Тринадцатая

Бледный как смерть, Люк выскочил из машины. Я поспешила за ним и попыталась помешать пожилой леди встать, боясь, что она сломала себе что‑нибудь. Мы были в шоке, когда она резво вскочила на ноги и стала отряхивать от земли свои пышные нижние юбки и верхнюю твидовую, плотные колготки и непромокаемое пальто. Сама она по‑видимому едва ли весила сорок килограмм и просто терялась в ворохе одежды.

– Это полностью моя вина, – настаивала она. – У меня катаракта, и вот плачевный результат.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – еле слышно прошелестел Люк. Я пыталась не обращать внимания на то, что ему пришлось опереться на дерево, чтобы удержаться на ногах.

– Все прекрасно, мои покупки смягчили падение.

Ее пышное одеяние и так бы смогло ее защитить, но она приземлилась на холщовые сумки, которые теперь представляли собой жалкое зрелище.

– Мы вернем вам деньги за все, что помялось, – сказала я.

– Конечно же, – эхом отозвался Люк. – Это меньшее, что мы можем сделать.

– Да нет же, все нормально, – она стоически вздохнула. – У меня не было ничего хрупкого, только кусок сыра, пучок лука, картошка и несколько ломтиков бекона.

Убедившись, что старушка действительно в порядке, Люк с вожделением стал смотреть в сторону машины, но я больно ущипнула его за руку, давая понять, что мы не можем бросить ее в таком виде.

– Надо осмотреть вас дома, – предложила я. – Чтобы убедиться в том, что у вас нет травм.

Пожилая леди показала на Люка и озорно захихикала.

– Кажется, твой друг находится в гораздо худшем состоянии, чем я.

Однако она позволила мне взять себя под руку, когда мы пошли к дому. Люк неохотно запер машину и поплелся за нами. Меньше чем через сотню метров она остановилась у домика, крытого соломой, с вывеской «Табак на ветру» и стала рыться в сумке в поисках ключа.

– Раз вы уже здесь, может, задержитесь на чашечку чая?

Люк вежливо отказался.

– Извините, но нам еще предстоит долгая дорога. Нам нужно возвращаться домой.

Я снова стала извиняться перед старушкой, и меня уже второй раз за день схватили и потащили за капюшон. Но мы не успели сделать и нескольких шагов, когда прозвучал ее голос.

– И что же, вы не желаете ничего узнать о Мортонах?

– Кто вам рассказал? – удивленно спросила я.

Она понимающе улыбнулась.

– В этих краях новости быстро разносятся.

Войдя в домик, мы будто перенеслись в прошлое: низкие потолочные балки цвета темного шоколада, настоящая печка с горящими поленьями, шероховатый кафельный пол, покрытый огромным ковром. У потрескивающей печки уютным клубком свернулась черная кошка.

Пытаясь привыкнуть к полумраку, Люк сощурил глаза и забрюзжал.

– Она выглядит зловеще. Такое худое лицо, длинный нос, еще и заманила нас к себе. Вот увидишь, она там уже котел готовит, чтобы сварить нас живьем.

– Тихо ты… она идет сюда.

– И я не люблю крапивный чай, заправленный лягушачьей икрой!

Пожилая леди появилась в коридоре с двумя чашками, дребезжащими на блюдцах. Я вскочила и помогла ей донести.

– Чай всегда вкуснее, если пить его из фарфоровой чашки, не так ли, милая?

Люк скривился, принимая чашку у меня из рук.

– Так, дайте‑ка подумать, что же я могу рассказать вам о Джейн и Поле Мортон.

Я кивнула.

– Если бы вы могли… Все, что вспомнится.

Она протянула руки к печи, потерла ладони и устроилась поудобнее в потертом кресле, залатанном кусочками разнородной цветной материи. Казалось, она была рада нежданным слушателям и пожевала губами, прежде чем заговорить.

– Они всегда оставались людьми в себе, это уж точно. Мне кажется, они и сюда‑то переехали для того, чтобы… уйти от мира. Они были глубоко религиозными людьми, по мне, даже чересчур фанатичными. Боюсь, и не такими уж счастливыми, слишком озабоченными обличением греха во всем окружающем.

