Вырезанные эпизоды

11 мая 2007 года, 16.58

Коган приезжает в библиотеку Майерс, которую студенты насмешливо называют «жуть на ножках». Здание из стекла и бетона и вправду выглядит жутковато. Заниматься там неудобно, но зато библиотека открыта круглосуточно все семь дней в неделю. Гвен Дейтон уже ждет его на ступеньках. На ней джинсы, дорогая футболка и жакет. Гвен такая же высокая и стройная, какой Тед ее и запомнил. Ее трудно не заметить. Понятно, что она не очень рада была слышать его голос по телефону. Вероятно, поэтому она и привела с собой подкрепление – девушку такого свирепого вида и так крепко пожавшую ему руку, что Тед сразу решил: из нее отличная агентша ФБР получится. Гвен представляет подругу. Кейти Йоргенсон.

Неловко перекинувшись парой слов, они направляются к корпусам общежития. Семь или восемь зданий рассыпано по соседним улицам, вместе образуя букву «с». Тед оглядывается время от времени, проверяя, нет ли за ними хвоста. И одновременно слушает Гвен. Она повторяет то, что уже рассказала Кэролин. Вечеринка была в здании бывшего административного корпуса. Там всех отчисляли, поэтому его назвали Отчислятором.

Ребята, которые там живут, очень симпатичные, но со старинным девизом греков про здоровый дух они не согласны и с удовольствием поддерживают имидж хулиганов, которых вот-вот отчислят. Перед домом, выкрашенным белой краской, двое ребят на ухоженной лужайке перебрасываются фрисби. И дразнят лабрадора. Пес мечется взад-вперед и пытается перехватить тарелку.

– Привет, Том! – кричит одному из них Гвен. – Ты Марка не видел?

– Не видел, – отвечает коротко стриженный кудрявый парнишка в огромных темных очках на резинке. – Может, он там?

«Там» Марка Вайсса, президента студенческого братства и приятеля Гвен, нет. О чем Гвен, разумеется, знает, потому что она ему специально позвонила и спросила, какие планы. Марк сегодня должен был уехать по делам. Именно поэтому Гвен и повела Когана на экскурсию, о которой он так просил.

– Давайте только скоренько, – говорит Гвен, поднимаясь по лестнице. – Тут особо и смотреть-то не на что.

* * *

И правда, не на что.

– Вот тут она сидела, – сообщает ему Гвен, показывая на пятачок на полу. – Прислонилась к стенке рядом с батареей.

Они стоят посреди ванной комнаты третьего этажа. Вокруг все какое-то старое, потертое, но на удивление чистое, и запаха прокисшего пива, встретившего их в дверях корпуса, не чувствуется. Всего по паре. Два писсуара. Две кабинки. Два душа. Две раковины. Даже окна и то два. Одно из них открыто, и через него врывается легкий весенний ветерок.

Гвен описывает мизансцену. Людей, которые окружали Кристен. Коган озирается по сторонам. Он слышал и рассказ Кэролин, и записи на кассетах, а потом еще расшифровку читал, потому представлял себе это помещение множество раз и, как оказалось, достаточно точно. Даже облезлая батарея кажется ему знакомой. Никакого катарсиса от посещения туалета он не ожидал, и все-таки Коган удивлен тем, насколько бесполезен этот поход.

Тед смотрит на Кейти, молчавшую в течение всей экскурсии.

– А ты тут была? – спрашивает он.

– Нет. Я к тому моменту уже ушла. Я видела ее. Она танцевала. И была пьяная совсем. Но не до такой степени, чтобы обниматься с батареей.

– Слушайте, я вам сейчас задам странный вопрос, – говорит Коган. – Вы не знаете, ни у кого из студентов венерических заболеваний в последние несколько месяцев не обнаружилось?

Они удивленно переглядываются.

– У одной девочки был герпес, – через минуту говорит Кейти. – Она его подцепила прошлым летом от какого-то парня в Испании. Это считается?

* * *

По дороге обратно Коган быстро оглядывает коридор. Свет проникает только через два окна в потолке, и сейчас, когда солнце уже садится, здесь довольно темно. Коган еще бы вопросы позадавал, но Гвен возражает. Ей не хочется стучать и вытаскивать из комнат ребят, которые уже несколько раз давали свидетельские показания. И к тому же администрация наказала братство за этот инцидент, назначив его студентам испытательный срок в два года, любое нарекание в течение которых приведет к отчислению.

