Незабываемая прогулка 3 страница

«Вы были не слишком строги с Лендоном, не так ли?» она сказала бодро своему отцу.

«У нас была дружеская беседа», быстро сказал я прежде, чем он успел ответить. По некоторым причинам я не думал, что он рассказал Джейми, что думал обо мне, и я не думал, что сейчас было подходящее для этого время.

«Хорошо, нам пора», сказала она через мгновение. Я думаю, что она ощущала напряженность в комнате. Она подошла к отцу и поцеловала его в щеку. «Не работайте допоздна над проповедью, хорошо?»

«Не буду», сказал он мягко. Даже в моем присутствии, я мог сказать, что он действительно любил ее и не боялся показывать это. Проблема была только в том, как он думал обо мне.

Мы сказали до свидания, и по пути к автомобилю, я вручил Джейми букет к корсажу и сказал, что я покажу ей, как его приколоть, как только мы сядем в автомобиль. Я открыл ей дверь и обошёл вокруг, затем также сел в машину. За тот короткий период времени, Джейми уже прикрепила цветы.

«Ты знаешь, я не глупа. Я знаю, как прикрепить это к корсажу».

Я завел автомобиль и направился к средней школе, обдумывая разговор с Хегбертом.

«Мой отец не очень любит тебя», сказала она, как будто знала, о чём я думал.

Я кивал, не отвечая.

«Он думает, что ты безответственный».

Я кивнул снова.

«Он, также, не очень любит твоего отца».

Я кивнул еще раз.

«Или твою семью».

Я понимал.

«Но ты знаешь, что я думаю?» спросила она внезапно.

«Нет.» К тому времени я был уже угнетен.

«Я думаю, что так или иначе все это было в плане Господа. Не так ли?»

Началось, подумал я.

Я был не уверен, мог ли вечер быть еще хуже, если Вам интересно. Большинство моих друзей держалось на расстоянии, и Джейми не имела много друзей, с кем можно было бы потанцевать, так что мы проводили большинство времени одни. Еще хуже, было то, что мое присутствие уже даже и не требовалось. Они изменили правило вследствие того, что Кери не смог найти себе девушку, и этот факт заставлял меня чувствовать себя довольно несчастным, как только я узнал о нем. Но из-за того, что ее отец сказал мне, я не мог отвести ее домой раньше положенного, не так ли? И даже более того, она действительно хорошо проводила время; даже я мог видеть это. Ей понравилось художественное оформление зала, которое я помогал делать, понравилась музыка, понравилось фактически всё. Она продолжала говорить мне, насколько все было замечательным, и она спросила, мог ли бы я помочь ей украсить церковь когда-нибудь, для одного из их собраний. Я пробормотал, чтобы она позвонила мне, и даже притом, что я сказал это без энтузиазма, Джейми поблагодарила меня за внимание к ней. Честно говоря, я был угнетен, по крайней мере, в течение первого часа, хотя она, казалось, не замечала этого.

Джейми должна была быть дома к одиннадцати часам, за час до окончания танцев, что облегчало мои ожидания. Как только музыка началась, мы уходим с головой в танцы, и оказалось, что она довольно хорошо танцевала, учитывая, что это было для неё впервые. Она следовала за мной приблизительно дюжину песен, и после мы вернулись к столику и завели обычную беседу. Несомненно, она вставляла такие слова как «вера» и «радость» и даже «спасение», и говорила о помощи сиротам и спасении живых существ на шоссе, и была настолько счастлива, что было трудно оставаться надолго в подавленном состоянии.

Так что вещи не были настолько ужасны, как я ожидал. Только когда появились Лью и Анжела, все стало хуже.

Они появились спустя несколько минут после того, как мы пришли. Он носил глупую футболку, с пачкой кемел в рукаве, и с тупо прилизанными гелем волосами на голове. Анжела висела на нем с самого начала танцев, и не нужно быть гением, чтобы понять, — она выпила пару рюмок прежде, чем они добралась сюда. Её платье было действительно роскошным — ее мать работала в салоне и была на всех последних показах мод — и я заметил, что она переняла изысканную привычку, названную жеванием резинки. Она действительно жевала её, подобно корове.

