Личности. Их решающая роль в определении типических черт

Семья, школа и церковь как средства тестирования общих свойств

Церковь как тестирующее, селекционирующее и дистрибутивное средство

То, что было сказано о школе, можно перенести и на церковь. Во многих странах церковь была школой, а школа — церковью, иными словами, их функции фактически совпадали. Там, где эти два института отделены друг от друга, как, к примеру, во многих современных обще­ствах, разница между ними в отношении их селекционирующей функции заключается в том, что школа в основном тестировала интеллектуаль­ные качества индивидов, а церковь — в основном их моральные и социа­льные качества. В классическом средневековом обществе церковь была одновременно и школой, ибо она выполняла универсальную, интеллек­туально-моральную, социально-тестирующую функцию, осуществляла селекцию индивидов. Во всех подобных обществах селективная роль церкви была огромной. Из тех, кто мог потенциально достичь ответст­венных позиций, исключались все "язычники и еретики". Их преследо­вали и "помещали" на самое дно социального мира, заключали в тюрь­му, лишали гражданских прав, подвергали экзекуциям. В-третьих, лица, которые, по мнению церкви, были добродетельными, продвигались наверх. Короче, церковь играла громадную роль в социальной селекции и распределении индивидов среди различных социальных слоев. В на­стоящий момент в обществах, подобных американскому, "селективная" роль церкви по сравнению с селективной функцией школы значительно меньше. Но тем не менее она все еще ощутима. Мнение церковной общины, принадлежность человека к церкви, характеристика лидерам, исходящая от церкви, — все это по-прежнему играет значительную роль в карьере многих людей, начиная с простых прихожан и кончая педагогами, профессорами, должностными лицами, сенаторами, губер­наторами и даже президентами.

различных социальных классов

Перед тем как обратиться к социальным факторам, которые те­стируют специфические качества индивидов и отбирают их для спе­циальных социальных и профессиональных групп, правильно будет несколько слов сказать об огромной роли, которую церковь, семья и школа играют в определении типических черт высших и низших слоев общества. Как было уже показано, эти средства тестируют главным образом биологические, умственные и моральные качества индивидов, релевантные для успешного выполнения многих социальных функций. Сейчас же мне хочется особо подчеркнуть, что характер этих селекционирующих средств и их стандарты желаемого и неже­лаемого, хорошего и плохого сильно влияют на тех, кто заполняет верхние и нижние ярусы общества. Эти средства суть социальные "сита", и от их природы зависит, какие "человеческие частицы" оста­нутся в верхних, а какие проскользнут в нижние слои. Чтобы проясяить все это, достаточно нескольких примеров.

Как мы видели, чтобы успешно выдержать тест в школе брахманов, ученику приходится продемонстрировать не только способность зазуб­рить веды, но и экстраординарные моральные и социальные качества: редкое терпение и самоконтроль, сверхъестественную силу управлять всеми биологическими импульсами, подчинять себе все соблазны, выно­сить все физические лишения, презирать житейские блага и комфорт, стремиться к истине, не бояться никаких земных азторигетов и тем более физических страданий и т. д. Только люди с чрезвычайной силой воли и духа могли выдержать такой тест. В результате высокопоставлен­ные группы брахманов состояли из тщательно отобранных людей, дале­ко превосходящих средний интеллектуальный и моральный уровень. Давайте возьмем китайскую школу. Здесь также уделяется много внима­ния моральным и социальным качествам, хотя и тестируются в основ­ном знания классики, изысканность стиля литературного сочинения и подобные вещи, имеющие малую практическую ценность и не дающие реального знания о природе причинных связей¹.

¹ Chen Huan Chang. The Economic... P. 718—725. 414

Отсюда чисто "литера­турный" характер китайского правящего класса, составленного из тех, кто успешно выдержал "литературный" тест; отсюда его непрагматич­ность и неспособность справляться со многими практическими делами. "Литературный" характер школы определил и "литературный и непрак­тический" характер правительства мандаринов, которое представляло собой правительство интеллигенции par excellence. "Каково решето, таковой будет и мука".

Далее возьмем средневековую церковь и школу. Люди с сильными физиологическими потребностями, особенно с гипертрофированным се­ксуальным влечением, люди с независимым мнением, с антидогматичес­ким складом ума и т. д., как правило, не могли пройти через это "аскетическое, догматическое и нетерпимое" сито. Такие люди обычно оставались внизу общества, или опускались по социальной лестнице, или же им приходилось искать другие каналы для своего продвижения в обществе.

