Я снова задохнулась. И снова от того же

Монстр не дослушал, послав одним коротким рыком все мои убеждения с предложениями куда подальше. Я испуганно вздрогнула, когда он вытащил из-под моей спины лапу. Осторожно, но слишком быстро. Лопатки коснулись земли, напомнив о слегка заживших ранах. А рыжик тем временем сгреб когтистыми пальцами мои запястья и развел в стороны руки, после чего наклонился и провел гладким, как у собаки, языком по расцарапанной его стараниями коже. От груди к шее, затем по подбородку, щеке и виску. Раздумья о спине как ветром сдуло. Я задохнулась от возмущения и… Так, ладно! Остановимся на возмущении. В лицо ударила горячая волна, тело дернулось, не в силах вырваться из плена. А эта мохнатая сволочь продолжала с довольным урчанием вылизывать меня, гоняя тем самым мурашки по коже, а мысли по черепной коробке. Туда — сюда… табунами. А толку? Все равно ничего умного в голову не приходило. Даже инстинкт самосохранения заткнулся, впав в глубокий ступор. Лучше бы меня мутило от отвращения к этому человекоподобному созданию или пробирал ледяной озноб от страха, а не кидало в жар от его щекочущих кожу прикосновений. Пока я пыталась восстановить дыхание, чудище, увлеченное своим занятием, подцепило когтем тонкую лямку и, потянув ее вниз с плеча, освободило мою грудь для своих ласк.

Н-да… Он что, серьезно думал, что я радостно скину с себя все шмотки и брошусь в его объятия? Это Эсса в местных чудиках такую самоуверенность воспитала, что ли? Так я, вроде, на нее не похожа. Разве что поседела за последние часы и в объемах потеряла от переизбытка впечатлений. Эх, жаль, зеркала нет. Или через золотую призму в их глазах все особи женского пола едины и… доступны? Черта с два, дорогой мой! Будем испытывать волшебную силу слова.

Мррр? — переспросило чудище, склонив голову набок и положив лапу на мои руки, которыми я прикрылась от посягательств на остатки своей одежды. Монстр смотрел на меня не агрессивно, а скорее, удивленно.

Разлетевшись черными лоскутами в разные стороны, остатки блузки сиротливо залегли в радиусе полуметра вокруг нас. Рыжик, продолжающий нависать надо мной, заинтересованно покосился на джинсы с порванным ремнем, после чего перевел взгляд на кружевной бюстгальтер. Определившись, он с тихим урчанием потянул свою лапу к его тонкому кружеву.

Да только как объяснить такие элементарные вещи вошедшему во вкус чудовищу? Неудовлетворенному и голодному чудовищу, на пару с которым мы тут застряли. О-о! Что-то мне совсем жутко от открывающихся перспектив. Инстинкт самосохранения ожил, признав несостоятельность моих умозаключений? Ну, наконец-то!

Огненный монстр продолжал нависать надо мной, а я судорожно соображала, каким способом избежать участи жертвы сексуального маньяка. Большого и страшного, но от этого не менее озабоченного. Пока я думала, напрягая мозги нереальной задачей, Рыжику надоело мной любоваться, и он не без удовольствия перешел к решительным действиям.

Воспользовавшись тем, что Рыжик был очень увлечен откровенным разглядыванием моего распластанного на его лапе тела, я попыталась скатиться с мягкой конечности, но была вовремя поймана и возвращена в прежнюю позу.

Хм, — пожала плечами Лили, разглядывая спящую на полу брюнетку. — И почему Фабиан выбрал себе в жены такую деревенщину? Ни вкуса, ни манер, ни ума. Скукотааа! — протянула она, зевнула и… снова начала играть.

Обойдешься! — крикнула ей в лицо Мэл и, схватив со стола кувшин, выпила залпом половину его содержимого. Остатки вина полетели на пол в дружной компании сосуда и дегустатора. Девушка не почувствовала удара, снотворное подействовало безотказно, отрубив ее сознание от опостылившей реальности.

Расслабься и наслаждайся, зануда, — по губам призрака зазмеилась садистская улыбочка.

Ах, так?! — красноглазая зло прищурилась, застыв в воинственной позе напротив нее.