Ну, старый Лью проглотил пару рюмок пунша, и кроме него еще несколько человек начали пьянеть. К тому времени, преподаватели узнали, что большинство пунша было выпито, и люди ходили с безжизненным взглядом в глазах. Когда я увидел, что Анжела выпила второй стакан пунша, я знал, что должен наблюдать за нею. Даже притом, что она кинула меня, я не хотел, чтобы что-то плохое случилось с нею. Она была первой девчонкой, с которой я когда-либо целовался по-французски, и даже притом, что наши зубы звенели в первый раз, когда мы пробовали сотворить поцелуй, и я видел звезды и должен был принять аспирин, когда добрался домой, я все еще имел чувства к ней.

Так что я сидел с Джейми, просто слушая, как она описывала чудеса библейской школы, наблюдая за Анжелой краем глаза, когда Лью и увидел, что я смотрю на неё. В одном взбешенном движении он обхватил Анжелу вокруг талии и потянул ее к столу, смотря на меня «по-деловому». Вы поняли, о чём я говорю.

«Ты уставился на мою девчонку?» спросил он, пребывая в напряжении.

«Нет».

«Да, он смотрел», нечленораздельно сказала Анжела. «Он смотрел прямо на меня. Это — мой старый парень, тот, о котором я тебе рассказывала».

Его глаза сузились, точно так же как это делал Хегберт.

«Так это ты», он сказал, глумясь.

Я — не силен в драках. Реально единственная драка, в которой я когда-либо побывал, была в третьем классе, я её проиграл, и начал плакать даже прежде, чем парень ударил меня кулаком. Обычно я не втягивался в большие неприятности, и оставался подальше от подобных вещей из-за моего пассивного характера, и, кроме того, никто не наезжал на меня, когда Эрик был поблизости. Но Эрик уединился с Маргарет вдали, вероятно позади открытой трибуны.

«Я не смотрел», сказал я, наконец, «и я не знаю о чём она говорит, сомнительно чтобы это была правда».

Его глаза сузились. «Ты назвал Анжелу лгуньей?» насмехался он.

Ой.

Я думал, что он ударил бы меня тут же, но Джейми внезапно вмешалась в ситуацию.

«Разве я не знаю Вас?» она сказала бодро, смотря прямо на него. Иногда казалось, что Джейми не обращала внимания на ситуацию, которые случались прямо перед нею. «Думаю, что знаю. Вы работаете в центре города в гараже. Вашего отца зовут Джо, и ваша бабушка проживает на Фостер Роуд, возле железной дороги».

Замешательство воцарилось на лице Лью, как будто бы он пробовал собрать головоломку со слишком многих частей.

«Откуда ты всё это знаешь? Что же он сделал, тоже рассказал тебе обо мне?»

«Нет», сказала Джейми, «не будь глупым». Она засмеялась. Только Джейми могла найти юмор в такой ситуации. «Я видела вашу фотографию в доме вашей бабушки. Я проходила мимо, когда она нуждалась в помощи, чтобы попасть в бакалейную лавку. Ваша фотография была на каминной доске».

Лью смотрел на Джейми, как будто у неё из ушей проросли стебли кукурузы.

Тем временем Джейми обмахивала себя руками. «Ну, мы только что присели, чтобы перевести дух от всех этих танцев. Там было действительно горячо. Не хотели бы Вы присоединяться к нам? У нас есть несколько стульев. Я с удовольствием бы послушала, как поживает ваша бабушка».

Она казалась настолько счастливой говоря это, что Лью не знал, что делать. В отличие от нас, кто бывал в таких ситуациях, он прежде никогда не встречал никого похожего на Джейми. Он стоял там несколько мгновений, решая, ударить ли ему парня с девчонкой, которая помогла его бабушке. Если это сбивает Вас с толку, вообразите, что же творилось в поврежденном нефтью мозгу Лью.