Наконец, возьмем современную школу в западных странах. До недав­него времени ее тест был почти исключительно интеллектуальным плюс физическая подготовка. Современная школа не требует каких-либо экстра­ординарных моральных качеств или чего-то, даже отдаленно напомина­ющего требования школы брахманов. Если ученик не находится ниже усредненного морального уровня, он может успешно выдержать тест при условии, что он способный с точки зрения интеллектуального стандарта. Так как верхние слои общества пополняются за счет именно таких людей, то они, проявляя хорошие интеллектуальные способности, демонстрируют при этом заметную моральную слабость: жадность, коррупцию, демаго­гию, сексуальную распущенность, стремление к накопительству и матери­альным благам (часто за счет общественных и моральных ценностей), нечестность, цинизм и "плутократию". Таковы бросающиеся в глаза качества, которые в изобилии демонстрирует управленческая, интеллекту­альная и финансовая аристократия нашего времени. С другой стороны, естественным результатом такой организации школы является ее полная неспособность улучшить моральный дух населения в целом. За последние десятилетия число школ и выпускников начальных, средних школ и колле­джей увеличилось намного больше, чем выросло само население, но число преступлений увеличивается, а не уменьшается, причем доля "грамотных преступлений" заметно возрастает, а доля неграмотных — уменьшается¹.

Все эти факты суть testimonium pauperitatis²* моральной несосто­ятельности школы в целом. Относительно низкий моральный уровень современных высших классов частично является результатом отмечен­ной выше организации школы. Эти примеры показывают, как сильно качества различных "аристократий" зависят от школьной организации, являющейся тестирующим и селекционирующим средством. От хара­ктера "сита" в значительной степени зависит как характер верхних, так и характер нижних этажей социального здания. Поэтому любому социальному реформатору следует обратить особое внимание на эти средства не только как на институты образования, но и в большей степени как на тестирующие и селекционирующие механизмы. Многие черты, малозначимые с "образовательной" точки зрения, могут ока­заться чрезвычайно весомыми с точки зрения их тестирующей и се­лекционирующей функции, и наоборот. Какими бы важными ни были черты, насаждаемые церковью, школой и семьей, не меньшую роль играют люди, которые продвигаются или сдерживаются ими. Селе­кционирующая роль социальных институтов, как великолепно показал В. Де Лапуж, возможно, даже более существенна для будущего страны,

¹ Von Mayr G. Statistik und Gesellschaftslehre. Tubingen, 1917. Bd. 3. S. 677 IT.; Sutherland E. Criminology. P. 171 —174; De Lapouge V. Les Selections Sociales. Ch. 4; Parmelee M. Criminology. Ch. 8.

² * свидетельство о бедности (лат.); признание слабости, несостоятельности в чем-либо.

чем их же, но "воспитывающая и образовательная" функция¹ Однако кроме качественного аспекта этой проблемы есть еще и ко­личественная сторона.

¹ Книга "Социальная селекция" В. Де Лапужа и поныне остается непревзой­денной с точки зрения блестящего анализа громадной роли социальной селекции в обществе. См.: De Lapouge V. Les Selections Sociales. P., 1896.

Количественный аспект проблемы заключается в том, каково число людей, которые проникли благодаря этим средствам в высшие слои общества. Я хочу особо подчеркнуть, что доля элиты в структуре всего населения — вещь отнюдь не маловажная. Верхние этажи социального здания должны быть пропорциональны его нижним этажам: они не должны быть ни слишком тяжелыми, ни слишком громоздкими, но если они таковыми становятся, то социальное здание неизбежно рушится. Вслед за Мальтусом мы привыкли говорить о перенаселении и недоста­точной населенности по отношению к социально-демографической нор­ме. Любопытно то, что мы никогда не говорим о перепроизводстве или недопроизводстве кандидатов в верхние слои общества. Очевидно, что ни одно государство не может процветать, если его верхние слои состав­ляют, скажем, 50% от всего состава населения. Очевидно также и то, что правительство страны с населением в 100 миллионов не может состоять из 50 управленцев; иначе они были бы всемогущими божествами, спо­собными самостоятельно выполнять все функции управления. А это значит, что для любого процветающего общества существует оптималь­ное соотношение верхних слоев по отношению ко всему населению, значительное отклонение от которого губительно для общества. Таким образом, потенциально существует возможность перепроизводства и не­допроизводства кандидатов в верхние социальные слои.