В коридоре восемь дверей, по четыре с каждой стороны. Четыре комнаты рассчитаны на двоих жильцов, и четыре – на одного. Так говорит ему Кейти. То есть всего на этаже двенадцать человек. Кэролин рассказывала, что в этом здании живут тридцать три члена братства, и еще восемнадцать раскиданы по другим корпусам общежития. Значит, размещение комнат на этажах не одинаковое.

– Вы кого-то ищете? Вам помочь?

Все трое дружно оборачиваются. На лестнице стоит парень – ну просто реклама модных драных джинсов. Хорошенький. Одет, как настоящий ковбой. «Ливайсы», огромные ботинки, поддевка с длинным рукавом, поверх еще футболка, заляпанная уже выцветшими пятнами краски. В руке потрепанный учебник органической химии.

– Привет, Гвен, – говорит он.

– Привет, Си-Джей, – спокойно отвечает она.

Коган никак не может понять, из-за чего она расстроилась. То ли не рада видеть парня, то ли просто досадует, что их тут застукали и теперь придется что-то объяснять.

– Как дела? Ты Марка ищешь?

– Ага.

– Он в город поехал. Они сегодня ужинают с дядей. А ты не знала?

– Я думала, он еще не уехал.

Си-Джей поворачивается и разглядывает Когана:

– А это кто?

– Это Тед, – отвечает Коган.

– Вы коп, что ли? Или журналист?

– Я обвиняемый.

– Да вы что? Ох, ни фига себе! Вы тот самый врач?

– Именно. Тот самый.

Си-Джей коротко и нервно смеется, по всей видимости посчитав ситуацию идиотской.

– И чего вы тут забыли, Тед?

– Произвожу рекогносцировку местности.

– Это вы здорово придумали. Ко всему надо готовиться заранее. Ладно, извините, мне тоже есть к чему готовиться заранее, – он показывает на учебник, – экзамен на носу. Адью, девушки. – Парень проходит между Кейти и Гвен и двигает к третьей двери слева.

– Эй, – вслед ему кричит Гвен, – ты Джима Пинклоу не видал?

– Пенька-то? – Си-Джей вставляет ключ в замок. – Нет, я его давно не встречал. Он вообще последнее время из комнаты редко выходит. Похоже, его сильно накрыло в тот вечер. Может, он в библиотеке? Он там часто тусуется. Помнишь нишу возле дверей на втором этаже?

– В «жути на ножках» и «грине» его не было. Попробуем в комнату к нему сходить.

Си-Джей широко улыбается:

– Валяйте.

Вот эта его ухмылка больше всего запомнилась Когану из всей поездки. Сначала он никак не мог понять, что его так зацепило, а потом сообразил: он ведь и сам так улыбался в молодости. К сожалению, всем виделись в этой улыбке самомнение и злоба, а он просто был ужасно неуверен в себе. Си-Джей же явно знает что-то, чего не знают они, но Коган решает в тот момент, что это не имеет отношения к Кристен. И еще Тед думает, что перед парнем, наверное, девчонки сами в штабеля укладываются, а он легко переходит от очаровательного ухаживания к полному равнодушию.

– Это кто был? – спрашивает Коган на лестнице.

– Си-Джей Воткинс это был, собственной персоной, – отвечает Гвен. – Третий курс. Жутко самовлюбленный тип.

– А чего он такой странный?

– Кейти думает, что он гей. Правда, Кэт?

– Я это прямо печенкой чую. А вы разве нет? – уточняет Кейти.

Тед не сразу понимает, к кому она обращается, но все же отвечает, что нет, ему Воткинс голубым совсем не показался.

– Он смазливый. Девчонкам нравится, – добавляет Гвен.

– Только таким, у которых совсем мозгов нет, – отвечает Кейти.

– Да ладно вам, мисс Йоргенсон, – язвительно говорит Гвен. – Вы к себе несправедливы!

– Ну да, я в него втюрилась. На первом курсе. И страдала целых пятнадцать минут. Обвиняемая полностью признает свою вину.

Она совсем забыла про Теда и ничего плохого не имела в виду. И Тед тоже не обратил на ее слова никакого внимания, пока Гвен не состроила укоризненную рожицу.

– Ох, простите! – испуганно всплескивает руками Кейти. – Я не хотела вас обидеть.

Он улыбается и распахивает перед ними дверь.

– Я знаю, не переживай.

11 мая, 17.21

– Хэнк, я его упустил. Богом клянусь, он нарочно стряхнул меня с хвоста.

Мэдден находится в квартире жертвы изнасилования, двадцатишестилетней женщины, которая утверждает, что на нее напал сосед сверху. Бернс допрашивает соседку, она снимает жилье вместе с пострадавшей. Чтобы ответить на звонок Биллингса, Хэнку приходится выйти на кухню.