Он, наконец, скрылся без ответа, забрав с собой Анжелу. Анжела, вероятно, забыла, как все, в конце концов, началось, благодаря количеству выпитого спиртного. Джейми и я наблюдали, как он уходил, и когда он был на безопасном расстоянии, я выдохнул. Я даже не заметил, что задержал дыхание.

«Спасибо», пробормотал я застенчиво, понимая, что Джейми — Джейми! — была та, кто спас меня от серьёзных телесных повреждений. Джейми удивлённо посмотрела на меня. «За что?» — спросила она, и когда я точно не смог объяснить ей причину, она вернулась к своей истории о библейской школе, как будто ничего вообще не произошло. Я заметил, что, на сей раз, действительно слушал ее, по крайней мере, одним ухом. Это было наименьшее, что я мог сделать.

Оказывается, что это был не последний раз, когда мы видели Лью или Анжелу вечером. Два стакана пунша добили Анжелу, и её вырвало в женском туалете. Лью, будучи классным парнем, когда услышал, что её вырвало, ушёл также незаметно, как и пришёл, и это было последний раз, когда я его видел. Так должно было случиться, чтобы первой нашла Анжелу в ванной Джейми, и было очевидно, что Анжела плохо себя чувствовала. Единственным выбором было почистить её и отвести домой перед тем, как об этом станет известно преподавателям. Пьянство жестко пресекалось, и её могли на некоторое время отстранить, или, возможно, даже исключить, если бы её поймали с поличным.

Джейми, благослови тебя Господи, не хотела, чтобы это случилось даже больше, чем я, хотя, если бы Вы спросили меня до произошедшего события, я думал по-другому, вследствие того, что Анжела была несовершеннолетним нарушителем закона. Она также нарушила другое правило Хегберта — надлежащее поведение. Хегберт хмурился насчет нарушения закона и пьянства, и хотя он не сравнивал это с блудом, все мы знали, что он был смертельно серьезен в те моменты, и мы предполагали, что Джейми чувствовала также. А возможно она так и чувствовала, но ее инстинкт помощника, должно быть, взял верх. Она, вероятно, взглянула на Анжелу и подумала «раненый зверёк» или что-то подобно этому и взялась немедленно исправлять ситуацию. Я нашел Эрика позади открытой трибуны, и он согласился стоять на страже перед дверью в ванную, в то время как я с Джейми приводил все в порядок. Говорю Вам, Анжела изумительно потрудилась. Рвота была всюду, кроме туалета. Стены, пол, раковины и даже потолок, понятия не имею, как у неё это получилось. Так что я ползал на четвереньках, очищая рвоту на танцах в своем лучшем синем костюме, и это было именно тем, что я хотел здесь избежать. И Джейми, моя девушка, также на четвереньках делала точно то же самое, что и я.

Я мог фактически слышать писклявый смех Кери, маниакальный смех на определённом расстоянии.

Мы закончили, вышли через черный ход гимнастического зала, поддерживая с обеих сторон Анжелу в устойчивом положении. Она продолжала спрашивать, куда делся Лью, но Джейми попросила её не волноваться. Она говорила с Анжелой действительно успокаивающим способом, но так как Анжела не была в трезвом здравии, то я сомневаюсь в том, что она догадывалась, кто с ней говорил. Мы посадили Анжелу на заднем месте моего автомобиля, где она сразу же и потеряла сознание, хотя по дороге она вырвала еще раз на пол автомобиля. Запах был настолько ужасен, что мы должны были открыть полностью окна, чтобы не вставить ей кляп в рот, и поездка к дому Анжелы казался ужасно долгой. Ее мать открыла дверь, взглянула на дочь, и забрала ее внутрь дома без единого слова благодарности. Я думаю, она была обеспокоена, хотя, честно говоря, вряд ли бы мы смогли ясно объяснить ей, что случилось. Ситуация говорила сама за себя.