В зависимости от типа общества перенасыщенность верхних слоев может явиться или результатом непропорционального воспроизводства верхних слоев в неподвижном обществе, или результатом слишком слабых тестирующих социальных механизмов, которые позволяют чере­счур многим проникнуть в высшие классы. Недопроизводство может произойти вследствие слабодифференцированного воспроизводства верхних слоев или слишком тщательного отбора кандидатов. В резуль­тате только незначительное число людей может пройти отбор. Перепро­изводство элиты или ее недопроизводство можно рассчитать следу­ющим образом. На мгновение представим, что маленькое "общество" состоит из пяти субъектов и одного правителя. Далее предположим, что в каждом поколении каждой семьи выживает 5 детей, а правящая семья оставляет либо 7, либо 4 ребенка. Упрощая ситуацию, мы получили бы следующую картину внутри нескольких поколений:

Поколения	Число	Их процент в	Число правителей.	Процент правящего
	субъектов	составе населе-	оставивших 7 или	класса в случаях
		ния в случаях	4 отпрысков	7 и 4 детей
		7 и 4 детей пра-
		вящей семьи
1-е		83.3	83.3			16.7	16.7
2-е
3-е
4-е
5-е
6-е		48.2	94.4			51.8	5.6

Такое сугубо гипотетическое вычисление показывает, сколь большая разница может получиться из небольшого отличия в "плодовитости" высших и низших классов и как легко может получиться или перепроиз­водство (51,8%) или недопроизводство высших слоев.

Еще проще это происходит вследствие слишком тщательного или слишком свободного отбора кандидатов путем тестирующих и селекци­онирующих средств социального распределения индивидов.

Давайте посмотрим, к каким результатам может привести перепро­изводство, вызванное слишком мягким отбором или высокой плодови­тостью высших классов, которое легко может осуществиться в странах, где существует полигамия, как, например, в Турции. Все перепроизведен­ные члены будущей элиты не могут найти места в высших слоях. Между ними неизбежна острая борьба и соревнование за обладание высокими позициями. В иммобильных обществах это приводит к безжалостной борьбе многих кандидатов на одну и ту же позицию монарха и другие высокие посты. Вспомним, как сыновья одного правителя в династиях Османов, Меровингов, Константина Великого, Каролингов и многих других знатных семей периодически вероломно умерщвляли друг друга, отравляли или низвергали с престола, не говоря уж о смертельной вражде и междоусобных войнах. С этой точки зрения все это — лишь репрессивные меры для сокращения перепроизводства и установления необходимого равновесия сил. Описания подобных процессов запо­лняют все хроники западных и восточных стран. Если перенаселение обычно ведет к войне, то почему не допустить, что перепроизводство населения в высших слоях может привести к подобным последствиям. Вышеуказанные факты, как кажется, подтверждают нашу гипотезу. Несчетное число дворцовых переворотов, свержений и беспорядков возникли не без участия этого фактора. Несколько отличны по форме, но сходны по сути результаты перепроизводства элиты в мобильных обществах. В этом случае процесс происходит примерно так: пере­произведенная элита не может найти соответствующего ей высокого положения. По этой причине "неудачники" остаются неудовлетворен­ными и начинают организовывать свои собственные "возвышающие" организации. Так как эта организация не обладает привилегированным местом при существующем режиме, ей приходится быть критической, предприимчивой, оппозиционной, радикальной и революционно настро­енной. "Меркантильные амбиции" этих представителей элиты не удо­влетворяются при существующем порядке, и они ищут выхода в со­циальном переустройстве или революции. Дополнительным подтвер­ждением к вышесказанному может быть следующее. Те, кому удалось достичь высокого положения при существующем режиме, не могут по определению располагать ни должным престижем, ни реальной возможностью "утихомирить" оппозиционные силы, так как они до­стигли этого положения благодаря мягкому отбору и попросту ока­зались "счастливчиками", а вовсе не более способными, чем "неудач­ники", которым пришлось остаться на нижних слоях. Таким образом, перепроизводство элиты вследствие слишком легкого теста и действия тестирующих и селекционирующих средств приводит к социальной нестабильности, беспорядкам и революциям¹.

¹ Pearson К. The Function of Science in the Modern State. Cambridge, 1919. P. 9—12; Ammon O. Die Gesellschaftsordnung. Jena, 1900. S. 13—14.