– Ты где? – вполголоса спрашивает он.

– В Стенфорде. Он сюда приехал около пяти и пошел в книжный.

– И ты думаешь, он тебя заметил и нарочно слинял?

– Не знаю. Он ходил между полками, выбирал чего-то, потом скрылся за стеллажом и бац – пропал.

– А ты чего?

– Я вернулся на парковку Проверил, что его машина на месте.

– И как?

– На месте.

– Вот черт!

– И чего теперь делать, Хэнк?

– А зачем он в университет приперся?

– Откуда мне знать? Я просто таскаюсь следом за этим козлом.

– Извини. Это я просто вслух размышляю.

– Как их корпус общаги называется? Я хотел туда сходить, но не знаю, в какой именно корпус.

– Отчислятор. Старое административное здание в самом центре кампуса.

– Отчислятор?

– Ага. Спроси там кого-нибудь ближе к делу, тебе покажут. Мне пора. Мы тут свидетелей допрашиваем. Позвони мне потом.

11 мая, 17.31

– Не знаю я никого с венерическими заболеваниями, – отвечает Джим.

– Лично не знаешь? Или вообще не слышал? – переспрашивает Коган.

– Не, я слышал, ребята рассказывали, типа, двое наших пару лет назад ездили в Майами, надрались там, а потом один трахнулся со стриптизершей. Ну и заразился. Хламидиоз, по-моему, подцепил. А второй при этом дрых в ванной, пока первый с той бабой на кровати кувыркался. Короче, смех в том, что второй платил за гостиницу и все напитки, а первый – нет, зато ему досталась венера. Карма.

– Это было два года назад?

– Ага. Они теперь уже на последнем курсе. Я знаю, как их зовут, но лично я с ними не знаком.

Коган внимательно рассматривает сопляка. Так сразу и не заметишь, но сходство с сестрой все-таки есть. Глаза одинаковые – синие и широко расставленные. Телосложение такое же. Роста пацан тоже небольшого, метр семьдесят – метр семьдесят пять. Полноват. И нервничает. Интересно, кто его больше пугает, Тед или Гвен? Она прогуливается по комнате и внимательно разглядывает все барахло Джима. Вторая девушка осталась в коридоре. Сказала, что они с Джимом как-то не очень общаются после той ночи. Так что в комнате их только трое. И все равно тесно.

– Это кто? – Гвен показывает на одну из трех фотографий в рамочках.

– Я с ней в прошлом году в Германии познакомился, – мрачно отвечает Джим.

Гвен продолжает расспросы про блондинку на снимке, и Коган решает тоже обратить внимание на фотографии. Он и сам не знает, что ищет, но уверен: узнает, когда найдет. Вот Джим снят вместе с двумя друзьями, еще школьными, наверное. Коган и местность сразу узнает, они стоят у подъемника на озере Тахо. Все в темных очках, загорелые, и все сами себе кажутся ужасно крутыми.

– А чего это вы венерическими заболеваниями интересуетесь? – спрашивает Джим.

– Есть у меня одна идея, – отвечает Коган и ставит фотографию обратно на стол.

– И что за идея?

– Он считает, что с Кристен в ту ночь кто-то другой переспал, – отвечает Гвен.

– Кто-то другой? В смысле, еще кто-то, кроме него?

– Он с ней не спал.

– И откуда это известно?

Коган игнорирует вопрос, хотя его задали скорее Гвен, чем ему. Джим вообще разговаривает так, словно Теда в комнате и вовсе нет.

– Значит, говоришь, вы с Кристен почти весь вечер вместе были? – перебивает его Коган. – И ты бы заметил, если бы она куда-нибудь ненадолго ушла? Или с другим парнем общалась?

– Конечно. Я за ней присматривал, особенно под конец.

– И она ни с кем не разговаривала?

– Нет, разговаривала, конечно. Ребята к ней подходили.

– Кто именно?

– Ну… не помню. Кайл, по-моему. Потом Роб подошел – это мой друг, – и мы все вместе поболтали. Но он больше со мной общался. И еще Бред Диринг.

Коган поворачивается к Гвен:

– Ты их знаешь?

– Вроде. Кайла точно знаю, я с его девушкой, Холли, дружу.

– Слушайте, – говорит Джим, – если бы с ней кто-нибудь вышел, даже на пять минут, я бы обязательно заметил.

– А за сестрой ты не следил?

– И за ней следил. Они какое-то время вместе были.

– Но ты больше из-за Кристен беспокоился?

– У вас есть сестра?