Тоскливая мелодия, от которой хотелось разрыдаться в голос, наполняла комнату, словно вода бочку. И делала она это тридцать третий раз подряд. Лили сидела на столе, закинув одну ногу на другую, и играла, играла, играла… одно и то же по кругу. Даже от самой красивой и приятной слуху музыки может разболеться голова. А от музыки, которая действовала на черноволосую девушку, как ледяной дождь на брошенного на улице котенка, хотелось удавиться, а еще лучше удавить исполнителя. Но убить привидение, увы, не представлялось возможным, и Мэл терпела. Рвалась сквозь заклинившую печать — бесполезно. Швырялась в бесплотное существо продуктами — они пролетали сквозь такое живое с виду тело и с глухим стуком падали на каменную поверхность стола или пола. Арэ пятого Хранителя ходила по каэре, кричала на блондинку, изводящую ее, ругалась, умоляла, пыталась громко петь и даже билась головой об стенку — напрасно. Лилигрим с невозмутимой физиономией продолжала играть на скрипке, не обращая на свою единственную слушательницу никакого внимания.

Отстань, — отмахнулась Лилигрим, продолжая водить смычком по струнам своей любимой скрипки. — Не видишь, что ли? Я в печали.

Прекрати, а? — в сотый раз взмолилась Мэл, зажимая ладонями уши.

Никогда бы не подумала, что все может быть настолько буквально.

Уууу… Ничего не вижу, ничего не слышу, и вообще меня тут нет. Это глюки, просто глюки, плоды стресса и больного воображения. И дыхание, обжигающее щеку, мне просто чудится, как и скользящий по плечу коготь.

От радостного открытия ресницы вспорхнули вверх — и я встретилась с безумными глазами, в которых нетерпеливо дрожали два золотых солнца.

Стоп! Это покрытое шерстью создание меня понимает? Понимает?!

Мое! — рявкнул он мне в лицо и… слегка приподнялся.

Сон разума рождает чудовищ…

* * *

Глава 14

Красно-оранжевое небо, бурая пыль… Чужой мир, чужая реальность, чужое существо с чужими глазами, в которых нет ничего знакомого, даже алая радужка сейчас почти целиком залита сверкающим золотом. И мне подобные цветовые изменения абсолютно не нравятся. Как я заметила, это золото — внешний показатель того, что передо мной кто-то совсем другой, а не снежный блондин, пусть и обращенный в чудовище. И хоть по форме глаза его по-прежнему те же, от выражения, обитающего в них, волосы на затылке начинают ненавязчиво так шевелиться, а в горле появляется неприятная сухость, которую я уже устала сглатывать. Ни привычной насмешки в его немигающем взгляде, ни коротких вспышек злости, одна лишь жажда, от которой меня бросает то в жар, то в холод, и так хочется закричать, освободиться, сбежать… Наивная мечтательница! Это в красивой сказке чудище не только здравомыслящее, но и образованное. Такому и жуткую внешность простить не грех. А в моем варианте — это голодный зверь, до разума которого нельзя достучаться, а из лап — невозможно вырваться.

Невероятно! И вот в это превращаются вполне приличные с виду мужчины? Веселая сказочка, однако… Руки бы пообрывала той "колдунье", которая так над Хранителями поизмывалась. Мало того, что внешность ужасная, так еще и замашки одна другой круче. Секс, еда, драки… настоящие животные.

Хоть для меня и не являлся новостью интерес мохнатого к моему телу (особенно, после встречи с Эссой и ее фривольного поведения в храмовом саду), надежда на то, что удастся отделаться эмоциональным донорством, все же теплилась в душе. А теперь она погасла и рассыпалась прахом, уступив место пониманию того, в какой паршивой ситуации я очутилась. Чувства, судя по горящему вожделением взгляду, интересовали монстра гораздо меньше, чем моя плоть. Похоже, короткой трапезы в Карнаэле ему на первый раз хватило, и теперь по планам стояло удовлетворение других потребностей. Осознав в полной мере, чем, скорей всего, планирует со мной заняться двухметровая с гаком "зверюга", я ощутила и внутренний протест, и ужас, и что-то еще. Но разбираться в этом "что-то" у меня не было ни времени, ни желания.

Ну, нет уж! Я на такие извращения не подписывалась! Мне в случае близости с этим волосатым "неандертальцем" скорей всего медицинская помощь потребуется, ну или хотя бы тот милый бассейн в его каэре. А здесь что? Даже умыться негде. Не в ручей же с огненными брызгами лезть. Я даже не знаю, что там течет, на воду уж точно не похоже.

Так-с, этот вариант не удался. Может, попробовать применить уговоры?