Когда мы отвезли Анжелу домой, было, уже, десять сорок пять, и мы повернули к дому Джейми. Я волновался из-за того, как Джейми выглядела и пахнула, и я произнес тихую молитву, надеясь, что Хегберт уже спал. Я не хотел объяснять это ему. О, он, вероятно, выслушает Джейми, но я имел болезненное чувство, что он, так или иначе, обвинить в этом меня.

Так что я провел её к двери, и мы стояли снаружи у крыльца. Джейми перекрестила руки и улыбнулась, выглядя так, как если бы она вернулась с вечерней прогулки, где она созерцала красоту мира.

«Пожалуйста, не рассказывай об этом своему отцу», сказал я.

«Не скажу», сказала она. Она продолжала улыбаться, когда, наконец, обернулась в мою сторону. «Я хорошо провела время сегодня вечером. Спасибо за то, что взял меня на танцы».

Она была рядом, вся в рвоте, и благодарила меня за вечер. Иногда, Джейми Саливан действительно могла свести парня с ума.

Глава четвертая

Через две недели после ежегодных школьных танцев, моя жизнь в значительной степени возвратилась к норме. Мой отец вернулся в Вашингтон, что делало вещи намного более интересными в моем доме, прежде всего, потому что я мог незаметно спускаться через окно снова и идти на кладбище поздно ночью. Я не знаю, что было в этом кладбище, что нас так привлекало. Возможно, оно имело некоторое отношение к надгробным плитам, потому что, когда они появились, на них стало довольно удобно сидеть.

Мы обычно сидели на маленьком участке, где была похоронена семья Престонов приблизительно сто лет назад. Там было восемь надгробных плит, они образовывали круг, облегчая передачу жареных арахисов туда и сюда между нами. Было время, когда мои друзья, и я решили навести справки о семье Престонов, и мы пошли в библиотеку, чтобы узнать, есть ли там какая-нибудь о них информация. Я подразумеваю, если бы Вы собрались сидеть на чьей-то надгробной плите, Вы возможно также бы захотели узнать кое-что о них, не так ли?

Оказывается, что не было много информации об этой семье, хотя мы действительно узнали кое-что интересное. Генри Престон, отец, был одноруким дровосеком, хотите, верьте, хотите, нет. Возможно, он мог срубить дерево с такой же скоростью, как и любой двурукий человек. Теперь узнав об этом, мы много говорили о нем. Мы обыкновенно задавались вопросом, что еще он мог сделать только одной рукой, и мы тратили долгие часы, обсуждая, как быстро он мог передать бейсбольный мяч или действительно ли он был в состоянии переплыть Береговой канал. Наши беседы точно не были высокоинтеллектуальными, признаю, но, тем не менее, я наслаждался ими.

Ну, когда однажды Эрик и я были там, в субботу ночью с несколькими другими друзьями, едя жареные арахисы и говоря о Генри Престоне, Эрик спросил меня, как прошло мое свидание с Джейми Саливан. Он и я долго не виделись, после школьных танцев, потому что в футбольном сезоне начались решающие встречи, и Эрик был вне города несколько прошлых уик-эндов с командой.

«Все прошло хорошо», сказал я, пожимая плечами, прилагая все усилия, чтобы оставаться спокойным.

Эрик энергично потолкал локтями меня в ребра, и я заворчал. Он был тяжелее меня, по крайней мере, на тридцать фунтов.

«Ты целовал ее, желая доброй ночи?»

«Нет».

Он сделал большой глоток с бутылки, возможно пиво Бадвайзер, когда я ответил. Не знаю, как он это делал, но у Эрика никогда не было неприятностей, когда он покупал пиво, что было странным, потому что каждый в городе знал, сколько ему лет.

Он вытер губы рукой, бросая на меня косой взгляд.

«Я думал, что после того, как она помогла тебе убрать ванную, ты, по крайней мере, должен был поцеловать ее, желая доброй ночи».

