требуется учет и предотвращение опасностей отдаленности и отчужденности «творческих» научно-технических подразделений от остальной «нетворческой» части организации.
Описанные выше существующие организационные структуры можно оценить по ряду критериев. Ниже приведены основные результаты такой оценки организационных структур инновационных компаний.
Сопоставление характеристик организационных структур