Моя бедная блузка (любимая, кстати) жалобно затрещала под острым когтем чудища. Его палец двигался медленно, но уверенно, превращая тонкий трикотаж в неблаговидные лохмотья. Прощай, несчастная вещица, мы целый год неплохо ладили, пока в один прекрас… ужасный вечер меня не увел в Карнаэл печальный "козел". Теперь пожинаю плоды своей доверчивости в виде материального ущерба и морально готовлюсь к худшему. Впрочем, нет! Я ведь оптимистка, да? Нууу, почти. Поэтому черт с ней с одеждой, лишь бы избежать дальнейших приключений. Еще бы кто-нибудь подсказал, как именно это сделать. Отвлечь его чем-нибудь, может? Той же блузкой… все равно с нее теперь толку никакого. Хочется ему рукав отодрать, пожалуйста! Только спокойней, спокойней… без резких движений. На тряпочки мои вещи порвать? Да сколько угодно. А вот царапаться при этом не нааадо. Мне, между прочим, больно!

Я машинально дернулась — монстр рыкнул. Ударила его по лапе, он даже не заметил. А когда моя рука достала балисонг, то очень быстро оказалась без него. Один короткий взмах когтистых пальцев — и лежу я на земле без оружия и почти без блузки. Оперрративно! Кое-какие обрывки ткани все еще живописно украшают мое тело, но с ними эта мохнатая гора с длинными ручищами как раз и расправляется сейчас. Судя по действиям, пламенный "зверь" твердо вознамерился продолжить общение именно с обнаженной собеседницей. Хотя нет… беседовать как раз его Заколдованное Величество и не собирается. А жаль. Я ему много чего интересного рассказать могу, даже стихи почитать или песни спеть, лишь бы сидел тихо и не посягал на мою девичью честь.

— Не дам! — бросилась я на защиту нижнего белья, чудом уцелевшего после расправы с блузкой. Удивительно, как этот "медведь" умудряется так осторожно действовать? При его-то габаритах. По логике, вместе с одеждой должна была лететь кусками и моя бедная кожа, но она отделалась лишь небольшими царапинами. Не была бы я так расстроена, сказала бы ему спасибо за аккуратность. А так… он и получил только мрачное "не дам!" Причем во всех смыслах, ага.

Уши есть: большие, острые, с мохнатыми кисточками на концах, так что точно услышит и, наверняка, поймет. Говорить же умеет, пусть и не блещет красноречием, но отдельные реплики использует по прямому назначению. Одно его "мое" чего стоит. Впрочем, оно одно и было, если не считать "дуры". Ну… попытка не пытка. Авось достучусь до сознания Хранителя, наглухо запертого в этой звероподобной оболочке.

— Не лезь ко мне! Будь добр, отстань, — попросила я, стараясь не сорваться на крик и не выказать своей нервозности. Истерика маячила где-то рядом, но спускать ее с катушек не хотелось. Я еще в детстве уяснила, что демонстрировать животным свой страх опасно для здоровья. Для моего здоровья. Так что, в очередной раз придушив все непрошенные чувства, я вежливо предложила: — Выпей эмоции, мне не жалко. Пожалуйста. Только не тро…

Истерика, старательно подавляемая ранее, увеличила напор, стремясь вырваться наружу. Я представила порнографическую сцену с нашим участием, взглянула в наглую морду потенциального любовника и спустила с поводка взбесившейся дух противоречия, обильно приправленный злостью и чем-то еще. Чем-то из разряда тех сумасшедших чувств, которые временно лишают рассудка, но добавляют силы.

Совсем спятил мохнатый! Не желаю я по его милости тут торчать в костюме Венеры, или того хуже… в наряде Эссы, у которой из одежды — одни кровавые разводы. Мне же холодно будет! А если кто-нибудь сюда заявится? Это же со стыда сгореть можно. А вдруг… ррррр. Да пошел он со своими похотливыми желаниями в… в… в этот чертов Карнаэл! Вот! Лучше бы эмоции пил, у меня их сейчас как раз переизбыток. Одна другой кровожадней. Два с половиной метра ростом? Фигня! Шкура непробиваемая? Мелочи для оскорбленной женщины. Эх, была бы еще под рукой моя любимая сковородка…

Но ее не было. Поэтому за неимением кухонного орудия, я на автомате треснула по нахальной физиономии ладонью и довершила начатое тем, что сумели схватить с земли пальцы. Мелкие песчинки вперемешку с пылью ударили монстра по глазам. По желтым глазам без намека на красный цвет. Пламенный "зверь", не ожидавший такой пакости, взвыл, отшатнулся, и принялся тереть поврежденные органы зрения.

Так тебе! Вдруг проморгавшись, все золото из радужки растеряешь? Хотелось бы…

Дата добавления: 2015-03-29