«Ну, я этого не сделал».

«А ты хоть пробовал?»

«Нет».

«Почему нет?»

«Она не из тех девчонок», сказал я, и даже притом, что все мы знали, что так оно и было, все равно казалось, что я защищал ее.

Эрик пристал ко мне как пиявка.

«Я думаю, что она тебе нравиться», сказал он.

«Чушь», ответил я, и он хлопнул по моей спине так, что перебил мое дыхание. Болтание с Эриком обычно означало, что у меня появятся несколько ушибов на следующий день.

«Да, возможно», сказал он, подмигивая, «но ты поражен Джейми Саливан».

Я знал, что мы ступили на опасную почву.

«Я просто использовал ее, чтобы произвести на Маргарет впечатление», сказал я. «И если взять во внимание все любовные записки, что она мне прислала в последнее время, я считаю, что у меня получилось».

Эрик громко засмеялся, похлопав меня по спине снова.

«Ты и Маргарет — это интересно…»

Я знал, что только что избежал главной неприятности, и я вдохнул с облегчением, когда сменилась тема нашей беседы. Я присоединялся к ней время от времени, но в действительности не слушал то, о чем они говорили. Вместо этого я продолжал слышать свой внутренний голос, который заставлял меня задаться вопросом о том, что сказал Эрик.

Дело в том, что Джейми была, вероятно, лучшей девчонкой, которую я мог пригласить той ночью, особенно рассматривая то, как прошел вечер. То, что сделала она, еще никто не делал. В то же самое время, то, что она была хорошим выбором, не означало, что она мне нравилась. Я не говорил с нею вообще после танцев, кроме тех случаев, когда я видел ее в драмкружке, и даже тогда это было только несколько слов. Если бы она мне нравилась, сказал я себе, то хотел бы поговорить с нею. Если она мне нравилась, то предложил бы провести ее домой. Если бы она мне нравилась, то хотел бы пригласить ее в кафе «Сесиль» на пирожок и колу. Но я не хотел ничего из этого. Правда. По-моему, я уже итак отработал свое наказание.

На следующий день, в воскресенье, я был в своей комнате, работая над анкетой в университет Северной Каролины. В дополнение к копиям документов со своей средней школы и другой личной информацией, они требовали пять эссе обычного типа. Если бы Вы могли встретить исторический персонаж, кем бы он был и почему? Назовите самое существенное влияние на вашу жизнь и почему Вы так думаете? Что Вы ищете в образце для подражания и почему? Вопросы на эссе были довольно предсказуемы — наш преподаватель по английскому языку сказал нам чего ожидать — и я уже работал над несколькими вариантами под видом домашнего задания.

Английский язык был, вероятно, моим лучшим предметом. Я никогда не получал оценки ниже «отлично» с тех пор как я поступил в школу, и я был рад, что акцент в заявлении делался на сочинения. Если бы он был на математику, то я, возможно, был бы в беде, особенно если бы он включал те вопросы об алгебре, которые говорили о двух поездах, уезжающих с разрывом в один час, едущих в противоположных направлениях на скорости сорока миль в час, и т. д. Не то, чтобы я был плох в математике — я обычно вытягивал, по крайней мере, на «3», но это не давалось мне легко, если Вы можете меня понять.

Так или иначе, я писал одно из моих эссе, когда зазвонил телефон. Единственный телефон, который мы имели, был расположен на кухне, и я должен был бежать вниз, чтобы снять трубку. Я дышал так громко, что не смог сразу разобрать голос, хотя он был похожим на голос Анжелы. Я сразу же улыбнулся. Даже притом, что она сделала, и я должен был убирать за ней, она была симпатичной забавой почти все время. И ее платье действительно было кое-чем, по крайней мере, в течение первого часа. Я полагал, что она, вероятно, звонила, чтобы поблагодарить меня или даже пригласить меня на кофе или что-то в этом роде.

«Лендон?»