– Нет. Но брат имеется, – отвечает Коган.

– Я беспокоился за нее, но она меня достала. Не хотелось мне на нее глядеть. Что за кайф тусоваться с сестренкой на вечеринке? Я и так ей большое одолжение сделал, что разрешил прийти.

– А с подругой ее, значит, тусоваться можно?

– Она была классная. Я ее еще совсем маленькой помню. Чего вы прицепились? Я уж раз десять всем объяснял. Это вам надо на вопросы отвечать. Моя сестра вам доверяла.

В кармане Когана начинает вибрировать телефон. Отчасти по врачебной привычке, а отчасти чтобы отвлечь Джима, пока тот не взлетел к потолку окончательно, Тед вытаскивает раскладушку и смотрит на дисплей. Номер местный, и незнакомый.

– Извини, – говорит Коган и сует телефон обратно в карман.

– Ничего, – отвечает Джим, не вполне понимая, за что этот доктор извиняется. Наверное, за то, что задает дурацкие вопросы. Не за то же, что посмотрел на телефон посреди разговора?

– Вся эта ситуация жуткая меня просто до ручки довела, – продолжает Джим. – И конца не видно. Я все думаю, если бы ее предки не нашли тот проклятый дневник, ничего бы и не было. Отец у нее просто гад! Он всегда был мерзким типом. Неужели трудно было поинтересоваться, она-то чего хочет? Или на это всем как раз наплевать?

– Я знаю, чего она хотела.

Гвен и Джим смотрят на Когана.

– Чего? – спрашивает Гвен.

– Она хотела, чтобы воспоминания оставались ее собственностью. И чтобы никто их у нее не забрал.

– Откуда это известно? – спрашивает Гвен.

– Мужская интуиция.

– И что, есть на свете такой зверь?

– Обычно нет. Но теперь придумали специальные таблетки для интуиции.

Гвен улыбается:

– Усилитель интуиции?

– Вот-вот.

Беседа явно сползает в сторону флирта, но тут Гвен замечает, что Джим глубоко задумался. И, судя по растерянному выражению лица, выводы ему не нравятся. У него от них прямо изжога.

– Что случилось, Джим? – спрашивает она.

– Ничего. Просто я как-то никогда об этом не думал. Мне почему-то всегда казалось, что ей хочется все забыть.

– Люди пишут дневник не для того, чтобы забыть.

Это сказала Гвен, но, как ни странно, Джим смотрит только на Когана. Пристально глядит ему в глаза, и впервые за все это время Коган вдруг испытывает к нему нечто вроде сострадания.

– Ты права, наверное, – говорит Джим.

11 мая, 17.29

– Тут его нет, – отчитывается Биллингс.

– А был?

– Я с парой ребят у входа пообщался. Говорят, они его не видели. Девушки с каким-то парнем недавно проходили. Но девушки знакомые.

Мэдден молчит. Что тут скажешь? Кампус большой. Как его отыщешь? Книжный, кстати, тоже немаленький. Может, Коган до сих пор там.

– Хэнк, что мне теперь делать?

– Возвращайся к его машине. Если машина исчезла, позвони мне тогда.

– Ну извини, старик.

– Да ладно, со всеми бывает. – Но скрыть разочарования Хэнк не может. – Как думаешь, он нарочно от тебя ушел?

– Я с него глаз не спускал. Глянул на книжку, на секунду всего отвернулся, а его уже след простыл. Как по-твоему, это нарочно?

– И что за книга?

– Какая книга?

– На которую ты отвлекся?

– Да фиг ее знает. Что-то про китов. Такие обычно на журнальных столиках валяются. С картинками. Типа, спасите китов.

– Спасите китов, значит?

– Ага. Чтоб этим китам пусто было.

11 мая, 17.43

Коган провожает девушек в библиотеку, где они оставили свои учебники. Компания останавливается перед современным зданием, и Коган начинает благодарить их за оказанную помощь и экскурсию. И тут вдруг Гвен просит Кейти оставить их с Тедом наедине. Мол, через минуту ее догонит.

Кейти заходит в библиотеку.

– Прости, что не предупредила о ее приходе, – произносит Гвен.

Она говорит очень мягко, и Тед сразу напрягается. Опять вспоминать прошлое, теперь уже с Гвен, он не готов.

– Да что ты, по-моему, очень хорошо, что ты ее взяла, – отвечает он. – Странно было бы, если бы мы с тобой по кампусу вдвоем ходили.

– Имей в виду, я никому ничего про нас не рассказывала.

– Принято.

Коган надеется, что девушка поймет: он отвечает коротко, потому что не желает развивать тему. Гвен намеков не понимает.

