По лезвию бритвы

Мне показалось, что если я поверну голову, то непременно увижу рядом Джонатана. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и сразу успокоилась. Посмотрела на рыжую скалу напротив и еще раз заглянула вниз.

«Эмма, чего ты боишься?» – повторила я слова Джонатана, сказанные в тот памятный день.

Ничего.

Действительно ничего. Мою душу вывернули наизнанку и выскоблили. На скале сейчас стояла лишь пустая оболочка той девушки, которой я когда-то была. Ведь бояться имеет смысл только тогда, когда есть что терять. А терять мне было нечего.

В голове было абсолютно пусто. Я смотрела на голубую бездну, словно приглашающую меня сделать решающий шаг.

– Эмма?! – разрезал тишину голос Коула. Под его ногами осыпались камни. Похоже, времени осталось в обрез. Оглянувшись, я увидела, что Коул совсем близко. Взгляд у него был совершенно безумный. – Эмма, что ты делаешь? – Я отвернулась, глаза внезапно застлали слезы. – Эмма, черт возьми, что ты творишь?! – в панике выкрикнул Коул. – Ты не можешь прыгнуть с такой высоты! Убьешься!

Но я не стала оборачиваться. Я сделала тот самый решительный шаг и прыгнула в пропасть. Инстинктивно открыла рот и глотнула холодного воздуха. И почувствовала бешеный прилив адреналина. Желудок вдруг провалился куда-то вниз, перехватило дыхание. И в эти несколько секунд я забыло обо всем. Для меня больше ничего не имело значения. Ни Джонатан. Ни Эван. Ни Коул. Ни я сама. Все исчезло. Я отдалась ощущению странной неподвижности.

Но чувство полного умиротворения неожиданно исчезло, когда я врезалась в воду и, увлекаемая силой тяжести, стукнулась о каменистое дно. Ногу пронзила такая боль, что я с трудом сдержала крик.

С силой оттолкнувшись от дна, я стрелой полетела наверх. От нехватки воздуха горели легкие. Отчаянно барахтаясь, я пыталась пробиться сквозь толщу воды.

Тем временем сладкий голос нашептывал мне на ухо, чтобы я прекратила… Прекратила бороться. Прекратила цепляться за жизнь. А просто…

Задыхаясь, кашляя и жадно ловя ртом воздух, я наконец выплыла на поверхность. И внезапно потеряла ориентацию.

Я оглянулась на скалу, прыгнув с которой я, безусловно, играла со смертью, и увидела стоявшего на уступе Коула. Однако с такого расстояния разглядеть выражение его лица было нереально. Рана под коленом, где я содрала кожу, дала о себе знать резкой болью, и я на время забыла о Коуле.

Когда я подняла глаза, Коула на уступе уже не было. Стиснув зубы, я поплыла к камням, где расположилась наша компания. Мэг с Пейтон, растянувшись на большом валуне, по-прежнему нежились на солнышке. Неожиданно я услышала громкий всплеск – это Коул прыгнул рядом со мной в воду.

– Ну ты даешь, Эмма! Поверить не могу, что ты рискнула сигануть вниз! Ты как, в порядке? – набросился на меня Коул, потом присмотрелся повнимательнее, и все вопросы отпали сами собой. – Ты поранилась? Где?

– Ободрала ногу, – поморщилась я. – Ерунда, до свадьбы заживет. Мы можем вернуться в лагерь?

– Да, – ответил Коул и, повернувшись в сторону пляжа, заорал: – Мы отчаливаем. Встретимся в лагере.

Мэг удивленно нахмурилась и уже собралась было спросить, что случилось, но Пейтон ее опередила.

– Ладно, тогда до встречи! – крикнула она.

Я осторожно залезла в каноэ. У меня болело все тело. Я обернула ногу полотенцем, чтобы Коул не увидел рану под коленом, и тем не менее закапала кровью дно каноэ.

– Эмма, дай посмотрю, что там у тебя такое, – потребовал Коул. – Надеюсь, ничего серьезного.

Поколебавшись, я развернула полотенце.

– Вот дерьмо! Ты здорово поранилась. – Он с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы.

И действительно, ногу уже жгло точно огнем.

Мы молча плыли мимо каноэ с подвыпившими студентами, за все это время Коул не проронил ни слова. Когда мы наконец причалили к берегу, полотенце насквозь пропиталось кровью. Коул помог мне выйти из каноэ, и я поковыляла по камням в сторону автобуса.

– В лагере есть медпункт, – сообщил водитель, заметив окровавленное полотенце. – Если хотите, могу высадить вас там.

– Спасибо, – ответил Коул и, пока мы ехали до лагеря Стэнфордского университета, больше не проронил ни слова.

В медпункте мне оказали первую помощь: промыли, обработали и перевязали болезненно пульсирующую ногу, а когда мы вернулись, Коул все же решил нарушить напряженное молчание.

– Эмма! – Голос Коула дрожал от несвойственных ему эмоций. Я удивленно подняла голову. – Ты отдаешь себе отчет в том, что так рисковать может только сумасшедший?! Ты могла серьезно пораниться и даже погибнуть. Поверить не могу. Нет, я решительно тебя не понимаю. – Он сердито покачал головой. Я продолжала упрямо молчать. У Коула на скулах заиграли желваки. – Мне надо немного проветриться. – Он повернулся и пошел прочь.