«О, привет», сказал я, успокаиваясь, «как дела?»

На другом конце была короткая пауза.

«Как ты?»

Именно тогда я внезапно понял, что я говорил не с Анжелой. Вместо неё это была Джейми, и я чуть не выронил трубку. Я не могу сказать, что я был счастлив, слыша ее, и в течение секунды я задавался вопросом, кто дал ей мой телефонный номер прежде, чем я понял, что он, вероятно, был в церковных записях.

«Лендон?»

«Я в порядке», наконец выболтал я, будучи все еще в шоке.

«Ты не занят?» спросила она.

«Типа того».

«О… Понятно…», сказала она, затихая. Она сделала снова паузу.

«Почему ты мне звонишь?» спросил я.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

«Ну… Я только хотела знать, смог ли бы ты зайти сегодня».

«Зайти?»

«Да. Ко мне».

«К тебе?» Я даже не пробовал замаскировать растущее удивление в своем голосе. Джейми проигнорировала это и продолжила.

«Есть кое-что, о чем я хочу поговорить с тобой. Я бы не просила, если бы это не было важно».

«А не можешь ли ты просто сказать мне это по телефону?»

«Лучше не по телефону».

«Ну, я буду работать над своими эссе для анкеты в колледж весь день», сказал я, пробуя найти причину для отказа.

«О… хорошо… как я и сказала, это важно, но я полагаю, что смогу поговорить с тобой в понедельник в школе…»

И тогда я внезапно понял, что она не собиралась так просто сдаться и что разговор состоится, так или иначе. Мой мозг внезапно просматривал сценарии, как лучше мне сделать — поговорить с нею там, где мои друзья увидели бы нас или в ее доме. Хотя мне они не нравились, совесть напоминала мне, что она выручила меня, когда я действительно нуждался в этом, и наименее, что бы я мог сделать — послушать то, что она должна была сказать. Я могу быть безответственным, но я все же хороший безответственный человек, если я настрою себя на это.

Конечно, это не означало, чтобы все узнали об этом.

«Нет», сказал я, «можно сегодня…»

Мы договорились встретиться в пять часов, и остальная часть дня, прошла так же медленно, как капали капли китайской водной пытки. Я вышел из дома раньше на двадцать минут, таким образом, имея больше времени, чтобы добраться туда. Мой дом был расположен около береговой линии в исторической части города, всего несколько домов ниже от того, где жил Блекберд, возвышаясь над Береговым каналом. Джейми жила с другой стороны города, с другой стороны железной дороги, таким образом, мне требовалось достаточно времени, чтобы добраться туда.

Был месяц ноябрь, и температура понижалась. Одним из того, что я действительно любил в Бьюфорте, было то, что весна и осень длились фактически всегда. Жаркое лето или снег зимой появлялись однажды каждые шесть лет, а холодный период, мог длиться приблизительно одну неделю в январе, но главным образом все, в чем Вы нуждались, был легкий жакет, чтобы перезимовать. Сегодня был один из тех прекрасных семидесятых дней без облака в небе.

Я пришел к дому Джейми вовремя и постучал в дверь. Джейми открыла, и быстрый осмотр показал, что Хегберта не было. Не было слишком тепло, чтобы утолить жажду сладким чаем или лимонадом, и мы снова сели на стульях на крыльце, на этот раз без напитков. Солнце начинало садиться, и на улице не было никого. На сей раз, мне не пришлось маскироваться. Стул стоял так же, как и в тот раз, когда я был здесь.

«Спасибо за то, что пришел, Лендон», сказала она. «Я знаю, что ты занят, и я ценю то, что ты пришел».

«Итак, что же является настолько важным?» Сказал я, желая закончить разговор как можно быстрее.

Джейми, впервые с тех пор как я узнал ее, фактически нервничала, когда она сидела со мной. Она то складывала свои руки, то разделяла их.

«Я хотела попросить тебя об услуге», сказала она серьезно.

«Услуге?»