Я старалась не показаться слишком настырной.

– За сколько лет до пожара они переехали сюда?

– Мне кажется… Нет, я уверена. За четыре года. У нас не так много приезжих, и такие вещи хорошо запоминаются.

Я нервно откашлялась.

– А вы… я хочу сказать… вы видели пожар в ту ночь?

Старушка кивнула с серьезным видом.

– Было ветрено, и пламя поднялось на десять метров… а ветер раздувал его все больше… в воздухе летали мусор, копоть и пепел, и вся деревня пыталась потушить огонь… А затем мы увидели ее…

– Кого? – воскликнула я, но женщина была мысленно далеко отсюда и полностью позабыла о нашем существовании. Прошло время, прежде чем она продолжила рассказ.

– Она вышла прямо из пламени… почти шагом, как будто ей вовсе не надо было спешить.

– Кто вышел? – снова спросила я.

– Грейс, – выдохнула она. – Грейс Мортон глядела на нас своими жуткими зелеными глазами. У меня до сих пор бегут мурашки на спине.

– Грейс была их дочерью? – спросил Люк.

– Да. Ей было всего семь лет, но она вела себя так, что можно было подумать, что она намного старше.

У фарфоровой чашки была настолько миниатюрная ручка, что мне приходилось зажимать ее большим и указательным пальцами, чтобы удержать. Я подумала, как Люк ухитряется справляться со своей чашкой, и тут увидела, что он исподтишка потягивает чай из блюдца.

– Значит, Грейс выжила той ночью? – подытожила я. – А та дама с фермы сказала, что никто не уцелел.

Пожилая леди фыркнула:

– Люди не очень‑то любят говорить об этом. Мы здесь пытаемся забыть о произошедшем, и вам лучше сделать то же самое.

Я не была уверена, что поняла ее правильно:

– Забыть о Грейс? Но почему?

Она неопределенно хмыкнула и пожала худыми плечами:

– Это не мое дело, но мне кажется, вам стоит оставить прошлое в покое. Грейс всегда заставляла всех нас чувствовать себя не в своей тарелке. Казалось, она может превратить взглядом в камень.

Люк сердито кашлянул:

– Она была всего лишь ребенком.

Старая леди скрестила руки на груди и заговорила, словно оправдываясь:

– Она разговаривала не как ребенок, и другие дети в деревне сторонились ее. Я думаю, это устраивало ее родителей, они все равно не признавали школьного образования и учили ее дома.

Мы все смолкли, и тишина нарушалась только довольным мурлыканием кошки. Я испугалась, что зря теряю время.

– И вы не знаете, как Грейс удалось спастись из огня?

Старушка потемнела лицом.

– Нет. Это было абсолютно непостижимо, как она смогла выскользнуть из дома на холодный ночной воздух.

Люк сжал кулаки.

– Значит, эта маленькая девочка прошла через десятиметровое пламя?.. Прямо чудеса какие‑то.

– Я бы не стала так говорить, – резко ответила она. – Я живу достаточно давно, чтобы понять, что в этом мире существуют необъяснимые явления, с которыми я не хотела бы иметь дела. Грейс относится к ним, и мне не нужны скользкие юнцы, утверждающие что‑то обратное.

Люк, не ожидавший подобного ответа, откинулся назад в своем кресле. Жар от печи стал таким сильным, что я с трудом дышала.

– А где она теперь?

– У нее остались дядя и тетя, которые жили неподалеку от города. Он был священником в церкви Святого Иоанна. Они забрали ее к себе, и это было последнее, что мы о ней слышали.

Люк уже начал проявлять нетерпение. Он стал постукивать ногой по коврику и ерзать на месте. Я допила свой чай, встала и поблагодарила, собираясь уйти. Когда мы подошли к двери, старушка снова оживилась.

– Может, наша деревня и маленькая, но и у нас есть, чем гордиться.

– Что же это? – улыбнулась я.

– Судебное разбирательство над ведьмой, милая. Оно происходило в городе, но осужденная была из нашей деревни.