Я долго смотрела ему вслед, но тут раздался взрыв смеха из минивэна, остановившегося для разгрузки. Конечно, Коул имел полное право на то, чтобы получить объяснение. Однако у меня в запасе не было ничего такого, что его устроило бы. Или такого, что позволило бы мне понять саму себя.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку складного стула. За моей спиной беседовали какие-то парни. Говорили они неприлично громко, поскольку явно находились под градусом.

– Эй, чувак, спасибо, что спас меня вчера. Вечеринка была полный отстой.

– А ты был на вечеринке у Ривза неделю назад? – поинтересовался другой парень.

– У Джонатана? – (У меня глаза полезли на лоб.) – Лучшая вечеринка на моей памяти. Кстати, а какой факультет он закончил?

– Кажется, архитектурный. Последний курс.

У меня сразу же застучало в висках. Я обернулась посмотреть на подвыпившую компанию. Парни сидели за раскладными столами и уминали гамбургеры.

– Так или иначе, он, похоже, нашел крутую работу в Нью-Йорке или типа того. Ведь за вечеринку он явно выложил кучу бабла, – заметил какой-то парень в серой футболке.

Я подалась вперед, упершись локтями в колени и пытаясь успокоить сердцебиение. Нет, не может быть, чтобы это был он. Тут я увидела на одном из парней бейсболку Университета Южной Калифорнии, и последние сомнения сразу отпали…

Не жди меня! Да, ты, кажется, говорил, что весь в моем распоряжении. Так заруби себе на носу: я в этом не нуждаюсь. Уйди из моей жизни.

При воспоминании об этих убийственных словах у меня засосало под ложечкой. Я не вспоминала о нем с тех самых пор, как навсегда вычеркнула его из своей жизни. Вплоть до сегодняшнего дня. Но когда я снова услышала его имя, мысли о нем, которые я усердно гнала прочь, нахлынули на меня бурным потоком.

Мы доверяем друг другу то, что держим втайне от остальных.

Я закрыла лицо трясущимися руками. Ведь я хранила его секреты, как свои, хотя они тяжелым грузом лежали на моей совести. Ни одной живой душе не рассказала о том, в чем он признался в ту роковую ночь. Спрятала его признания в потайные уголки души, чтобы навсегда забыть о совершенных им преступлениях. Все напрасно.

– А он сказал, когда уезжает?

Я замерла, навострив уши.

– Точно не знаю. Кажется, сегодня или завтра.

– Обратно в Нью-Йорк?

– Угу. Похоже, он родом оттуда или типа того.

Поддавшись первому порыву, я подошла к их столу:

– Эй, ребята, вы случаем не о Джонатане Ривзе толкуете?

Парень в серой футболке ответил мне осторожной полуулыбкой:

– Угу. А ты что, его знаешь?

– Да, знаю. К сожалению, я не сумела выбраться на его вечеринку. Но очень хотела бы с ним попрощаться. Да вот беда: не могу найти имейла, который он мне отправил. У вас есть его электронная почта?

Парень в бейсболке вытащил телефон:

– Ага, есть, как не быть. Если хочешь, могу переслать.

– Было бы здорово, – осторожно сказала я. Он протянул мне телефон, и я переслала сообщение на свою почту. – Спасибо.

– Погоди-ка, а я могу, если что, отправить тебе имейл? – игриво подмигнул парень.

– Э-э-э, я приехала сюда с другом, – смущенно пожала я плечами и торопливо попятилась. – Спасибо за информацию.

Я отошла подальше от парней, достала телефон и открыла почту с текстом приглашения.

Это было приглашение на вечеринку в честь окончания/отъезда. Причем достаточно лаконичное: дата, время, место… и номер телефона, на который я задумчиво уставилась.

С тех пор как пять месяцев назад я открыла ящик Пандоры, привычный мир рушился прямо на глазах. Казалось, будто меня засасывает в черную дыру и нет сил сопротивляться. Меня пожирало чувство безнадежности, которое буквально рвало струны моей души. Был только один человек, способный понять мои нравственные страдания. Джонатан. Которого я, в свою очередь, тоже понимала, как никто другой. Потому-то и сохранила в тайне его преступление. Мы оба делали ужасные вещи. Мы оба ломали людям жизнь. И это связывало нас невидимой нитью.

Мне кажется, я могу рассказать тебе то, что никому не рассказываю. Большинство людей не способно понять.

В голове колоколом разносился голос Джонатана, и я почувствовала резкую боль в груди. Ведь я, в сущности, не оправдала его доверия. В свое время я препарировала его душу. Узнала о страхах и сомнениях, но оставила рану открытой. Потому он и не стал разыскивать меня, хотя мы оба учились в Калифорнии. Уж кто-кто, а я сильно постаралась, чтобы так вышло.

Никто и никогда не сможет тебя полюбить.

При воспоминании об этих словах меня передернуло от отвращения. Я заслужила наказание одиночеством. Ведь в тут ночь я предала их обоих. И вот теперь мне выпал шанс все исправить. И если Джонатан не сможет меня простить, значит мне и правда нет прощения.

Я задумчиво вертела в руках телефон. Но каждый раз, собираясь набрать номер, вспоминала его несчастное, потерянное лицо и останавливалась. Он наверняка не забыл брошенные ему в лицо горькие слова. А что, если забыл? Я должна была это выяснить.

Дата добавления: 2015-05-06