Она кивнула.

Сначала я подумал, что она собиралась попросить, чтобы я помог ей украшать церковь, как она упомянула на танцах, или возможно она нуждалась во мне, чтобы использовать автомобиль моей матери, и привезти что-то сиротам. Джейми не имела водительских прав, и Хегберт нуждался в автомобиле так или иначе, будучи то на похоронах, то еще там, где в нем нуждались. Но все еще ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

Она вздохнула, и снова сложила руки.

«Я хотела бы попросить тебя, если ты не возражаешь, сыграть Тома Торнтона в школьной пьесе», сказала она.

Том Торнтон, как я и сказал прежде, был человек, который искал музыкальную шкатулку для своей дочери, тот, кто повстречал ангела. Если не брать во внимание роль ангела, то это была, бесспорно, самая важная роль.

«Ну… Я и не знаю», сказал я, смущенно. «Я думал, что Эдди Джоунс собирался быть Томом. Это и мисс Гарбер сказала нам».

Так к слову, Эдди Джоунс очень походил на Кери Денисона. Он был действительно тощим, с прыщами на всем лице, и он обычно говорил бы с Вами с выпученными глазами. У него был нервный тик, и он не мог не выпучить глаза всякий раз, когда он нервничал, что было фактически все время. Он, вероятно, закончил бы свои реплики как психотически слепой человек, если бы Вы поместили его перед толпой. Ко всем неприятностям, он еще и заикался, и это отнимало у него много времени, чтобы сказать что-нибудь вообще. Мисс Гарбер дала ему роль, потому что он был единственным, кто согласился на неё, но даже тогда было очевидно, что она этого не хотела. Преподаватели также были людьми, но она не имела большого выбора, так как никто больше не захотел эту роль.

«Мисс Гарбер точно этого не говорила. Она сказала, что Эдди получит роль, если никто больше не согласится».

«Разве никто не согласился?»

Но действительно не было никого еще, и я знал это. Из-за требования Хегберта, чтобы только старшеклассники играли в пьесе, все зашло в тупик в этом году. Было приблизительно пятьдесят старшеклассников парней в средней школе, двадцать два из которых были в футбольной команде, и находились в разъездах, борясь за звание чемпиона штата, и ни один из них не будет иметь время, чтобы пойти на репетиции. Из приблизительно тридцати оставшихся, больше чем половина была в оркестре, и после уроков у них были репетиции. Быстрый подсчет показал, что была дюжина других, которые возможно могли сыграть эту роль.

Теперь, я не хотел играть в пьесе вообще, и не только потому, что я ясно понял, что драма была самым скучным кружком, когда-либо изобретаемым. Дело было в том, что я уже приглашал Джейми на танцы, и с нею как с ангелом, я просто не могу перенести мысль, что должен буду проводить каждый день с нею в течение следующего месяца или около этого. Быть замеченным с нею однажды было достаточно плохо…, но быть замеченным с нею каждый день? Что сказали бы мои друзья?

Но я видел, что это было действительно важно для нее. Просто факт того, что она просила об услуге, ясно давал понять это. Джейми никогда не просила ни у кого об услуге. Думаю, глубоко в душе она подозревала, что никто никогда не сделает ей одолжение из-за того, кем она была. И все это наводило на меня грусть.

«Как насчет Джефа Бенджерта? Он мог бы сделать это», предложил я.

Джейми покачала головой. «Он не может. Заболел его отец, и он должен работать в магазине после школы, пока его отец не выздоровеет».

«А как насчет Дарена Вуда?»

«Он сломал руку на прошлой неделе, поскользнувшись на лодке. Его рука на перевязи».

«Неужели? Я и не знал этого», сказал я, останавливаясь, но Джейми поняла, к чему я клонил.