– Правда? – Люк подошел ближе и, сдавленно хихикая, стал тыкать меня в спину.

– Дело было тем страшнее, что повешенная женщина была обвинена собственной дочерью, которая была еще совсем ребенком.

Я изо всех сил старалась не смотреть на Люка.

– Она обрекла на смерть собственную мать?

– Да, и по слухам, на самом деле это она была ведьмой, слишком коварной, чтобы попасться. Она безупречно замаскировалась, как ты можешь понять, – приняла облик прекрасного ребенка, но в конце концов зло все равно проявило себя.

Я уже не могла придумать подходящего ответа.

– Эээ… Большое вам спасибо… за чай и все остальное…

Люк уже убежал вперед, и старушка неожиданно притянула меня за руку ближе к себе. Ее кожа, прикоснувшаяся к моей, цветом и мягкостью напоминала пергамент, и она зашептала мне на ухо:

– У тебя есть дар, но ты сама этого еще не сознаешь. Ты должна найти ее слабое место.

Я испуганно выскочила наружу, где меня поджидал Люк, уже не скрывавший бешенства.

– Да она просто чокнутая. Ты хоть поняла, к чему она клонила? Что эта Грейс – реинкарнация той самой ведьмы.

– Я не вижу никакой связи, – солгала я. – Может, это просто легенда.

– Тогда они всех подряд считали ведьмами. Ты посмотри на себя, Кэти – волосы рыжие, зеленые глаза, держишь дома кошку… да тебя бы в числе первых отправили на костер.

– Благодарю за оказанную честь, – подчеркнуто медленно произнесла я.

– А остальное? – продолжал возмущаться Люк. – Семилетний ребенок не может сам выбраться из пламени невредимым.

– Она все время говорила о ее глазах, – мягко сказала я. – Никто, кто видел Женевьеву хоть раз, не может забыть ее глаза.

– Так что, ты думаешь, это она?

– Я даже не знаю.

– Она сказала, что у девочки были родственники за городом. Если Женевьева – это Грейс, она не могла оказаться на улице, ведь о ней было кому позаботиться.

– Может, она запугала и их тоже?

– Ты не заметила у нее никаких шрамов?

– Нет, – горько ответила я. – У нее замечательная персиковая кожа.

Люк собрал рот в уже знакомую мне решительную линию.

– Мне кажется, это ложный путь. Слишком все надуманно.

Когда мы садились в машину, я закусила губу, чтобы не рассказать Люку о напутствии, которое дала мне пожилая леди.

– Люк, тем не менее, во всем этом много странностей. Она посоветовала держаться подальше от Грейс, как будто была напугана или есть еще что‑то, чего она нам не сказала.

– Возможно, она просто одинокая эксцентричная особа, которой хотелось с кем‑нибудь поговорить.

Я была абсолютно раздавлена и не могла скрывать этого.

– Ты правда не веришь, что это была Женевьева?

Люк грустно улыбнулся.

– Нет, это слишком фантастично. Подозрительные местные жители, огонь, который не обжигает, и эта старая леди с ее суеверными предупреждениями.

Я остановила его рукой и резко распахнула дверь машины.

– Я забыла там шарф… вернусь через секунду.

Я бегом пустилась к домику, чувствуя, как мое сердце просто выскакивает из груди, уступив желанию расспросить пожилую леди о ее странном совете. Я громко постучала в дверь, но никто не ответил, и, подумав, что старушка плохо слышит, я стала заглядывать в окна. Я посмотрела внутрь, потерла глаза и заглянула вновь, но нет, мне не показалось. Уютная комната, которую мы только что оставили, стала холодной и пустой – ни горящего очага, ни мурлыкающей кошки на ковре. Я снова застучала, но нетерпеливый оклик Люка заставил меня вернуться. Я сделала непроницаемое лицо, когда садилась в машину, и постаралась не выдать своих эмоций.

Люк завел двигатель.

– Ну что, поехали?

Я кивнула, и мы поехали, оба радуясь тому, что уже движемся по той единственной дороге, по которой можно уехать отсюда.

ГЛАВА

Дата добавления: 2015-05-06