– Знаешь, я дала ложные показания.

Он улыбается.

– Что тут смешного?

– Ничего. Просто ты так это сформулировала… Очень профессионально.

Коган рассказывает ей о том, что как-то раз объяснил ему один пациент. Когда люди качают пиратскую музыку на торрентах, это обычно называется воровством. Однако юристы это преступление определяют как «нарушение авторского права», что звучит совсем не так страшно.

– Ладно. Я соврала. Я не сказала твоей адвокатше, что ты мне потом позвонил. Я собиралась. И даже сказала, что ты у меня телефон попросил…

– Знаю. Я слушал запись.

– И что теперь? Ты меня заложишь? У нас с Марком сейчас все хорошо, а если эта история всплывет… Мы собрались летом пожить вместе.

Ах вот оно что, думает Коган. Поэтому ты и согласилась со мной встретиться.

– Гвен, мы делаем все возможное, чтобы до суда не дошло. Если дойдет, меня будут судить за непреднамеренное убийство. Ты это понимаешь?

– Что, правда, что ли?

– Это называется «прогнозируемый ущерб психике». Спроси своего приятеля-юриста, он тебе расскажет. Если они смогут доказать, что я занимался с Кристен сексом, они одновременно докажут, что это преступление привело ее к самоубийству.

Проходящая мимо девушка здоровается с ними. Гвен немедленно преображается.

– Привет, Стеф. – Она радостно улыбается, словно вокруг полным ходом идет светский прием. – Я сейчас приду. Собираемся, как обычно.

И ждет, пока девушка отойдет подальше.

– Я помогу, чем смогу, Тед. Не знаю почему, но я не верю, что ты это сделал. Наверное, потому, что видела, как ты с ней возился. Но давай уж тогда соблюдать договоренность. Так будет лучше для нас обоих.

– Признаться, я бы тоже предпочел, чтобы никто ничего не узнал.

Получается как-то мрачно. Гвен кивает, глядя под ноги. Выражение лица у нее торжественно-печальное. Не так давно точно такое же выражение было и у Кэролин. Гвен ждала от него другого ответа, теперь она огорчена и от этого стала еще красивее. Кажется, что перед Тедом стоит совсем другая девушка. Та Гвен утром спокойно оделась и собрала вещи. Ничего не требуя.

– Спасибо, – говорит она. – Хорошо, что мы друг друга поняли. Я пойду, ладно?

Вежливая, откровенная, тихая, но страстная, осторожная и обожающая риск, с потрясающим телом, – такой ее знал Коган. Никакой манипулятивности. А теперь, вот, пожалуйста, она тщательно загоняет его в угол, выдавливает из него обещания, которые он дать не готов. По счастью, прежде чем она его все-таки дожимает, у него снова звонит телефон. Прямо можно сказать, сигнал тревоги срабатывает.

– Коган слушает. – Он даже не смотрит на определитель.

Мужской голос уведомляет, что в фотостудии на Колорадо-авеню его ожидают заказанные им копии документов.

– Я ничего не заказывал.

– Слушайте, сэр, я не в курсе дела. Тут у меня конверт с вашим именем и номером телефона.

– И что внутри?

– Вы хотите, чтобы я его открыл?

– Да, валяйте.

– Вы уверены?

– Вполне.

Коган слышит приглушенный звук рвущейся бумаги.

– Тут сверху надпись: «Анкета для пациента, заполняется при поступлении».

Мама дорогая! Беклер! Не может быть!

– Тут еще имя, – говорит мужчина.

– Крисс Рей?

– Да, точно.

– Хорошо. Уберите обратно в конверт. Спасибо большое! – Тед убирает телефон в карман.

– В чем дело? – спрашивает его Гвен.

– Ни в чем. Кто-то ошибся номером.

– Точно?

– Ага.

Коган смотрит на часы, понимает, сколько времени прошло, и резко оборачивается в поисках своей «тени». Он совсем забыл про слежку. Тед вглядывается в толпу вокруг. Мимо в основном идут студенты, группками по два-три человека. Они весело болтают на ступенях библиотеки – точно так же, как сейчас разговаривают и Гвен с Тедом. Проносится мотоцикл, следом еще один. Уже около шести. Начинается час пик.

– Мне пора, – говорит Коган и от полноты чувств едва не целует Гвен в губы. – Сделай одолжение, если Джим тебе все-таки что-нибудь расскажет, позвони мне.

– Ладно.

Он касается ее щеки:

– И выше нос! Улыбнись! Все будет хорошо.

Дата добавления: 2015-05-06