«Я молилась об этом, Лендон», сказала она просто, и вздохнула во второй раз. «Я действительно хотела бы, чтобы эта пьеса была особенной в этом году, не для меня, а из-за моего отца. Я хочу, чтобы её постановка была наилучшей, чем когда-либо. Я знаю, как много будет значить для него видеть, что я буду ангелом, потому что эта пьеса напоминает ему о моей матери…» Она сделала паузу, собираясь с мыслями. «Было бы ужасно, если бы пьеса была неудачей в этом году, тем более, когда я буду участвовать в ней».

Она остановилась снова перед тем, как продолжить, ее голос стал более эмоциональным, когда она продолжила.

«Я знаю, что Эдди приложил бы все усилия, которые сможет, я верю в это. И меня не смущает то, что он будет играть в пьесе со мной, это правда. Фактически, он — очень хороший человек, но он сказал мне, что он хотел бы пересмотреть свое решение по поводу пьесы. Иногда люди в школе могут быть такие… такие… жестокие, и я не хочу, чтобы Эдди был травмирован. Но…» Она глубоко вздохнула, «но реальная причина, из-за которой я прошу, — мой отец. Он — такой хороший человек, Лендон. Если люди высмеивают его память о моей матери, в то время как я играю роль… да, это разбило бы мое сердце. И с Эдди и со мной… Ты знаешь, что сказали бы люди».

Я кивал, зажав губы вместе, зная, что я и буду одним из тех людей, о которых она говорила. Фактически, я уже был. Джейми и Эдди, динамический дуэт, мы назвали их после того, как мисс Гарбер объявила, что они будут играть главные роли. Сам факт того, что именно я запустил это, заставило меня чувствовать себя ужасно, боль приступила к моему животу.

Она выправилась немного на стуле и грустно смотрела на меня, как будто она уже знала, что я собирался сказать нет. Я полагаю, что она и не знала, как я чувствовал себя. Она продолжила.

«Я знаю, что испытания — всегда были частью плана Господа, но я не хочу полагать, что Господь будет жестоким, особенно к моему отцу. Он посвящает свою жизнь Богу, проповедуя в общине. И он уже потерял свою жену и должен был воспитать меня самостоятельно. И я люблю его за это так сильно…»

Джейми отвернулась, но я мог видеть слезы в ее глазах. Это был первый раз, когда я видел, что она плачет. Я думаю, что часть меня, также, хотела плакать.

«Я не прошу, чтобы ты сделал это для меня», сказала она мягко, «и если ты скажешь — нет, то я все еще буду молиться о тебе. Я обещаю. Но если бы ты хотел сделать что-то хорошее для замечательного человека, который так много значит для меня… Ты подумаешь об этом?»

Ее глаза были похожи на глаза кокер-спаниеля, который только что запачкал коврик. Я посмотрел под ноги.

«Я не буду об этом думать», сказал я, наконец. «Я сделаю это».

У меня действительно не было выбора, не так ли?

Глава пятая

На следующий день я поговорил с мисс Гарбер, прошел прослушивание, и получил роль. Эдди, между прочим, не был расстроен вообще. Фактически, я мог сказать, что он чувствовал облегчение насчет этого. Когда мисс Гарбер спросила его, позволит ли он мне играть роль Тома Торнтона, его лицо тут же расслабилось, и один его глаз приоткрылся. «Д-д-да, а-а-абсолютно», сказал он, заикаясь. «Я я я по-по-понимаю». Потребовалось фактически десять секунд, чтобы он смог сказать эти слова.

Из-за его великодушия, мисс Гарбер дала ему роль бродяги, и мы знали, что он сыграет её на пять балов. Понимаете, бродяга был полностью немой, но ангел всегда знал, о чем он думал. Однажды в пьесе она должна была сказать немому бродяге, что Бог всегда видит его, потому что Он особенно беспокоится о бедных и угнетённых. Это было подсказкой для аудитории, что её послали с небес. Как я и сказал, Хегберт хотел, чтобы было ясно, кто предложит выкуп и спасение, и это, конечно, не было несколько хрупких духов, которые прибыли ниоткуда.

Дата добавления: 2015-05-06