Подобный результат достигается и по-иному, путем недопро­изводства элиты из-за низкой рождаемости среди высших слоев в иммобильных обществах или из-за слишком строгой системы отбора в обществах мобильных. В этом случае число представителей элиты может быть намного меньше, чем необходимо для заполнения всех высоких социальных позиций. Поэтому часть таких позиций приходится "отдавать" не прошедшим селекцию людям. Такое рас­пределение деформирует достоинства строгой селекции, которая, между прочим, может "воспротивиться" стремительному восхождению бо­льшого числа людей, не говоря уж об эзотеричности верхних слоав элиты. В этом случае начинает аккумулироваться неудовлетворенность в нижних слоях, и создается взрывоопасная ситуация, которой легко может воспользоваться оппозиционно настроенный лидер. Иными словами, такая система снова приводит к социальной нестабильности и беспорядкам. Если же, наоборот, несмотря на строгий отбор на уровне нижних слоев, не будет действенной элиты, то такая система приводит к неоспоримому превосходству строго отобранной элиты и, таким образом, к социальной стагнации, что не раз наблюдалось в истории Индии. Те же последствия наблюдаются и в том случае, если "социальные фильтры" дефективны, если наследственная аристократия вырождается или когда система"' те­стирования совершенно случайная, а критерии селекции неадекватные. Если, например, таким критерием является цвет глаз, или изысканный литературный стиль, или наследственный статус отца без дальнейшей поправки на потенциальный талант сына и на то, какими, со­ответственно, наследственными качествами он обладает, то, очевидно, состав высших правительственных слоев, отобранный на такой основе, едва ли будет подходить для успешного выполнения функций упра­вления. В результате правительство, сложившееся таким путем, ока­жется несостоятельным. Внизу, на нижних этажах, будет много "врожденных" правителей, которые обязательно попытаются достичь положения, соответствующего их талантам. Поэтому социальная ста­бильность будет нарушаться и сверху — вследствие несостоятельности правительства, и снизу — вследствие "подрывной" деятельности низко стоящих правителей "по призванию". Общий итог все тот же: социальный беспорядок и нестабильность.

Несмотря на кажущийся догматизм этих рассуждений, их можно было бы подкрепить значительным числом исторических примеров. Сейчас же в качестве иллюстрации укажу на один современный казус.

Статистика выпускников колледжей в США дает следующий коэф­фициент мужчин-выпускников на 100000 мужчин в возрасте старше 20 лет в составе всего населения страны:

1880 г.—687 1890 г.—710 1900 г.—745 1910 г.—875 1920 г.—1137

С 1815 года было выдано 496618 дипломов, но более половины из них было выдано с 1900 года; из 358026 выпускников колледжей на 1 июня 1920 года больше половины получили свои дипломы после 1905 года¹.

¹ Shaw J. P. Statistics of College Graduates // Quarterly Publication of the American Statistical Association. Vol. 17. P. 337.

Факт ускорения выпуска дипломированных специалистов в США налицо. А это приводит к усилению конкуренции между ними и к труд­ностям в нахождении соответствующего диплому общественного поло­жения. Все большее и большее число людей вынуждено довольствовать­ся скромным положением, плохо оплачиваемым и не очень привлека­тельным. Будучи уверенными, что диплом даст им право на лучшее место, и лицезрея вокруг себя роскошь и процветание других людей безо всякого диплома, они не могут не думать, что страна, в которой они живут, — уродлива, и что она относится к ним несправедливо, и что все это — результат капиталистической эксплуатации и т. п.

Вывод: увеличивая скорость производства выпускников университе­тов, облегчая процесс окончания университета, воспевая большое значе­ние университетского образования, но обращая при этом малое внима­ние на нравственное образование, будучи неспособными обеспечить выпускников подходящими местами, наши университеты готовят из своих выпускников неудовлетворенные социальные элементы (людей, проклинающих существующий режим, прямо или косвенно способству­ющих его свержению), готовые в критических условиях стать лидерами любого радикального или революционного движения. Даже сейчас сре­ди них пропорция симпатизирующих радикальной "перестройке" реак­ционных и плутократических Соединенных Штатов Америки больше, чем в любой другой социальной группе. "Салонные" социалисты, "крас­ные" и "радикальные" элементы пополняются главным образом за счет этой и подобных ей групп. Чтобы приостановить возможные последст­вия относительного "перепроизводства" элиты или, вернее сказать, псев­доэлиты, необходимо найти для нее соответствующее место, или сделать требования, необходимые для учебы в колледжах, более строгими, или усилить действие любого другого социального "фильтра". Вместо обще­ственной пользы дальнейшее увеличение числа выпускников университе­тов, бакалавров гуманитарных наук, магистров, докторов философии и т. п. принесет только вред. Для многих такой вывод может прозвучать парадоксальным, но тем не менее дело обстоит именно так.

Все вышесказанное иллюстрирует наш тезис о значении правильной организации качественной и количественной стороны социальных "фильтров". Обратимся теперь к другим тестирующим, селекциониру­ющим и дистрибутивным средствам в обществе.

Дата добавления: 2015-05-06